"Год рождения - СОРОК ПЕРВЫЙ" - читать интересную книгу автора (Кузьмичев Анатолий Петрович)

Шестой день войны

1

Они пили чай почти молча — лишь изредка перебрасывались короткими малозначительными фразами. Но в сознании каждого вновь и вновь прокручивался этот тяжкий июньский день — от первого вражеского выстрела по окопам 85-го, оседлавшего Логойский тракт, до последнего яростного всплеска пламени над немецким танком южнее деревни Паперня, где стойко стоял в обороне 355-й. Грохот выстрелов и разрывов, свист бомб и треск пулеметных очередей, дымное пламя над полыхающими фашистскими танками и лица, лица, лица — знакомые и не знакомые, и тех, кому посчастливилось выжить в этот день, и тех, кого уже приняла в свое лоно опаленная огнем смертельной схватки, ставшая трижды родной белорусская земля.

И еще — оба невольно прислушивались: как там, впереди, где, выставив охранение и наблюдателей, отдыхали тревожно и чутко стрелковые батальоны? Пока тихо. Лишь иногда — короткая, хлесткая пулеметная очередь, несколько — кряду — минных разрывов на дорогах, ведущих в тылы…

В начале двенадцатого на КП вернулся с переднего края начальник разведки дивизии капитан Ященко. Расстегивая на ходу полевую сумку, сразу же пошел докладывать командиру Сотой.

— Действиями разведгрупп, наблюдением и опросом местных жителей в ближнем тылу противника установлено следующее, товарищ генерал. — Развернув на столе разведкарту, Ященко пододвинул поближе к ней лампу, вытащил из гнезда полевой сумки красный карандаш. — Вот здесь, перед позициями восемьдесят пятого и триста пятьдесят пятого полков, противником оставлены только небольшие заслоны. Его основные силы отведены в район Острошицкий Городок-Мочаны — Масловичи. Туда же продолжают прибывать свежие подразделения. На дорогах в этом направлении отмечается усиленное движение танков, автомашин и мотоциклов. Местность перед своими позициями противник освещает ракетами.

«Так, так, так, — думал, глядя на карту, генерал Руссиянов. — Перегруппировка для очередного натиска утром и очень внимательное наблюдение за нашими частями — похоже, немец боится, что мы можем нанести превентивный удар… А немцы, по некоторым данным, оч-чень не любят воевать ночью. Вот и побаиваются… Эх, если бы были силы, чтобы по ним стукнуть!..»

— У вас все? — спросил он, глядя исподлобья на своего начальника разведки — тот был, как и все в эти дни, пропылен и загорел, черные губы спеклись, в глазах — сухой болезненный блеск. Третьи сутки почти без сна, на одной воле и на нервах.

— Все, товарищ генерал.

— Спасибо, капитан. Идите отдыхать.

Проводив взглядом начальника разведки и снова склонившись над картой, Филяшкин сказал невесело:

— Очень жаль, что наши артполки не с нами! Очень жаль! Будь они сейчас у нас…

— Что тогда? — В том, что сказал командир дивизии, не было прямого вопроса — в этих двух словах была скрытая улыбка: он уже догадывался, что тогда, и ему стало приятно от сознания того, что они со старшим батальонным комиссаром единодушны в оценке сложившейся обстановки.

— Тогда можно было бы немцев упредить.

— Вот именно, Кирилл Иванович, вот именно — упредить! Внезапным ударом вышвырнуть их из Острошицкого Городка и Масловичей, занять севернее выгодные рубежи обороны, а там, глядишь, и фронтовые резервы подоспеют… Ведь развертываются где-то в конце концов наши резервы — войне завтра шестой день. Но наступать без артполков — бессмысленно и преступно.

Старший батальонный комиссар Филяшкин уже собрался уходить (надо было хотя бы часа два-три поспать перед новым трудным днем), когда недалеко от землянки командира дивизии вдруг прошумела и, скрипнув тормозами, резко остановилась машина. Послышался оклик часового, чей-то негромкий голос весело отозвался: «Свои, свои!», потом быстрее — бегом — шаги, топот ног по ступенькам, и секунду спустя у входа спросили:

— Разрешите, товарищ генерал?

Измотанный, усталый, но очень довольный на пороге стоял капитан Свешников. Глаза сияют, правая рука у козырька, голос молодой и звонкий:

— Товарищ генерал! Ваше приказание выполнено.

Артиллерийские полки, за исключением одного дивизиона сорок шестого гаубичного, прибыли в расположение дивизии и ждут ваших приказаний. Последний дивизион на марше и должен подойти не позже десяти ноль-ноль.

— Спасибо, Александр Прокопьевич! Великое вам спасибо! — Командир Сотой растроганно протянул капитану Свешникову обе руки, потом чуть приобнял: — Спасибо!.. Сейчас идите поспите немного — вам еще предстоит работа. — Генерал проводил его до порога, сказал сидевшему в первой половине землянки адъютанту: — Начальника штаба ко мне.

Новый КП командира 2-го стрелкового корпуса генералу Руссиянову удалось разыскать не сразу — пришлось немного поплутать по ночным лесным дорогам и разъезженным проселкам. Наконец он нашел генерала Ермакова, спустился к нему в землянку, приказал адъютанту командира корпуса доложить о себе. Минуты ожидания показались командиру Сотой мучительно долгими. Он уже хотел было махнуть рукой на мало уместные в такой обстановке условности и войти без приглашения — одернул китель, машинально пробежал пальцами по пуговицам, а когда поднял глаза, увидел — командир корпуса вышел к нему сам.

— Здравствуйте, Иван Никитич, — непривычно приветливо сказал Ермаков, беря его под локоть и проводя во вторую половину землянки — в свой полевой кабинет. — Судя по боевым донесениям, наша Сотая дралась сегодня отлично… Вы с чем ко мне?

— Я приехал за вашей санкцией на наступление, Аркадий Николаевич.

Командир корпуса изумленно остановился:

— На наступление?

— Да, именно на наступление, — твердо сказал Руссиянов, хотя и почувствовал сразу: его слова и озадачили и удивили генерала Ермакова. «Наступать? — как понял он, наверняка спросил себя сейчас командир корпуса. — Наступать, когда многие наши части вынуждены отходить под натиском превосходящих сил противника, когда фактически нет поддержки с воздуха, когда кое-где появились явные признаки растерянности и неорганизованности, когда фашистские диверсанты нарушают связь и коммуникации, когда, наконец, некоторые командиры оказались слабовольными и потеряли управление своими частями?.. В такой обстановке наступать?!»

«А почему бы и нет? — старался мысленно опровергнуть все возможные доводы против своей идеи командир Сотой. — Улучшить позиции, остановить хоть на время продвижение противника, вернуть захваченную агрессором частицу родной земли — даже это немало! Даже ради этого стоит наступать!..»

— Садитесь, Иван Никитич, — продолжил Ермаков, пропуская его вперед и указывая на табуретку у стола, заваленного картами и бумагами. — И прошу о ваших соображениях поподробней.

— Аркадий Николаевич, — несколько суховато и все еще думая, что дело безнадежное, начал командир Сотой, — дивизия рвется в бой… Бойцы, командиры и политработники уверены, что могут разгромить части противника, пока они еще не пришли в себя и не подтянули резервов.

Ермаков, устало кивнув, согласился:

— Да-да, днем вы их потрепали основательно, это бесспорно… Однако я не убежден…

— Разрешите продолжить? — не очень вежливо перебил его Руссиянов — командира Сотой словно подстегивали тикающие на запястье левой руки часы.

— Да-да, я вас слушаю.

— Мы обсудили идею с Филяшкиным, с Груздевым, по-моему, учли все тактические и психологические факторы…

— А именно?

— Немцы не ждут удара наших войск. Конечно, они понимают, что завтра им — самим немцам — как и сегодня, тоже будет нелегко, они готовятся к преодолению жесткой обороны. Но они не готовы обороняться! Они психологически к этому не готовы! У них даже и в мыслях нет, что наступление наших частей в данной обстановке вообще возможно.

— Все, что вы говорите, убедительно, — не сразу согласился командир корпуса. — А как вы мыслите наступление дивизии конкретно?

Генерал Руссиянов быстро перекинул планшет на колени, щелкнул кнопками, достал карту, привстав, развернул ее на столе:

— Разведданные таковы: перед полками дивизии — незначительные прикрытия, основные силы противника сосредоточены в районе Острошицкого Городка на правом фланге дивизии и в районе Масловичей — на левом. Между этими населенными пунктами, чуть южнее, — рокада, которая в ходе планируемого противником наступления утром позволит ему маневрировать танками и артиллерией, направляя их туда, где будет намечаться успех… Наша идея состоит в том, чтобы рассечь силы немцев надвое, лишить их рокадной дороги, изолировать одну группу немецких войск в Масловичах, другую в Острошицком Городке и попытаться уничтожить… Основной рассекающий удар наносит полк Бушуева — он вчера был во втором эшелоне. Правда, у него только два батальона, третий штаб фронта до сих пор не вернул… Компенсируем артиллерийской поддержкой. Якимович обходит Острошицкий Городок слева, Шварев через Паперню идет на Масловичи… В общих чертах так.

«Кажется, я его заинтересовал», — искоса посмотрел на командира корпуса генерал Руссиянов.

Ермаков спросил:

— А что просите у меня? Кроме санкций.

— Немного, Аркадий Николаевич: оставить в дивизии сто пятьдесят первый гаубичный артполк, помочь снарядами моим артполкам…

— Отдал их Юшкевич?

— А куда ж деваться — приказ. И ведь брал-то, как говорится, взаймы… И еще прошу вас помочь на флангах. Слева у меня тридцатый полк шестьдесят четвертой дивизии, справа — шестьсот третий сто шестьдесят первой. И если вы им прикажете…

— Уговорили. Прикажу. Но… вы уверены?

— В нашей Сотой я уверен, — кивнул Руссиянов. — Вчера она доказала, что на нее можно положиться. Люди себя не щадили.

— Хорошо. Возвращайтесь и готовьтесь к бою, Письменный приказ мы сейчас подготовим, пришлю е нарочным. Вы свой КП не меняли?

— Нет, на старом месте, в Белом болоте. — Генерал Руссиянов поднялся: — Разрешите не терять времени?

— Езжайте. И желаю удачи. Все, что зависит от меня, сделаю. Насчет снарядов сейчас прикажу…

— Спасибо. Разрешите от вас позвонить Груздеву — пусть отдает предварительное распоряжение. И посылает за снарядами.