5. МАЙКЛ

В свои пять лет Майкл был таким сообразительным ребенком, каким его папа, дай Бог, будет лишь в пятьдесят, если, конечно, будет. Когда Линда устраивала Фреду то, что он называл «симфоническим концертом», Майкл не вмешивался ровно до той поры, пока это было терпимо. В критический момент он неизменно входил в комнату и с невинным видом говорил нечто такое, от чего родители мгновенно забывали друг о друге и начинали заниматься ребенком. Например: «Мама, это хорошо, что у меня появилась сыпь?» — «Что?! — восклицала Линда. — Сыпь?! Где?» Через минуту голый Майкл уже крутился перед родителями, как новый товар в витрине универсального магазина «Клопкин и Штусс», разочарованно приговаривая: «Неужели мне показалось?» Вновь обретшая счастье и покой Линда шептала Фреду, блестя повлажневшими глазами: «Нам нужно беречь сына, а не сводить мелкие счеты. Ты даешь обещание?» И Честер давал, хотя никогда не мог догадаться, в чем заключается его вина перед супругой и откуда берутся эти мелкие счеты.

Что же касается наблюдательности Майкла, то ей мог позавидовать великий Альфред-дав-Купер. Пройдя единожды мимо дворца президента, он мог потом целый час рассказывать отцу об увиденном и достопримечательностях, о которых не подозревали даже самые лучшие гиды страны. Именно от Майкла, к примеру, Фред узнал, что на подоконнике двенадцатого окна четырнадцатого этажа, если считать от площади Возмущения, стоит капитально вмонтированная подзорная труба, через которую, как уже догадался Фред, господин президент мог наблюдать окна заведения мадам Борвари.

При всем при этом Майкл был настоящим ребенком, физические возможности которого не имели, кажется, предела. Если он начинал бегать вокруг клумбы в парке Сента-Клосс (где они, кстати, с отцом сейчас гуляли), с него могли делать чертежи неудачливые изобретатели вечного двигателя. Если он, обидевшись, объявлял голодовку, он мог оставаться без еды, наверное, целый год, вызывая у матери истинные страдания. Но если Майкл садился за книжку с картинками, изображающими войну, даже настоящая война не могла вернуть его к реальности.

Майкл первым заметил трех незнакомых «дядей», не спускавших с него напряженных взоров…

— Папа, — сказал Майкл, — ты не знаешь, что им надо!

О, Фред отлично знал! Резко обернувшись, он встретил недвусмысленный взгляд двухметрового гиганта, который был у них, вероятно, за главного. И тогда, ни слова не говоря Майклу, быстро свернул на центральную аллею. Крепко держа сына за руку, Честер подошел-к ближайшей телефонной будке.

— Дэвид? — сказал он, когда услышал характерное «да, да» на том конце провода. — Я должен сообщить тебе нечто важное. За нами с Майклом ходят подозрительные типы. Выезжай сам или присылай Таратуру, а мы послужим приманкой.

— Где вы находитесь? — спросил Гард.

— В парке Сента-Клосс, в районе Круглых прудов.

— Не клади трубку, я кое-что выясню.

Пока Гард что-то выяснял. Честер видел через стекло, как троица, не дойдя до телефонной будки метров двадцати, нахально остановилась. «Вот кретины! — невольно подумал Честер. — Даже странно, почему полиция до сих пор не может покончить с рэкетирами, работающими так грубо».

— Алло! — послышался наконец голос Гарда. — Фред, посмотри на этих типов, и скажи мне, есть ли среди них детина двухметрового роста?

— Есть, — несколько недоумевая, ответил Честер.

— А не торчит ли у него в петлице пиджака красная гвоздичка?

— Гвоздичка это или нет, — ответил Честер, — но что-то красное торчит…

— Тогда не волнуйся. Это мои болваны. Я сейчас позвоню Хьюсу и попрошу почистить им мозги. К сожалению, дорогой мой Фред, детектив с таким ростом умным быть не может.

Выйдя из будки. Честер нарочно прошел с сыном совсем близко от громил, смерив их презрительным взглядом. Впрочем, на лицах полицейских ничего не отразилось.

Подходило время, когда в парк должна была явиться Линда и сменить мужа. Троица тупо сопроводила Честера с Майклом до небольшого детского ресторанчика «Когда я ем» и терпеливо наблюдала, как они без особого энтузиазма расправлялись со вторым завтраком. Когда пришла Линда, Фред решил не предупреждать ее о грозящей Майклу опасности: во-первых, жена умрет от одного разговора о рэкетирах, а, во-вторых, в присутствии детективов ничего случиться не может. Единственное, что сделал Фред, так это отвел в сторону сына и на всякий случай сказал ему:

— Майкл, дай мне слово, что ты будешь в оба глаза смотреть за мамой и не отходить от нее ни на шаг.

— Почему? — полюбопытствовал Майкл, не умевший быть слепым орудием даже в руках собственного отца.

Фред помялся, а потом таинственно произнес:

— Видишь? — И кивнул в сторону трех громил.

Майкл тоже посмотрел на «дядей», что-то переварил в своем детском мозгу и хитро улыбнулся. Честер не мог поручиться за то, что его сын не подумал о напрасных опасениях отца, поскольку мама совсем недавно в присутствии Майкла выразилась в том духе, что мужчины с неинтеллектуальными рожами не в ее вкусе. Впрочем, Майкл мог решить, что его папа слишком хитрая бестия, если придумал сыну поручение, которым всего-навсего облегчал матери надзор за ребенком. Так или иначе, но после некоторой паузы Майкл сказал:

— Езжай спокойно.

И тут же, без всякого перехода, бросился с пронзительным воинственным кличем «Фи-и-кса!» навстречу Робби Найту, показавшемуся со своей мамой в конце аллеи.

И никакое мрачное предчувствие не шевельнулось в этот момент в душе Фреда Честера.

Было очень жаркое лето. От мягкого, расплавленного асфальта поднимались густые, тяжелые пары воздуха, заполняя дома и выкуривая из них все живое. Бессильной оказалась даже новейшая модель кондиционирующей установки под веселым названием «Перед смертью не надышишься». Жители, не занятые работой, но и не уехавшие на море, выходили утром на улицу с единственной, казалось бы, целью: найти кусочек спасительной тени. Расположившись в низких плетеных креслах под тентами, вытянув ноги и ослабив поясные ремни, мужчины тянули холодное пиво, ощущая разваренность мозга и леность мысли. Женщины предпочитали укрываться от жары в парках и скверах, наслаждаясь относительной холодностью желтого и мелкого, как пудра, искусственного песка. И только дети чувствовали себя в родной стихии: они бегали, прыгали, кричали и радовались, с недоумением поглядывая на взрослых, напоминающих рыб, выброшенных из воды.

Марион Найт и Линда Честер попытались было поговорить о новой моде на вечерние туалеты, но разговор не получался, и они умолкли, сонно рассматривая окружающее. Иногда в поле их зрения попадали играющие Майкл и Роби, и все на свете, кроме двигающихся детей, казалось им остановившимся, замершим, приторможенным и уснувшим.

Вероятно, именно поэтому бурные события, разыгравшиеся в течение каких-то пяти-шести минут, произвели на них впечатление долгого, мучительного и кошмарного сна.

Сначала Линда услышала визг ребенка — резкий и протестующий. Затем ее взгляд вырвал из заторможенного окружающего мира странно подвижную картину: двое мужчин тащат в кусты ребенка, держа его за руки и за ноги, но ребенок, визжа, яростно сопротивляется, и потому мужчины, подчиняясь сгибающимся и разгибающимся движениям ног ребенка, то сходятся, то расходятся и между тем все же неумолимо удаляются в сторону густых зарослей парка. И тут более интуицией, чем слухом или зрением, Линда поняла: Майкл! Никакого чувства страха! Лишь удивление: да что они, с ума сошли — выдумывать такие идиотские игры! И вот уже Линда ощутила себя стоящей на ногах, уже бегущей, хватающей за руки незнакомых мужчин и вот уже что-то кричащей. Всепоглощающий страх обуял ее, когда она увидела вместо обычных человеческих физиономий тупые, одетые на лица маски, не способные ни выслушать, ни понять, ни пожалеть, ни даже испугаться. Мужчины с настойчивостью механизмов продолжали делать свое дело, и Линда поняла: бандиты! И вновь, но уже во сто крат увеличенное, возникло у нее желание действовать: кусать, бить, царапать и рвать, но обязательно спасти сына! — желание, делающее всех матерей во всей живой природе безумно храбрыми, сильными, готовыми на самопожертвование.

Когда Майкл оказался в ее руках, а двое бандитов — связанными и лежащими на траве, Линда не сразу поняла, что этот результат не ее рук дело. Секундой позже она увидела, что рядом стоят полицейские с резиновыми дубинками в руках. Они тяжело дышали, как после хорошей физической работы. Чуть в стороне в истерике билась Марион Найт, прижимая к себе перепуганного Робика, а еще один полицейский, возрастом немного постарше остальных, успокаивал ее и гладил мальчишку по головке.

Садясь с Майклом в микроавтобус, тоже как во сне появившийся на аллее парка, Линда махнула Марион рукой и, пока туда же втаскивали двух бандитов, сказала:

— Позвони Фреду! О, Боже мой!

Через пятнадцать минут в кабинете Гарда раздался телефонный звонок. Это был Честер.

— Спасибо, старина! — заорал он. — Мне Марион все рассказала!

— На здоровье, — ответил Гард. — Только объясни, пожалуйста, кто такая Марион.

— Подруга Линды, ведь все случилось на ее глазах. Она говорит, что те двое имели жалкий вид. Хорошо, что они не вывернули Майклу руки и ноги…

— Стоп, стоп, — прервал Гард. — Начни все сначала.

— Я говорю: не вывернули ноги! — сказал Фред, полагая, что комиссар плохо слышит. — Линда у тебя?

— А разве она должна быть у меня? Что случилось?

Фред на мгновение умолк, соображая, почему комиссар задал такой нелепый вопрос.

— Разве ты не знаешь? Двадцать минут назад двое бандитов напали на Майкла. Ты слышишь меня?

— Да, да, слышу.

— Все это произошло на глазах Линды и Марион Найт, ее приятельницы, жены Фредерика Найта, владельца кабаре «Одно прекрасное мгновение».

— Не отвлекайся.

— Хорошо. Но твои люди вовремя оказались на месте.

— Прекрасно, — сказал Гард. — И что же?

— И отбили Майкла. Бандиты пойманы, Гард! Ты слышишь меня? Все они поехали в управление, так, во всяком случае, поняла Марион. А там езды всего пять минут.

— Где все это случилось?

— В парке Сента-Клосс, район Круглых прудов.

— Минуту.

Свободной рукой Гард нажал кнопку звонка и бросил вошедшему дежурному:

— Хьюса! Срочно ко мне! — И уже в трубку: — Фред, подожди секунду, я сейчас выясню, где Линда с Майклом.

Вошел инспектор Хьюс, и Гард, прикрыв трубку ладонью, сказал:

— Докладывайте, Хьюс.

— Что именно, шеф?

— Разве вам нечего доложить? Вы послали наряд, где же он?

— Не понял вас, шеф.

— Семнадцатый объект! — слегка повысив голос, произнес Гард. — У вас девичья память, инспектор. Вроде бы не по возрасту.

— Семнадцатый… — Хьюс задумался. — А! Семнадцатый! Майкл Честер! Так вы же сами просили меня, чтобы я прочистил мозги Шамбуру и его мальчикам. Я снял их с объекта…

— Отлично. Кто вместо них?

— Пока никого. Заступит вторая смена, и я поставлю Мердока. Я полагал, что маленький перерыв…

— Как никого?! — взревел Гард, но тут же взял себя в руки: — Честер! Будь у телефона!

Комиссар резко поднялся с кресла и подошел к столику, на котором стоял селектор. Нажав кнопку «Внимание!», он произнес в микрофон:

— Говорит комиссар Гард! Всем дежурным управления срочно проверить по участкам и доложить мне по форме сто одиннадцать, какая из наших групп принимала участие в спасении от бандитского налета ребенка по имени Майкл Честер в парке Сента-Клосс приблизительно полчаса назад!

Прошли томительные две минуты, прежде чем включился первый дежурный, а за ним остальные, строго соблюдая очередность, соответствующую номерам полицейских участков. Увы, никаких рапортов ни от кого не поступало; собственно, на другой ответ Гард не рассчитывал. Повернувшись к Хьюсу, он сказал:

— Простите, но вы болван!

— Я просил бы, шеф…

Но Гард уже поднял телефонную трубку.

— Фреди! Сколько было «моих» людей и как они были одеты?

— Марион сказала, что пятеро, — ответил Честер. — Пятеро полицейских. А что?

— На чем они выехали в управление?

— Не знаю. А где же Линда с Майклом, Гард?

— Скажи мне, Фреди, где находится твоя Марион?

— Ты как-то нехорошо говоришь, Дэвид. Что-нибудь случилось?

— Дай мне срочно адрес или телефон Марион! — заорал в трубку Гард. — Мне дорога каждая секунда, а ты лезешь с дурацкими вопросами! Может, еще ничего не случилось, я буду сейчас выяснять, но многое в этой истории мне не нравится! Диктуй адрес!

Одновременно с этими словами Гард вновь вызвал дежурного и, когда тот появился в дверях, коротко бросил:

— Таратуру! Из-под земли! — Затем Хьюсу: — Я, конечно, погорячился, инспектор, но счеты со мной вы сведете когда-нибудь позже. Сейчас надо работать. Срочно берите людей и обследуйте парк Сента-Клосс, район Круглых прудов… Одну минуту, Фред! Ты нашел наконец адрес? Да, я готов записывать. Улица Глоссера, 16, Марион Найт. Прекрасно. Телефона нет? Это хуже. Откуда ты говоришь?

— Что-нибудь случилось, Дэвид?

— Я спрашиваю, откуда ты говоришь?! — теряя терпение, прорычал Гард.

— Из редакции. Но перестань кричать на меня, я ни в чем не виноват!

— Прости меня, Фреди, — сказал Гард, вновь беря себя в руки. — Или сиди на месте, или приезжай сюда. Мне некогда. Все!

И Гард, бросив на рычаг трубку, повернулся к Хьюсу.

— Имейте в виду, инспектор: под видом полицейских действует банда рэкетиров, но, кажется, они даже не рэкетиры. Будьте внимательны и осторожны! Из парка отправляйтесь с группой к Туру Сайрусу в игротеку. Не показывайтесь ему на глаза, ведите наблюдение и ждите моих указаний. Поддерживайте со мной постоянную радиосвязь. Действуйте!

Открылась дверь, стремительно вошел Таратура.

— Я все понял. Гард, — сказал он. — Я слышал селектор. Упустили?

— Боюсь, что да… Вам два задания. Вот адрес, поезжайте и допросите Марион Найт. На ее глазах все и случилось. Результат доложить мне по телефону. Второе, прямо оттуда отправляйтесь в парикмахерскую, я подошлю вам группу Мердока. Будете держать братьев на мушке.

Очередные десять минут Гард простоял у открытого окна, стараясь привести в порядок слегка расшалившиеся нервы. Затем позвонил комиссару Вутсу.

— Приветствую вас, коллега, — произнес Гард голосом, в котором было больше актерских, чем человеческих интонаций. — Я еще не успел вас поздравить с благополучным завершением дела Ут Доббс, так что примите…

И Гард несколько минут говорил слова, от которых у него самого появился противный металлический привкус во рту. Гард явно убивал время, но убивал не без пользы: с Вутсом надо было дружить, он мог еще пригодиться.

Наконец объявился Таратура. По сравнению с тем, что сказал Гарду Честер, ему удалось узнать только две новые подробности. Во-первых, «полицейские», как успела заметить Марион, были «одеты с иголочки, только что от портного». Во-вторых, они сели в микроавтобус, имеющий вдоль кузова яркую желтую полосу.

С такими полосами, как отлично знали Гард с Таратурой, ходили все оперативные машины полицейского управления.

Закончив телефонный разговор с Таратурой, Гард вновь подошел к селектору.

— Внимание, говорит комиссар Гард! — сказал он, нажав на этот раз кнопку «Тревога». — Час назад неизвестными людьми в количестве пяти человек, одетыми в новую полицейскую форму, и двумя — в гражданскую, были похищены в преступных целях пятилетний Майкл Честер и его мать Линда Честер двадцати восьми лет. Неизвестные воспользовались микроавтобусом марки «пума», имеющим желтую полосу вдоль кузова. Номер машины установить не удалось, маршрут движения тоже. — Гард сделал паузу. — Объявляю состояние «Тревога». Выставить заградительные посты по всем дорогам, ведущим из города! Немедленно проверить наличность всех микроавтобусов управления марки «пума» и взять на учет их дальнейшее передвижение! Поднять в воздух вертолетный отряд Стива Андерса! Докладывать лично мне все сводки по городу о любых происшествиях через каждые двадцать минут! Подготовить оперативную группу! Все!

Затылком Гард чувствовал, как открылась дверь, в кабинет вошел человек и остановился за его спиной. Щелкнув выключателем селектора, не оборачиваясь. Гард медленно произнес:

— Так-то, старина. Они оказались умнее нас. Но ты уже слышал: я перешел в атаку. Теперь надо ждать. Будешь пить кофе?

— Сигарету, — сказал Фред Честер, тяжело опускаясь в кресло.

Ожидание — это всегда трата нервных клеток, которые, как известно, не восстанавливаются. Покойный Альфред-дав-Купер говорил, что детектив может отлично драться, быстро бегать, великолепно разбираться в следах, быть внимательным и осторожным, и между тем его можно считать настоящим детективом лишь в том случае, если он умеет ждать. «Погоня и поиск, — говорил учитель Гарда, — это уже крайнее дело. Надо наладить следствие так, чтобы преступник сам пришел, запутавшись в хорошо расставленных сетях. Не бегайте напрасно за преступником, а ждите, когда он сам принесет себя в ваш участок!»

Черт его знает, то ли детективы во времена Альфреда-дав-Купера были другими, то ли преступники, но за последние десять — пятнадцать лет Гард что-то не слышал, чтобы они являлись «готовенькими». Впрочем, Ут Доббс сама себя нашла… Ну так она не была преступницей.

А ждать действительно было трудно: великого напряжения стоило удержать себя в кабинете, у телефона и селектора, и не сорваться с места, не кинуться в самую гущу событий.

Собственно, каких же событий?

Да никаких!

Хьюс, пересмотрев весь парк Сента-Клосс, нашел одну пуговицу от штанишек Майкла — разве это событие? Затем он расположился в парке напротив игротеки Тура Сайруса и регулярно сообщал, что все спокойно и тихо. Такие же сведения поступили от Таратуры, наблюдающего за братьями Пуся. В первой городской сводке, переданной комиссару Гарду, говорилось об одном утопленнике, шестнадцати мелких кражах в универсальных магазинах, двух самоубийствах, четырех ограблениях и одном дорожном происшествии с перевертыванием автомашины, но без человеческих жертв. Две последующие сводки по своему характеру не отличались от первой.

— Дэвид, — сказал Честер, не находящий себе места, — не пора ли решительно взяться за Сайруса и Пусю?

— Бессмысленно и опасно, — ответил Гард. — Пока мы не установим, где находятся Майкл и Линда, пока не примем меры к их спасению, мы не имеем права ими рисковать. Кроме того, если уж брать стариков и их родственника, нужно брать с поличным. — При всей логике своих рассуждении Гард все же с сочувствием посмотрел на Честера, для которого бездействие комиссара казалось наибольшим преступлением в сложившейся ситуации. — Нет, старина, подождем!

Должна же быть награда тем, у кого есть терпение!

Зажглась красная лампочка селектора.

— Шеф, срочное донесение. Вертолет Стива Андерса обнаружил на опушке леса в районе третьего окружного шоссе женщину…

— С ребенком? — быстро спросил Гард.

— Насчет ребенка ничего не говорится. Андерс сообщает, что женщина то ли мертва, то ли связана. Во всяком случае, она лежит неподвижно.

Честер трясущимися руками налил себе стакан воды и залпом выпил его, стуча зубами о стекло.

— Передайте Стиву: женщину подобрать и как можно быстрее доставить сюда!

В ближайшие тридцать минут ни Гард, ни Честер не произнесли ни единого слова, ровно до тех пор, пока лампочка не зажглась вновь.

— Андерс на подходе, шеф, — сказал дежурный. — Женщина жива. Ее имя Линда Честер.

Гард удалил Фреда в соседний кабинет и приготовился к встрече. Линда вошла в кабинет собственными ногами и довольно решительно.

— Дэвид, — сказала она, — на вас вся надежда! Это ужасно! Это ужасно! Это ужасно!

— Садитесь, Линда.

— Нет, не хочу.

В продолжение всего разговора она ни на секунду не присела, а двигалась по комнате, пересекая ее из угла в угол. Внешне спокойная, Линда держалась каким-то внутренним напряжением, готовым вот-вот оборваться, но все же держалась, вызывая невольное восхищение Гарда.

— Кто они, Дэвид? Зачем им Майкл? — Это было главное, что ее интересовало.

— Думаю, обычное рэкетирство… — Гард до конца пощадил бедную женщину. — Они будут охранять Майкла как зеницу ока. Ведь он их капитал!

— Если так, почему они не взяли Робика Найта? Марион и Фредерик богаче нас…

Гард пожал плечами.

— Успокойтесь, Линда. Когда назначается выкуп, все родители одинаково бедны и одинаково богаты.

— Ах, сколько бы они ни назначили, мы с Фредом все равно выплатим! Но как это сделать? Когда? Где?

— Не торопитесь, сначала расскажите мне по порядку, что произошло в машине. Не исключено, что мы просто поймаем их и дело кончится быстрее и проще.

Магнитофон был включен и тихо шипел, не привлекая внимания Линды.

— Вам подробно? Мы гуляли с Майклом…

— Это я знаю, — прервал Гард, боясь потерять лишнее время. — Начинайте прямо с машины.

— Мы сели, втащили двоих, Майкл был у меня на коленях. Как только тронулись, меня скрутили, завязали глаза и заткнули рот кляпом, а Майкл был тут же, я это чувствовала, и, кроме того, мы долго не останавливались. Вероятно, они ему тоже зажали рот, ведь мальчик не из тех, кто будет молчать, когда так обращаются с мамой. Они не могли выкинуть его на ходу? О, Боже мой!..

— Успокойтесь, Линда, — мягко сказал Гард. — Ведь мы договорились: рэкетиры берегут детей не хуже родителей. Что было дальше?

— На полицейских я как-то не обращала внимания. Молодые, сильные, хорошо одетые — как на парад. Пожалуй, лишь тот, кто был у них старшим, запомнился мне черными волосами и совершенно белыми ресницами и бровями. Я еще подумала, что голова у него крашеная…

— Дальше?

— Я была уверена, что мы едем в управление и что они перепутали, Дэвид, я еще надеялась… А потом мы все ехали, ехали, ехали, и я считала…

— Что именно?

— Пятнадцать минут по асфальту, потом минут шесть по бетону — я отчетливо ощущала швы между плитками, это было уже где-то за городом. Наконец пошла совсем плохая дорога, вся машина наполнилась пылью, мне стало трудно дышать, и тут, как я поняла, они высадили Майкла…

— Почему поняла?

— Кто-то сказал: «Давай сюда! Развяжи ему глаза!» И я потеряла сознание. Очнулась — вокруг лес, лежу на траве, ваш летчик…

— Время вы определяли счетом?

— Да. Про себя.

— Благодарю вас, Линда. Вы сообщили важные сведения. А сейчас я советую вам ехать домой и… ждать, дорогая Линда.

— Я не могу домой. Не хочу. Я буду с вами.

— Это нельзя. — Гард незаметно нажал кнопку звонка, вызывая Честера. — Фред уже в курсе дела, он будет с нами, и этого достаточно.

— Где Фред?

— Здесь.

Линда обернулась и несколько секунд молча смотрела на Фреда. Она не двигалась, лишь слегка покачивалась всем телом и еле слышно дышала. Голова ее была неестественно поднята вверх, глаза полузакрыты. И единственная ниточка, на которой держалась ее воля, не выдержала — лопнула. Мужчины не успели поддержать Линду: не издав даже звука, она без чувств рухнула на ковер.

— Оставайся здесь до моего возвращения, — сказал Честеру комиссар, засовывая в карман пистолет. Уже в дверях он отдал последнее распоряжение дежурному: — Срочно врача. Кроме того, вызовите Хьюса, пусть прослушает пленку и попытается нащупать маршрут «пумы». Я буду у Таратуры.