"Эстония. Кровавый след нацизма: 1941-1944 годы. Сборник архивных документов" - читать интересную книгу автора (Авторов Коллектив)

Я работал до 2 июля 1941 г. заведующим аптекой в гор. Вильнюс. После оккупации города немцами я, а также и другие евреи получили приказ сдать свои места. Для этого был дан срок в 4 дня. После того как я сдал аптеку, до сентября месяца 1941 г. нигде не работал. Потом стал работать простым рабочим. 6 сентября 1941 г. немецкими властями был издан приказ, чтобы все евреи поселились в отдельные квартиры без права выхода и поселения в других квартирах города. Таким образом, в гор. Вильнюс образовалось два гетто. В октябре месяце 1941 г. первое гетто, в котором находился и я, стали ликвидировать, т. е. евреев оттуда вывозили за город и там расстреливали. Мне удалось из первого гетто перебраться во второе путем подкупа одного немца, таким образом я остался жив. Во втором гетто я поступил на работу в медучреждение, где более или менее спокойно работал до августа 1943 г., когда немцы стали ликвидировать и второе гетто. На этот раз евреев не расстреливали, а вывозили на работу в Эстонию. Меня увезли в Эстонию 24 сентября 1943 г. По дороге на вокзале в гор. Вильно меня с семьей разъединили. Мою мать, жену и дочь увезли отдельно, а меня с сыном тоже отдельно. Куда увезли мать, жену и дочь и где они сейчас находятся, не знаю.

В Эстонию в Клоогу мы приехали 29 сентября 1943 г. Нас было в этой партии 750 чел. мужчин. До этого здесь, в Клооге, было уже 50 мужчин и 600 женщин, которые сюда приехали 8 сентября 1943 г. После нас сюда приехала еще одна партия женщин в 500 чел. из гор. Каунас. По приезде сюда мы стали делать проволочные заграждения для лагеря. Когда проволочное ограждение лагеря было готово, то нас поставили на работу бараков. Бараки строились деревянные для мастерских и для жилья немцев. Мы сами жили в каменных домах. Работой по постройке бараков руководил немец по имени КАРОЛЬ, фамилии его я не знаю. Отношение Кароля к нам было ужасное, он избивал нас до крови за каждую малейшую вещь, что ему не нравилась. Не так ли его понял, не так работал, как ему хотелось. При избиении он ругал нас всякими словами и называл предателями. Работали мы с 6 часов утра до 5 часов вечера с обеденным перерывом с 12 часов до 13 часов. Кормили нас очень скверно. В день нам давали около 350 г хлеба, 25 г маргарина и в обед один литр супа, который состоял из одного литра воды с 20–40 г крупы. Кроме этого нам в неделю еще давали 25 г сахара. От такого питания я распух, стал болеть, но в больницу принимали только тогда, если у больного полных 40 градусов. Был один случай, когда меня на работу погнали, когда у меня была температура 39,6. Деревянные бараки мы строили до мая месяца 1944 г., после чего перешли на работу по изготовлению так называемых подводных сигнальных мин, которым немцы придавали очень большое значение. Работа эта была очень тяжелая. Работой этой руководил немец по фамилии ШТЕЙНБЕРГЕР, он был из организации «Тод». ШТЕЙНБЕРГЕРА нельзя назвать человеком, он был настоящим зверем, он нас беспрерывно избивал не только руками и палками, но и железом. От побоев, истощения и от голода умерло в лагере несколько десятков человек. Таким образом мы работали до 13 часов 22 августа с. г., когда нас в количестве 500 чел., 250 мужчин и 250 женщин, на работу не допустили, а повезли на автомашинах в Лагеди, где мы работали на постройке бункеров и окопов. В Лагеди мы работали до 18 часов 18 сентября с. г. Тогда нам сказали, что нас повезут в Германию и действительно стали вывозить на автомашинах, но куда – я не знаю. Я выехал с последней группой в количестве 34 чел. мужчин. По дороге мы нагнали автомашину, в которой ехали 40 женщин. Обе наши машины приехали в Таллин, в какое место – не знаю, так как было уже поздно вечером и темно. Там, куда мы приехали, мы услышали, как нашим конвоирам сказали, что уже поздно и что у них все окончено. Тогда нас повезли в какую-то тюрьму, где мы переночевали. Рано утром 19 сентября, когда еще было темно, нас опять погрузили в автомашины. Куда мы ехали – мы не знали. В 9 часов утра мы приехали в Клоогу. Нас в лагерь не пускали в течение полутора часов. Потом наконец пустили и присоединили к тем группам рабочих, которые стояли на площади женского блока. Там нам сказали, что всех увозят на работу в Германию. В то время, когда мы подошли к группе рабочих, стоявших на площади, там отбирали на работу самых крепких и здоровых мужчин. Отобран был 301 чел. Этих людей повели в сторону железнодорожной станции, и мы видели, как они носили дрова в лес. В 12 часов дня нас накормили очень хорошим супом, и мы услышали, как начальник лагеря ВЕРЛЕ сказал поварам, чтобы они оставили обед для 300 чел., которые были на работе. Людей, находившихся на площадке, немцы заставляли сидеть. Так мы просидели в ожидании людей, находившихся на работе, до двух часов дня. Вскоре после двух часов дня мы услышали частую стрельбу из автоматов, которая продолжалась в течение минуты. После этого были слышны одиночные выстрелы. Мы поняли, что эти 300 чел., которые носили дрова, были расстреляны.

Около 4 часов дня немцы потребовали 6 здоровых людей, которых повели на какую-то работу. Все думали, что этих людей также повели на расстрел, но мы ошиблись. Они скоро вернулись и сказали, что они нагрузили две бочки бензина на автомашину и этот бензин был увезен в лес, откуда раздавались выстрелы.

Около 5 часов дня стали посылать партии людей в 50100 чел., главным образом мужчин, в лес. Вскоре после ухода этих групп из леса раздавалась частая стрельба из автоматов с последующими одиночными выстрелами. Немец, который производил эти расстрелы, был по фамилии ШВАРЦЕ, имени и военного звания его я не знаю. ШВАРЦЕ между уводами групп в лес отобрал 42 чел., которые должны были уехать вместе с ним. Эти люди были в лагере обслуживающим персоналом, как то: парикмахеры, портные, сапожники и др. Эти 42 чел. стояли отдельной группой, пока в лес не были уведены все мужчины и женщины. После увода последних людей в лес к бараку подъехала автомашина, которая забрала из больницы больных и весь обслуживающий медперсонал и увезла в лес. ШВАРЦЕ после того, как были уведены последние люди, кричал и спрашивал у охраны, где еще мужчины. Я понял, что часть людей разбежалась, схватил своего сына за руку и побежал на второй этаж женского блока, где спрятался в нише пустой комнаты. Кроме выстрелов из леса были слышны человеческие крики. Находясь на втором этаже, я часто выглядывал в окно и в 8 часов вечера увидел в лесу море огня. Тогда стало ясно, что немцы расстреляли всех людей, находившихся на площади. Всего людей на площади было около 1500 чел., мужчин около 750 чел. и женщин около 700 чел., а также детей около 60 чел.

На следующий день я узнал, что немцы убежали, а эти 42 чел., которые должны были уехать вместе с ними, были расстреляны в нижнем этаже женского блока. После ухода немцев мы прятались еще в течение 5 дней, так как боялись эстонских патрулей. Кроме меня на чердаке женского блока спаслись еще около 80 чел.

ШВАРЦЕ, который руководил расстрелом, я раньше не видел и его не знал. Из леса, где расстреливали и сжигали людей, никто не спасся. Как мы узнали потом, с площади, где мы были все собраны, людей уводили на расстрел в лес, а также в один деревянный барак, который немцы с расстрелянными сожгли.

В лагере Клоога находилось около 2100 евреев. Кроме того, до нашего приезда здесь было еще несколько десятков заключенных-эстонцев – уголовных преступников, которые, будучи заключенными, также нас охраняли. Зимой этого года в лагерь Клоога стали привозить также эвакуированных из Ленинградской области, из Финляндии, а также военнопленных красноармейцев.

Заключенные в лагере являлись рабочими. Работами руководили люди из организации «Тод». Эти люди были следующие: в первые четыре месяца нашего пребывания – офицер Курт ШТАХЕ, который всегда ходил с нагайкой и собакой, которую натравливал на людей. ШТАХЕ был общим руководителем работ. Он был очень жестоким человеком. Избивал нас, а главным образом травил нас собакой, которая сбивала рабочего на землю, рвала на нем одежду, а потом хватала за горло. После того как жертва была полужива, ШТАХЕ отзывал собаку. Кроме ШТАХЕ были еще руководители отдельных участков работ. Работой по постройке бараков руководил Кароль ДУЖАРДЕН из Ахена. Работой по изготовлению сигнальных мин руководил ШТЕЙНБЕРГЕР. Других руководителей работ я не знаю. Начальниками лагеря были немцы из гестапо. Последним начальником лагеря был ВЕРЛЕ, которого я мало знаю, т. к. в это время был в лагере Лагеди. До ВЕРЛЕ был БОК, фамилии начальников лагерей до БОКА я не помню. У начальника лагеря были еще два помощника, тоже из гестапо. БОК всех заключенных терроризировал, увеличивал количество телесных наказаний, а также ввел личные обыски и обыск вещей. При обыске отнимались все личные вещи, оставляли только то, что было на самом заключенном.

Когда 29 сентября 1943 г. мы приехали в Клоогу, то нам велели сдать все личные вещи, драгоценности и деньги. Один из наших по фамилии НОСОВ не сдал несколько марок и за это был расстрелян на месте. За пределы лагеря уходить было запрещено. Но находились люди, которые пробирались за пределы лагеря для поисков пищи, но за это многие были расстреляны.

Как я узнал позже, те люди, которые были со мной на работе в Лагеди, около 400 чел., были расстреляны в Таллине. Я и еще 73 чел. спаслись только потому, что мы приехали поздно в Таллин и расстрелы были закончены, а немцы по своей точности после срока нас на расстрел не приняли.

В Лагеди были застрелены два заключенных – ИОФФЕ, 26 лет, и ФИНКЕЛЬШТЕЙН, около 60 лет, за то, что хотели взять с поля картофель. Застрелил их эстонец.

Добавить больше нечего.