"Глубокая разведка" - читать интересную книгу автора (Добряков Владимир Александрович)

ГЛАВА 1

Откуда мы грядем? Куда свой путь вершим? Омар Хайям

Яркое голубое небо, и по нему спокойно проплывают редкие белые облака. Это — вверху. А внизу — зелень деревьев и трав, щебет птиц и журчание ручья. И больше никаких звуков. Все вокруг так и дышит миром и благополучием. Таким миром и таким благополучием, что у нас всех непроизвольно расслабляются руки, сжимающие оружие, которое мы держали наготове, пока шли по длинному тенистому ущелью. Кто знал, что нас ждет на выходе из него? А нас, оказывается, ждал этот райский уголок. Настолько райский, что я даже ставлю пулемет на предохранитель и закидываю его за плечо. Наш маленький дружный отряд следует моему примеру.

Первым делом направляемся к ручью. На всякий случай опускаю в прозрачную голубоватую воду датчик анализатора. Все в порядке, можно пить. Видимо, последние слова я произнес вслух, так как мои друзья как по команде припадают к холодной, кристально-чистой, сказочно вкусной воде. Пьем мы долго и с наслаждением, не в силах заставить себя оторваться от этого живого хрусталя. Я не делаю никаких попыток остановить это пиршество. Это избыток еды после длительного голодания может оказаться смертельным. А от избытка воды после длительной жажды, насколько мне известно, еще никто не умирал.

Напившись от души, я еще раз осматриваюсь и замечаю небольшую высотку, поросшую низким молодым лесом. И тень (только сейчас я замечаю, что солнце припекает основательно, и в этом райском уголке довольно-таки жарко), и обзор хороший. Все условия для привала. Поднимаясь по поросшему сочной травой склону, отдаю себе отчет, как основательно мы вымотались и физически и морально за последние дни. Да полно, дни ли? Может быть, недели и даже месяцы? Да и от выпитой воды мы отяжелели основательно.

Утоленная жажда порождает неслабое чувство голода. Неплохо бы чем-нибудь подкрепиться. Но я точно знаю, что в ранцах и в карманах ни у кого из нас нет ни крошки съестного. Последний сухарь я разделил на всех еще позавчера. Нет, прежде чем отправляться на охоту или рыбалку и на поиски съедобной растительности, надо как следует отдохнуть.

Взобравшись на вершину небольшого холма, я убеждаюсь, что правильно оценил его достоинства. Под ногами густая мягкая трава. Над головой сплошная крыша из веток и зеленых листьев. А между стволами деревьев хорошо просматриваются окрестности в радиусе до километра.

— Здесь отдохнем, — говорю я. — Устраивайтесь, я буду дежурить первым.

Направляюсь к густому кусту, вешаю на него автомат, ставлю пулемет на сошки и устраиваюсь возле него. Бластер, единственный оставшийся в нашем отряде, пристраиваю под левую руку. Отсюда мне прекрасно виден участок местности, примыкающий к ущелью, из которого мы вышли. Интуиция подсказывает мне, что если нам здесь и угрожает опасность, то она может появиться только из этого ущелья, следом за нами. На всякий случай я с автоматом в руках периодически обхожу поляну, где как убитые спят мои друзья, и обозреваю окрестности. Но все вокруг спокойно; никакого движения и никакого шума, кроме птичьего гомона.

За последнее время я порядком отвык от голубого неба, белых облаков, зелени растительности и щебета птиц. Мне даже временами кажется, что я попал на чужую планету. Но я гоню от себя такие мысли. Что бы там ни было, а это — наша родная Земля. Неизвестно, конечно, в какой мы Фазе, но мы на Земле, это ясно. На Земле, а не, Схлопка знает, в каких задворках пространства — времени. Я не вижу и не слышу здесь пока ничего и никого, кроме птиц, но я уверен, что даже если здесь и водится зверье, то самые страшные, кого мы можем встретить, это какой-нибудь саблезубый тигр или пещерный медведь. Но все равно это будут вполне понятные и даже близкие звери, а не апокалиптические чудовища, с которыми нам приходилось иметь дело. Может быть, здесь есть и люди. Неизвестно, какое здесь время, и какие живут люди. Но даже с вождем дикарей-каннибалов, с Чингисханом, с Великим Инквизитором, с Гиммлером или японским самураем у нас будет много больше общего, чем с теми, с которыми нам волей Времени приходилось «общаться» до сих пор.

Я часто задумывался, а стоило ли нам вообще пускаться в это авантюрное предприятие, да еще и увлекать за собой слабо подготовленных для такой опасной эпопеи людей? Впрочем, тут другого решения и не было. Не могли же мы оставить их на произвол судьбы в необитаемой Фазе. Но я хорошо помню, как мы в одиночестве встречали Новый год, и что я тогда говорил. Я высказал тогда предположение, что Фазы, которые откроются перед нами, если мы сумеем раскрыть секрет таинственного перехода, могут оказаться настолько отличными от тех, где мы бывали до сих пор, что даже, несмотря на всю нашу незаурядную подготовку и богатый опыт, нам там выжить и действовать будет весьма непросто. Я тогда был очень недалек от истины. Но даже моя, как я сам тогда признал, разыгравшаяся фантазия не смогла представить того, что открылось перед нами, когда мы переступили роковой рубеж. С нашей стороны, было настоящим безумием соваться неизвестно куда без малейшей уверенности, сумеем ли мы там выжить, и сможем ли в итоге найти оттуда выход.

Но всякий раз, когда меня посещали подобные думы, я приходил к выводу, что по-другому мы поступить просто не могли. Слишком долго мы искали выход из той ловушки, в которую загнал нас Старый Волк, чтобы, стоя перед открытой дверью, отступить назад, убоявшись предстоящих опасностей и неизвестности. Даже сейчас, когда все или почти все уже осталось позади, я вновь задаю себе вопрос: пошел бы я на это вновь? И ответ получается однозначным — да.

Хм! А почему это я решил, что все уже осталось позади? Что навело меня на такую мысль? Самоуспокоение, Андрюха, еще никому не шло на пользу. Я внимательно всматриваюсь в выход из ущелья, затем встаю и еще раз обхожу поляну, озирая окрестности. Все спокойно, никого не видно. Но что-то говорит мне: это спокойствие только кажущееся, временное. Как затишье перед бурей. Но в нашем положении грех не воспользоваться и таким затишьем, чтобы хоть немного передохнуть и восстановить силы и уверенность в себе. Никто не знает, что ожидает нас через день, два или через несколько часов.

Я останавливаюсь возле спящих сном праведников друзей. Да, сразу видно, как нелегко далась нам эта «прогулка». Пропыленные, закопченные комбинезоны; изможденные, осунувшиеся, похудевшие лица. Кажется, что они уже ни на что не способны. Но это только кажется. Я прекрасно знаю, если я сейчас крикну: «Подъем! К бою!», они тут же займут позиции и отразят любое нападение. Потребуется, пойдут на прорыв и прорвутся. Потребуется, пройдут еще десятки километров, где шагом, где бегом, а где и ползком. Ну а пока пусть спят. Они давно не отдыхали вот так, по-человечески, в нормальных условиях.

Я снова занимаю позицию у куста, откуда просматривается выход из ущелья. И снова мысли уносят меня к пережитому. С чего все началось? Наверное, все-таки с того весеннего дня. После завтрака я уселся возиться с зашалившим гравиметром. Он накануне показал чудовищную аномалию на участке, где таинственным образом исчез тот, кого мы знали как святого Мога. Гравиметр показал там перегрузку почти в восемь g. Но я-то спокойно там стоял и держал его в руках, не испытывая никаких неудобств. И все-таки, почему он показал аномалию? Что-то все-таки там имело место. Но что? Чтобы получить ответ на этот вопрос, требовалось тщательно проверить гравиметр и быть полностью уверенным в его показаниях.

Лена уселась к компьютеру, пытаясь в очередной раз разыскать святого Мога или людей, которые с ним общались. Какое-то время мы работали, каждый над своим, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. Часа через два Лена позвала меня каким-то очень спокойным, даже будничным тоном:

— Андрей, хочешь взглянуть на идиллию?

За годы общения с подругой я уже усвоил, что обо всем неординарном она всегда говорит вот так, преувеличенно равнодушно. Поэтому я сразу оставил в покое гравиметр и подошел к компьютеру. Одного взгляда на монитор мне хватило, чтобы понять: Ленкины труды увенчались успехом.

Я сразу узнал постоялый двор, где встретился с Нагилой Эвой, неподалеку от которого бился с оборотнями, откуда я с могучим Горшайнерголом в руках и в сопровождении друзей выступил в Синий Лес, закрывать меж-фазовый переход. И сюда же я пришел по прямому переходу, открытому Кристиной, чтобы забрать из этой Фазы опасное оружие — Золотой Меч, магический Горшайнергол, способный разрушать пространственно-временной континуум. Постоялый двор был все тот же и уже не тот. Со стороны Синего Леса появился новый пристрой с двумя высокими башенками. И конюшня увеличилась почти вдвое. Я понял, что постоялый двор, как и планировала Эва, превратился в форпост борьбы с нежитью, которой был обильно населен Синий Лес.

Сама Эва сидела на скамейке у главного крыльца в компании с еще одной Нагилой и… Старым Локом! На коленях у старика сидел трехлетний мальчик, как я понял, сын Эвы и Хэнка. Старый Лок и Нагилы рассуждали о судьбе Черных Всадников. Тех злополучных рыцарей, которые выступили против Синего Флинна в надежде завладеть Золотым Мечом и потерпели поражение. Все они стали Черными Всадниками: опаснейшей нежитью, искусными воинами, неуязвимыми для обычного оружия. Вся вина этих несчастных состояла в том, что они в свое время не смогли одолеть Синего Флинна, искуснейшего бойца, посланного в эту Фазу ЧВП. Мне самому немало пришлось потрудиться, прежде чем я сумел победить его.

Как я понял из разговора, была предпринята попытка расколдовать Черных Всадников. С этой целью сэр Хэнк захватил двух из них в плен, и Нагилы целый месяц испытывали на них могущество своих чар. Но даже у Ялы, получившей дары святого Мога, ничего не вышло. Оставалось лишь одно: навеки успокоить мятежные души павших рыцарей, попавшие под власть Князя Тьмы. После того, как Хэнк и его товарищи изрядно сократили стаи ларок, хур, оборотней и прочей нечисти, Черные Всадники остались самой грозной и опасной силой Синего Леса. Впрочем, они и были таковой с того момента, как появились там.

Проблема заключалась в том, что Черные Всадники при жизни были рыцарями, весьма сведущими в военном деле. Бороться с ними было далеко не просто. Они всячески избегали встречи с сэром Хэнком, вооруженным Золотым Мечом. Тем самым мечом, который сделали у нас в Научно-техническом секторе и который я отдал Хэнку в обмен на Горшайнергол. Этот меч был способен поражать нежить всегда. Оружие других борцов с нежитью приходилось специально заговаривать. Но заклятие действовало только два дня. Черные Всадники знали это и умело пользовались этим обстоятельством. Они встречали рыцарей с заговоренным оружием, принимали бой, затем отступали и вынуждали преследовать себя. Бывали случаи, когда рыцари в азарте погони забывали следить за временем. Черные Всадники прекрасно знали Синий Лес и долго водили преследователей за собой, завлекая их в ловушку. Когда срок действия заклятия кончался, рыцарь оказывался один против двух-трех Черных Всадников. Так уже погибло около десятка соратников сэра Хэнка. Самое ужасное заключалось в том, что спустя неделю эти погибшие рыцари, в свою очередь, становились Черными Всадниками.

Теперь речь шла о том, чтобы найти способ продлить срок действия заклятия. При этом большие надежды возлагались на Ялу. Она должна была прибыть с Урганом через три дня.

Пока шел этот разговор, я внимательно наблюдал за Старым Локом, второй ипостасью святого Мога. Того самого, кто посетил нас здесь около года назад и ушел отсюда столь таинственным образом. Именно над загадкой его исчезновения из этой Фазы я и бился все это время. Нет, в Старом Локе не было ничего таинственного, а тем более чего-либо демонического. Именно так я и сказал в ответ на вопрос Лены:

— Ну, и что ты скажешь?

— Это тот самый Лок, который помог мне, когда я первый раз ехал в Синий Лес. Тот самый Лок, с которым я встретился во время турнира, и тот самый Лок, что помогал тебе заговаривать оружие против нежити, когда мы собирались закрывать переход на Желтом Болоте. В нем нет ничего от святого Мога и тем более от того фараона, который побывал здесь и высокомерно изрекал желчные фразы.

— Это я и без тебя вижу. Вывод? Вывод какой напрашивается?

— Выводов напрашивается два. Первый: моя догадка о том, что на поведение этих личностей большое влияние оказывает хроночастота, подтвердилась. Чем она ниже, тем они более человечны. Но мне кажется, что здесь дело не только в этом.

— А в чем же еще?

— А это — второй вывод. У меня складывается впечатление, что в данный момент Старый Лок — обыкновенный ведун, без всякой примеси Мога или кого бы то ни было.

— Что же тебя приводит к такому выводу?

— А то, что святой Мог наверняка знает эффективный способ борьбы с Черными Всадниками. А этот Лок надеется на Ялу, которая общалась со святым Могом и получила его дары.

— Таким образом, получается, что эти деятели периодически используют местных жителей для своих целей. Примерно, как мы, когда внедряем свои Матрицы в определенных носителей. И в данный момент Лок — вне их контроля.

— Именно, — подтвердил я.

— Значит, дальнейшее наблюдение за Локом нам ничего не даст. Остается искать тех, кто встречался с Могом, и наблюдать за их поведением.

— Да, только это и остается, раз сам Мог недоступен для нашего наблюдения.

Пока мы с Леной разговаривали, на крыльцо вышел сэр Хэнк. Он был без меча, в обтягивающей тело куртке из красной кожи и красных чулках. На широком поясе висел длинный кинжал, а на груди — массивная золотая цепь. Я обратил внимание, что Старый Лок приветствовал Хэнка, как круна, Гомптона. Значит, и здесь произошли перемены.

Мы не успели услышать, что сказал крун Гомптон. Его слова заглушил громкий, пронзительный сигнал. Открылся переход. Мы уже порядком успели привыкнуть к тому, что после ухода Наташи домой этот переход бездействует. И теперь он открылся вновь. Мы встревоженно переглянулись. Назревали какие-то события.