"Тайна пишущей машинки" - читать интересную книгу автора (Краузе Ханс)

Внимание, аврал!

Нет, они не стали приклеивать бороды. С таким типом, как Шикеданц, подобные фокусы не прошли бы. Прожженный мошенник сразу распознал бы маскарад. Нет и еще раз нет! Надо придумать другой, в сто раз более убедительный трюк.

Скажем, они придут домой к подозреваемому со строго деловым визитом. И скажут: «Добрый день, господин Шикеданц! Мы собираем металлолом всем классом. Нет ли у вас чего-нибудь для нас? Какой-нибудь дырявой сковородки? Или отслужившего свою службу утюга? Или же древней пишущей машинки?»

Его ответ известен заранее. Или он скажет: «Всякий домашний хлам у меня есть, можете забрать его. Но вот пишущей машинки нет». Или же: «Мне жаль, ребята, но ничем не могу помочь. Пишущая машинка у меня старая, буквы пляшут, но мне жаль сдавать ее в металлолом». А возможно: «Берите, друзья, старую пишущую машинку, она никуда не годится, кроме как на переплавку».

Да, возможны варианты, совершенно определенно. Как бы Шикеданц ни старался, ни хитрил, они, познакомившись с ним поближе, наверняка узнают: это он — тот самый добрый знакомый бабушки Редлих, ее ангел—хранитель, которому она безгранично благодарна за все заботы, или не он.

Все хорошенько обдумав и взвесив, ребята начали действовать. Вскоре они уже стояли на улице Петермана у двери дома, на которой красовалась блестящая латунная табличка: «Э. Шикеданц».

На звонок никто не отозвался. Через некоторое время они вернулись, но опять безрезультатно. Хозяина не было дома.

— К черту этот мартышкин труд, — заворчал Даниель Штрудель. — Знаете что, пошли собирать грибы. В здешнем лесу их тьма. А потом сварим вкусный грибной гуляш в моей пещере. Я приглашаю вас. Пришло время посетить мой бункер.

Пещера находилась сразу за старым карьером, где когда—то добывали щебень. И тут же начинался лес. Ели, буковые деревья, березы, сосны собрались здесь, как на свидание, образовав густые заросли. Плотный пестрый ковер из мха устилал землю. А на нем множество грибов всех цветов и размеров: лисички, опята, шампиньоны… И сонмище мухоморов — красных, желтых, белых, оранжевых.

— Ну что я говорил, — хвастливо заметил Даниель Штрудель.

Да, он действительно не соврал. Хотя мухоморов было больше, съедобных грибов здесь оказалось тоже предостаточно. Но напрасно Даниель ждал похвалы от друзей. Им было не до того. Всех охватила грибная лихорадка. Они мгновенно рассыпались по разным направлениям даже не поблагодарив героя — первооткрывателя сих мест. Каждый старался набить побыстрее корзинку или сумку, собрать самые крупные, самые лучшие дары леса.

Но за Хеди Зивальд и Антье Гербер никто не мог угнаться. У этих девочек, казалось, был особый нюх на грибы. Они находили их мгновенно. А может быть, девочки просто были ловкими и расторопными.

Собирать грибы — одно удовольствие. Но вот чистить их и резать — дело не из приятных.

— Люди, не выбрасывайте так много в отходы, режьте аккуратно, — взмолился Руди Марквард. — У вас больше идет в мусор, чем в гуляш. Прошу помнить, что мой желудок привык получать слоновые порции.

— Ясно: ты — настоящий обжора, — подняла его на смех Хеди.

— А ты со своими птичьими мозгами не можешь этого понять, — отбивался Руди. — Ведь я расту, значит, должен много есть. Мой организм требует пищи.

Слава Богу, что у других нашлись занятия получше, чем словесная перепалка. Даниель сбегал домой и притащил из маминого кухонного арсенала самую большую кастрюлю и несколько столовых ложек. Хайнер принес из леса вязанку хвороста. Руди разыскал где—то ведро и доставил воду. Лутц оказался единственным, кто не нашел полезного занятия.

«Бог мой, пусть эта возня с грибами продолжается, — подумал он про себя, — пока я не найду какой-нибудь новый ход. Чтобы иметь возможность пораскинуть мозгами, нужно избавиться от всех мелочей». И, обращаясь к окружающим, сказал:

— Какие мы растяпы. Начисто забыли о соли. Пойду схожу за ней.

Лутц поднялся, сложил перочинный нож, но девочки остановили его:

— Не надо, соль, красный и черный перец принес из дома Даниель.

Лутцу не удалось сачкануть. Он снова раскрыл свой нож и мрачно принялся чистить следующий гриб.

Зента заскулила. Когда Лутц после обеда отправлялся бродить, он всегда брал ее с собой. Вот и сегодня она с ним. До сих пор Зента спокойно лежала у входа в пещеру, а тут вдруг вскочила и заметалась.

«Ага, кажется, умная собачка тоже заскучала», — подумал Лутц.

Миха, который, как всегда, следовал за старшим братом, забеспокоился о четвероногой подружке.

— Посмотри—ка на Зенту, что—то она сегодня странно себя ведет, — обратился он к Лутцу. — Думаю, ее мучает жажда.

— Вполне возможно, да, наверняка она хочет пить, — громко старший брат, обрадовавшись избавлению от нудного занятия. И, обратившись к Антье и Хеди, добавил: — Я должен напоить собаку. Да при случае быстренько сбегаю на улицу Петермана — совсем не надолго. Вдруг встречу этого Шикеданца! Ему давно пора быть дома. А вы между тем сварите что-нибудь вкусненькое. Я точно вернусь к тому времени, когда еда будет готова. Привет!

Лутц свистнул собаке и быстро исчез вместе с ней. Миха бросился за ними.

— Эй, подождите! Возьмите меня с собой, — заныл он.

Антье Гербер швырнула им вслед червивый гриб.

— Типично для мальчишек, — съязвила она. — Вот так исчезнуть. А нас оставить на грязную работу.

— Да ладно, пусть бегут, — миролюбиво заметила Хеди. — Мне, например, даже нравится разыгрывать из себя домашнюю хозяйку.

— А мне нет, — упорствовала Антье. — Когда выйду замуж, буду каждый день обедать со своим любимым супругом в ресторане.

Грибной гулящ варился. Коричневая масса испускала пар и булькала в кастрюле. Хеди попробовала кушание.

— Гм, вполне прилично, почти готово. Только ужасно горячо.

С помощью Даниеля она сняла кастрюлю с огня. Аппетитный запах наполнил пещеру. У всех потекли слюнки. Лутц еще не вернулся вместе с Зентой и Михой.

— Давайте начнем! — потребовали Даниель Штрудель и Руди Марквард.

Ребята, голодные как волки, окружили кастрюлю, которую поставили на землю перед входом в пещеру, чтобы еда побыстрее остыла. Раздались голоса:

— Кто опоздает, пусть доедает, что останется.

Не нужно было даже накрывать стол. Во—первых, стола, как такового, не было. Во—вторых, не было и посуды. Кастрюля оказалась достаточно велика, чтобы все сразу могли из нее есть, зачерпывая варево ложками.

— Ой, это негигиенично, — запротестовала Антье, но мальчики ее высмеяли:

— Ты, кисейная барышня, боишься, что у нас бубонная чума?!

Все уселись на корточки вокруг кастрюли. Хайнер Боссе начал застолье со складного тоста:

— О, скромность, скромность, не оставляй меня при виде этого горшка, но не мешай набить мне пузо, чтоб не было свободного вершка!

Бултых! Все ложки одновременно окунулись в кастрюлю. Полетели брызги, кусочки грибов скакнули через край. Отличное варево, вкуснее быть не может.

Кастрюля быстро опустошалась. На этот раз мальчики явно опередили девочек.

— Вы жрете, как свиньи, — желчно упрекнула их Хеди.

— Радуйся, что нам нравится твое свиное пойло, — парировал Даниель. В пылу словесной баталии он совсем забыл, что держал в руке ложку, наполненную до краев грибным варевом. И дело кончилось тем, что пуловер украсился длинной цепочкой пролитых капель.

Тут в пещеру ворвались Лутц и Миха. По их раскрасневшимся физиономиям бежали струйки пота — так они спешили. Досталось и Зенте: она тяжело дышала, ее язык, казалось, вывалится из пасти.

— Ну, наконец—то, а то мы уже почти все съели! — встретила мальчиков Антье.

Но Лутц пропустил это замечание мимо ушей.

— Господа, новость, большая новость! — крикнул он. — Мы были на улице Петермана. И все сложилось удачно. Знаете, кто такой Энгельберт Шикеданц? Держитесь крепче и не падайте от удивления! Это человек, который продает участок. И в то же время он добрый знакомый госпожи Редлих, ее друг и покровитель.

— Постой, постой, а есть ли у него пишущая машинка с пляшущими литерами?

— Этого я не выяснил. Мы встретили его на улице перед домом. Я не смог сыграть роль сборщика металлолома. Со своим младшим братом и собакой я выглядел, как обыкновенный прохожий. Поэтому повел себя совершенно естественно. «Добрый день, господин Шикеданц, — сказал я, — вам большой привет от госпожи Редлих».

— А он? Он что-нибудь ответил?

— Конечно. «Спасибо, мой юный друг», — откликнулся он.

— И это все?

— Погодите, главное впереди. Недаром у меня острые глаза. Я сразу заметил, что Шикеданц возвращался из леса, и что он собирал там грибы. У него в руках была большая прозрачная полиэтиленовая сумка, наполненная грибами. А сверху лежало знаете что? Огромный бело—зеленый гриб — самая отвратительная бледная поганка!

— Фи, так она же ядовитая! — вскричала в ужасе Хеди.

— Само собой. Поэтому я сказал: «Будьте осторожны, господин Шикеданц. У вас в сумке самый ядовитый гриб из всех, какие есть в нашем краю. Если вы его съедите, считайте, что вы покойник».

— Ну а Шикеданц, он что — испугался?

— Ни капельки. «Спасибо, парень, — сказал он мне. — Я знаю, что гриб ядовитый и, конечно, есть его не буду». И после этого вошел в дом.

— А я нахожу все это очень странным, — прокомментировала Антье.

Хеди между тем подвинула к себе кастрюлю и обратилась к Лутцу и Михее:

— Ребята, тут осталось немножечко для вас. Подкрепитесь! Жаль, что гуляш уже остыл, но ничего — все равно вкусно.

Лутц отведал грибной похлебки.

— О—о, вкусно, не хуже, чем в ресторане «Погребок у ратуши». — Он пододвинул кастрюлю поближе к себе и Михе, чтобы тот тоже смог попробовать стряпню. — Присаживайся ко мне и поешь.

Но Миха брезгливо покрутил курносым носом.

— Тьфу, грибы! От этого месива у меня в животе все переворачивается!

И состроил гримасу, выражающую крайнюю степень отвращения.

— Несчастный, у тебя нет никакого понятия, — откликнулся Лутц, уписывая варево за обе щеки. — Какой-нибудь молочной лапши тебе вечно не хватает, и ты выпрашиваешь добавку. А от такого деликатеса отказываешься. Глупее не придумаешь! Ведь вкусно. Этот гуляш из грибов — первоклассная штука!

И Лутц черпал ложку за ложкой. Но каким бы голодным он ни был, наступил момент, когда желудок скомандовал: «Стой, довольно, больше нет места!» Мальчик бросил ложку, хотя на дне кастрюли оставалось еще порядочно грибного гуляша.

Хеди спросила, не хочет ли кто-нибудь добавки. Но у всех желудки были набиты. Тогда она подозвала собаку:

— Иди сюда, Зента, это тебе! — и, выйдя из пещеры, вылила весь остаток на землю.

Овчарка полизала грибной гуляш, немного поела, а потом, опустив голову, с опущенным хвостом вернулась в пещеру.

— Гляди—ка, с Зентой что—то творится, — встревожилась Хеди, но Лутц ее успокоил:

— Да что ты, Зента в порядке. Ей просто жарко. Если бы у тебя при такой погоде была толстая меховая шкура, ты тоже тяжело дышала бы. Спорим?

Они подсели к остальным ребятам, которые уже вышли из пещеры и расположились на траве. Разговор шел обо всем, но главными темами оставались — Шикеданц и грибы. Больше всего сыщиков волновал вопрос: «Зачем Шикеданцу ядовитая бледная поганка?»

— Наверное, он ее высушит, — высказала предположение Хеди.

— Вздор, от этого ядовитый гриб не станет съедобным, — возразил Хайнер.

— А может быть, он его высушит и повесит на стену как украшение? — размышлял вслух Руди Марквард.

— Ой, не смеши. Что за украшение? — съязвила Антье.

Их наивность рассердила Лутца.

— Люди, не надо. Мы должны думать, как криминалисты, — вмешался он. — Я не удивлюсь, если узнаю, что Щикеданц собирает ядовитые грибы, чтобы травить собак.

Хайнер ухмыльнулся.

— У тебя разыгралась фантазия, мой милый. Несколько недель назад, когда сдох Черный Неро, в лесу еще не было грибов.

— Ну и что? Ведь тогда отравитель использовал именно сушеные грибы, он измельчил их и подсыпал в мясную приманку. Сегодняшняя поганка наверняка пополнит его запасы.

Большинство ребят согласились с Лутцем.

— Ясно, это Шикеданц отравил собак, наконец—то мы нашли негодяя!

— Чересчур рано радуетесь, ведь у нас нет убедительных доказательств, — сдержал страсти Хайнер.

— Ты так думаешь? Да? — прикрикнул на скептика Лутц. — У нас целых три доказательства. Три факта, которые неопровержимо разоблачают Шикеданца. Первый: он собирает ядовитые грибы. Второй: в ту ночь, когда отравитель проскользнул к клетке с собаками, песики не лаяли, а дружелюбно повизгивали. Почему? Да потому, что они знали Шикеданца. Он часто навещал бабушку Редлих. И, наконец, доказательство третье: пляшущая литера «е». Она встречается и в письме с угрозами, и в объявлении о продаже участка. Ну как, хватит?

— Стоп—стоп—стоп! Что касается пишущей машинки, то это до сих пор не доказано, — возразил Хайнер.

Лутц улыбнулся. Он настолько был уверен в своей правоте, что этот упрек не смутил его.

— Ладно, от пишущей машинки мы можем и отказаться! Оставшихся у нас доказательств достаточно, чтобы засадить Шикеданца за решетку.

Радость охватила сыщиков—любителей.

— Ура, дело сделано! Все ясно, все доказано. Вперед, люди, что мы расселись. Нам нужно идти в полицию и передать ей это дело. Шикеданц сегодня же попадет в кутузку!

И вдруг из пещеры послышался сдавленный рыданиями крик:

— Все сюда, быстро! Бедная Зента умирает!

Миха стоял на коленях перед овчаркой, которая, хрипя, каталась по земле.

Все в растерянности, просто онемев от ужаса, столпились вокруг Зенты.

— Так сделайте же что-нибудь! — умолял Миха. — Что вы уставились на нее!

Лутц погладил овчарку. По ее телу пробежала судорога, лапы задергались.

— Бедненькая, ты так мучаешься, — прошептала Антье.

Хеди опустилась на колени, нагнулась над собакой и осторожно приложила ужо к ее животу. Все затаили дыхание. Хеди оприслушалась.

— У нее внутри что—то булькает и бурлит, — сообщила она тихо. — А теперь… теперь что—то зашевелилось.

— Ясно, это в желудке, — поставил диагноз Хайнер. — Скорее всего — вспучивание, в кишках собрались газы.

— Чушь, Зента съела что—то плохое, — возразил Руди Марквард.

Хеди вскочила.

— Это грибы, — крикнула она, бледнея. — Я дала ей остаток нашего гуляша.

У Антье округлились глаза.

— Гуляш был отравлен, — сдавленным голосом произнесла она. — В него попал ядовитый гриб. Ужасно, но я тоже чувствую себя неважно.

Девочка проглотила слюну, у нее перехватило дыхание, и ее всю затрясло.

— Великий Боже, — еле слышно прошептала она, — мне очень худо, меня сейчас стошнит.

Даниель громко рыгнул.

— Факт, — выдавил он. — У меня внутри тоже что—то шевелится.

— Люди, мы отравились, — вскричал Хайнер и схватился рукой за горло. — В гуляш попала поганка. Достаточно одной такой штуки, чтобы мы все отправились на тот свет. Мы пропали! В этом нет сомнения, я уже чувствую, что нам конец. Началась резь в животе. Ой, ой, яд пожирает нас.

Словами можно заразить так же, как и вирусами, вызывающими грипп. Кругом мгновенно раздались жалобные стоны и крики. Каждый вдруг обнаружил у себя явные признаки отравления грибами. Паника охватила всех.

— Не дайте мне умереть, — запричитала Антье Гербер, — спасите меня!

Первым опомнился Лутц.

— Все в поликлинику, быстро! — скомандовал он. — Бегом, бегом!

И выскочил из пещеры. Остальные очертя голову, словно стая испуганных уток, бросилась за ним.

Миха, боясь, что его собьют с ног, крепко вцепился в Хеди.

— Послушай, что случилось? — захныкал он. — Не убегайте все. Моя бедная Зента, неужели ты не можешь спасти ее?

— Нет, Миха, я тоже очень спешу, — девочка постаралась ответить как можно спокойнее, чтобы не напугать малыша. — Я не могу ничем помочь Зенте. Но ты не плачь. Тебе нечего бояться, ведь ты не ел грибы. Я прошу тебя, беги быстрее к нашей учительнице. Она живет на площади Мира, в доме, где овощной магазин. Расскажи ей, что случилось. И что собак отравил Шикеданц. Ты понял? И что она должна заявить об этом в полицию, если… — тут у нее перехватило горло, — если мы все сегодня умрем. Давай, будь смелым, теперь вся надежда на тебя!

К счастью, поликлиника находилась не очень далеко. Пока дежурный врач собирал по тревоге всех медсестер и все резиновые шланги, чтобы организовать массовую промывку желудков, Миха добежал до площади Мира и нашел дом с овощным магазином и классную руководительницу 5-го «А». Маленький гонец так устал, что у него все перепуталось в голове. Госпожа Хольведе не могла представить себе, слушая его обрывочные фразы, подлинную картину того, что произошло в пещере на лесной опушке.

— Д—добрый день, — заикаясь, докладывал Миха, — Хе—ди п—послала меня… Вы должны заявить в п—полицию о ядовитых грибах… Господин Шикеданц их о—отравил… Я не съел ни крошки… Но б—бедная Зента… Она лежит в пещере и у—умирает. Мой брат и другие п—попали в поликлинику…

Госпожа Хольведе пыталась успокоить малыша. Постепенно ей удалось выяснить, что же случилось. Конечно, она не приняла на веру все, что рассказал ей Миха. В первую очередь то, что касалось Зенты. В конце концов, она преподавала биологию, и ей было известно, что ядовитые грибы не опасны для собак: у них желудочный сок обладает большей кислотностью, чем у людей, и обезвреживает сильные яды.

— Мне кажется, что ты немножко фантазируешь, — мягко упрекнула она карапуза.

Но у того слезы вновь покатились по испачканному лицу.

— Но бедная Зента лежала там, как мертвая, — жалобно произнес он. — Пойдемте, я покажу вам пещеру. Не знаете ли вы лекарства для собаки? Я очень прошу — помогите ей.

О своем старшем брате Миха так не беспокоился. Зента, Зента — все время лишь о Зенте.

Госпожа Хольведе сняла домашние туфли и обулась в сандалеты. Вместе со своим маленьким проводником она отправилась к старому карьеру, в котором находилась пещера.

— Это здесь, — сказал Миха и остановился перед большой дыркой в откосе. Он предоставил учительнице право первой войти в пещеру. Но сделал это вовсе не из—за галантности. Ему было страшно увидеть мертвое животное. Поколебавшись, Миха медленно последовал за женщиной. Тут до него донеслось свирепое рычание. Что это? Значит, Зента жива! И действительно, перед ними живая и здоровая стояла овчарка. И не одна. Она приготовилась защищать трех барахтавшихся щенков, которым только что подарила жизнь.

Госпожа Хольведе засмеялась. Да так громко, что посыпался песок со стен пещеры.

— Ах, вот чем она была больна! Неужели никто не заметил, что овчарка собирается стать матерью?

Миха никак не мог понять, что произошло. Он долго глядел на это чудо, потом тряхнул головой и признался:

— Я не знал, что у собаки могут получиться щенята, если она поест грибов!

Госпожа Хольведе обняла малыша за плечи и вывела его из пещеры.

— Пошли, Зенте и ее малюткам нужен покой, — сказала она мальчугану. — И расскажи—ка мне, что случилось после того, как собаке вдруг стало плохо. Твой брат и другие ребята подумали, что они тоже отравились? Не так ли?

Миха согласно кивнул.

— Послушай, я сильно сомневаюсь в том, что произошло отравление. Наверное, у них разыгралось воображение, возникла ложная тревога. Давай—ка свяжемся сейчас с поликлиникой. Может быть, им ничего не надо делать.

Но учительница уже опоздала с телефонным звонком.

— Все пациенты чувствуют себя хорошо, — ответила старшая сестра. — Мы только что очистили желудок последнему.