"Меченая" - читать интересную книгу автора (Сеньоль Клод)

VI

После ухода колдуна лихорадка и страх с новой силой обрушились на Моарк'ха. Они терзали его всю ночь — бретонец бредил и обливался потом. Когда наступило утро и Галиотт встала и принялась возиться в столовой, бормоча себе что-то под нос, Моарк'х извлек магический листок из-под подушки и проглотил его. Через час бретонец уже забыл о лихорадке и страхе. Он встал и с аппетитом позавтракал. Вскоре его охватило неодолимое желание обойти владения и рассмотреть все, что он едва не потерял навсегда.

Моарк'х выходит на дорогу в Ланглуа. Окружающие поля залиты ярким светом, слепящим глаза. Утренняя прохлада ласкает щеки. Фермер вдыхает запах земли. От росы щекотно во рту и в носу. Ярко-зеленая трава ласкает взгляд. Жизнь бьет ключом. Сначала Моарк'х хочет глянуть на поле ржи, расположенное на краю его владений, почти у долины, но некая сила тянет его назад, к лесу Крул. Бретонец возвращается и идет по травянистой дороге к Мальну. Взбирается на пригорок. Шаги его легки, в душе — безмятежность. Уже виднеется ограда из орешника. Кустарник словно разбух от листвы. Прогалины покрыты густой травой. Моарк'х минует изгородь. Болото ярко сверкает на солнце. По тростнику и осоке пробегают зеленые и голубые отблески. Это озерцо мертвой воды похоже на открытую рану, на которой жиреют комары, как жиреют мухи на ранах животных. От воды поднимается гнилостный запах. Зеленоватый, жирный, отвратительный запах. Моарк'х даже не смотрит на этот клочок потерянной для него земли. Его взгляд ласкает полосу пшеничного поля. Глаза фермера сверкают от гордости. Он направляется к зеленеющему полю. Колосья доходят до колен. Моарк'х долго внюхивается в свежий запах, поднимающийся от этой земли, для которой он столько сделал и в которую вложил столько надежд.

И вдруг бретонец видит себя в постели, сраженным странным недомоганием. Его уверенность тает. Он снова глядит на пшеницу. Особенно на то место, где начинается болото. Все выглядит обычно. Но неприятное ощущение в груди растет. На зеленый фон накладывается образ колдуна из Менетреоля. Моарк'х вспоминает его совет: «Пойдешь на свое поле, чтобы отыскать статую и вернуть ей голову на плечи». Моарк'х готов послать колдуна к дьяволу. Он повторяет про себя, что колдуну, наверное, уже удалось заколдовать камень. Голова может подождать еще пару месяцев, ведь она и так уже почти полгода отделена от своего тела. Кстати, а где находится каменное тело? Моарк'х не может вспомнить точно, где на него наткнулся. Солнце обрушивается на лес Крул всем своим жаром и словно подстегивает птичий гомон, голоса пернатых буквально звенят от солнечных лучей. Слова колдуна в ушах бретонца стихают. Теряют смысл. От мысли, что он собственными руками испортит это поле, Моарк'х разражается сухим смехом. Бретонец пожимает плечами.

Он обходит свои владения и весело насвистывает. И понемногу возвращается к жизни, которую, казалось, уже потерял. Вернувшись в Лану, Моарк'х останавливается у двери в кухню — ноги его еще готовы шагать и шагать.

Наконец он толкает дверь и входит. После чистого воздуха привычный запах молока кажется бретонцу тяжелым. Жужжат в вечном кружении мухи. Пытаются сесть ему на лицо. Он похлопывает по щекам, отгоняя их. Жирная синяя муха срывается со стены и с громким стуком ударяется о противоположную стену. В полете ее крылья гудят как металл. Она садится на кусок сыра. Фермер сгоняет ее картузом. Часы отбивают десять ударов. Моарк'х решает поправить лезвия серпов и направляется в чулан, где они висят.

Закончив работу, он собирается выйти и вдруг слышит скрипы на чердаке. Бретонец застывает на месте и вслушивается до звона в ушах. Он тут же вспоминает про голову и, несмотря на защиту, обещанную колдуном из Менетреоля, испытывает вдруг беспричинный страх. Шум становится громче. Моарк'х различает мужские шаги и решает залезть наверх. Неуверенно он приподнимает крышку люка и оказывается перед Антуаном.

Тот сутулится больше обычного и выглядит удивленным и смущенным, взгляд слуги напряжен. Моарк'х подходит к Антуану, хватает его за ворот и встряхивает, как кролика.

— Что ты тут делаешь? — кричит он. — Я тебя поймал, грязный воришка… Вместо того чтобы быть в поле… Пользуешься моим отсутствием, чтобы красть мое добро… Ну погоди… я отобью у тебя охоту…

Антуан даже не обороняется. Рубашка его рвется. Он должен был бы сопротивляться. Один толчок, и хозяин упадет в люк. И разом слуга удовлетворит свою ненависть. Такой случай, быть может, уже никогда не представится. Но Антуан ничего не делает. Что-то, похоже, мешает ему.

Наконец Моарк'х успокаивается и отпускает Антуана.

— Я же запретил, чтобы сюда лазили, — смущенно продолжает он, как бы стыдясь за вспышку гнева. — Ты хорошо знаешь, я не хочу, чтобы ты занимался ею…

Антуан пытается заговорить. Голос его дрожит, словно хозяин продолжает трясти Антуана.

— Ну да… — мямлит слуга. — Хотите вы или нет, но я занимаюсь ею, поскольку ей нечего рассчитывать на вас, иначе она скоро помрет от истомы… А потом, она вас больше не любит…

— Что? — Моарк'х хмурится, пытаясь понять. — Говоришь, она меня больше не любит?

В это мгновение из-за столба доносится шум. Антуан сжимает кулаки, но головы не поворачивает.

— Послушай, — удивленно восклицает бретонец, — а кто это здесь с тобой?..

Он делает шаг вперед. Антуан широко раскидывает руки, пытаясь помешать ему.

— Ну ладно, — голос у него резок, — не притворяйтесь, что вам все равно. Вы знаете, кто там… вы сами только что сказали…

Ошарашенный Моарк'х останавливается с проклятиями.

— К черту, кто там… я не хочу, чтобы сюда лазили… Галиотт тебе наверняка велела выбросить старинную голову в болото или куда еще… Думает, я не знаю, что творится в доме за моей спиной…

Он топает, его снова охватил гнев.

— …Что это вам даст?..

— Повторяю тебе, это мое добро, а не твое.

Понимая заблуждение бретонца, Антуан успокаивается и не сопротивляется, когда тот подталкивает его к лестнице и гонит вниз.

— Тебе лучше уйти, твое место не здесь… Иди… побереги силы на завтра… На заре я собираюсь начать работы.

Антуан спускается вниз. Моарк'х огибает столб, стараясь не глядеть на камень. И вдруг замечает Анриетту. Она стоит на коленях и рыдает, спрятав лицо в ладонях, словно ее терзает стыд.

Солнце гаснет разом, но спальню Моарк'ха еще заливает белесоватый свет. Бретонец не знает, который сейчас час, даже не понимает, день стоит или ночь. Он тонет в своей огромной постели, мягкой и обволакивающей как туман. Рядом с ним пусто, и пустота тянется в бесконечность. Ему кажется, что это место подготовлено для кого-то, кого надо обязательно дождаться. Моарк'х изредка бросает взгляды на закрытую дверь. Его руки и тело дрожат от нетерпения. Глаза сверкают от нестерпимого желания. А сердце колотится от страха. Движения бретонца замедленны. Он лежит одетым. Над кроватью крест-накрест висят кирка и лопата. Из уголков его рта стекают струйки крови. Он их то и дело стирает тыльной стороной ладони. У крови вкус спиртного. Моарк'х истекает ею, но не ощущает боли. Тело легче гусиного пуха. Кровь, похоже, течет уже давно, вот почему тело его почти ничего не весит. Он все посматривает на дверь. И по-прежнему ощущает вкус алкоголя. Дверь вдруг начинает расти, становится громадной. Надо задирать голову, чтобы увидеть притолоку. Моарк'х знает, что на его губах играет улыбка радости. Он слезает с кровати. Дверь наливается ярким светом. И словно повисает в пустоте, но когда бретонец подходит ближе, то видит, что дверь покоится на воде. Он входит в воду. Здесь неглубоко. Моарк'х ощущает лишь холод, как бывает холодно ногам в глубине постели. Протягивает руку, чтобы открыть дверь. Рука его безмерно удлиняется, а дверь отступает, фермер понимает, что ему надо идти вперед. И он идет. Вода постепенно поднимается до щиколоток, потом до икр, до колен, до живота. Кровь уже течет из носа и ушей. И потеряла вкус. Вода доходит до груди, потом до шеи. Но больше не поднимается. Она похожа на туман. Напоминающий перину туман. Моарк'х знает, куда направляется, как знает, что его ничто не остановит в этом движении по воде, набегающей на плечи. Поверхность воды твердеет, становится острой. Лед. Замерзшая влага сжимает и режет, как веревка из плохого джута. Кольцо сжимается все туже. Моарк'ху больно, но он улыбается. Бретонец знает, что должен улыбаться, и ему легко. Он знает, что другие уже испытали подобные ощущения на колоде палача. Ощущения очень приятны. Он жаждет, чтобы такое его состояние никогда не кончалось. Мимо проносятся желтые и розовые кувшинки, вспыхивает радуга. Над ним смыкается свод кустарников. Дверь уже совсем рядом. Глаза Моарк'ха прикованы к ней. Тиски вокруг его шеи разжимаются. Дверь уменьшается в размерах. По обе стороны ее возникают илистые, заросшие травой берега. Дыхание Моарк'ха становится колючим и болезненным. В воде скользят крысы и гады. Лягушка зазывает жабу. Саламандра слизывает засохшую кровь в раковине его уха. Вода становится плотной. Ему хочется выбраться из грязи. Он пытается вырваться из ее объятий. Превозмогая себя, он закрывает глаза. От каждого усилия в голове темнеет. И чернота сверкает, как огонь. Моарк'х видит, что стоит на краю болота Мальну. И вздрагивает от внезапного ужаса. Дверь распахивается. Из проема появляется белая фигура — она скользит по илу. Она движется, словно гонимая ветром лодка. Это продолговатый кусок камня. Моарк'х вытягивает голову, чтобы рассмотреть его. Перед ним статуя. Тело женщины в старинной одежде. Тело стылое, как у мертвеца. Он рывком выбирается из грязи, падает рядом со статуей, готовый целовать ее в каменные уста. Но у статуи нет головы. На изломе шеи видны застарелые сгустки крови. Моарк'х ощущает боль, словно его ударили киркой в живот. Он вцепляется в статую и прижимает к себе, пытаясь справиться с болью. И сразу испытывает облегчение. Он касается каменного живота. Тот вздрагивает, как живой. И вдруг Моарк'х остается в полном одиночестве среди пшеничного поля, развороченного гигантским лемехом плуга. В то же мгновение из Лану доносится рокот. Он растет и раскатывается по округе оглушительным эхом. Камни и деревья пляшут в бешеном ритме. Моарк'х приваливается спиной к изгороди. И видит мертвое поле. По дороге катится и подпрыгивает шар — каменная голова, которую он осенью сорвал с шеи. Бретонец снова ощущает боль в животе. Вжимается в изгородь, пытаясь спрятаться. Но та вдруг исчезает. И он опять в одиночестве стоит среди пшеничного поля. Каменная голова подкатывается к берегу болота. Исчезает, вновь выныривает из травы и подпрыгивает на высоту человеческого роста. Моарк'х подходит ближе. И видит статую. Та стоит, обратившись грудью к голове, и подставляет ей при каждом прыжке свои плечи. Моарк'х пытается убежать, но его тянет к болоту. Он идет вперед неловкими шагами, словно сам обратился в камень. Живут только его глаза, они прикованы к каменной голове, которая безуспешно пытается занять свое место на мраморном теле. Моарк'х подошел так близко, что различает черты ее лица. Его охватывает ужас. При каждом прыжке на лице вспыхивают надежда, разочарование, печаль. Голове никак не удается занять свое место. И каждый раз слышен стук камня о дерево. Моарк'х хочет схватить голову и укрепить на шее, но та подпрыгивает еще выше. Едва не падает на него, словно собираясь раздавить. Наконец ему удается поймать и крепко зажать голову в ладонях. Моарк'х поднимает ее, чтобы прекратить мучения статуи. Но статуя исчезла. Бретонец замирает с бесполезной головой в руках, ее глаза мечут стрелы жестокого гнева. Появляется Антуан, он вырывает голову из рук хозяина и бросает в Мальну. Моарк'х поворачивается, чтобы убежать, и сталкивается с вдруг вернувшейся статуей. От удивления он с силой обнимает ее. Глаза его ищут Антуана. Моарк'х открывает рот, чтобы позвать каменную голову, которая, пуская пузыри, погружается в вязкий ил. Но бретонец не может вымолвить ни слова. Статуя совсем теплая. Живот ее раздувается и становится мягким. Каменная голова опускается на дно болота. Фермер слышит стук, с каким она ударяется о дно. Над его головой проносится стая ворон. Моарк'х наклоняется и прижимается к каменному телу. Воронье возвращается и кружит над ними. В груди статуи бьется сердце. Снова раздаются удары камня о дерево. Короткие и сухие. Они несутся с неба. Моарк'х бросает взгляд вверх. Вороны кружат вокруг падающего с небес белого шара. Они сопровождают его. Это голова. Она оказывается прямо над Моарк'хом и падает все быстрее. Он пытается отогнать ее. Но руки у него одеревенели. Колени фермера подгибаются, он падает на землю и подставляет грудь. Каменная голова со свистом рассекает воздух и вот-вот вонзится в бретонца. Он отчаянно пытается отползти в сторону. Но ему едва удается сдвинуться с места. Падая, голова задевает его щеку и шею…

…Моарк'х просыпается. И едва сдерживает крик. Рубашка промокла от пота. Бретонец сжимает в объятиях прижавшуюся к нему Анриетту. Пальцы его буквально вцепились в живот жены. Он отодвигается от нее. От толчка Анриетта приоткрывает глаза. Потом поворачивается на другой бок и снова засыпает. В это мгновение что-то опускается на щеку бретонца, и тот от страха задерживает дыхание. Осторожно щупает щеку. Ощущает под ладонью что-то шелковистое. Моарк'х вытирает щеку. С потолка ему на лицо сыплются хлопья пыли. Фермер встряхивает головой и обдувает из уголка рта щеку и подбородок. Смотрит в квадрат окна. Ночь близится к концу. Начинает светать. Моарк'ху уже не хочется спать. Он придвигается к Анриетте.

И вдруг грохот, похожий на грохот из его кошмара, сотрясает потолок. Новые хлопья пыли просачиваются сквозь щели между досками и опускаются на простыни рядом с ним. Моарк'х садится. Ему слишком хорошо знаком этот шум. На его лбу крупными бисеринками выступает пот, стекающий по щекам как слезы и застревающий в густой щетине на груди. Моарк'х буквально истекает страхом. Шум над головой становится все громче. Словно на чердаке устроили шабаш ведьмы. Камень бьется о дерево, требуя тела. У фермера нет сил даже крикнуть. Он затыкает уши и стонет. Жена спокойно спит рядом с ним. Чердак гудит от прыжков мечущейся каменной головы. Моарк'х боится: вдруг она спустится вниз и силой потянет к Мальну. Он опасается, что голова собирается утопить его в гнилых водах болота. При каждом ударе бретонец вспоминает отрывки кошмара, превращающегося в реальность. Он не решается зажечь лампу. Наконец все стихает. Тишина застигает Моарк'ха врасплох. И пугает больше, чем шум. Ему кажется, что он сходит с ума. Фермер встает, неловко натягивает брюки, поспешно обувается, выходит и на ощупь бредет к двери кухни. Выходит во двор… тащится к конюшне. Будит лошадь… надевает упряжь… выводит наружу… впрягает в телегу. И делает все очень быстро. Ночь светла и спокойна. Воздух высушивает пот. Моарк'х залезает в телегу и хлещет кобылу кнутом — та сразу берет в галоп. Далеко позади, над горизонтом, занимается полоска зари. Моарк'х отправился к колдуну в Менетреоль, чтобы сообщить, что голова разорвала чары и он готов теперь сделать все, что ему скажут.

Когда хозяин возвращается, слуги и Анриетта возятся в хлеву. Они выходят во двор, услышав шум. И видят, как Моарк'х на ходу выпрыгивает из телеги. Бретонец едва не теряет равновесия. Чуть не падает, но выпрямляется, балансируя руками. Быстро идет к дому и входит в кухню, не переставая жестикулировать. Лошадь сама направляется к конюшне. Ворота распахнуты. Антуан едва успевает остановить ее, пока она не разбила телегу. Он успокаивает лошадь, распрягает ее, привязывает и возвращается к двум женщинам. Они не сдвинулись с места. Анриетта нервно всхлипывает. Галиотт, открыв от удивления рот, смотрит на дверь кухни.

— Возьми крепкую веревку, — спокойно говорит колдун из Менетреоля, разбуженный среди ночи возбужденным Моарк'хом.

Моарк'х отыскал крепкую веревку. Он лезет на чердак. Ему так страшно, что он уже не ощущает страха.

Голова стоит на прежнем месте. Она прислонена к опорному столбу. Мышцы Моарк'ха сведены от напряжения. Он делает то, что ему приказал колдун. Сначала сгибается и отступает, как охотник, хитростью заманивающий застывшую в неподвижности дичь, и крадется вдоль стены чердака. Бретонец спотыкается о мешки с мукой, огибает центральный столб и оказывается позади головы. Он ничего не видит. Деревянный столб скрывает статую. Моарк'х надеется, что голова тоже не видит его. Фермер медленно подбирается к камню. В ушах звучат слова колдуна: «Крепко привяжешь голову, и она оставит тебя в покое…» Бретонец прижимается к столбу, опускается на колени, протягивает веревку… Опускает руки и кричит от радости. Он тянет изо всех сил на себя и слышит резкий удар камня о дерево. Моарк'х затягивает веревку, завязывает ее. Перетягивает еще раз, завязывает… Десять оборотов веревки, десять узлов. Больше не позволяет длина веревки. Окончив дело, бретонец обходит столб и останавливается перед каменной головой. Та словно иссечена шрамами — веревка пленила ее. Моарк'х ногой пробует, крепко ли привязана голова. Потом смеется. И смех его никак не кончается. Он смеется, даже спускаясь по лестнице. Икает от смеха, и в груди его застревает боль. Оказавшись внизу, бретонец снова пытается засмеяться. Все его тело дрожит. Ноги подкашиваются от слабости. Он опирается спиной о лестницу — ему не до смеха, надо справиться с болезненной икотой. Моарк'х закрывает глаза и принимается глубоко дышать. Голова у него кружится.

Вдруг он спиной ощущает дрожь лестницы. Бросается вперед, вскидывает глаза, но ничего не видит. Фермер не сразу соображает, что икота прекратилась, и когда собирается выйти из чулана, слышит треск стен и балок. Вначале шум едва слышен — так потрескивает по ночам мебель. Моарк'х затаивает дыхание. Шум постепенно нарастает. Превращается в грохот. Верхушка лестницы раскачивается. Моарк'х пытается убежать, но страх приковал его к полу. Уже сотрясается все здание — похоже, оно готово обрушиться. Балки скрипят. Потолки трещат. Стонут поперечины. Раскачиваются каменные стены. Гигантская сила, упрятанная на чердаке, сотрясает камень и дерево. Бретонец совсем ослабел. Его разум пошатнулся. Из глотки вырывается вопль ужаса. Если не убежать прочь, развалины дома похоронят под собой Моарк'ха. Бретонец падает на колени и истово молится, глядя на светлый квадрат люка в потолке. Он рыдает, схватившись за голову. Молит о прощении. Клянется отыскать тело статуи. Моарк'х обещает все.

И вдруг ощущает легкость. Последнее обещание освободило его от страха. Вернулись тишина и спокойствие. Он встает и, пятясь, выбирается из чулана. Ноги его запутываются в упавших на пол инструментах. Фермер опускает взгляд. Лопата и кирка. Он без колебаний уносит их с собой.

Обитатели Лану по-прежнему застыли в неподвижности у ворот амбара. Они слышали вопли хозяина. Эти пронзительные звуки пугают в тиши обещающего прекрасный день утра. Все молчат. Наконец появляется бретонец. В руках у него лопата и кирка. Шаг его быстр и решителен. Он проходит мимо своих людей, даже не бросив на них взгляда и не остановившись. Анриетта хочет догнать мужа. Но Галиотт останавливает ее.

— Если она откажется молчать — говорил Моарк'ху колдун, снимая через голову грязный передник, — действуй без промедления… И пусть ничто тебя не останавливает…

Ничто его не останавливает. Ни успокаивающая синева неба, ни тепло, благодатно действующее на чувства. Ничто не может сбить Моарк'ха с зеленой дороги, ведущей к Мальну. У него шаг человека, решившегося на все. Ладони бретонца буквально прикипели к рукояткам инструментов. Он с силой сжимает их. Фермер спешит взрыхлить свое поле, отыскать каменное тело. Мальну еще далеко. Его шаг переходит в бег. Моарк'х спотыкается о камни, выброшенные с поля на дорогу, чтобы сделать ее плотнее. Вскоре он начинает задыхаться. Силы его на исходе. Он снова переходит на шаг. Мышцы в нижней правой части живота сводит болью, которая отдает в ногу. Моарк'х несколько раз нагибается и растирает ногу.

Наконец он минует изгородь, откуда уже видно болото. Прозрачный воздух раздирают лягушки, словно призывающие кваканьем к себе. Моарк'х снова бежит. И оказывается перед пшеничным полем, по которому ласковыми волнами гуляет ветер. Без малейшего колебания Моарк'х бросается в самую его середину. Зеленые колосья клонятся и умирают под его ногами. Бретонец пытается отыскать место, где нашел камень. Но он не помнит. Фермер оглядывается по сторонам. Наверное, вон там, в центре. Он хватает кирку и с размаху вонзает ее в землю. Зеленая пшеница шуршит, пропуская сталь. Тремя ударами бретонец вырывает огромный ком земли. Моарк'х руками выдирает его вместе с корнями. Ему нужно снять скальп с поля. Очистив площадку, он берется за лопату. Комки земли летят в разные стороны, падая ему даже на шею. Образуется все удлиняющаяся канава. С шуршанием гибнут все новые и новые колосья. Моарк'х уже в десяти метрах от края поля, но так ничего и не нашел. Наверное, он ошибся. Бретонец возобновляет поиски чуть в стороне. Солнце поднимается в зенит, начинается пекло. Солнечные лучи лупят по обнаженной голове фермера, но сумасшедшее рвение Моарк'ха уже не остановить. Вокруг бретонца кипит жизнь. В небе с пением носятся жаворонки. Из леса доносится монотонное «ку-ку». Оттуда же несется скрип колес. Вдали весело мычат коровы Лану. Земля усеяна умирающими растениями. А Моарк'х все роет. Он роет, поднимая красную глину. Подхватывает ее лопатой и отбрасывает в сторону. Глина приминает своей тяжестью еще живые колосья. Фермер продолжает яростную битву. Он работает за двоих. Весь его труд, вложенный в земли у болота, пошел прахом. Поле покрылось ямами и холмиками, между которыми едва проглядывают кустики зелени. Моарк'ху так и не удалось отыскать тело каменной женщины на этом мертвом поле. «Тебе надо во что бы то ни стало отыскать статую…» — сказал в заключение колдун из Менетреоля, провожая бретонца к телеге. И Моарк'х обрушивает свое безумие на остатки поля. Его кирка углубляется в землю, но никак не натыкается на проклятый камень. Бретонец в ярости отбрасывает вдаль бесполезный инструмент. И отправляется обратно на ферму. Моарк'х так устал, что не в силах обернуться и посмотреть на свою разрушительную работу. Он идет прямо, не разбирая дороги, как и пришел сюда. Его подгоняет решимость — пора отвязать голову и выбросить ее в это дьявольское болото.

Изможденный Моарк'х пересекает двор и направляется к колодцу. Он вытаскивает ведро холодной воды и утоляет жажду прямо из ведра, хотя вода заливает ему нос и стекает на одежду. Напившись, он входит в кухню. Галиотт и Анриетта застывают на месте и с опаской смотрят на хозяина. Они видят его стеклянный взгляд и почти вылезшие из орбит глаза. Моарк'х приказывает Галиотт:

— Найдите мне тележку.

Он хочет заговорить с Анриеттой, но потом спохватывается и проходит мимо. Его рука мимоходом касается ее твердого живота.

Бретонец влезает на чердак и останавливается перед головой, привязанной к столбу. Влажная жара облегает тело. Моарк'ху не терпится закончить дело. В кармане лежит нож. Он вытаскивает его и открывает. Лезвие ударяется о роговую рукоятку. Оно торчит из сжатого кулака, как палец. Моарк'х разрезает веревку между деревом и камнем. Обрывки ее один за другим падают на пол. И голова тут же валится набок, словно ее вновь отделили от тела. Она застывает у ног Моарк'ха, и он внезапно отшатывается.

Бретонец отбрасывает нож, поднимает каменную голову и прижимает ее к животу. Она буквально обрывает его уставшие руки. Крестьянин медленно бредет к люку. Поворачивается к нему спиной, что-бы нога удобнее встала на ступеньку лестницы. Он может рассчитывать лишь на свои ноги. Поскольку руки заняты проклятым грузом. Моарк'х нащупывает первую перекладину, потом вторую. С трудом начинает спускаться. При каждом движении ему приходится наклоняться вперед. Он поднимает камень к груди. Когда края люка перестают служить ему опорой, он приподнимает камень. Холодная поверхность статуи касается щеки, потом ему начинает казаться, что мрамор теплеет. Камень так же шелковист, как кожа женщины. Жесткая щетина словно впивается в каменную щеку. Моарк'х замедляет спуск. Груз становится легче. Бретонец не осмеливается прервать это касание, похожее на ласку. Щека о щеку с заколдованной головой он замирает на середине лестницы. Ему кажется, что он вернулся во времена первой любви. Он ощущает себя иным. Обратившийся в плоть камень вздрагивает. Моарк'х никак не может освободиться от колдовского ощущения. Он закрывает глаза. Теряет ощущение того, что происходит вокруг, как вдруг пронзительный голос Галиотт со двора врывается ему в уши:

— Ну вот! Вот твоя тележка… Хочешь, чтобы я тебе помогла?..

Крестьянин вдруг приходит в себя. Камень снова давит на руки. Статуя налилась свинцом и отталкивает человека. Моарк'х теряет равновесие. Из его глотки вырывается вопль ужаса. Бретонец ударяется спиной об пол. Камень обрушивается на него и пробивает грудь. Моарк'х хрипит в смертельной тоске. Проклятая голова откатывается в сторону и останавливается на изломе шеи — лицо статуи неподвижно, черты выражают жестокость, как того и хотел тот, кто изваял ее две тысячи лет назад.

Женщины вздрогнули от вопля Моарк'ха. Галиотт подбегает к хозяину первой. Она сразу же понимает, что произошло. Справляется с волнением и тут же захлопывает дверь. Нельзя, чтобы видела Анриетта. Но, как ни быстра была служанка, Анриетта заметила искалеченное тело мужа на полу. Хозяйка закусывает кулаки. Из глаз ее текут слезы, и она бросается прочь. Выскакивает из кухни. В ее чреве бьется новая плоть.

— Антуан… Антуан… — зовет Анриетта.

Она спотыкается и тяжело падает на землю.

Галиотт наклоняется над телом лежащего под лестницей Моарк'ха и приподнимает его. Грудь бретонца складывается как простыня. Он уже перестал хрипеть. Служанка падает на колени. Прикладывает ухо ко рту хозяина, откуда свисают два кровавых уса. Смотрит ему в глаза. Они устремлены в одну точку и быстро стекленеют. Галиотт закрывает глаза бретонца и бормочет отрывок молитвы. Потом проводит своими длинными искривленными пальцами по бледным щекам, размазывая слезы. Встает на ноги. Ей нужны воздух и солнце. Она выходит из чулана, ощущая, что запах смерти уже примешивается к стойкому запаху молока. Шаги ее неуверенны. Служанка пересекает кухню. И с порога замечает Анриетту- та валяется на земле, схватившись за живот. Галиотт бросается к ней и помогает подняться.

В этот момент на дороге в Ланглуа показывается Антуан. Он идет, играя плечами, словно его мышцы все еще сохранили ритм, в котором он работал серпом. Увидев женщин, Антуан ускоряет шаг. Анриетта корчится от боли, закусив губу. И замечает, что присутствие Антуана облегчает ее страдания.

— Что?.. — начинает он.

— Сам увидишь, — обрывает его старуха. — Но сначала помоги мне перенести хозяйку в дом, ее надо уложить на постель… У нее начались схватки- она вот-вот родит… Разведи огонь. Нужна горячая вода…

Антуан буквально глупеет от волнения.

— Вы так считаете? — спрашивает он.

Анриетта дрожит, вытянувшись на постели. Ногти ее царапают простыни. От каждого толчка в животе у нее кривится рот. Галиотт надеется, что все закончится за несколько часов. Она полагает, что справится, что пальцы ее обретут прежнюю гибкость и ловкость. Служанка возвращается в кухню. Пора сообщить Антуану о смерти Моарк'ха.

Галиотт хватает Антуана за полу рубахи и тянет за собой. Тот едва сдерживает крик при виде мертвеца.

— Боже, — восклицает он. — Никогда бы не подумал!..

Галиотт указывает на голову и вдруг приходит в ярость:

— И все этот адский камень… А я ведь предупреждала Моарк'ха. — Потом решительно добавляет: — Ну, ты у меня посмотришь…

Она находит среди инструментов кувалду для забивания столбов.

— Никогда бы не поверил… — бормочет Антуан. Он не может отвести взгляда от раздавленного тела Моарк'ха, виновного в собственной смерти.

Галиотт поднимает кувалду как можно выше и обрушивает ее на каменный череп. От удара ото лба отскакивает кусочек мрамора. Старуха охвачена яростью и следующим ударом разбивает камень. И в то же мгновение воздух разрывает пронзительный крик боли. Анриетта! Они бросаются к спальне. Галиотт останавливает Антуана, который собирается войти вслед за ней.

— Останься, здесь тебе не место.

И захлопывает дверь перед его носом.

Анриетта корчится от боли. Она что-то выкрикивает, но Галиотт не слушает ее.

— Мне… только что… ударили по животу… Ой! Какие удары… Боже, меня разносят в куски…

— Да, да, малышка, — успокаивает ее Галиотт.

После последней болезненной схватки наступает внезапное облегчение. Живот пустеет. Истерзанное болью тело расслабляется. Только грудь еще трепещет в ритме родовых схваток. Служанка держит в дрожащих руках ребенка. Девочку. Крохотное тельце полно жизни. Старуха сразу замечает синюю звездочку, отметину посреди лобика. Она считает, что эта метка появилась из-за желания Анриетты иметь ребенка. Откуда Галиотт знать, что на самом деле это куда более опасный знак…