"Икона и крест" - читать интересную книгу автора (Нэйпир Билл)

ГЛАВА 15

Зоула вскочила и вылетела из комнаты. Я слышал, как она ходила взад и вперед по коридору. Она восклицала:

— Да! Да!

— Заговор? — крикнул я в ответ.

— Да, Гарри! Эти люди пытались сорвать экспедицию, у которой, надо думать, была тайная цель.

Зоула вернулась в комнату. Она подняла указательные пальцы и опустила взгляд. Я в замешательстве помотал головой.

— Цель как-то связана с этой долготой. Что особенного в семидесяти семи градусах к западу? Божественная долгота…

— Что-то очень знакомое…

Она положила ладони на макушку, закрыла глаза и поморщилась.

— И еще. Как они определяли долготу? На борту не было часов.

— Знаю. Часы Харрисона[11] появились не раньше тысяча семьсот тридцатого года. Думаю, они полагались на затмения, происходившие в определенное время.

Возьми местное время затмения, сравни его со временем, в которое затмение случается в Лондоне, и у тебя есть метка. В общем, возни хватало.

— Так что же у этих людей на уме? И что, черт возьми, было спрятано в той переборке?

Напольные часы в коридоре пробили три. Вдруг я почувствовал, что не могу больше держать глаза открытыми.

— Зоула, как насчет комнаты?

— Конечно! Все время забываю. Тебя преследовали головорезы, допрашивали в полиции в связи с убийством, а потом еще и избили. Полагаю, тебе и в самом деле хочется немного поспать.

Я последовал за ней, вверх по деревянной лестнице. На небольшой лестничной площадке имелось три двери. Зоула открыла одну из них, и мы оказались в маленькой аккуратной спальне, располагавшейся под самой крышей. В воздухе стоял легкий запах ароматической смеси.

— Подходит?

— Бениссимо!

Я сказал это совершенно искренне — и повторил бы, жди меня вместо кровати кишащая блохами куча соломы.

На полках рядами стояли куклы, привезенные из пятидесяти стран. Эскимосы с маленькими копьями, девушки из американских индейских племен с охотничьими ножами, шотландцы в юбках, греки, тоже в юбках, столь коротких, что где-нибудь на Лестер-сквер их арестовали бы, индийские мальчики в тюрбанах…

Все они смотрели на меня. Чувствуя себя немного неловко, я сбросил одежду и забрался под одеяло. Я лежал на матрасе, набитом конским волосом. В век тракторов такие не достать, но равных им по удобству как не было, так и нет. Головная боль, синяки, головорезы, огромные взятки, несносные дворянчики, юные женщины-вамп, путешествие времен Елизаветы — все смешалось в зловещий коллаж. Я засыпал.

Не сплю. Что-то меня разбудило.

Куклы ожили и с легким топотом бегают по дому.

Так проснулся я или не проснулся? Я ощущаю чье-то присутствие.

Бред. Я не верю в телепатию. Куклы подбираются ко мне: из темноты уставились пятьдесят пар глаз.

До меня доносится еле слышный звук. Кажется, из спальни Зоулы. Наверное, она пошла в ванную комнату. Потом стон. Или скулеж — тихий-тихий. Я не уверен, что действительно слышу его.

Я лежу трупом — с навостренными ушами и стучащим в груди сердцем.

Грохот! А следом вопль! Такой громкий, что больно ушам. Я вылетаю из постели и кидаюсь к двери. Распахнувшись, она ударяет меня по носу. Я чувствую теплую кровь, мне очень больно. Передо мной чей-то темный силуэт. Он может принадлежать Зоуле, но вот его кулак врезается в мое плечо. Я лягаю противника в живот. Моя ступня угодила во что-то мягкое, а пальцам стало больно. Мой противник охает, я лягаю опять — на этот раз краем ступни. Неужели Зоула мертва?

Теперь мой враг наносит удары в темноту. Они не достигают цели, и я бросаюсь на него, воспользовавшись своим девяностокилограммовым телом как тараном.

Неизвестный падает навзничь. Раздается два отчетливых удара: его затылок задевает косяк, а потом он бьется о пол лестничной площадки. Я бросаюсь на него сверху. Он хватает меня за волосы, а я давлю большими пальцами ему на глаза. Человек пугается и изо всех сил трясет головой, а я продолжаю нащупывать его глазные яблоки. Тогда он меняет тактику и с силой тычет пальцем мне в глаз. Мне приходится отпустить его и откатиться в сторону. Теперь на меня садятся верхом и, помахав кулаками, сдавливают горло, что есть мочи нажимая большими пальцами. Я пытаюсь отвести руки противника, но тот навалился всем весом.

Я не могу дышать. Мне страшно. Я пытаюсь нащупать его глаза, а перед моими собственными уже пляшут огоньки. Его ногти все глубже впиваются в мой кадык.

Тут раздается какой-то металлический звук. Неизвестный воет, словно раненый пес. Отпускает меня и с трудом поднимается на ноги. Слышна легкая возня. Нападавший с грохотом скатывается с лестницы, бежит по коридору внизу и хлопает входной дверью — так, что дрожит весь дом.

Свет включается, и я вижу Зоулу. Она, в пижаме с плюшевыми мишками и месяцами, торжествует, сердится, пылает румянцем… В руках у нее сковородка. Кажется, чугунная. Такой можно вдребезги разбить череп.

— Хорошо я ему врезала?

Зоула в душе. Сквозь щель под дверью доносится шум воды. За двойным стеклопакетом шумит Лондон.

Меня мутит, и я наклоняюсь над раковиной. Тошнота проходит, я включаю воду и подставляюсь под холодную струю. Потом осторожно промокаю голову — вытирать очень уж больно. Наливаю в чайник немного воды и смотрю на бешеное синее пламя. Глянуть в зеркало у меня не хватает духу. Не сейчас. И тут накатывает боль. Болит все: голова, горло, живот, нос…

Особенно нос. Хорошо хоть кровь течь перестала.

Вода уже не шумит. Через мгновение появляется Зоула: снизу желтое полотенце, на голове розовое. На лбу красуется кровоподтек. Я вспоминаю, что на мне только трусы.

— Давай позвоним в полицию, — предлагаю я ей.

Чайник закипает, я ищу растворимый кофе и чашки. С желудком у меня по-прежнему неладно.

В ее голосе слышится гнев.

— Что-то в этой рукописи есть, Гарри!

— С какой новости начать — с плохой или хорошей?

Она сердито машет рукой.

— Рукопись им не досталась, — говорю.

Я уже принес манускрипт из своей спальни.

— А плохая новость?

— Они унесли мой лэптоп. Там есть файл с дневником Огилви.

— Но об этом дневнике им известно не больше, чем нам.

— Ошибаешься, Зоула. Они не могут не знать, что ищут.

— Тогда давай обыграем их на их же поле.

Она вытирает волосы, осторожно обходя кровоподтек на лбу. Ее голос доносится сквозь розовое полотенце.

— Серьезно? Ты и вправду хочешь продолжать?

Зоула останавливается и удивленно смотрит на меня из-под полотенца.

— Ни о чем другом я и не думаю!

Она включает фен в розетку и начинает вытворять всякие штуки с щипцами для волос.

— По силам нам такое, Гарри? Я могла бы взять на две недели отгул…

— Согласен, — говорю я как ни в чем не бывало. — Бог знает, чем это для нас закончится, но у меня есть обязанности перед клиенткой… юной женщиной вамп…

— Между прочим, наши соперники еще могут вернуться. Их было двое. Один ждал внизу.

— В следующий раз они, возможно, прихватят с собой оружие, — предположил я.

Что такое оружие, я знал и пообщался с ним немало. До того как уволиться из армии, я успел побывать в Северной Ирландии, Косово и Заливе. После чего выбрал жизнь поспокойней. В этом, сдается мне, я похож на Динвуди.

— Ты все еще не выкинул из головы ту выдумку? Что Теббита убили за дневник?

— Соглашайся, Зоула. Я опять оказался прав.

Меня начинает трясти. Она выключает фен, садится к кухонному столу, наливает молоко, берет обеими руками большую кружку с кофе, подтягивает на дюйм полотенце и окидывает меня распутным взглядом.

— Ты живешь один, да?

— Как ты догадалась?

— Никто не сможет жить с таким самодовольным индюком.

Она отпивает кофе и вздыхает.

— У тебя я тоже не вижу никаких признаков сожителя, — замечаю я.

— Я была замужем за восхитительным человеком. Познакомилась с ним в Венеции, семь лет тому назад. Мы разведены.

— Немудрено. Наверное, он не мог с тобою ужиться?

— Я оказалась для него слишком любвеобильной. Он не поспевал.

Я разбрызгиваю кофе. Это движение отдается болью в лопатке, а Зоула довольно хихикает. Потом ее улыбка тает.

— Говоришь, оружие?

— Возможно. Еще один повод для звонка в полицию.

— Нет, Гарри. Они попросту заберут на шесть месяцев дневник, а я не хочу жить как Салман Рушди или как осведомитель, провинившийся перед мафией. Наш лучший способ защиты — выяснить, что есть такого в дневнике Огилви. Раньше врага. Обыграть этих придурков на их же поле. Что скажешь?

— Женщина! Будь благоразумна!

Она молчит.

— Мы не знаем, кто они и что нас ждет.

По-прежнему ничего — лишь немигающий, сбивающий с толку взгляд поверх кружки с кофе.

Я подумал: «Какого черта!»

— Лучше нам куда-нибудь исчезнуть.

Сквозь двойной стеклопакет доносится приглушенный шум автострады. Мое лицо в зеркале если не привлекательное, то хотя бы просто умиротворенное. Глаз еще привлекал к себе внимание, но явно шел на поправку. И я не проспал и двух часов. Что ж тут поделаешь?

Я вышел из общественного туалета и вернулся в зал.

Из кухни доносился запах поджаренного бекона.

Зоула сидела за столом у окна, в черных свитере и джинсах. В ушах — вчерашние цыганские серьги. Дневник лежал перед ней. За соседним столом водитель грузовика уписывал «настоящий английский завтрак», а по ту сторону от прохода сидела молодая пара с двумя заспанными детьми. Больше в забегаловке никого не было.

— В холодном свете утра наш поступок выглядит так себе. С какой стати мы должны бегать?

— Мы и не бегаем. Просто ложимся на дно, чтобы побить конкурентов.

Утверждение, конечно, спорное, но для препирательств было слишком рано. Я взял гренок.

— Кстати, куда мы направляемся?

— В Девон. У меня там есть убежище — родительский загородный дом. — Зоула наклонилась ко мне и понизила голос: — А еще я знаю, что на уме у Хэрриота и остальных.