"Дневники вампира: Темный альянс" - читать интересную книгу автора (Смит Лиза Джейн)13Бонни остановилась. Ее разум отчаянно работал. Все это время они думали о жертвах Клауса, живущих в Европе, о вампирах. Но, судя по выговору, Клаус провел в Америке много времени. Он говорил совсем не так, как говорят иностранцы. И он выбрал для нападения день рождения Мередит… Бонни встала, взяла телефон и набрала номер Мередит. Ей ответил сонный мужской голос. - Мистер Сулез, это Бонни. Можно поговорить с Мередит? - Бонни? Ты хоть знаешь, который час? - Да. - Бонни стала торопливо соображать. - Я насчет… насчет завтрашнего экзамена. Извините, но мне очень нужно с ней поговорить. Последовала долгая пауза, потом тяжелый вздох. - Секундочку. Бонни в нетерпении барабанила пальцами по столу. Наконец послышался щелчок - кто-то снял трубку параллельного телефона. - Бонни? - послышался в трубке голос Мередит. - Что стряслось? - Ничего. Точнее говоря… - Бонни мучительно понимала, что отец Мередит не повесил трубку параллельного телефона и, может быть, слушает их разговор. - Я по поводу немецкой истории, которую мы разбирали. Ну, ты помнишь. Тот вопрос к экзамену, который мы никак не могли подготовить. Помнишь, мы все искали, кто мог бы нам помочь? Кажется, я поняла, кто нам нужен. - Серьезно? - Бонни слышала, как Мередит тщательно подбирает нужные слова. - Ну и… кто же это? Ему надо звонить по межгороду? - Нет, - сказала Бонни, - не надо. Он живет ближе, Мередит. Намного ближе. Фигурально выражаясь, он прямо у тебя в доме, на семейном древе. На том конца провода молчали так долго, что Бонни забеспокоилась, не прервалась ли связь. - Мередит? - Я думаю. Как по-твоему, это не может быть простым совпадением? - Ничуточки. - У Бонни отлегло от сердца, и она улыбнулась, весело и азартно. - Абсолютно никаких совпадений. Тут скорее тот случай, когда история повторяется. Она ведь иногда повторяется буквально, все совпадает до мелочей. Если ты понимаешь, о чем я. - Да, - сказала Мередит. По голосу было слышно, что она пытается справиться с потрясением. Ничего удивительного. - Знаешь, а может быть, ты и права. Но тут есть еще одна проблема - как уговорить… этого человека, чтобы он нам помог. - Думаешь, могут возникнуть сложности? - Не исключаю. У некоторых едет крыша… на почве выпускных экзаменов. Бывают такие люди, которые становятся совершенно сумасшедшими. У Бонни екнуло сердце. Это ей не приходило в голову. Вдруг его состояние настолько плохо, что он не сможет им ничего рассказать? - Ну, попытка не пытка, - сказала она, стараясь вложить в эти слова весь оптимизм, на который она была способна. - Давай попробуем завтра. - Договорились. Я заеду за тобой в двенадцать. Спокойной ночи, Бонни. - Спокойной ночи, Мередит, - сказала Бонни, а потом добавила: - И прости меня. - Ничего страшного; может быть, все и к лучшему. Чтобы история перестала повторяться все время. Пока. Бонни нажала на рычаг переносного аппарата и просидела несколько минут, держа палец на рычаге и глядя в стенку. Наконец она вернула трубку на место и подвинула к себе дневник. Она поставила точку в предыдущем предложении и написала новое. - Я идиот, - говорил Стефан на следующий день, сидя в машине Мередит. Они направлялись в Западную Виргинию, в институт, где лечили ее дедушку. Поездка обещала быть довольно долгой. - Мы все идиоты. Кроме Бонни, - сказал Мэтт. Несмотря на все свое волнение, Бонни почувствовала, как внутри разливается приятное тепло. Но Мередит, не сводившая глаз с дороги, покачала головой: - Стефан, ты никак не мог до этого додуматься, так что перестань себя грызть. Ты не знал, что Клаус напал на дом Кэролайн в тот же день, что и на моего дедушку. А мне или Мэтту и в голову не могло прийти, что Клаус долго жил в Америке, - мы ведь его ни разу не видели и не слышали, как он разговаривает. Мы считали, что искать надо в Европе. Серьезно, только Бонни могла связать все звенья воедино, потому что только у нее была вся необходимая информация. Бонни прикусила язык. Мередит заметила это в зеркальце заднего вида, и ее бровь изогнулась. - Просто не хочу, чтобы ты слишком много о себе воображала, - сказала она. - Что ты! Скромность - одно из самых прелестных моих качеств, - отозвалась Бонни. Мэтт фыркнул, а потом добавил: - И все-таки я считаю, что ты потрясающе умная. И ощущение тепла вернулось. Институт был жутким местом. Бонни изо всех сил старалась не выказывать страха и отвращения, но понимала, что Мередит знает о ее чувствах. Она шла по коридорам впереди них, гордо выпрямив спину. Бонни, знакомая с ней уже много лет, отлично понимала, что скрывается за ее бравадой. Родители Мередит считали состояние дедушки настолько скверным, что никогда даже не упоминали о нем при посторонних. Его болезнь черной тенью легла на их семью. И теперь Мередит в первый раз открывала семейный секрет чужим людям. Бонни испытала прилив любви и уважения к подруге. В этом была вся Мередит - в том, как она держалась: без суеты, с достоинством, так, чтобы никто не догадался, чего ей это стоит. И все-таки институт был ужасным местом. Нет, там не было грязно, не было буйных безумцев и прочих ужасов. Пациенты выглядели опрятно; видно было, что за ними хорошо ухаживают. Но в стерильных больничных запахах, коридорах, заполненных неподвижными инвалидными креслами, и пустых глазах было нечто такое, отчего Бонни хотелось немедленно бежать отсюда. Здание словно бы населяли зомби. Бонни видела старуху, у которой сквозь жидкие седые волосы просвечивал розовый скальп. Она сидела, уронив голову на стол, где валялся голый пластмассовый пупсик. Бонни в страхе протянула руку и нашла ладонь Мэтта, который одновременно протянул руку к ней. Так они и шли за Мередит - крепко, до боли вцепившись друг в друга. - Вот эта палата. В палате сидел еще один зомби с седыми волосами, в которых еще можно было заметить черные, как у Мередит, пряди. Все его лицо состояло из линий и морщин, глаза с покрасневшими веками слезились. Он бессмысленно смотрел перед собой. - Дедушка, - сказала Мередит, присаживаясь перед его креслом на корточки. - Дедушка, это я, Мередит. Я пришла тебя навестить. Мне надо задать тебе один очень важный вопрос. Старческие глаза смотрели не мигая. - Иногда он нас узнает, - тихо, без всякого выражения сказала Мередит, - но в последнее время все реже и реже. Старик продолжал смотреть перед собой. Стефан присел на корточки. - Давай попробую я, - сказал он. Глядя в изрезанное морщинами лицо, он заговорил - мягко, медленно, убаюкивающим голосом, как говорил с Викки. Но подернутые пеленой глаза так ни разу и не моргнули. Они просто бессмысленно смотрели вперед. Единственным движением была непрекращающаяся легкая дрожь узловатых пальцев, лежащих на подлокотниках инвалидного кресла. Как ни старались Мередит и Стефан, им ничего не удалось добиться. Потом пришла очередь Бонни. Она попыталась задействовать свои экстрасенсорные способности и сумела почувствовать в старом человеке какую-то искорку жизни, запертую, как в темнице, в его плоти. Но она не смогла вступить с ней в контакт. - Простите, - сказала она, отодвигаясь от старика и убирая волосы с лица. - Бесполезно. Ничего не получается. - Мы можем заехать как-нибудь в другой раз, - сказал Мэтт, но Бонни понимала, что это неправда. Стефан уезжает завтра, и никакого другого раза не будет. А идея казалась такой замечательной… Согревавшее ее тепло превратилось в пепел, а сердце стало куском свинца. Повернув голову, Бонни увидела, что Стефан уже идет к выходу. Мэтт взял Бонни под локоть, чтобы помочь ей встать и выйти из палаты. Бонни постояла немного, уныло опустив голову, а потом пошла, опираясь на Мэтта. Она потратила так много энергии, что даже переступать ногами ей было трудно. Она обернулась, чтобы проверить, идет ли за ними Мередит… И тут Бонни - В палату вбежали санитары; оттеснив Бонни и остальных, они подхватили старика под руки. Их крики усилили ощущения безумия всего происходящего. - - Прошу вас немедленно удалиться. Извините, но вам пора уходить, - говорила медсестра. Их вытолкнули за дверь. Мередит пыталась сопротивляться. - Дедушка!… - - Белый ясень! Вампир! Белый ясень… Дверь захлопнулась. Мередит охнула, стараясь не расплакаться. Ногти Бонни впились в руку Мэтта. Стефан повернулся к ним; его зеленые глаза были широко раскрыты. - Сколько раз вам надо было повторять, чтобы вы вышли? - сердито спросила уставшая медсестра. Они не обратили на нее никакого внимания. Они смотрели друг на друга, и изумление на их лицах сменилось задумчивостью. - Тайлер говорил, что есть только одно дерево, которое способно причинить ему вред… - начал Мэтт. - И это - Мы должны узнать, где он прячется, - говорил Стефан на обратном пути. Он сидел за рулем; когда Мередит подошла к машине, ключи выпали у нее из рук. - Это дело номер один. Если будем спешить, вспугнем его раньше времени. Зеленые глаза блестели странной смесью торжества и угрюмой решимости; говорил Стефан быстро и отрывисто. «Мы все на жутком взводе, - подумала Бонни, - словно всю ночь глотали энергетики. Нервы измотаны, и может случиться что угодно». У нее возникло ощущение надвигающейся катастрофы. Ход событий сам собой подводил к развязке; все, что началось в день рождения Мередит, сплелось воедино и двигалось к финалу. «Сегодня ночью, - думала Бонни. - Сегодня ночью все и случится. Странное совпадение, ведь сегодня канун солнцестояния». - Чего канун? - переспросил Мэтт. Бонни даже не заметила, что говорит вслух. - Канун солнцестояния, - ответила она. - Сегодня - канун летнего солнцестояния. - Можешь не продолжать. Друидские штучки? - Да, они его праздновали, - подтвердила Бонни. - Этот день считался границей между временами года и предназначался для магии. И еще… - она запнулась. - В общем, в этот день происходит то же, что в похожие дни, например, в Хэллоуин или в день зимнего солнцестояния. Граница между миром видимым и миром невидимым совсем истончается. Друиды говорили, что в такой день можно увидеть призраков. Ну и вообще происходит… всякое разное. - Всякое разное? - переспросил Стефан, выворачивая на главное шоссе, ведущее к Феллс-Черч. - Именно это и произойдет. Никто из них не знал, насколько быстро сбудутся его слова. Миссис Флауэрс копалась в саду на заднем дворе. Они подъехали прямо к зданию общежития, чтобы поговорить с ней. Она подстригала розовые кусты, и от нее буквально веяло аурой лета. Миссис Флауэрс нахмурилась и часто заморгала, когда все обступили ее и наперебой стали спрашивать, где можно раздобыть белый ясень. - Куда ж вы так торопитесь? - спросила она, разглядывая их из-под полей соломенной шляпы. - Еще раз: что вам нужно? Белый ясень? Ну, один, например, растет прямо здесь, в глубине сада, между дубами. Да подождите же… - крикнула она им вслед. Стефан срезал большую ветку складным ножом, который Мэтт достал из кармана. «Интересно, с каких пор он стал носить его с собой?» - задумалась Бонни. Еще ей было интересно, что подумала о них миссис Флауэрс, когда они, возвращаясь, опять прошли мимо нее, причем парни несли на плечах двухметровую ветку с листьями. Но миссис Флауэрс лишь молча смотрела им вслед. И только когда они подошли к дому, она их окликнула: - Тебе пришла посылка, малыш. Стефан обернулся, не снимая ветку с плеча. - - Там указано твое имя. Посылка и письмо. Сегодня днем нашла их у переднего крыльца. Я отнесла все наверх, в твою комнату. Бонни посмотрела на Мередит, потом на Мэтта и Стефана, встретив их ответные взгляды, недоумевающие и настороженные. В воздухе повисло почти невыносимое напряжение. - От кого это? Кому вообще известно, что ты здесь?… - начала Бонни, когда они поднимались в мансарду. И вдруг замолчала - ее охватила паника. Внутри нее жужжало, как назойливая муха, какое-то предчувствие, и она старалась отогнать его прочь. «Не сейчас, - думала она, - только не сейчас». Впрочем, она так и не смогла удержаться от того, чтобы посмотреть на посылку, лежавшую на столе. Парни поставили ветку к стене и принялись рассматривать завернутый в коричневую бумагу почти плоский пакет с молочно-белым конвертом сверху. Сверху знакомым сумасшедшим почерком было выведено: |
|
|