Жерар Монкомбль, Андрей Аринушкин

Девять жизней одного кота

Ветер дул и выл в ночи. Похоже, зима сильно разгневалась и стала плеваться снегом. На белой равнине дома казались маленькими, притихшими. Люди забились от страха под одеяла, но немногим удавалось заснуть. Именно этой ночью появился кот. Никто так и не узнал, был ли он порождением темного леса или рассерженной вьюги.

Кот был цвета темной безлунной ночи, и лишь на его груди белело маленькое снежное пятнышко.

Утром Мартин Грозный Взгляд его нашел в своем хлеву, кот притулился за кувшинами для молока, на теплом сене. Пришлось швырнуть в кота камнем, так как, по глубокому убеждению Мартина, это животное должно охотиться на крыс, поедающих хозяйское зерно. Кот перебрался спать в амбар, но крысы по-прежнему грызли все, что им заблагорассудится. Рассерженный Мартин Грозный Взгляд поймал кота за хвост и зашвырнул в колодец. Кот, плавающий как пробка от бутылки, залез в ведро и там уснул. Джульетта, жена Мартина, обнаружила его, когда доставала воду из колодца и окрестила Дно-ником за поразительное умение выжить в глубинах интернета колодца с водой. Высушив кота, Джульетта уютно разместила найденыша перед камином, где он тут же уснул крепким сном.

Когда Мартин вернулся домой и, увидев кота, схватился за свой нож с криком: «Я его сейчас разрежу на кусочки и сделаю рагу из кошатины», — Джульетта Грозный Взгляд насупила брови, совсем чуть-чуть, но этого хватило, чтобы Мартин заткнулся, как уважающий себя мужчина. Дно-ник при этом даже не проснулся.

Такой была первая жизнь черного кота.

Наступила осень. Лес на горизонте казался раскаленной жаровней. Как обычно Острозуб присоединился к банде хвостатых разбойников, добывающих пропитание: облезлых, одноглазых, хромых негодяев и грабителей из отбросов общества. Большой Коготь, вожак, повел их в деревню воровать яйца и ветчину. Но этим вечером удача отвернулась от них: деревенские жители поджидали разбойников с палками, рогатинами, косами и ножами. Засвистели камни, заблестели клинки. Большой Коготь лишился глаза, а Вшивый вообще не вернулся назад. Беззуб, Трехног и три брата Грязнухины утонули в реке. Стая растаяла как сало на сковородке. Остались только Острозуб и Кишки Наружу, которые отдали богу душу в один прекрасный день. Острозуб оставался до конца своих дней вожаком бездомных котов. Ночью, когда он блуждал при свете луны, на дорогу ложились девять его теней.

Такой была вторая жизнь черного кота.

В жилище у старухи Жабы было темнее, чем в заднице у козла. Единственное, что светилось в темноте — это клочок снега на груди Молока. Однажды темной ночью Жаба решила приготовить зелье, которое делало ведьму невидимой. Для этого ей понадобился литр желчи гадюки, глаз крысы, вареные слизняки и…хвост кота. Она потребовала от Молока, которого считала своим творением, немедленно расстаться со своим хвостом. «Побыстрее, милый, завтра шабаш». Молок очень дорожил своим хвостом и не спешил выполнять приказание. Но как ускользнуть от Жабы, которая все знала и видела сквозь стены? Был только один путь… только один. По волоску Молок выдернул все семь белых шерстинок из своей груди. Став темным, как мрак, он растворился в ночи, невидимый даже для Жабы.

Такой была третья жизнь черного кота.

В то время как муж занимался окраской тканей в подсобке своего магазина, Дама Стройножка принимала клиентов. Она также занималась Бесстыдником, который был ей как ребенок, своих детей у Дамы не было. Дел у нее хватало. Нужно было полировать ему когти каждое утро; смотреть, чтобы не порвал постельное белье, на котором так любил нежиться; надевать на него мягкие шерстяные тапочки, когда он возвращался с прогулки, чтобы не наносил грязи, сажи и жира; следить, чтобы справлял нужду в специальный ящик, наполненный опилками, потому что Бесстыдник обожал писать на сатин и какать на шелк. Единственное, от чего Дама Стройножка так и не смогла избавить кота, так это от дурной манеры залезать лапами в черную краску, а потом носиться, пачкая всю торговую лавку. Тогда Господин Стройног бранился и брюзжал: «Однажды я сделаю красивый и мягкий велюр из шкуры этого мерзавца». Конечно, он никогда не переходил от слов к делу.

Такой была четвертая жизнь черного кота.

В старом монастыре жили семь монахов и ни монахом больше. Все они дали обет молчания, поэтому не было никакой возможности узнать их имена. Монахи много молились, мало ели и мало спали. Они пустили на порог Черную Лапу зимней ночью и поделились половиной своей трапезы, которая была крошечной. Но голодный кот и этим крохам был рад. Затем монахи предложили коту жесткую постель, другой не было, но Черная Лапа отказался. Едят коты, конечно, по необходимости, но вот спят всегда в свое удовольствие. Черная Лапа прыгнул в капюшон одного из монахов и там устроился. Ряса была шероховатая на ощупь, но теплая и просторная. Кот зевнул, потянулся и заснул. Черная Лапа менял капюшоны и монахов каждое утро с восходом солнца. Монахов было семеро, поэтому обход длился ровно неделю, а затем все начиналось сначала. И строго в одном и том же порядке. Так монахи всегда знали, какой сегодня день недели, ведь Черная Лапа никогда не ошибался.

Такой была пятая жизнь черного кота.

Мессир Томное Сердце принадлежал Миледи Эрмине. Она его баловала, гладила, называла нежными словечками. Он для нее был: «Мой милый друг», «Мой горшочек с мёдом». У него было право всю ночь проводить на ее постели, в то время как даже ее супругу, Сиру Толстовину, запрещалось входить в ее спальню. Впрочем, его это не сильно расстраивало: кроме войны, охоты, вина и турниров он больше ничем не интересовался. Когда Мессир Томное Сердце хотел прилечь, ему несли вышитую кружевами подушку. У него был личный повар и «пробователь» кушаний, потому что Миледи Эрмина волновалась — вдруг какой-нибудь ревнивец захочет его отравить. Мессира кормили с серебряной ложечки, на которой было выгравировано его имя. Однажды Мессир исчез. Поговаривали, что он бежал с Сиром Толстовином на битву при Арро, которая длилась больше месяца. Миледи Эрмина плакала два дня, потом купила белого котенка у уличного торговца.

Такой была шестая жизнь черного кота.

Трактир «Две форели» всегда был полон народу, хотя мерзкое заведение «славилось» отвратительной стряпней его хозяина — Толстого Носа. Но здесь каждый вечер выступали Марго и Чернильная Голова. Одни посетители, знакомые с этой парой, уже заранее начинали улыбаться, другие, во время представления округляли глаза и открывали рот. Ведь редко кому доводилось увидеть кота, пляшущего под звуки тамбурина. Чернильная Голова танцевал на каждом столе посреди закусок, но ему удавалось не опрокинуть ни одной рюмки, ни одной свечи и ни одного кувшина. Марго пела. Толстый Нос платил музыкантам тарелкой жидкого супа и стаканом разбавленного водой молока. Поистине, пустое сердце и пустая голова! В один из вечеров Марго и Чернильная Голова ушли с бродячими музыкантами. И на следующий день трактир опустел, опустел уже навсегда. Теперь его прозвали трактир «Тысячи Слез»: очень уж долго Толстый Нос сокрушался, да было поздно.

Такой была седьмая жизнь черного кота.

Все, что вы сейчас узнали, рассказал мне Томас. Он клянется, что прожил уже семь жизней. И хотя я знаю, что нет большего лгуна, чем кот, я ему почему-то верю. Семь жизней, а у меня всего только одна, может, поэтому я ей так дорожу. Это у меня Томас живет восьмую кошачью жизнь. Несомненно, она самая спокойная из всех его жизней. Я живу один, в башне, среди моих книг, чернил и перьев. Мои дни сотканы из тишины и одиночества. Иногда я сочиняю, иногда прогуливаюсь по лесу. Томас никогда не составляет мне компанию. Он спит. Он говорит, что набирается сил перед началом своей самой последней, девятой, жизни.

В то зимнее утро я шел медленным шагом, глубоко задумавшись. Лес был тих и прекрасен. Вдруг я услышал шуршание снега, поднял глаза и увидел перед собой девять котов, черных как безлунная ночь, одетых в бархат и шелк. Девять черных котов, которые несли маленький гроб, с лежащей наверху короной. Один из котов повернулся ко мне и крикнул: «Отец Гримо, передайте Томасу Катюсу, что старый Катюс умер». И похоронная процессия затерялась среди деревьев. Неужели мне все это привиделось? Я огляделся, на снегу следов не было. Кто такой Томас Катюс? Единственный Томас, которого я знал, черный кот, сейчас спал в моем кабинете.

Когда я вошел, он покосился на меня желтым глазом. Я ему поведал все, что видел или, скорее, все, что мне почудилось. Едва я закончил свой рассказ, Томас, обычно такой спокойный, воспитанный, вдруг громко мяукнул, выгнул спину, а его шерсть встала дыбом и по всему телу прошла волна дрожи. «Так старый Жан Катюс умер», — прошептал он, вскочил на подоконник открытого настежь окна, затем повернулся ко мне и сказал: «Я теперь король, Пьер». И исчез за окном.

«Король? Чей король?» Я закричал: «Томас, вернись, ты знаешь, я люблю выдумывать нелепые истории». Я побежал за ним, к лесу, я хотел, чтобы он прожил свою восьмую жизнь со мной, всю жизнь целиком. Я так в нем нуждался! Я опять закричал: «Не было гроба! Не было котов! Не было короля! Нигде! Писатели лжецы! Все! Как коты!» Но Томас меня уже не слышал, он давно пропал в глубине темного леса.

Начиналась девятая жизнь черного кота, но о ней я уже никогда не смогу вам рассказать. ^{1}