"Демон пробуждается" - читать интересную книгу автора (Сальваторе Роберт)

ГЛАВА 33 РАЗЯЩИЙ УДАР

Элбрайн сидел в задней части «Унылой Шейлы», в самом углу; так он чувствовал себя в большей безопасности. Не то чтобы на него в самом деле могли напасть — люди в Дундалисе не любили его, но никогда не проявляли открытой враждебности, — просто это уже въелось в кровь: всегда занимать позицию, наиболее защищенную.

Этой ночью таверна была полным-полна, и шум стоял неимоверный. Сегодня выпал первый снег; фактически, зима пришла, а вместе с ней и обычные для этого времени года сложности.

Вино лилось рекой, говорили возбужденно и главным образом о погоде. Правда, в том углу, где сидел толстый монах в коричневой рясе, завязался спор о том, насколько реальна угроза набега гоблинов.

— Такое ведь уже было здесь, — заявил брат Эвелин. — Всю деревню сравняли с землей, и только один человек уцелел. Или, может, вообще никто, — тут же спохватился он, надеясь, что никто не заметил его оговорки.

Если Джилл хочет сохранить свою тайну, значит, не ему ее выбалтывать.

— Но только после того, как охотники Дундалиса убили в лесу гоблина, — возразил Тол Юджаник, крупный мужчина, хотя это впечатление сглаживалось рядом с могучим Эвелином. — И это было чуть ли не десять лет назад. Гоблины больше не вернутся. С какой стати?

— Тем более что тут все время шатается вон тот молодчик, — добавил второй собеседник и засмеялся, движением подбородка указав в сторону молодого мужчины, одиноко сидящего за своим столиком.

Остальные трое тоже расхохотались, глядя в ту сторону.

— А кто это? — заинтересовался Эвелин.

— Тот, кому твои россказни наверняка придутся по душе, — ответил Тол и одним махом осушил целую кружку пива; губы и даже подбородок у него покрылись пеной.

— А разве не Элбрайн прикончил медведя, который тут разбойничал? — спросил Белстер О’Комели, делая вид, что ему срочно понадобилось протереть именно ту часть стойки, которая была ближе к их столику. — Того самого, который развалил твою хижину, Бургис Гозен!

Мужчина, к которому относились последние слова, сделал вид, что ничего не слышал.

— Кем это доказано? — фыркнул Тол, заметно разозлившись.

Он никогда не одобрял дружеских взаимоотношений между Белстером и этим странным Полуночником, не упуская случая громогласно заявить об этом.

Белстер вернулся на свое место за стойкой. На протяжении довольно долгого времени он не выставлял напоказ своих взаимоотношений с Элбрайном, зная, что это может плохо повлиять на его репутацию. Позже, однако, он начал вести себя по-другому. Не так давно даже заказал местному умельцу кожаное седло и не скрывал, что сделал это для Полуночника, в качестве платы за кое-какую оказанную ему услугу.

— Медведь был болен и, наверно, сам издох, — сердито продолжал Тол. — Уверен, что наш лорд-защитник его и в глаза не видел.

В ответ послышались смешки, приятели Тола дружно закивали головами. Понимая, что ему не переубедить этих грубиянов, Белстер продолжал молча заниматься своим делом. Любое упоминание о случае с медведем выводило из себя Тола, который хвастался, что сам до него доберется — рассчитывая получить за это вознаграждение, разумеется.

Брат Эвелин не принимал участия в общем веселье, с интересом разглядывая человека, сидящего в дальнем углу, которого Тол с иронией назвал «наш лорд-защитник». Может, он из тех немногих, кому доступно понимание происходящего в мире?

— Думаю, вы все должны быть ему благодарны, — рассеянно пробормотал монах; просто подумал вслух, не обращаясь ни к кому конкретно.

Тол пальцем ткнул его в грудь.

— Мы не нуждаемся ни в какой защите! — искаженное от злости лицо придвинулось вплотную к монаху.

Что это с ним, удивился Эвелин? Оглянувшись через плечо, он увидел, как Белстер с видом покорности судьбе покачивает головой.

Эвелин достал из-под рясы маленькую фляжку.

— Напиток мужества, — шепнул он Бургису Гозену, подмигнул ему и присосался к фляжке.

Удовлетворенно вздохнул, вытер губы, убрал фляжку на место и смело взглянул в лицо Толу. Тот взревел и бросился на него, словно только и дожидался этого момента. Эвелин, похоже, чувствовал, к чему дело клонится.

— Хо, хо, знай наших! — завопил он и одним движением руки свалил здоровяка на пол.

Приятели Тола тут же накинулись на монаха, но тоже отлетели прочь. Спустя несколько мгновений драка была уже в полном разгаре.

Белстер за стойкой снова покачал головой и громко вздохнул, задавшись вопросом, сколько времени ему понадобится, чтобы привести таверну в порядок.

Карающий Брат уже на подходе к «Унылой Шейле» услышал шум драки и злобно усмехнулся; значит, брат Эвелин внутри. Монах сменил свою рясу, которая могла его выдать, на обычную для местных жителей одежду. Интересно, подумал он, узнает ли его в таком виде старый друг Эвелин? Эта мысль заставила его поглубже надвинуть капюшон плаща.

Лучше застать его врасплох.

Элбрайн уже стоял и с любопытством наблюдал за всем происходящим. Он ничего не имел против того, чтобы Тола Юджаника и его приятелей слегка поколотили, важно только, чтобы монах не слишком перегнул палку.

Между тем Тол с трудом, но встал на ноги и снова с ревом бросился на своего противника. Монах в последний момент отступил в сторону, сделал Толу подножку, ухватил его за руку и швырнул через весь зал.

— Хо, хо, знай наших!

Элбрайн стоял, раздумывая, в самом ли деле жителям деревни угрожает опасность и стоит ли ему вмешиваться. На всякий случай, однако, он держал освобожденное от тетивы Крыло Сокола наготове. Впрочем, если ему и придется вмешаться, решил он, то по прямо противоположной причине — ради того, чтобы не допустить смертоубийства, когда монаха одолеют.

Если монаха одолеют, мысленно поправил он себя спустя некоторое время. Удивительно, но этот толстый человек двигался с грацией и точностью хорошо обученного воина. Он увертывался, наносил мощные удары кулаками и коленями — и хохотал, все время хохотал. Кто-то разбил о его спину кресло — Белстер застонал, увидев это, — но монах лишь рассмеялся еще громче и завопил:

— Хо, хо, знай наших!

Элбрайн расслабился и теперь стоял, опираясь на лук. Один из охваченных энтузиазмом дерущихся решил, что сейчас под шумок можно свести счеты с этим странным Полуночником, вызывающим у всех раздражение, и бросился на него с кулаками.

Взмахнув Крылом Сокола, Элбрайн отбил удар. Нападающий застонал и схватился за руку. Элбрайн жестко упер лук ему в грудь и с силой толкнул, свалив на пол. И продолжил свои наблюдения, полагая, что «безумный монах» вот-вот выдохнется. Стоит ему сделать одну-единственную ошибку — и вся свора накинется на него.

Тогда-то и придет время вмешаться.

Улыбка тронула губы Элбрайна — неугомонный Тол Юджаник снова поднялся, снова бросился на монаха и снова отлетел прочь. Однако улыбка Элбрайна тут же увяла, сменившись выражением настороженного любопытства при виде человека, только что вошедшего в зал и теперь пересекающего его, лавируя между дерущимися. Один из них только сделал движение, собираясь врезать ему, — и тут же последовала серия молниеносных, точно выверенных ударов, последний из которых уложил нападающего на пол.

Но даже и без этой маленькой демонстрации приемов рукопашного боя Элбрайн сразу понял, что перед ним не обычный житель здешних мест. Он двигался сквозь толпу с грацией воина и целеустремленностью убийцы — и, точно убийца, скрывал лицо под капюшоном и высоко повязанным шарфом.

Не составляло труда догадаться, на кого он нацелился.

Каких врагов умудрился нажить себе «безумный монах»? Элбрайн тоже начал пробираться сквозь толпу с таким расчетом, чтобы по пути перехватить незнакомца.

Смертельный удар был нацелен Эвелину прямо в горло, но тот, расправляясь с двумя другими дерущимися, даже не заметил этого. Удар незнакомца отбил лук Элбрайна. Но незнакомец, видимо, решил, что это случайная помеха, вполне объяснимая, когда все вокруг лупят друг друга, и тут же снова бросился в атаку.

На этот раз лук хлестанул неизвестного человека по руке.

И только сейчас Карающий Брат обратил свой взор на Элбрайна, круто развернувшись в его сторону. Несомненно, он тут же понял, что на помощь Эвелину пришел тоже не совсем обычный местный житель. В этот момент какой-то человек попытался прыгнуть ему на спину, но Карающий Брат локтем ударил его в грудь, потом в шею и в лицо, и тот рухнул на пол. Вокруг незнакомца сразу же образовалось пустое пространство — никто больше не желал испытать на себе силу его ударов; и никто, кроме, разве что, Тола, все еще валявшегося на полу, даже не помышлял сражаться с Элбрайном. Таким образом, они с Карающим Братом остались предоставлены самим себе — островок спокойствия посреди моря бушующих страстей.

Монах ринулся вперед и сделал обманный выпад, в то время как на самом деле ногой целился в колено Элбрайна. Юноша, казалось, поддался на эту уловку и высоко поднял лук, чтобы блокировать ложный выпад. И тем не менее его противник не достиг своей цели; Элбрайн молниеносно развернулся, и нога, которой предназначался удар, оказалась вне пределов досягаемости.

Карающий Брат тут же попытался нанести ему удар в спину, воспользовавшись тем, что Элбрайн еще не завершил круг. Юноша, однако, остановился в середине движения, резко повернулся обратно, мощным ударом лука отбросил противника назад и обрушил на него целый шквал ударов — колющих и хлещущих из стороны в сторону.

Отбиваясь от них, Карающий Брат замахал руками так энергично, что они слились в неясное пятно. Он пытался найти хоть крошечную брешь, через которую можно было бы прорваться и напасть на юношу. Однако из этого ничего не получилось — удары следовали один за другим с молниеносной быстротой.

Тем не менее монах отражал их, поэтому спустя некоторое время Элбрайн сменил тактику. Выставив лук горизонтально перед собой, он не давал противнику приблизиться, и теперь тот кидался на него, как будто задавшись целью сломать лук пополам.

В какой-то момент Элбрайн притянул лук к груди — монах тоже вслед за ним нырнул вперед, — слегка повернул его, неожиданно с силой распрямил руки и нанес незнакомцу мощный удар под подбородок, заставивший его развернуться. Однако монах успел выкинуть вперед руку и в свою очередь ударил юношу.

На мгновение оба замерли, приходя в себя, — Элбрайн восстанавливал дыхание, монах пытался вновь обрести ориентацию. А вокруг них продолжала бушевать схватка — мелькали кулаки, по всему залу летали кресла.

— Хо, хо, знай наших! — ревел Эвелин, явно получая удовольствие от всего происходящего.

Не столько услышав, сколько почувствовав движение за спиной, Элбрайн развернулся и луком наотмашь ударил по лицу подбирающегося к нему Тола Юджаника. Тот зашатался, получил еще один удар кулаком под подбородок и в очередной раз рухнул на пол. Мгновенно развернувшись обратно, Элбрайн нашел взглядом незнакомца, этого опытного воина, этого убийцу.

Пока юноша разделывался с Толом, монах отскочил в сторону, достал из пояса маленькую булавку и солнечный камень и теперь держал их в руке, плотно прижав друг к другу. Солнечный камень обладал способностью защищать не только от магии, но и от различных ядов.

Как монах и предполагал, Элбрайн вернулся к Эвелину. Карающий Брат медленно приближался, стараясь укрываться за дерущимися. Элбрайн был уже наготове. В последний момент, однако, незнакомец бросился не на него, а на Эвелина, который стоял, обеими руками раскручивая над головой беднягу Бургиса Гозена.

Элбрайн молниеносно рванулся вперед, чтобы помешать убийце, обратив внимание на проблеск серебра в его руке: явно какое-то оружие. Схватил незнакомца за запястье, но тот нанес ему удар свободной рукой, настолько сильный, что Элбрайн пошатнулся и упал на одно колено, выпустив запястье незнакомца и каждое мгновение ожидая нового удара.

Его, однако, не последовало. Элбрайн на мгновенье отвлекся, совершенно непроизвольно — как раз в этот момент Бургис Гозен наконец пролетел над головами дерущихся, — а потом уж незнакомец исчез, точно сквозь пол провалился.

Только теперь Элбрайн заметил, что та рука, которой он схватил противника, в крови — по запястью протянулась тонкая красная полоска. Пустяковая рана, но ее почему-то жгло как огнем. Юноша решил не обращать на нее внимания и снова протиснулся к Эвелину.

Тот подумал, что это нападение, и замахал кулаками. Элбрайн, однако, не собирался впустую тратить время.

— Я не враг! — заявил он.

Эвелин или не расслышал, или не понял. С криком «Хо, хо, знай наших!» он бросился на юношу. Тот опустился на одно колено, луком подцепил монаха за ногу, и Эвелин грохнулся на пол.

Элбрайн мгновенно навалился на него, не столько опасаясь новых ударов, сколько защищая от разъяренной толпы.

— Я не враг! — повторил он, схватил монаха за руку, помог ему подняться и потащил из таверны.

Схватка за их спинами продолжалась. Эвелин был всего лишь предлогом для того, чтобы она началась; на самом деле жители деревни и зашедшие на огонек трапперы просто «выпускали пар».

Эвелин упирался и протестовал, но Элбрайн не слушал его, продолжая тащить прочь и шаря взглядом по сторонам в опасении, что в любой момент может появиться убийца. В конце концов они остановились у задней стены какого-то дома.

— Ну что, хочешь получить урок лично? — в запале спросил Эвелин, явно рассчитывая на то, что сейчас они продолжат схватку один на один.

Однако все эти мысли тут же выскочили у него из головы, стоило ему бросить один-единственный взгляд на лицо Элбрайна. По лицу юноши стекал пот, дыхание было хриплое, тяжелое. Словно объясняя причину своего состояния, он протянул монаху раненую руку.

Эвелин схватил ее и поднял вверх, чтобы на рану падал лунный свет. С виду она казалась несерьезной — крошечный порез, слишком маленький, чтобы его можно было нанести, к примеру, кинжалом. Монах забеспокоился. Если столь незначительная рана причиняет столь сильную боль, это может означать одно…

Эвелин полез в карман за гематитом. Судя по всему, это яд, и чем дольше он будет оставаться в крови юноши, тем глубже должно быть спасительное слияние их духов и тяжелее страдания, которые испытают они оба.

Едва начав, Эвелин понял, что дело обстоит не совсем так, как он предполагал. Молодой человек был отравлен, без сомнения, но не в обычном смысле этого слова, не с помощью какой-то субстанции, приготовленной на основе трав или животного яда. Остро чувствовалось, что у этого яда магическая основа. С другой стороны, с такой отравой Эвелину удалось справиться легче. Очень скоро дыхание юноши восстановилось, жгучая боль исчезла.

— Значит, не враг? — спросил Эвелин, поняв, что с Элбрайном все в порядке.

— Не враг, — ответил тот. — Однако не удивляйся, друг мой, если ты наживешь себе врагов, с подобными разговорами и…

— Ты же понимаешь, я не просто так, — перебил его Эвелин. — Я хочу, чтобы они были готовы… — он беспомощно пожал плечами. — Ладно. Не волнуйся, рана больше не будет беспокоить тебя.

С этими словами он зашагал обратно к таверне, где звуки сражения стали понемногу стихать. Провожая его взглядом, Элбрайн успокоился хотя бы на том, что монах не вернулся в общий зал, а вошел в таверну через задний ход; судя по всему, направился к себе в комнату. Однако юноша понимал, что на этом неприятности монаха явно не закончились; тот человек с отравленной иглой был кем угодно, только не разбуянившимся драчуном. Это, конечно, личное дело монаха, и вряд ли Элбрайн имел право вмешиваться, но его почему-то не покидало ощущение, что они еще встретятся. И не только друг с другом, но, скорее всего, и с неизвестным убийцей тоже.