"Сказки об Италии" - читать интересную книгу автора (Горький Максим)VIВ синем небе полудня тает солнце, обливая воду и землю жаркими лучами разных красок. Море дремлет и дышит опаловым туманом, синеватая вода блестит сталью, крепкий запах морской соли густо льется на берег. Звенят волны, лениво оплескивая груду серых камней, перекатываются через их ребра, шуршат мелкою галькой; гребни волн невысоки, прозрачны, как стекло, и пены нет на них. Гора окутана лиловой дымкой зноя, седые листья олив на солнце – как старое серебро, на террасах садов, одевших гору, в темном бархате зелени сверкает золото лимонов, апельсин, ярко улыбаются алые цветы гранат, и всюду цветы, цветы. Любит солнце эту землю… В камнях два рыбака: один – старик, в соломенной шляпе, с толстым лицом в седой щетине на щеках, губах и подбородке, глаза у него заплыли жиром, нос красный, руки бронзовые от загара. Высунув далеко в море гибкое удилище, он сидит на камне, свесив волосатые ноги в зеленую воду, волна, подпрыгнув, касается их, с темных пальцев падают в море тяжелые светлые капли. За спиной старика стоит, опираясь локтем о камень, черноглазый смугляк, стройный и тонкий, в красном колпаке на голове, в белой фуфайке на выпуклой груди и в синих штанах, засученных по колени. Он щиплет пальцами правой руки усы и задумчиво смотрит в даль моря, где качаются черные полоски рыбацких лодок, а далеко за ними чуть виден белый парус, неподвижно тающий в зное, точно облако. – Богатая синьора? – сиплым голосом спрашивает старик, безуспешно подсекая. Юноша тихо ответил: – Мне кажется – да! Такая брошь, с большим синим камнем, серьги, и много колец, и часы… Думаю – американка… – И красива? – О да! Очень тонкая – правда, но такие глаза, как цветы, и – знаешь – маленький, немного открытый рот… – Это – рот честной женщины и такой, что любит однажды в жизни. – Так и мне кажется… Старик взмахнул удилищем, посмотрел, прищурив глаз, на пустой крючок и заворчал, усмехаясь: – Рыба не глупее нас, нет… – Кто же ловит в полдень? – спросил юноша, опускаясь на корточки. – Я, – сказал старик, насаживая наживу. И, закинув лесу далеко в море, спросил: – Катались до утра, ты сказал? – Уже всходило солнце, когда мы вышли на берег, – охотно ответил молодой, глубоко вздохнув. – Двадцать лир? – Да. – Она могла дать больше. – Она много могла дать… – О чем же говорил ты с нею? Юноша печально и с досадой опустил голову. – Она знает не более десяти слов, и мы молчали… – Истинная любовь, – сказал старик, оборотись и обнажая широкой улыбкой белые зубы, – бьет в сердце, как молния, и нема, как молния, – знаешь? Подняв большой камень, юноша хотел бросить его в море, размахнулся и – бросил назад, через плечо, говоря: – Иногда совсем не понимаешь – зачем нужны людям разные языки? – Говорят – этого не будет когда-то! – подумав, заметил старик. На синей скатерти моря, в молочном тумане дали, скользит бесшумно, точно тень облака, белый пароход. – В Сицилию! – сказал старик, кивая головой. Достал откуда-то длинную и неровную черную сигару, разломил ее и, подавая через плечо одну половинку юноше, спросил: – Что же ты думал, сидя с нею? – Человек всегда думает о счастье… – Оттого он и глуп всегда! – спокойно вставил старик. Закурили. Синие струйки дыма потянулись над камнями в безветренном воздухе, полном сытного запаха плодородной земли и ласковой воды. – Я ей пел, а она улыбалась… – И? – Но ты знаешь – я плохо пою. – Да. – Потом я опустил весла и смотрел на нее. – Эге? – Смотрел, говоря про себя: «Вот я, молодой и сильный, а тебе – скучно, полюби меня и дай мне жить хорошей жизнью!..» – Ей – скучно? – Кто ж поедет в чужую страну, если он не беден и ему весело? – Браво! – «Обещаю именем девы Марии, – думал я, – что буду добр с тобою и всем людям будет хорошо около нас…» – Экко! – воскликнул старик, вскинув большую голову, и засмеялся басовитым смехом. – «Буду верен тебе всегда…» – Гм… – Или – думал: «Поживем немного, я буду тебя любить, сколько ты захочешь, а потом ты дашь мне денег на лодку, снасти и на кусок земли, я ворочусь тогда в свой добрый край и всегда, всю жизнь буду хорошо помнить о тебе…» – Это – не глупо… – Потом, к утру – думал уже – что, пожалуй, ничего не надобно мне, не нужно денег, а только ее, хотя бы на одну эту ночь… – Так – проще… – На одну только ночь!.. – Экко! – сказал старик. – Мне кажется, дядя Пьетро, что маленькое счастье – всегда честнее… Старик молчал, поджав толстые бритые губы и пристально глядя в зеленую воду, а юноша тихонько и печально запел: – Да, да, – вдруг сказал старик, покачивая головой, – меленькое счастье – честнее, а большое – лучше… Бедные люди – красивее, а богатые – сильнее… И так всё… всё так! Шуршат и плещут волны. Синие струйки дыма плавают над головами людей, как нимбы. Юноша встал на ноги и тихо поет, держа сигару в углу рта. Он прислонился плечом к серому боку камня, скрестил руки на груди и смотрит в даль моря большими главами мечтателя. А старик – неподвижен, он опустил голову и, кажется, дремлет. Лиловые тени в горах становятся гуще и ласковее. – О, солнце мое! – поет юноша…! Звенят веселые зеленые волны. |
||
|