"Статьи 1998-1999 г." - читать интересную книгу автора (Кара-Мурза Сергей Г.)

Никто не даст нам избавленья

Завершилась первая крупная кампания прямого противостояния между трудящимися и властью — забастовка шахтеров с силовым давлением на правительство (перекрывание железных дорог). Сведения о ходе событий поступали скупо, до чего реально договорились шахтеры, мы не знаем. Но это и не главное. Важно, что всякое социальное столкновение с применением силы — школа. Она многому учит тех, кто хочет учиться. Эта школа дает знание дорогой ценой, и надо постараться извлечь побольше уроков.

Силовые конфликты высвечивают цели, мышление и мораль, силу и слабость всех участников. Здесь красивыми речами не отделаешься. И как ни скупы были сообщения, многое мы можем почерпнуть. Понятнее стало, по какому пути пошла Россия, поверившая демократам. От чего, от какого типа жизни она уходит на этом пути. Раскрывается и сущность тех, кто гонит нас по этому пути.

В советском обществе, при всех его реальных дефектах и несовершенствах, мы устраивали нашу жизнь как народ. И принципом этого устройства было сотрудничество. Когда возникали противоречия, выход из них искали, не доводя дело до разрушительной борьбы. Теперь наше общество стремятся сделать классовым, и его принцип — борьба и конкуренция. Это было сказано ясно, но мы плохо понимали, понятия эти были для нас туманными.

Смысл социальной борьбы — достижение своих целей через нанесение обществу, государству или другим социальным группам нестерпимого ущерба. Угрозы в такой борьбе недостаточны, противник согласен пойти на уступки лишь когда испытает этот ущерб на своей шкуре. Так что практические силовые действия при таком строе жизни необходимы. Поэтому любой честный демократ, а тем более рыночник, который был недоволен действиями шахтеров, противоречил сам себе. Таковы правила социального строя, за который это демократ боролся.

Сразу заметим, что в смысле забастовок Россия пока что живет в основном советской жизнью, мы только-только увидели кончик классовой борьбы в самой ее безобидной стадии. В благополучной и даже процветающей Испании забастовок на душу населения в десять (!) раз больше, чем в России. А насколько страшное зрелище представляет собой страна, парализованная всеобщей забастовкой, мы пока что и представить себе не можем.

И еще одно замечание: надо сразу отбросить наивную мечту о том, чтобы рабочие бастовать бастовали, но не наносили вреда невиновным. Например, чтобы не перекрывали дороги, не отключали воду и свет, другие системы жизнеобеспечения. Это невозможно. Война есть война, и в ней всегда страдают мирные жители. Сегодня, вопреки сказочкам рыночников, государство повсеместно играет активную роль в экономике, и забастовки, как правило, нацелены не на борьбу с отдельным хозяином, а на изменение каких-то общих условий хозяйства. Значит, они чаще всего есть борьба трудящихся с государством. Каким же ущербом можно оказывать давление на государство? Затрудняя выполнение государством его самых очевидных, важных для всего общества функций.

Одна из них — транспорт, блокировать магистрали можно и без их разрушения и даже без насилия. Поэтому сегодня в забастовочной борьбе на Западе именно перекрывание транспортных артерий стало самым обычным, простым и законным методом забастовочной борьбы. Вы нас звали на Запад, господа-демократы? Так не попрекайте теперь, что мы учимся у Запада. Блокаду магистралей (автострад и железных дорог) организуют трудящиеся, к транспорту никакого отношения не имеющие (например, крестьяне). Так что ничего необычного и криминального шахтеры не изобрели.

Создание помех на транспорте — лишь один из неисчерпаемого множества приемов борьбы с государством через воздействие на техническую базу страны. В этой борьбе, если она будет нарастать, правительство обречено на поражение: полицейскими средствами защитить энергосистемы, трубопроводы, линии связи в принципе невозможно. И если людей доведут до того, что в России появится хотя бы даже небольшое радикальное подполье, равновесие сразу будет сломано — мы покатимся к большому насилию. В Перу действовало радикальное движение «Сендеро люминосо» («Светлая тропа»), всего менее 2 тысяч человек. Но затраты на охрану технических объектов возросли настолько, что стали примерно равны производственным расходам. Какая уж тут эффективная экономика.

Как же проявили себя в противостоянии с шахтерами правящие политики и их интеллектуальная обслуга? Я считаю, что довольно низко, даже вызывает удивление их неспособность сохранить лицо. После всего, что мы видели за последние десять лет, трудно быть сторонником Ельцина, но в его борьбе с «коммунистическим идолом» хотя бы была какая-то линия. Здесь же его моральное падение как-то неприлично, даже прискорбно. Ведь мы же помним, что именно он лично был главным организатором шахтерских забастовок в 1990 гг., когда демократам надо было нанести удар по советскому строю. Как же можно было ему сегодня выступать с упреками и даже угрозами шахтерам, не покаявшись за прошлое? Он же сам выпустил из бутылки этого джинна.

Межрегиональная депутатская группа, сопредседателями которой были Б.Н.Ельцин, Г.Х.Попов и А.Д.Сахаров, уже осенью 1989 г. начала кампанию за два важнейших изменения в советской политической и социальной системе — отмену 6-й статьи Конституции СССР (о роли КПСС) и легализацию забастовок. А потом — прямой призыв к шахтерам Кузбасса бастовать против правительства СССР. Тем, что Ельцин сегодня, в очень деликатной для него ситуации, не нашел в себе силы объясниться, он себя очень уронил.

Слишком уж неблагородно выглядел и упрек шахтерам в том, что они пытаются решить свои проблемы «за счет других» — учителей, врачей и т.д. Десять лет уговаривать граждан отказаться от советской солидарности, перейти к обществу социальной борьбы и конкуренции — а затем взывать именно к чувству солидарности и попрекать людей тем, что они ведут себя «не по-советски».

К тому же в этом упреке — прямой и примитивный обман. Почему же это «за счет других»? Ведь шахтеры всего лишь просили выдать им их зарплату — ту, которую они давным-давно отработали. Добытый ими уголь пошел в дело, был использован, им были обогреты жилища учителей, врачей и т.д. Почему же получить заработанное, чтобы накормить своих детей — это значит поживиться «за счет других»? Это — чистая демагогия. Ведь всем ясно, что политический режим Ельцина устроил совершенно ненормальную экономическую систему, при которой трудящимся не платят даже ничтожную зарплату, а небольшое номенклатурно-мафиозное меньшинство извлекает немыслимые доходы, на которые скупает дома в Испании целыми поселками. Испанцы уже в ужасе от зрелища этой небывалой вакханалии, этого бесстыдного ограбления огромной страны. А слова попрека Ельцин нашел лишь для шахтеров.

С началом шахтерского стояния совпало назначение С.Кириенко вместо Черномырдина. Судили да рядили, не слишком ли он молодой, да какой он технократ. А по мне, так он прежде всего человек очень невысокого полета, нечуткий и бестактный. Вот, он так выразил свое отношение к людям, которые 9 апреля вышли на акцию протеста: «Их можно понять». Так добрый и понимающий папаша может сказать о не в меру расшалившемся озорнике: мол, безобразник, конечно, но его можно понять — ребенок, полон энергии. Как это «можно понять»? Кто это говорит? Премьер-министр правительства, которое украло у этих людей их заработанные деньги! И оно же «может понять»? Какова наглость, какое издевательство над людьми!

Конечно, Кириенко взялся за должность в трудный момент, казна пуста. Но любой умный и честный человек на его месте прежде всего обратился бы к трудящимся с нижайшей просьбой о прощении — а потом уже с просьбой потерпеть еще немного, пока правительство не попытается как-то поправить положение. Это обобранные трудящиеся могут его «понять» или «не понять», а он может лишь просить о понимании. Похоже, на это недостало у Кириенко ни ума, ни сердца.

Вообще, противно жить, когда на вершине власти утвердилась пошлость, нечто низкопробное. Ссылались на Столыпина, на Витте — а посадили наверх Немцова. Как дешевы их приемы, как они оскорбительны для людей, которые действительно находятся уже в отчаянном положении. Вот, усмехающийся Немцов напяливает каску и лезет в шахту. Наверное, еще выдавил там из себя пару матерных ругательств — чтобы понравиться грубым шахтерам. Это клоунское представление все сказало о душевных качествах нынешних правителей. Неужели до сих пор не стыдно нашей либеральной интеллигенции, которая привела этих правителей к власти?

За время конфликта с шахтерами на телевидении прошла целая вереница общественных деятелей, социологов, философов с их рассуждениями. Большинство их них внешне старались сохранить нейтральность, они были «над схваткой» — с одной стороны то-то, но с другой стороны… Как противна эта новая «совесть нации». Для них трудящиеся — необходимая часть экономики, с этими винтиками надо обращаться умело, а то они доставляют приличным людям неприятности. У всей этой публики так и сквозит сожаление, что нельзя заменить рабочих какими-нибудь роботами или жить, как американцы — имея шахтеров и нефтяников где-то вне своего дома, в Бразилии, Мексике или России.

В целом, думаю, уже можно сделать вывод. И телевидение как общественный институт, и допущенная к телекамерам интеллектуальная прослойка, в общем, враждебны трудящимся. Они вовсе не работают «для всех нас», они обслуживают власть и новых собственников. То, что никто с экрана не только не выразил своей хотя бы просто житейской солидарности с забастовщиками, не выразил простого человеческого сострадания их семьям — понятно. Этого уже и ждать нельзя. Но ведь хотя бы обычная интеллектуальная совесть требовала при рассуждениях о действиях шахтеров предложить им какой-то иной вариант воздействия на правительство. Пусть бы сказали эти господа с телевидения, как, по их мнению, должны были бы поступить шахтеры, чтобы получить заработанные деньги! Ведь уже очень большое число шахтеров покончили с собой именно с целью привлечь общественное внимание к своему бедственному положению и оказать давление на правительство. Никакого эффекта это не имело. Когда два или три ирландских террориста объявили голодовку и умерли, не пожелав принять пищу, мир содрогнулся. Смерть русских шахтеров все встречают полнейшим равнодушием.

Конечно, невозможно поверить, чтобы русская интеллигенция в полном составе встала в социальном конфликте на сторону властей и капитала против обобранных тружеников. Такого не может быть ни в какой культуре, а в русской тем более. Поэтому мы должны запомнить этот факт: телевидение злонамеренно исказило общественное мнение, не дав слова тем, кто поддержал бы и ободрил забастовщиков. Пусть устыдятся те, кто продолжает верить сказкам про демократию и отсутствие цензуры. Про то, что телевидение — лишь «гонец, приносящий нам вести».

Многим уже давно ясны установки властей и новых владельцев наших предприятий, и я все это пишу, чтобы лишь упорядочить наблюдения. Из них вытекает печальный вывод: на том пути, по которому повели Россию, мы к социальному миру не придем. Мы от него все больше удаляемся, и если бы не огромное терпение и достоинство людей, жизнь бы уже стала сущим адом. Ведь мы же знаем, что у очень многих уже чешутся руки и тянутся к оружию. Что многие в уме прикидывают, что станет со спрутом-Москвой, если в холодную зиму «вырубить» ее энергоснабжение. Как далеко заведут нас власти по этому пути?

Но какой же урок можно извлечь из забастовки самим трудящимся? Она дала достаточно знаний, чтобы понять (хотя бы про себя): экономическая борьбы никаких шансов улучшить положение в целом не дает. Тот отряд трудящихся, который лучше сплочен и может создать для властей реальную угрозу, способен вырвать у них какие-то уступки. Но власти покроют их за счет ухудшения положения тех социальных групп, которые менее зубасты. При этом правительство не будет считаться с ущербом, который понесет общество в целом. Так, чтобы наскрести на зарплату шахтерам, правительство, похоже, собирается резко сократить расходы на науку. А значит, всякие надежды на восстановление собственного хозяйства России придется оставить — без науки оно невозможно.

Когда трудящиеся, даже организованные в профессиональные союзы, ведут экономическую борьбу, власти имеют возможность отражать удар так, чтобы он направлялся на другой отряд трудящихся. Кроме того, в России сложился такой необычный вид власти и собственников предприятий, что они очень мало уязвимы при экономической борьбе против них. Владельцы предприятий получают главный доход не от эксплуатации трудящихся, а от разворовывания накопленных в стране ресурсов. Поэтому забастовкой их не проймешь. О русских вообще уже говорят: «общность людей, которых нет смысла эксплуатировать» — и если кто-то делает в России капиталовложения, то не в эксплуатацию труда, а в эксплуатацию наших месторождений. А власть как будто вознамерилась (или подрядилась) уничтожить страну. Когда хоть в Европе, хоть в Азии объявляют забастовку учителя, правительство приходит в страшное волнение: как же так, дети нации не получают уроков, отстают в овладении знаниями. У нас же, если учителя вздумают бастовать, им прямо скажут: на здоровье, правительству меньше забот.

В своей экономической борьбе шахтеры пока что могут вырывать у правительства видимость уступок лишь потому, что общество в целом (включая политиков) не освободилось от советского мышления и следует не принципам рынка, а принципам справедливости. Поэтому позиция шахтеров глубоко противоречива. Они же не ставят под сомнение основы нового общественного строя («не выдвигают политических требований»). Они обещают бороться в рамках рыночной экономики. Но в этих рамках они уже потерпели полное поражение, и им этого не говорят из жалости (да и не хотят раздражать). Уголь, который они добывают в Сибири и Воркуте, рынку не выгоден. Дешевле покупать в Африке и Австралии. В этих условиях, если вести борьбу чисто, по правилам, выиграть шахтеры не могут. Бастуете? Прекрасно, будем покупать уголь у других, нам же меньше убытка.

Выиграть шахтеры и все остальные труженики в нашей холодной России могут, именно лишь отвергнув логику рынка. Эта логика противоестественна, она хорошо служит Западу только потому, что у него есть подпитка дешевого труда и ресурсов из Африки, Азии, а теперь и России. Когда люди устраиваются жить в стране как народ, а не как торговцы на рынке, главным становится принцип не рентабельности, а взаимодополнения трудовых усилий. И тогда говорить, что добывать жизненно необходимый нам уголь «нерентабельно» — верх нелепости.

Свобода маневра властей при экономической борьбе велика — трудящиеся выступают разрозненно, так что можно долго латать тришкин кафтан, платить то шахтерам за счет врачей, то наоборот. Соединиться трудящиеся в целом могут лишь под политическими, а не профессиональными требованиями. К этому дело и идет, поэтому главная задача интеллектуальной обслуги режима — выхолостить политическое мышление трудящихся, сделать его примитивным, безобидным. Эта работа ведется во всем мире, и успех налицо. Откат в уровне политического мышления по сравнению с началом и даже серединой нашего века огромен.

Самый главный способ обезвредить разум трудящихся — переключить внимание с реальных причин их тяжелого положения (общественные отношения — собственность, власть, способ распределения богатства) на личности (плохой президент, злые хозяева). И президентов, и премьеров можно время от времени менять, тем более что в накладе они при этом не остаются. Главное — чтобы не менялись «правила игры».

Это — обычный прием каракатицы, которая при виде хищника выбрасывает свои кишки и чернильную жидкость. Внутренности шевелятся в этой тьме, как живые, и глупая рыбина довольна: победа близка! А каракатица спокойно уплывает и генерирует новую порцию кишок. Посмотрите: в Индонезии взбунтовались студенты, образованная часть общества. Чего же они требовали? Отставки злого президента Сухарто. Их поманежили немного, а потом «пошли на уступки». Ура, Сухарто ушел в отставку! А других требований у студентов и не было, они их и придумать не могли.

Бедноту в это время натравили на китайцев — владельцев лавок и магазинов. Пограбили люди магазинчики — вот и вся революция. Каждому социальному ребенку в Индонезии дали свою соску: интеллектуалам — отставку Сухарто, бедноте — разрешение пограбить китайцев. А вспомните середину века. Вождями народных движений были такие люди, как Мао Цзедун, Хо Ши Мин, Неру, Сукарно. Они давали людям не только идеологию, но и целые философские системы. Из этих четырех очень разных движений потерпело поражение только то, что возглавил Сукарно — сумели его перехитрить и посадили на шею Индонезии своего Пиночета.

Но такие вожди, как Мао или Неру, появляются только тогда, когда интеллигенция, а за нею и другие отряды трудящихся, могут и желают мыслить и говорить на высоком уровне. А это уже зависит от всех нас и от каждого. За это каждый в ответе, свалить ни на кого нельзя. Или ты уперся в телевизор, и твоя духовная пища — реклама и дешевые сериалы. Или ты наблюдаешь и думаешь.

Ведь уже всем ясно: никто не даст нам избавленья. Самим надо для этого потрудиться.

1998