Город проклятых царей

Огонь сигнального костра, последнего в долгой цепи, высветил с вершины соседней горы скалистый холм высотой 278 метров над уровнем моря и громадные каменные лики двух львиц над воротами в город-крепость. Уже больше 3000 лет, с 1250 года до н. э., эти львицы, встав на задние лапы, а передними упершись в основание разделяющей их колонны, глядят на путников с запада Пелопоннеса.[42] Вся скульптурная группа, врезанная в 6-метровой толщины крепостную стену 1100-метровой длины циклопической кладки — из огромных, неровной формы, грубо отесанных камней, — опирается на 20-тонную плиту. В пороге 3-метровых Львиных ворот треугольной формы, закрываемых известняковой плитой, остались колеи от колес бесчисленных колесниц и телег, въезжавших в Микены. Эти ворота давно уже стали визитной карточкой Микен, и изображение их тиражируется почти в каждой научно-популярной книге по археологии, хотя львы имеют к городу умозрительное отношение, ведь само слово «Микены», как считают, произошло от индоевропейского, которое в русском языке сохранилось глаголом "мычать".

Теперь в Львиные ворота въезжали колесницы царя Агамемнона, вернувшегося из похода на Трою. Народ криками встречал властителя Микенского царства и предводителя ахейского войска. Агамемнон забыл о том, что царю всегда надо быть осторожным, что он принес в жертву родную дочь Ифигению. Царь расслабился, почувствовав себя дома и в безопасности. Некогда Агамемнон убил лань, посвященную богине Артемиде, и она запретила ветрам дуть в паруса ахейских кораблей, направляющихся в Трою. Агамемнон по требованию прорицателя Калхаса обманом выманил Ифигению из Микен: он передал жене Клитемнестре, что их дочь берет замуж Ахилл. Жену он с тех пор не видел.

К своему городу Агамемнон подъехал на колесницах, потому что от побережья Арголидского залива он находился на расстоянии 18 километров, на краю Арголидской котловины в горах. Нелегко было доставлять в Микены и несметные сокровища, которые привез с собой из поверженной Трои Агамемнон. Их надо было ритуально освятить в святилищах богов, находящихся в царском дворце. Храмов, как таковых, то есть поражающих великолепием культовых зданий, в Микенах, как и во всей Греции эпохи крито-микенской культуры, не было. В самом городе обнаружены остатки двух небольших святилищ — 10,5 х 11,5 метра, зал и прихожая, колонны, в центре очаг. Во дворце царя святилища были более украшены, но по сути такие же. Затем Агамемнону надлежало разделить добычу войны между знатью Микен и других подвластных городов; большую же часть он намеревался сложить в сокровищнице.

Агамемнон вышел из колесницы, едва въехав в Львиные ворота: далее дорога шла круто вверх, к акрополю с царским дворцом на скале, нависшей над воротами. Нижний город с мастерскими кузнецов "домом торговца оливковым маслом", "домом Цундаса", "домом сфинксов", "домом щитов" и, конечно, с древним кладбищем — остался справа. Слева — высеченные в скале ступени к акрополю. Клитемнестра торжественно встречала супруга: под ноги ему по всем ступеням до входа во дворец расстелили шкуры. Агамемнон ступал по ним босым, поднимался на акрополь. Это отличная смотровая и сторожевая площадка: вся Арголидская котловина с протекающей по ней рекой Инах и городом Аргосом в центре видна как на ладони. В котловине — самое большое во всей Микенской Греции число построек — городов и селений. И все они подвластны Агамемнону.

Дворцовые сооружения имели большое количество помещений и сложную планировку. Усталого, запыленного Агамемнона ожидала ванна в специальной комнате, заставленной кувшинами с горячей и холодной водой, поступавшей по водопроводу из подземного источника, бьющего из скалы. К источнику вели высеченные в скале ступени числом 96; они круто обрывались у цистерны глубиной 2 метра. Ради того, чтобы источник находился в пределах города, пришлось перенести крепостную стену. Водопровод, ванны, туалеты, древнейшие в Европе, находились и в других помещениях дворца, окружавших центральный двор с тронным залом. Также на акрополе был вырублен в скале подземный колодец. После омовения Агамемнон вышел из ванны с накинутым на голову покрывалом, чтобы облачиться в царские одежды и взять в руки лабрис — двуострую секиру, символ власти. Мужская одежда микенцев — набедренная повязка, сорочка-туника, мужская юбка, для праздничных выходов — длинная. Кожаные сандалии на ногах, на поясе — печати. Руки украшены перстнями. В подобном одеянии, запечатленном на фресках, царь должен был пройти в тронный зал. В этом зале (12 х 10 метров) посередине находился очаг, окруженный четырьмя колоннами, расширяющимися кверху. Инкрустированный потолок на стенах — фриз со сценами войны и охоты, длина его 46 метров. Вдоль стен располагались прилепившиеся к ним глиняные скамьи для посетителей. Алтари-столы для жертвоприношений находились в святилищах, вход в которые был в западной стене, несколькими ступенями вниз.

Тронный зал с очагом, называемый мегароном, явление неординарное для культур бронзовой эпохи; тем более для местности с мягким средиземноморским климатом. На не слишком далеком от Арголиды острове Крит к югу от Пелопоннеса никаких очагов в тронном зале Кносского и других дворцов не обнаружено. В то же время фрески в мегаронах материковой Греции указывают на общность крито-микенской культуры. Но опять-таки сюжеты фресок различаются: на Крите это изысканные сцены церемониальных процессий, знаменитых игр с быками, растительные орнаменты с египетским папирусом, мифические животные вроде бескрылых грифонов; в городах микенской цивилизации на фресках изображены сцены войны и охоты. Критяне не обносили дворцы своих царей крепостными стенами. И вообще расцвет микенской цивилизации совпал с катастрофическим упадком критской. Стойко держится версия, что микенцы и критяне два разных народа.

До начала II тысячелетия Пелопоннес населяли неизвестные нам народы, которых греки называли пеласгами, лелегами и карийцами. Пришедшие с севера ахейцы покорили их и заставили работать на себя. Они и построили дворец в Микенах, который занимал треугольную вершину крутого холма. Она была расширена за счет создания искусственной террасы из больших грубо отесанных глыб. По мифам, ворочать подобные камни, весом 5–6 тонн, могли только великаны, циклопы. Это, видимо, и есть покоренные коренные жители Греции. Из аналогичных же камней были сооружены и крепостные стены длиной около километра, окружавшие дворец кольцом.

Чрезвычайно важный для европейской и мировой цивилизации вопрос о том, кто же были создатели працивилизации в Европе, и особенно в Греции — праматери европейской культуры, — заставляет исследователей, как проявлять особую пристрастность к каждой информации и находке, так и осторожничать, темнить и невольно запутывать ситуацию эпохи бронзы: III–II тысячелетия до н. э. Это касается и Микен. В отличие от Трои, о которой никто не знал, где она находится, и была ли вообще, про Микены все знали, и знали их местоположение: уцелевшие Львиные ворота были видны на вершине холма без всяких раскопок. И все же понадобилась отвага Шлимана, чтобы в 1873 году приступить к раскопкам этого холма. Микены — второй город догомеровской античности, раскопанный Шлиманом и В. Дёрпфельдом.

Первый расцвет Микен пришелся на XVII–XVI века до н. э. Уже тогда микенские правители скопили огромные богатства. Раскопанные Шлиманом гробницы также этого времени. К XV веку ахейцы объенились в конфедерацию и пошли войной на критского царя Миноса. По всей видимости, они победили, об этом говорит и наступивший с этого времени упадок на Крите, и то, что критский царь Идоменей участвовал в Троянской войне как вассал Агамемнона. Веком-двумя позже ахейцы предприняли несколько попыток взять Египет с моря, но фараонам удалось отбиться. Тогда взоры алчных Атридов обратились на север, на хеттов, Трою и далее — на Понт Эвксинский.

Вся эгейская культура эпохи бронзы в науке названа крито-микенской. Однако, в отличие от признанного талассократа, властителя морей, — Кносского дворца на Крите, роль и значение Микен доныне предмет научных споров. Кто говорит, что главным городом древнего государства был Аргос, кто отстаивает союз арголидских городов и колоний, кто робко предполагает главенство Микен: добротные мощеные дороги, расходящиеся во все стороны от Микен, свидетельствуют об этом. И не только ведь за личную доблесть, которую Агамемнон так ни разу и не выказал, из всех героев Греции избрали именно его предводителем войска ахейцев. Очень редко встречающееся в надписях обозначение царя словом «ванакт» относится к микенскому предводителю. Из других должностей этого времени надписи упоминают «лавагета» — военачальника, и «телеста». Кто был последний, точно установить не удалось. В 1901 году Эд. Мейер выдвинул предположение: до нашествия дорийцев в Пелопоннесе существовало великое царство, охватывавшее весь Пелопоннес и ряд островов. В «Илиаде» говорится о скипетре Зевса, который, переходя по наследству от одного царя к другому, наконец, попал к Агамемнону:

Чтоб он над тьмой островов и над Аргосом всем воцарился.

Все местные властители Пелопоннеса должны были являться перед царем "конно, оружно и людно": от явки можно было откупиться, неявка же каралась разорительной пеней. Царем был Агамемнон. Остальные — басилеи, правители, лишь условно считавшиеся царями. В надписях из развалин дворца в городе Пилосе — резиденции мудрого Нестора, «ванакт» — микенский царь. Он приходит в Пилос, чтобы совершить обряд очищения огнем государственного очага — живым огнем из мегарона Микен.

Но не довелось Агамемнону на покое насладиться своей неограниченной властью. Клитемнестра с помощью своего любовника Эгисфа, двоюродного брата Агамемнона, правившего в Микенах в его отсутствие, зарубила мужа лабрисом, когда он выходил из ванны с накинутым на голову покрывалом. И тут же, потрясая окровавленным оружием, выбежала к народу на ступени дворца. Ликуя, объявила она о содеянном — не как о преступлении, а как о законной мести за смерть Ифигении и за узурпацию власти у законного властителя, сына Фиеста, Эгисфа. И народ признал ее правоту, а Эгисфа провозгласил царем. Правда, и Агамемнона похоронили по-царски.

Эта известная всем образованным людям история — тоже болезненный для европейцев вопрос. Вся Европа — наследница преступных и предательских деяний, разматывающая микенский клубок вкупе с проклятием рода Атридов. Правда, объяснение (не оправдание) убийства Агамемнона может крыться и в истинных результатах Троянской воины.

История Микен, как и других городов Арголиды, Беотии и вообще всей Микенской Греции, известна по зафиксированным в древней литературе мифам. Герои мифов — подлинные исторические личности, Они так же подлинны, как названия и географическое расположение городов, поселений, культурных центров. В 1952 году шведский археолог М.П. Нильсен опубликовал труд, в котором подчеркивается поразительная согласованность мифов с археологическими раскопками значительных центров микенской цивилизации. Впервые, как известно, это доказал Шлиман. "Я смотрел в лицо Агамемнону", — телеграфировал он в 1874 году королю Греции после того, как держал в руках золотую маску из так называемой "гробницы Агамемнона", И хотя в это время еще не были найдены, а тем более расшифрованы надписи, сделанные древним письмом, Шлиман не сомневался, что Агамемнон говорил по-гречески, на том диалекте, которым воспеты его подвиги и преступления.

На самом же деле Агамемнон пришелец в Микенах. Он и его брат Менелай активнейшим образом вмешались в государственно-политическую жизнь Пелопоннеса эпохи бронзового века.

Название полуострова Пелопоннес ведется от Пелопса, искателя руки дочери местного царя Эномая Гипподамии. Пелопс подговорил возничего Эномая по имени Миртил перед конным состязанием вынуть чеку из колеса царской колесницы. За свою победу в состязании Пелопс обещал Миртилу разделить с ним власть и богатство Эномая. Царь Эномай насмерть разбился на испорченной колеснице. Пелопс женился на Гипподамии, а Миртила обманул, столкнув его со скалы в море. Падая же, Миртил проклял Пелопса и весь его род. Сыновья Пелопса — Атрей и Фиест — совершили много преступных деяний. По наущению матери Гипподамии они убили сводного брата Хрисиппа, сына их отца и нимфы Аксионы. Совершив убийство, братья укрылись у микенского царя Сфенела, сына героя Греции Персея, легендарного основателя Микен. Сфенел был женат на сестре их Никиппе. Их племянник царь Эврисфей — тот самый, на службе у которого Геракл совершил двенадцать подвигов, всякий раз возвращаясь в Микены за новым заданием. Эврисфей умер, не оставив потомства; таким образом Атрей, пришелец, стал царем Микен. Его брат Фиест позавидовал ему и украл царского золоторунного овна. Помогала ему жена Атрея Аеропа. Этому роду не везло с женами; возможно, в этом и состояло их проклятье. Адля Микен было пророчество: властвовать в них будет тот, кому принадлежит золотой овен. Фиест потребовал власти. Но на него разгневался сам Зевс-громовержец. Его волею было решено: власть, таким образом добытая, не годится. Микенцы отказались признать Фиеста царем. Тому пришлось бежать, но он тайно увез сына Атрея Полисфена. Маченького племянника Атрей воспитал на чужбине в ненависти к родному отцу. Неудивительно, что, когда По-лисфен вырос, он отправился в Микены убивать Атрея. Атрей же опередил его. И ужаснулся, узнав в убитом собственного сына. Чтоб отомстить брату, Атрей придумал план. Внешне примирившись с Фиестом, он зазвал его в Микены. Тот вернулся охотно, но опять вместе с Аеропой стал строить Атрею козни. Атрей же тайно схватил сыновей Фиеста, убил их, приготовил их мясо и на пиру велел поднести это блюдо Фиесту. Зевс разразился громами! Гелиос повернул свою колесницу на восток.! Фиест ел мясо и звал своих сыновей. Атрей принес ему их ноги и головы. А когда Фиест стал просить отдать ему трупы юношей, Атрей указал ему на угощенье. Фиест проклял род Атрея и бежал к царю Эпира Феспроту.

Разгневанные боги наслали на Арголиду неурожай. Атрей обратился к оракулу — Дельфы находились неподалеку. Оракул ответил: Атрею следует вернуть Фиеста в Микены. Атрей разыскал сына Фиеста Эгисфа и воспитал его, как родного сына. Самого Фиеста тоже разыскали и, схватив, доставили в Микены сыновья Атрея — Агамемнон и Менелай.

Атрей заточил брата в темницу, желая убить его. Вероятно, по семейной привычке он поручил это сделать Эгисфу. Однако в темнице Фиест узнал родного сына. Тогда Эгисф пообещал истинному отцу убить Атрея. Когда Атрей поспешил к берегу моря, чтоб совершить жертвоприношения богам-олимпийцам, Эгисф исполнил клятву. Во время священнодействия он поразил Атрея ударом в спину.

Фиест и Эгисф стали царями Микен. Агамемнон и Менелай бежали в Спарту. Там Менелай женился на прекрасной Елене — дочери жены спартанского царя Тиндарея Леды и самого Зевса, который в обличье лебедя стал отцом Елены. Агамемнон женился на земной сестре Елены — Клитемнестре, затем возвратился в Микены, убил родного дядю Фиеста и стал царем. Эгисф, как известно, оставался в Микенах. По отбытии Агамемнона в Трою он стал любовником Клитемнестры, а через долгое время отомстил убийце отца руками своей любовницы, неверной жены Агамемнона. Впрочем, еще вопрос, чьей она была женой на самом деле: по одной из версий мифа Агамемнон отнял Клитемнестру у Эгисфа, которому ее обещал отец Тиндарей.

И Клитемнестра жестоко поплатилась за преступление. Интересно, что кроме одной дочери Ифигении, других своих детей она не любила. Когда во время Троянской войны троянец Телеф, тяжелораненый, попал в плен к ахейцам, ему было предсказано, что вылечит его тот, кто ранил; а это был Ахилл. Телеф избрал такой путь, чтоб заставить Ахилла вылечить его: под видом нищего, на костылях он пришел в Микены и, по совету Клитемнестры, схватил из колыбели ее маленького сына от Агамемнона — Ореста. И стал грозить размозжить ребенку голову о жертвенник. Агамемнон испугался, призвал Ахилла. Ахилл удивился тому, что он почему-то должен исцелять раны. Однако Одиссей (вероятно, тайный врачеватель) присоветовал ему наскрести железа с конца его копья, смешать с землей и приложить к ране. Ахилл так и сделал, и Телеф выздоровел! Из этого эпизода видно, что, во-первых, ахейцам уже было знакомо железо, а во-вторых, ему приписывались чудесные свойства. Впрочем, если мифы в остальных своих частях не лгут, не верить в исцеление нет оснований. Кстати, единственный раз в микенских гробницах на пальце костяка нашли железное кольцо: золото ценилось ниже железа.

В запутанных семейных делах Агамемнона был замешан и Ахилл, желавший жениться на Ифигении. Когда девушку вели к жертвенному алтарю, Ахилл страдал от любви. Но Артемида не приняла страшной жертвы: вместо Ифигении нож жреца поразил лань, которой богиня подменила Ифигению, сама Ифигения стала жрицей храма Артемиды. Затаивший обиду Ахилл дождался своего часа. В дележ военной добычи вмешался Аполлон — дело о девах Хрисеиде и Брисеиде. В пылу ссоры Ахилл обозвал Агамемнона "пожирателем народа, пьяницей трусом, собакой".

Пленные троянки, вместе с привезенной в Микены Кассандрой, оплакивали Агамемнона, тайно посещая его гробницу. Вместе с ними ходила дочь Агамемнона и Клитемнестры Электра, которая ненавидела мать-убийцу. Сына их Ореста в то время не было в Микенах: о нем позаботилась нянька, отправив его далеко от родного гнезда.

Орест вернулся вместе с другом Пиладом. На могиле отца он встретился с сестрой Электрой. Та узнала брата по пряди волос. Было задумано и совершено последнее убийство. Брат с сестрой обманули Клитемнестру, сказав, что Орест умер. Та позвала Эгис-фа, чтобы сообщить ему эту новость. Орест воспользовался моментом и убил обоих. Но сам он уже не смог стать царем Микен: вынужден был бежать, преследуемый богинями мщения Эриниями. И когда Аполлон добился прощения Ореста, было поздно: Микены, как и все города и поселения Микенской Греции, лежали в развалинах. Причина ужасной ка-, тастрофы остается тайной доныне. Известно только, что в конце XII века до н. э. Микены были полностью сожжены. Гибель приписывают извержению вулкана, гигантской волне, завоевателям; почти два «темных» века — XI–IX века до н. э. на землях Микенской Греции лежал слой пепла, и ничего не росло. Пожар был такой силы, что дворцовые стены из камня и необожженного кирпича обвалились и сплавились в единую массу, по крепости не уступающую бетону. Впрочем, если и были какие-то природные катаклизмы, то вне всякого сомнения ими воспользовались хлынувшие примерно через сто лет после Троянской войны орды греков-дорийцев. Это были сами настоящие варвары, сметавшие все на своем пути, родословную они вели от Геракла.

Так начиналась история Европы. Род Атридов, а до него род Даная, пришельца в Аргос, 49 из 50 дочерей которого убили своих мужей. Это те самые данаиды, которые на том свете наполняют водой бездонную бочку. Казалось бы, отречься от таких предков, а не спорить об их происхождении. Но нет. Историческая наука предпочитает говорить о мифологической смене эпох с матриархата на патриархат. А ведь герои греческих мифов жили на самом деле, это их потомство судит и рядит о них. Например, о том, что микенские ахейцы — наследники минойских критян конца XIV века до н. э. Они селились на островах Эгейского моря, на Родосе, в Малой Азии, на Кипре. Или: Данай — прямой праотец микенских критян (ахейцы, аргивяне, данайцы). «Дануна», «дениен» — "народы моря" (XIII век до н. э.). Богатство Микен XIV века связано с приездом Даная в Арголиду. Данай — сын Бела, мифического царя Египта (он же — вавилонское, карфагенское, финикийское божество, верховный бог). Данай — брат Египта, чьи сыновья и стали на одну ночь мужьями данаид. Интересно, что с переселением Даная в Европу зафиксирован упадок семитского народа гиксосов. По традиции, Данай прибыл в Аргос в 1510 году до н. э. следы ахейцев нашли и в клинописных надписях из Хеттского царства в Малой Азии — 23 текста. В них Упоминался народ-страна «Ахийява» — ахейцев.

Миф из Арголидской котловины — самый известный из сохранившихся. Однако странно, что уникальные находки в Микенах, в том числе архитектурные, послужившие причиной назвать всю бронзовую працивилизацию микенской, как-то неохотно обсуждаются в исторической науке. Словно находок там раз-два и обчелся. Только упомянут Львиные ворота, и сразу переходят к Кносскому дворцу, либо к городу Пилосу, либо к другим городам эгейской культуры.

Тем не менее все археологические находки в Микенах получают условные обозначения по мифологическим, легендарным фактам и именам. Начало положил Шлиман золотой "маской Агамемнона". Затем — "гробница Атрея", или "сокровищница Атрея", "гробница Клитемнестры", "гробница Эгисфа", с их несметными сокровищами.

Впрочем, сокровища Микен большей частью были разграблены еще в древности. Однако раскопки, начатые Шлиманом и Дёрпфельдом в 1873–1874 годы, затем продолженные в начале XX века X. Цундасом, а между двумя мировыми войнами англичанином А. Д. Б. Уэйсом и американцем К.У. Биченом, принесли еще много находок, в основном сокровищ. В 1951–1953 годы раскопки вели греческие археологи И. Пападимитриу и Г. Милонас. Новые раскопки в Микенах производились в 1968–1969 году лордом У. Тейлуром. Ведутся они и теперь.

Главные источники микенских сокровищ — древние захоронения. Первые могилы, 6 гробниц, получивших наименование шахтовых, Шлиман открыл в 1874 году в непосредственной близости от акрополя. По времени они соответствуют древнейшим слоям дворца — XIV век до н. э. Они входили в систему укреплений и были обнесены монументальным кольцом каменных блоков, образуя круг. Его назвали круг А (с диаметром 27,5 метра), или круг Шлимана. Позднее там была найдена седьмая гробница. Шлиман считал, что это гробницы микенских царей. Они представляют собой вырубленные в скале прямоугольные колодцы — склепы, закрытые сверху каменными плитами. В течение 150 лет в них были захоронены 19 человек — 9 мужчин, 8 женщин и двое детей. Впоследствии выяснилось, что существует круг Б, выходящий за крепостные стены. В круге Б обнаружено больше 20 гробниц. Методы захоронения в этом круге разнообразны — от «ящиковых», или «ямных», могил на 1–2 человек, одно-два погребения в сосудах, до больших шахтовых 3–4 метра в поперечнике.

Наиболее интересны так называемые купольные гробницы вне городских стен (толосы). Сама гробница помещалась в центре холма, к ней вел снаружи длинный спуск-коридор; подземная кладка купольных гробниц уникальна и нигде, кроме Микен, не встречается. Купольный свод могилы создавали путем постепенного выдвижения камней одного над другим, и в конце концов они смыкались. Строительное мастерство проявилось и в кладке стен могильной камеры, входа в нее. К купольным относятся "гробница, или сокровищница Атрея", а также "гробница Клитемнестры". Насчет "гробницы Агамемнона" есть версия, что она принадлежит Эгисфу. Противоположная версия утверждает, что гробница уже существовала за двести лет до рождения Агамемнона. Блок над входом в гробницу Атрея весил Ю тонн. Купол ее высотой 13 метров, а диаметр самой гробницы 14,6 метра. Вход в усыпальницу шел через длинный коридор длиной 36 метров, его стены были сложены из крупных блоков. Дверной проем в круглую камеру украшали две полуколонны из зеленого мрамора, покрытые тончайшей резьбой. Это самое мощное сооружение в Европе до Пантеона в Риме, построенного в 27 году н. э. Купольные гробницы были декорированы изнутри бронзовыми розетками и расписаны красками. К сожалению, все толосы были ограблены еще в древности, поэтому о богатстве похороненного здесь басилевса мы можем судить лишь по монументальной архитектуре.

В нижнем городе в Микенах был обнаружен еще один тип гробниц — камерные, числом 60; они проще и примитивнее купольных. Открытия могил продолжаются, не исключены самые неожиданные находки.

Покойников в Микенах хоронили так: клали на шкуру животного или на деревянный настил. Наверху ставили стелу. Возле гробниц в земле находили человеческие кости — они принадлежали жертвам, принесенным богам.

По предметам из гробниц мы судим об облике, нравах, политическом и общественном устройстве, уровне культуры микенцев. Их цивилизация намного превосходила по мастерству и искусству позднейшую, времен упадка. Поражает также география связей микенцев с другими землями, странами и народами.

Однако привозные вещи в Микенах легко отличить от местных. Ремесло высоко ценилось цивилизацией эпохи бронзы. На акрополе вблизи святилищ найдены следы кузнечной мастерской — факт, нигде, кроме Микен, не повторившийся. Кузницы всегда устраивали за городом, чтобы не спровоцировать пожара. Возле развалин мастерской была обнаружена настенная фреска — фигура женщины, в которой признали богиню коней Потнию (как говорят, мать Зевса).

Микенские бронзовые мечи из шахтовой гробницы инкрустированы благородными металлами. Воинский панцирь представлял собой полотняную рубаху с нашитыми на нее металлическими пластинами. Шлем микенского воина был войлочный, металл на него также нашивался пластинами.

Неповторимыми произведениями искусства предстают ритоны — золотые и серебряные сосуды для жертвенных возлияний: в виде львиных и бычьих голов, затейливо украшенных розетками и другими декоративными деталями, что не мешало реалистичности и экспрессии в их "портретном сходстве". Драгоценные кубки, чаши, золотые и серебряные цепочки, диадемы, кольца, богато украшенное оружие соседствовали с косметическими корзиночками, поясными пряжками с чеканкой, бронзовыми зеркалами, гребнями. Находки в мужских и женских захоронениях отличались лишь некоторыми предметами. Так, именно по вычеканенному на пряжке одеянию богини и одежде женщин на ручке из слоновой кости — узкий корсаж под обнаженной грудью, короткие рукава, длинные юбки со складками и оторочками, по женским прическам, изображенным на этих и других предметах, — завитые сзади волосы, подобранные в высокий хвост или собранные в греческий узел — и была «определена» купольная "гробница Клитемнестры" у входа в Микены. Разъяренные микенские львицы и на жертву, и на преступление, и на многочисленные празднества шли тщательно, изысканно убранными.

Но самыми уникальными открытиями были золотые маски на лицах покойных, не встречающиеся нигде, кроме Египта и Микен. Маски повторяют портретные черты тех, на кого они были надеты. Недаром спорят, чье лицо держал в руках Шлиман — Агамемнона или Эгисфа. А еще у исследователей теплится надежда, что одна из масок принадлежит Персею. Кстати, единственная маска из электрона — сплава золота с серебром — дает возможность предположить, что она также принадлежала историческому лицу.

Однако об искусстве микенских мастеров свидетельствует в первую очередь керамика. Именно она, а не золото и серебро, стала летописью быта и культуры Микен. Характерные черты керамики всей Микенской Греции — ее удивительная «домашность» росписи, изображений людей и сцен. Люди как живые смотрят на нас с колесниц, в том числе и управляемых женщинами, за веретеном, в сценах охотничьих и военных. Встречаются и орнаментальные изображения, порой с морскими темами; здесь улавливают критское влияние. Но история Микен все-таки читается по «своим» подробностям жизни. Герой непонятен или произвольно толкуется тот или иной ритуал. Но ошибиться в праздничных, или торжественных, или довольных будничных выражениях лиц невозможно.

Мелкая деталь — микенцы ели из глубоких тарелок; культура стола впоследствии подтвердилась списком кулинарных кореньев, прочитанном на глиняной табличке. И дичь, и рыбу микенцы приправляли изысканными соусами.

Керамические сосуды для оливкового масла, вина, зерна и других наполнений, а также сосуды для пожертвований богам отличаются собственной, микенской формой и росписью. Среди них встречаются и древнейшие, изготовленные без помощи гончарного круга; а со II тысячелетия до н. э. уже налажено поточное гончарное производство.

Встречающиеся в могилах чаши явно иноземного происхождения, например, критская чаша из горного хрусталя или, вероятно, египетский двуручный кубок из белого камня, неотличимого от мрамора; нефритовые печати из Вавилона лишь оттеняют самобытность микенских мастеров. Так же, как и многочисленные статуэтки, преимущественно женские, изваянные из слоновой кости, изображают не чужеземцев, а местных жителей. Встречаются изображения женщин со змеями или самих змей — тоже, вероятно, критское влияние. Удивительно, как мало иноземных, экзотических вещей положено в могилы на протяжении тысячелетий — ведь все богатство Микен — золото, серебро, драгоценные камни — было добыто в войнах. Но над материалами трудились местные умельцы. В нижнем городе еще не до конца раскопаны внушительные развалины ремесленных кварталов, соседствовавших с общественными зданиями.

"Наземная" керамика, фрески и скульптура соответствуют могильным. Так, храм в Микенах — "дом Цундаса", археолога, наиболее основательно раскопавшего Микены, два небольших святилища, состоящих из зала и прихожей, с. колоннами и центральным очагом, украшен полихромными керамическими алтарем и жертвенниками. Стены покрыты фресками. Там нашли 20 женских статуэток, 17 терракотовых змей, сосуды, наполненные украшениями. Интересно, что микенские ремесленники были и мастерами пародии — найдены статуэтки женских и мужских тел, изображенных в виде цилиндров на гончарном круге, гротескные головы, искривленные лица, пестрая раскраска. Среди этого «разнобоя» главенствует изящная фигурка из слоновой кости женщины-богини, держащей в руке ячменные колосья — вероятно, это Деметра.

Микенский пантеон ни у кого не вызывает сомнений; все боги — известные впоследствии древнегреческие боги-олимпийцы. Это Зевс, Дионис, Аполлон, Посейдон, Афина, Гермес, Гера, Артемида, Арес, Афродита, Гефест, Некоторый вопрос вызывает лишь богиня — владычица Мать-Земля: кто она? Впрочем, у микенцев встречаются упоминания о богах и их изображения, которые у классических греков уже отсутствуют. Этот вопрос наиболее спорен. Здесь вмешиваются истории происхождения Диониса и Аполлона, по версиям — гиперборейцев. Официальная наука отстаивает их местное, Пелопоннесско-Критеское происхождение. Зевс, как известно, родился на Крите. Хотя что может быть известно о богах древних племен? Откуда пришли они и привели свои народы? "Владычице — 1 сосуд, 1 женщина, в (тот) месяц, когда выходят в море", — это табличка со списком жертвоприношений на очередной календарный месяц, подлинный текст.

Над Микенами молчаливо возвышаются добродушно-свирепые круглые лики двух львиц, непревзойденные по мастерству и самобытности изваяния. Что символизируют они? Над этой загадкой, кажется, никто не бился.

Главные усилия были посвящены расшифровке крито-микенских письмен.

Первые тексты открыл в 1900–1904 годы в Кносском дворце на Крите археолог Эванс. Более 10 000 табличек, не считая надписей на сосудах и ларцах, являли собой линейное слоговое письмо XVII века до н. э. и позднейшее. Письмо подразделялось на два вида — линейное письмо «А» и линейное письмо "Б".

Письмо «А» содержит 137 различных знаков, треть из которых — древнее критское пиктографическое письмо. Письмо «А» до сих пор не расшифровано. Письмо «Б» оказалось более податливым, но породило множество толкований. Считается, что оно расшифровано в 1952 году англичанами М. Вентрисом и Дж. Чедвиком. Как и Шлиман, Вентрис даже не филолог, а любитель.

В Микенской Греции обнаружено только письмо «Б». До 1939 года находили отдельные его знаки. Но в 1939 году англичанин Бледжен и грек Курониотис нашли 600 табличек. Теперь таких табличек найдено более 900. Их складывали в корзины и ставили на полки в помещении (так хранился в древности архив).

Все надписи оказались хозяйственно-регистрационного характера. То же содержание и в табличках из Кносского дворца. Следовательно, информация из них минимальна. Считается, что письмо «Б» проникло на Крит вместе с ахейцами.

Все до одной надписи лаконичны: 4–9 строк. Поставки шерсти, призыв в войско, распределение скота по пастбищам и т. д. Часты собственные имена и географические названия. Надписи на сосудах большей частью сообщают об их владельцах. Есть числа: " Молотильщиц — 7, девочек — 10, мальчиков — 6".

Письмо «Б» использует и. пиктографию. Характерные знаки — треножники, сосуды с разным числом РУЧек, конские головы, чаши, мечи колесницы, мужчины и женщины, копья, кабаны.

Прочтение напрямую связано с вопросом, на каком языке говорили микенцы. Появление письменности в Греции связывают с именем Кадма из финикийского города Тира. В Грецию автор "Кадмова письма" попал в поисках своей сестры Европы. Так подтверждается финикийское происхождение греческого алфавита IX–VIII веков до н. э. Однако цилиндрические печати из Вавилона XVII века встречаются в беотийских Фивах микенской эпохи в XIV–XIII веках до н. э. Этот миф и положил в основу своей расшифровки письма «Б» чех Б. Грозный. Он обнаружил сходство надписей с финикийскими, хеттскими, египетскими и протоиндийскими письменами. Однако его версия успеха не имела. Болгарин В. Георгиев считает письма «А» и «Б» греческими, древнегреческий алфавит — из микенского силлабария.

Вентрис и Чедвик считали, что основа письма все же древнегреческая, а древнегреческий язык — древнейшая форма кипро-аркадского диалекта греческого. До прихода дорийцев в Пелопоннес-в конце II тысячелетия до н. э. часть древнегреческих племен эмигрировала на Кипр. Туда и принесли ахейцы язык и письмо. Вентрис и Чедвик определили фонетику многих знаков по аналогии с кипрским письмом. Большинство ученых приняло их метод. Из наших специалистов много табличек прочел С.Я. Лурье — в той же версии, но по-своему.

Однако есть маленький нюанс. Система линейно-слогового письма оказалась не приспособленной к греческому языку. Так, догреческое население (!) микенской бронзовой цивилизации в произношении не различало звуков «л» и «р», произносило их слабо, что характерно для древнейших языков Малой Азии. Нашелся выход: выдвинули официальную версию, используемую уже как научный термин — особого микенского «диалекта», звучащего по-гречески искаженно.

Удивительно то, что надписи все же прочитаны! И прочитаны так, что подробности жизненные не вызывают сомнений. Что касается письма «А», то есть версия, будто разгадка кроется в том, что оно написано на хеттском языке.

Сколько народа жило в Микенах, неизвестно. Среди цифровых находок встречаются только такие: самое большое число — 19 300, это количество овец; затем — 1800 сосудов; воинов-призывников 569; простолюдинов — 2000 женщин и детей; колесниц — 400. Эти данные практически ни о чем не говорят, так как не ясно, идет ли речь собственно о Микенах, или о всех лежащих вокруг и подвластных им городах.

И все же из многогранного анализа крито-микенского письма возникла широкая политико-административно-хозяйственная картина. Микены — централизованное государство на первой ступени рабовладельческого строя с большим административным аппаратом. Письмом, как и в Египте, владели чиновники. Каждый вел свой учет. Например, один бюрократ занимался исключительно подсчетом колес. Особым почетом пользовались ремесленники и жрецы. Многие беды Агамемнона проистекли оттого, что он боялся ослушаться прорицателя Калхаса.[43] Раскопанные же дома ремесленников, их размеры и дороговизна обнаруженных здесь вещей говорят о том, что владельцы были люди весьма обеспеченные. В одном только "доме виноторговца" найдено 50 больших кувшинов в полметра высотой и восемь глиняных бочек высотой в человеческий рост.

В Микенском царстве не было торговли, как самостоятельной отрасли: господствовал товарообмен. Не было и землевладельцев. Экономические отношения скорее всего были административно-распределительными, с большим бюрократическим аппаратом. Поля сдавались в аренду государством. Микенский царь взимал со свободного населения подати натурой. Расчеты велись на "меры зерна", в данном случае ячменя. В результате в царских кладовых скапливалось множество ремесленных изделий и продуктов. Большую прибыль давал и "подсобный"' промысел: война и пиратство.

Женщины во всех вопросах собственности приравнивались к мужчинам. То же и в вопросах податей. В общем, микенцы, кто бы они ни были, пахали и воевали, чтили богов и умерших, совершали обряды и блюли обычаи, подчинялись царям-пришельцам и свирепым львицам-властительницам. Они подняли на своих плечах всю европейскую культуру, как поднимали неподъёмные каменные глыбы построек и могил.

После учиненного дорийцами погрома Микены не смогли оправиться и влачили жалкое существование. Постепенно на месте великой резиденции Агамемнона вырос убогий городишко. В 479 году до н. э., когда Ксеркс вторгся в Грецию, из Львиных ворот вышло всего семьдесят четыре воина, которые вместе со спартанцами и афинянами разбили персов под Платеями. Ясно, что участие микенцев было чисто номинальным, но в то же время и глубоко символичным: ведь им уже приходилось побеждать азиатов. За этот поступок Микены были упомянуты в числе других городов, отстоявших родину. Этот поступок обошелся им очень дорого. Жители соседнего, цветущего и богатого Аргоса, признавшие власть персов и не оказавшие им никакого сопротивления, возненавидели микенцев и однажды, внезапно напав, уничтожили то, что еще оставалось. Так Микены прекратили свое существование.

Еще много тайн хранит горное гнездо — Микены. Одна из них: каковы были ростом и физической крепостью предки европейцев? Ведь уже обитатели Древней Греции, встречая развалины крепостных стен и зданий, приписывали их одноглазым (!) великанам-циклопам.

Версию о людях-циклопах, говорящих на своем циклопическом языке, породивших нескончаемые раздоры и великую культуру, в серьезной науке еще не выдвигали.

И почему все-таки вход в «мычащий» город охраняется могучими львицами?..