Будучи в порядке ст. 92 и 95 УК предупрежден об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний (подпись допрашиваемого)
(НИКУЛИН)
По существу дела показал:
До 28 августа 1941 г. я проходил военную службу в Красной Армии, был красноармейцем 224-го стр. полка, но какой дивизии, я не помню. 28 августа 1941 г. в гор. Таллине весь наш полк попал в плен к немцам, так как мы не успели эвакуироваться через море и были взяты в плен на пристани в гор. Таллине, где мы ожидали посадки на пароход. Сразу же после пленения я был отправлен в гор. Митаву [Елгаву] Латвийской ССР, где в течение месяца проходил карантин и в числе других пленных занимался строительством бараков, но через месяц, т. е. 28 сентября 1941 г., из гор. Митава я, как и другие пленные, был отправлен на работу к хозяину в качестве работника. Попал я к хозяину – латышу УРМАНУ Петру, который проживал и имел две усадьбы в [...] волости Зоса, Якобштадского [Екабпилсского] уезда. У этого хозяина из пленных я и работал один на сельхозработах с 28 сентября 1941 г. по 21 июня 1943 г. Работать приходилось очень тяжело с рассвета дотемна, хозяин был в обращении грубый, а кормил по выдаче впроголодь. Бить он меня не бил, но грубо обращался, ругал и заставлял почти без отдыха работать. В июне 1943 г. хозяину УРМАНУ от полиции из волости пришла повестка, по которой он меня и отправил в волостную полицию. Когда я прибыл туда, то в полиции уже было 10 чел. других военнопленных. Из этой полиции нас всех, т. е. 10 чел., и отправили в лагерь военнопленных мест. Кохтла-Ярве Эстонской ССР, что в 60 км от гор. Нарвы. В этом лагере я и находился до 11 сентября 1944 г. Таким образом, в лагере я был один год и 2 месяца. В этом лагере содержалось до 3 тысяч чел. военнопленных. Жили мы в бараках, которые были переполнены, а содержались в ужасных антисанитарных условиях, была грязь, сырость и нас заедали клопы. Каждый день нас гоняли на работу по строительству сланцеперегонной фабрики в районе мест. Кохтла-Ярве. Работали мы до 15 часов в сутки и работу начинали с 4 часов утра каждый день. Во время работы кушать нам ничего не давали. Кормили лишь два раза в день, т. е. утром перед работой и вечером после работы. Норма хлеба была 300 гр в день и два раза давали суп, также по норме, и он был исключительно жидкий, просто вода, в которой, как правило, была сварена какая-либо зелень, а летом варили просто траву. Надзирали за нами на работе немцы, фамилии их я назвать не могу. Они стояли над нами с палкой в руках, и как только чуть оторвался от работы, чтобы разогнуть спину, так и получаешь удар палкой. Били и резиновыми плетками. Мне лично и самому попадало очень часто, а однажды я был избит немцем резиновой плеткой за то, что я случайно попал на работу не в свою бригаду. От ужасно тяжелых условий в лагере, плохого питания и избиения людей содержавшиеся в лагере систематически болели, и большинство от истощения, но если и заболеешь, то от работы не освобождали до тех пор, пока человек совсем не сляжет и не сможет двигаться. Так ежедневно из лагеря выбывало замученных военнопленных в среднем по 20 чел. Я не знаю случаев, чтобы в лагере умирали, а делалось так, что там замучивали до тяжелейшего состояния, а замученных до их смерти куда-то отправляли. Что впоследствии было с этими людьми, я не знаю. В силу таких тяжелых условий я решил во что бы то ни стало, а из лагеря убежать. 16 августа, когда нас гнали на работу, я пытался совершить побег, но охранник (фамилии его не знаю) выстрелом из винтовки ранил меня в грудную клетку. По этому ранению я в начале был направлен в лазарет при лагере, а 11 сентября с. г. вместе с другими больными в кол-ве 41 чел. я был из лазарета отправлен. Когда отправляли, то мы полагали, что нас везут куда-либо в госпиталь, но оказалось, что привезли нас в гор. Таллин и посадили в тюрьму № 1. Состояние мое было еще очень тяжелое, я не мог сам передвигаться, мед. помощи никакой не оказывали. В таком состоянии я и был посажен в тюрьму. В камере, в которой я находился, было 75 чел. Просидел я в ней с 1 1.09.44 по 25.09.44, когда с прибытием в гор. Таллин Красной Армии я был отправлен в госпиталь, где и нахожусь по настоящее время на излечении. Режим в тюрьме был ужасный, нас почти не кормили, были дни, когда совершенно ничего не давали кушать, а так в другие дни выдавали по 200 гр хлеба, один раз суп, а это была просто вода, в которой плавало несколько крупинок овса или другой крупы. Когда я сидел в камере, то ежедневно ряд арестованных избивались надзирателями за всякие пустяки. Надзиратели появлялись с палками в руках и ими били арестованных.
Ежедневно в камере выстраивали арестованных на проверку. Однажды я, будучи больным (раненым), не смог быстро встать в строй на проверку, тогда надзиратель ударил меня по спине палкой. Мед. помощи нам, а в камере было несколько раненых, никакой не оказывали. Мы были брошены на произвол судьбы. Мне известно, что последние дни перед отступлением немцев из Таллина из тюрьмы арестованные куда-то отправлялись, но куда, сказать не могу. Из нашей камеры отправлен никто не был, но когда по коридору проходили арестованные из других камер, то они заглядывали в нашу камеру через глазок и говорили нам: «Скоро и до вас очередь дойдет». Так мы и ждали с минуты на минуту, что нас должны куда-то отправить, но этого не случилось, и наша камера полностью осталась, и когда ушло начальство тюрьмы, то сами арестованные открыли камеру, и кто по состоянию здоровья мог двигаться – ушли, а куда, я сказать не могу.
Осталось нас в камере тяжелобольных 13 чел., все мы и были с приходом Красной Армии отправлены в госпиталь.
Вопрос: Можете ли вы назвать, кто были работники тюрьмы и их фамилии?
Ответ: Назвать фамилий работников тюрьмы я не могу, не знаю.
Вопрос: Что вы можете дополнить к данным вами показаниям?
Ответ: Больше показать ничего не имею. Протокол записан с моих слов правильно и мною прочитан.