"Радуга под окнами" - читать интересную книгу автора (Бобошко Константин Клементьевич)

Сага о трех кирпичиках

Ответ вопросом Там, где мною куст любой опознан, И в других местах: На каких цветах настоен воздух, На каких цветах? На багровых или на лиловых, На подобных льнам? А. Прокофьев


Ответ вопросом

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно знать, по крайней мере, две вещи: где находится вопрошающий поэт и в какое время года захотелось ему произвести анализ воздуха, настоенного на неведомых цветах. Ведь цветы на Кавказе — одни, на подмосковных равнинах — другие, а на мочажинах Большеземельских тундр — третьи. К тому же весенние и летние цветы на одном и том же месте, в одном и том же лесу или, скажем, на одной и той же поляне отличаются не меньше, чем выросшие в разных частях света.

Весна, уходя, забирает свои цветы, и на их месте распускаю летние. А когда приближается осень — лето спешит поскорее освободить леса и поляны для новых хозяев.

Если искать по цветам какую-нибудь поляну, то не всегда и отыщешь ее. Так, по свидетельству писательницы Павловой, и случилось однажды с навозным жуком. Встретился тот жук с веселой кобылкой, и она пригласила его к себе в гости на желтый луг:

— У нас цветут сурепка и свербига, одуванчики и лютики. Как блестят лепестки у лютика! В них видишь мордочку другой кобылки. Знаешь, как это бывает, когда глядишь в воду?

— Я прилечу к тебе и посмотрю, — сказал навозный жук.

И он стал собираться. Но по привычке все копался и копался. И прокопался очень долго. А когда полетел, то не нашел желтого луга. И при встрече пожаловался кобылке.

— Ах, — сказала кобылка, — да ведь луг-то теперь не желтый, а белый! Там цветут тмин и ромашки, дрема и подмаренник. Какие маленькие цветочки у подмаренника! Заберешься между ними — и точно облако вокруг тебя. А как пахнет!

— Я прилечу к тебе и понюхаю, — сказал навозный жук.

И он стал собираться. Но по привычке все копался и копался. И прокопался очень долго. А когда прилетел, то не нашел белого луга и при встрече пожаловался кобылке.

— Ах, — сказала кобылка, — да ведь луг-то теперь не белый, а лиловый. Там цветут колокольчик и скабиоза, полевая герань и мышиный горошек. Какие забавные усики у мышиного горошка! Он цепляется ими за травинки. И на них так славно качаться.

— Качайся на здоровье! — сказал навозный жук. — А я больше гуда не полечу. Уж не расцветут ли там завтра черные цветы? Нет, я предпочитаю свою родную дорогу. Пыль всегда пыль. А серый цвет для глаза всего приятнее.

Эту сказку с полным правом можно назвать «сказкой-правдой». В ней сказочного — только что разговор веселой кобылки, родственницы травяного музыканта-кузнечика, с жуком. А все остальное — правда.

Почти у всех первых весенних цветов желтая окраска — результат воздействия на них света и температуры.

Иван Владимирович Мичурин считал, что когда-то на земле преобладали цветы преимущественно желтой окраски. В жарких странах это наблюдается и сейчас. Да и у нас многие розы, например, с весны — более светлых тонов, а ближе к осени темнеют.

Наблюдательная кобылка

— Как блестят лепестки у лютика! В них видишь мордочку другой кобылки. Знаешь, как это бывает, когда глядишь в воду?!

Помните, так говорила веселая попрыгунья-кобылка навозному жуку?

В наблюдательности ей отказать нельзя. Цветы, вернее околоцветники, у лютика и других его родственников — чистяка, калужницы, распускающихся ранней весной, — действительно блестят, словно отполированные.

А вот кто скажет, для чего им блеск?

Наверное, для того же, для чего нужен он отражателям в автомобильных фарах и в лампах, которые можно увидеть в некоторых врачебных кабинетах. Там блестящая поверхность рефлектора собирает лучи, идущие от лампы, и направляет их в определенное место.

А у лютика? Тоже собирает. Только лучи не от ламп, а от солнца.

Подымается золотистый цветок над холодной, только что оттаявшей землей, а из-за голых стволов деревьев вырывается озорной ветер и знобит цветы. А им хоть бы что. Направят свои блестящие лепестки на солнце, поймают солнечные лучи и пошлют их, отраженные, на тычинки и пестики — самые нежные и самые важные для цветка части. Ведь благодаря им будут опылены цветы и завяжутся семена.

Спор решает градусник

Но какой все же цветок у нас самый первый, самый ранний?

Одни говорят, что этот весенний первенец никогда не попадает на витрины цветочных магазинов. Нельзя увидеть его и на клумбах у самых заядлых садоводов. Это — соцветия ольхи, невысокого раскидистого дерева, что растет по оврагам и берегам речек.

Есть и объяснение раннему ее цветению. Ольха готовится к нему заблаговременно — задолго до слякоти, снега и зимних вьюг. Еще летом, под прикрытием листвы, закладывает она длинные твердые сережки — мужские цветы, вырабатывающие пыльцу. На других ветвях, как маленькие колокольчики, качаются шишечки — это женские соцветия, образующие после опыления семена. Но сейчас они еще зеленые!

Настанет время — и загорятся яркими кострами осенние кроны кленов и осин. Начнут сыпать себе под ноги золото белостволые березы. И тогда побуреют, засохнут листья ольхи. Потемневшие цветы еще крепче ухватятся за ветки, чтобы зимние вьюги не оторвали их и не унесли. Они будут терпеливо дожидаться света и тепла.

Но вот растают и звонкими ручьями сбегут в низины снега. По корням ольхи забурлят, зазвенят ледышками вешние воды и разбудят ее от зимнего сна. И стоит ветру только тронуть тогда ветку, как произойдет беззвучный взрыв — вскинется желтое облачко пыльцы.

Так говорят одни. А другие возражают: самый ранний весенний цветок не ольха, а мать-и-мачеха.

Кто же прав?

Спор о сроках зацветания ольхи и мать-и-мачехи разрешит градусник. Долголетними наблюдениями установлено, что для зацветания ольхи нужно восемнадцать градусов тепла. И то не сразу. Если, скажем, в течение шести весенних дней воздух будет нагреваться только на три градуса — на седьмой день ольха запылит, раскроет свои сухие невзрачные цветы, заготовленные еще с прошлого года.

А мать-и-мачеха?

Она еще менее требовательна к теплу. Ее желтые звездочки засветятся, как только получат свою порцию — три градуса тепла.

Так кто оказывается победителем в соревновании на раннее зацветание?

Но почему же это первое цветущее весной растение, не успевшее развернуть листочки и только выгнавшее навстречу весеннему солнцу нежные стебли с желтыми цветами, похожими на одуванчики, имеет такое странное название? Кто дал его цветку? Листья. Листья и народная фантазия.

Когда отсветят желтые весенние фонарики, мать-и-мачеха начинает одеваться листьями. Сверху они гладкие и блестящие. А снизу пушистые, словно войлоком покрыты или перевернутой овчинкой подшиты.

Сорвал когда-то человек такой лист и приложил его пушистой стороной к губам. И так тепло им стало, будто родная мать поцеловала. А дотронулся он губами к верхней, блестящей стороне листа — почудился ему холодный поцелуй мачехи…

И назвал тот человек — безвестный народный поэт — наш первый весенний цветок «мать-и-мачеха». И другим сказал. Название, видно, понравилось, да так и осталось за цветком на все времена.

Зачем такие удивительные листья нужны мать-и-мачехе? Пушистая подкладка греет их, защищает от холода. Вот светит солнышко на верхнюю блестящую сторону и пронизывает лист насквозь. Лучи его запутываются, застревают в волосках на нижней стороне и нагревают лист снизу. Или ветер подует. А листок повернется к нему шерстистой стороной и опять не замерзнет.

Три чудесные краски

Нет, наверное, человека на земле, который сумел бы сосчитать все оттенки наших цветов. С этим согласится каждый.

Но каждый невольно и удивится, узнав, что у волшебной художницы-природы в распоряжении имеется только три краски, три основных цвета: зеленый, который дает хлорофилл, желтые красящие вещества и цветочная синь, или так называемый антоциан.

Всего три кирпичика. А из них построен целый мир чудесных расцветок, которые ни одному художнику до сих пор еще не удавалось повторить на холсте, сколько бы тюбиков ни выдавливал он на свою палитру.

Однако можно довольно легко разгадать секрет любой окраски любого цветка.

Вот, например, красивый цветок — анютины глазки.

Его бархатные лепестки сине-черного цвета, как крыло бабочки-махаона. Где взяла природа эту удивительную окраску? Ее дал антоциан — цветочная синь, которой так много в лепестках, что она заполняет клетки, расположенные в несколько слоев один над другим, ручается примерно то же, что и с оконным стеклом. Если смотреть через него прямо — оно прозрачное. А посмотрите через то же самое стекло с торца и увидите совершенно непрозрачную зеленоватую муть.

Зеленая окраска цветов, пожалуй, самая сложная. И что интересно — самая неприметная. Здесь антоциан соединяется с желтыми красящими веществами, имеющимися в цветке. А что синее с желтым дает зеленое, известно каждому школьнику, взявшему в руки кисточку с акварельными красками.

Хорошо. А красный цвет? С чем нужно смешать синий антоциан — с зеленым хлорофиллом или желтым красящим веществом, чтобы получить красные или розовые оттенки? Вовсе нет. Его надо разбавить кислотами. Как только в клеточном соке появится кислота — антоциан покраснеет. А добавьте в него щелочи — он снова станет синим, словно по мановению волшебной палочки.

Остался еще один кирпичик — белый цвет.

Вы знаете, что даже очень чисто выстиранное белье имеет слегка желтоватый оттенок, который остается от мыла. Для устранения этой желтизны белье и подсинивают. Тонкий слой синьки, накладываясь на такую же тонкую желтую пленку, дает белый цвет. А семь цветов радуги, сливаясь вместе, что дают? Белый цвет.

Ведь все так просто…

Ой, погодите. Не спешите. Загадка белого цвета не так проста, как может показаться с первого взгляда.

Секрет белых цветов

На большой перемене несколько мальчиков и девочек наперебой рассказывали друг другу, где они побывали и что нового узнали за лето.

— Хотите, я вам загадаю загадку из жизни природы? — сказал Витя. — Ответьте: почему в темном ельнике бывают только белые цветы?

— Очень просто, — раньше других ответила Галя, которая мечтала стать ботаником, как только вырастет. — Окраской цветы приманивают насекомых-опылителей. А в темном лесу белый цвет заметнее всякого другого. Поэтому ночные цветы белые и, кроме того, сильно пахнут. А вот я загадаю тебе твою же загадку несколько по-иному: отчего цветы белые?

Не успел Витя и рта раскрыть, как зазвенел звонок, и мальчик поспешил к двери своего класса. Но Галя догнала его:

— Чтобы тебе легче было отгадать, я положу вот этот белый цветок в воду, в таз под баком с питьевой водой. Посмотришь, что с ним будет.

На следующей перемене Галя вынула цветок из воды и показала всем ребятам. Но теперь он был уже не белым — его лепестки стали бесцветными.

— Галя показывает нам совсем другой цветок. Это нечестно, — пробурчал Витя.

— Неправда. Это тот же самый цветок. Смотрите. — И Галя подняла с полу оброненный белоснежный лепесток. Она положила его на подоконник и прижала пальцем. Лепесток стал таким же прозрачным и бесцветным, как и те, что побывали в воде. Хотя никакой жидкости белого цвета из него не вытекло.

Так что же все-таки произошло?

Между клеточками цветочных лепестков находятся пузырьки воздуха. Они полностью отражают свет, и потому цветок кажется белым. Давление же воды или пальца вытесняет воздух из тканей лепестков, и они становятся стекловидными.

Вообще о красном цвете

Задумывались ли вы когда-нибудь, что такое красный цвет и чем он отличается от другого цвета, зеленого, например? И почему все воспрещающие сигналы — светофоры над перекрестками улиц, фонари на железнодорожных переездах, задние огни на поездах, грузовиках и автобусах — тоже обязательно красные? Не голубые, не желтые, не розовые, а непременно рубиново-красные…

Скажете, так условились. Но можно было условиться и другой какой-нибудь цвет считать сигналом опасности. А выбрали красный.

Красные лучи — самые «жесткие», как говорят специалисты. Они пронизывают туман и темноту лучше лучей других цветов. Поставьте рядом два фонаря: красный и другой любого цвета. И удаляйтесь от них — отходите пешком или на автомобиле отъезжайте. Когда соседа красного фонаря видно не станет за далью — красный свет все еще будет подмигивать вам: вот он я… За эту удивительную особенность красный цвет и сделали сигналом опасности.

А теперь о красных цветах

Где больше красных цветов — в Африке или Европе?

А что получилось бы, если бы пчелу посадили за руль автомобиля? На первый взгляд, эти вопросы покажутся, может быть, нелепыми и не относящимися друг к другу. А на самом деле…

Ученые долго ломали головы над разгадкой закономерностей распространения красных цветов по частям света. Ведь красный цвет — самый заметный на земле. И если окраска нужна цветку для привлечения насекомых-опылителей, то красные цветы должны были бы оказаться в самом выигрышном положении. К кому-кому, а к ним пчела должна подлететь…

Однако и тут не все так просто. Вот ответьте: как пчелы видят? Ведь у них не два глаза, как у нас с вами, а целых пять!

По бокам головы расположено два сложных. И каждый состоит из пяти тысяч фасеток шестиугольной формы. В одном из журналов, помнится, приводился даже снимок отражения в таком сложном глазу пасечника. Похоже было, что портреты его вклеили в бесчисленные мелкие ячейки какой-то решетки.

Сложные глаза пчел видят при ярком свете и на близком расстоянии. Между ними, на темени, расположены три простых глаза, способных видеть в темноте и на далекое расстояние. По своему строению они напоминают фотоаппарат — все три изображения в мозгу пчелы сливаются в один образ.

Но вместе с тем пятиглазая пчела различает не 60 отдельных цветов видимого спектра, как мы с вами, а только три — желтый, сине-зеленый и синий. Кроме того, для нее существует еще и четвертый цвет — ультрафиолетовый, невидимый для нашего глаза. Поэтому представить его так же невозможно, как слепому — обычный для нас, скажем, белый или красный цвет.

И посади пчелу за руль автомобиля — она не увидит красного сигнала и расшибется о первое же препятствие, огражденное красным глазом светофора.

Не видит пчела и красных цветов. Красные цветы у нас опыляют жуки, мухи или бабочки — из насекомых только они способны различать этот цвет.

В тропиках красных цветов много. Там их опыляют крошечные птички—колибри. Это птички-мухи, птички-бабочки. Они питаются не насекомыми, как их пернатые родственники, а сладким цветочным соком — нектаром. И язык у колибри приспособился к такому способу питания. Он стал длиннее, чем обычно бывает у птиц, и сросся в трубочку, превратился в хоботок, напоминающий хоботок бабочек.

Повиснет колибри над цветком в воздухе на часто-часто машущих крылышках, запустит внутрь цветка свой язык-трубочку и выпьет сладкий сок, собравшийся в нектарниках, и при этом нечаянно вымажется в липкой пыльце, на которую цветок не скупится. А перелетит на соседний — опылит его. Совсем как бабочка или пчела.

Зрение у птиц устроено не так, как у пчел. Синий цвет им кажется совсем тусклым, малоприметным. А вот красный они различают хорошо.

И если наши цветы свою окраску подогнали под зрение пчел, то цветы тропических стран подстроились под вкусы своих опылителей — птиц, и потому приобрели преимущественно красные оттенки…

Но есть красные цветы такие, что обходятся и без бабочек, и без сверкающих ярким оперением колибри. Например, рафлезия Арнольди, наполняющая воздух нестерпимым запахом тухлого мяса. Бабочки и колибри облетают ее стороной, а вот жуки и мухи спешат к ней. Они-то и опыляют этот самый крупный в мире цветок, достигающий 140 сантиметров в поперечнике и весящий около пуда.

Но и тут есть исключение

Было замечено, что мохнатые труженицы-пчелы садятся на цветы мака. Почему же цветок мака — своего рода исключение из пчелиных правил? Ведь он тоже красный. Красный для нас с вами. А кто сказал, что он красный и для пчел? Мак — один из тех цветков, которые имеют двойную окраску. Красную, ту, что мы видим, и «ультрафиолетовую», которую видят только пчелы.

На лесной полянке, подвернув под себя ноги калачиком, не двигаясь, сидит человек. В руках у него небольшое стекло, и он держит его над цветущим кустиком черники. Вот неподалеку загудела пчела. Она летит низко, обыскивая и осматривая цветы. Села на один, на второй, совсем неприметный цветочек у самого колена неподвижного человека. Потом залетела в тень от стекла и, ничего не найдя, вылетела и села на цветок чуть подальше.

Черничные цветы, оказавшиеся в тени стекла, пчела не видела.

Человек убрал стекло и продолжал сидеть. Через некоторое время на контрольные цветы, только что затенявшиеся стеклом, деловито опустилась другая пчела. Но стоило отгородить эти кустики от солнечных лучей стеклом — пчелы пролетали мимо, как над совершенно пустым местом.

Странно? Ничуть. Ведь ученый пришел на полянку не с куском обыкновенного стекла, а со светофильтром, который не пропускал ультрафиолетовые лучи. А раз они не попадали на листья и цветы черники, то и не отражались от них. И пчелы не замечали эти цветы, хотя и садились на соседние, такие же неприметные для глаза, но излучавшие особые «ультрафиолетовые» лучи.

Однако и цвет не всегда нужен

Один художник-натуралист облюбовал во время своей очередной экспедиции живописное, но мало кому известное ущелье в диких горах. Он установил на валуне рамку с туго натянутым холстом, привалил ее с боков двумя камнями, чтобы крепче стояла. Примостил ящик с красками, уселся и принялся за работу.

Вскоре на холсте появились угрюмые скалы, в разрыве между ними — полоска равнины, заросшей дикими маками, а над нею, в синеве дали, — снежные вершины Заилийского Ала-Тау.

Но вот пригрело солнце, проснулся ветер и стал дуть с гор в степь, расцвеченную маками. И вдруг словно кто-то бросил в лицо художнику горсть маленьких черных жуков. Не успел он сообразить, в чем же дело, как жучки облепили валик цинковых белил, выдавленных на палитру из тюбика. А затем накинулись на белоснежные изображения далеких гор и облаков на светлом горном небе…

На палитре было много красок — красных, синих, фиолетовых. Но жучки по какой-то непонятной причине садились только на белую. Удивленный художник снял их с картины острым кончиком пинцета, но следующий порыв ветра снова швырнул горсть черных жучков, которые немедленно разместились на цинковых белилах.

Картина была испорчена: на холсте копошились сотни насекомых, завязших в краске и размазавших все изображение.

И только через много лет художник узнал причину странного поведения жучков в далеких горах. Жучки те — из породы точильщиков, живущих в стволах деревьев.

Некоторые из них поселяются и на травянистых растениях. Те же, что лезли на белила и испортили всю картину, приспособились жить и кормиться на диких маках. Так какая же тут разгадка? Белила на маки совсем не походят. Да и что может роднить цвет свежего снега с цветом заката перед дождливым днем?

Оказывается, для насекомых, в особенности жуков, цвет не всегда-то и нужен. Достаточно бывает одного запаха. А белила как раз были приготовлены на масле, выжатом из семян мака.

Учуяли точильщики принесенный ветром с гор запах, кинулись по прямой дорожке к нему, да угодили прямо в белую краску. Ведь пахла она так знакомо — маками!