"Смертельные испытания" - читать интересную книгу автора (Шен Даррен)

ГЛАВА 9


С началом нового дня большинство вампиров разошлись по своим гробам. Они были бы рады продолжать биться и пить, но первый официальных бал должен был начаться на закате, и они готовились к нему. В течение Фестиваля живых мертвецов должны были состояться всего 3 бала, по одному в конце каждого дня. Два больших зала были задействованы для балов, так что все вампиры могли участвовать.

Бал — странное событие. Большинство вампиров были одеты в яркие одежды, как и раньше, теперь их рубашки, брюки и плащи были ободраны, разорваны и окровавлены, а их тела и лица были в царапинах и синяках. У многих из них сломаны руки и ноги, но все пришли на танц-пол, даже на костылях.

Точно на закате, все вампиры подняли лица к потолку и завыли подобно диким волкам. Вой продолжался в течение нескольких минут, каждый вампир старался провыть как можно дольше. Они назвали это вой ночи, и он исполнялся перед первым балом каждого Фестиваля. Целью было перевыть остальных вампиров, и тот, чей вой будет самым длинным, выиграет титул "Вой" и будет носить его до следующего Совета. Таким образом, если бы я выиграл, ко мне надо было бы обращаться Даррен Шен Вой ближайшие 12 лет.

Конечно, я не приблизился к победе — я же был только наполовину вампиром, мой голос был одним из самых слабых, и я замолк одним из первых. Постепенно, когда голоса других надрывались, они тоже замолкали, один за другим, пока в конце концов не осталась лишь горстка воющих с красными от напряжения лицами. Пока последние несколько вампиров выли до хрипоты, остальные поддерживали своих фаворитов:

— Держись, Бутра!

— Воешь, как демон, Джебба! — и стучали по полу ногами и руками.

В итоге конкурс выиграл огромный вампир по имени Джебба. Он уже выигрывал его дважды, хотя и не в последний Совет, и был известным победителем. Была краткая церемония, в которой он должен был выпить бочонок крови, не отрываясь, а затем Парис Скайл назвал его Джебба Вой. Почти сразу после того, как Князь закончил говорить, группа музыкантов начала играть, и вампиры стали танцевать.

Группа состояла исключительно из барабанщиков, которые сохраняли медленный, тяжелый ритм. Как вампиры танцевали торжественно — короткими шагами, соответственно траурной музыке — они читали нараспев слова старинных песен, рассказывающие о великих битвах и вампирах-героях, восхваляющие тех, кто погиб благородно, и проклинающие тех, кто предал и опозорил свой род (хотя их не называли — по обычаю имена предателей или малодушных вампиров никогда не упоминались).

Я пытался танцевать, ведь кружились все, но получалось не очень хорошо. Я мог бы быстро и громко прыгать вокруг, но это тоже надо было делать определённым образом. Если не знаешь, как это сделать правильно, будешь смотреться глупо. Ещё один минус — я не знал ни одного слова этих мрачных песен. Кроме того, из-за танцев мой зуд стал сильнее, чем когда-либо, и я всё время останавливался почесать спину.

Через несколько минут я извинился и ушел. Я отправился на поиски Себы Нила, который говорил, что у него есть средство для лечения зуда. Я нашел квартирмейстера во второй комнате. Он танцевал и пел ведущую партию, поэтому я сел и ждал, когда он закончит и освободится.

Гэвнер Перл тоже был в этом Зале; он заметил меня и сел рядом со мной. Он выглядел измотанным и дышал тяжелее, чем обычно.

— Я только добрался до моего гроба час или два назад, — пояснил он. — Я встретил пару моих старых учителей и потратил целый день, слушая их рассказы.

Музыканты взяли паузу, чтобы выпить крови и настроиться на следующую песню. Себа поклонился своим товарищам и покинул танцпол на время перерыва. Я помахал рукой, чтобы привлечь его внимание. Он остановился, чтобы взять кружку пива, потом побрёл к нам.

— Гэвнер. Даррен. Наслаждаетесь?

— Я бы наслаждался, если бы у меня были силы, — прохрипел Гэвнер.

— А ты как, Даррен? — спросил Себа. — Что ты думаешь о Фестивале живых мертвецов?

— Фантастика! — сказал я искренне. — Сначала вы воете как дикие звери, потом танцуете как роботы!

Себу душил смех.

— Ты не должен говорить такие вещи вслух, — мягко пожурил он меня. — Ты оскорбляешь наши чувства. Большинство вампиров гордятся своими танцами — они думают, что они танцуют в величественном стиле.

— Себа, — сказал я, почёсывая ногу, — помнишь, ты говорил, что у тебя есть что-то, что может прекратить мой зуд?

— Помню.

— Можешь мне его сейчас дать?

— Это не так просто сделать, — ответил Себа. — Мы должны предпринять короткую путешествие в тоннели под Залами.

— Возьмёшь меня с собой, когда будет время? — спросил я.

— Время у меня есть, — сказал он. — Но сначала надо найти Курду Смальта. Я обещал взять его с собой, когда снова пойду вниз — он хочет нарисовать карту того района.

— Как объяснить ему, куда мы пойдём? — поинтересовался я.

— Скажи ему, что мы идём туда, где бродят пауки. Он поймёт, что за место я имею в виду. Кстати, возьми твою красавицу мадам Окту. Я хотел бы взять её с собой.

Я нашел Курду слушающим вампиров, рассказывающих легендарные истории прошлого. Рассказчики пользовались большим спросом на Фестивале. Вампиры не связывались с книгами, а предпочитали хранить историю в живой устной форме. Я не думаю, что полная история вампиров когда-нибудь записывалась. Я потянул за локоть Курду и прошептал ему сообщение Себы. Он сказал, что пойдёт с нами, но попросил дать ему несколько минут, пока он заберёт картографическое оборудования. Он сказал, что встретиться с нами около квартала Себы, ниже в горах, недалеко от складов, которыми заведует квартирмейстер.

Когда я вернулась с мадам Октой, я узнал, что Гэвнер тоже решил присоединиться к нам. Он решил, что заснёт, если останется на месте, слушая музыку и согреваясь в лучах светильников и толпе вампиров.

— Прогулка под парусом — то, что капитан приказал, — сказал он, подражая солёному моряцкому стилю.

Я оглянулся в поисках Хорката — я полагал, что он захочет посмотреть нижние туннели Горы вампиров, но он был окружен восхищёнными вампирами. Метаболизм Хорката был даже сильнее, чем у вампиров, и он мог пить алкоголь весь день и ночь без вреда для себя. Вампиры были поражены его умением пить и подбадривали его, в то время как он пил одну кружку пива за другой. Я не захотел отрывать его от обретённых друзей, так что ушёл.

Когда мы были готовы, мы собрались вместе у комнаты Себы и отправились в туннели. Охрана в узлах соединения туннелей была не постоянной — вампиры не могут выполнять свои обычные обязанности во время Фестиваля. Они не были одеты так аккуратно, как обычно одеваются охранники, а некоторые из них напились, чего они никогда бы не сделали, находясь на службе в любое другое время. Себа говорил им, куда мы идём, и они махали нам вслед, прося нас не теряться.

— Да, нам лучше не теряться, — ухмыльнулся Курда. — Судя по запаху, тебе было бы трудно найти яблоко на дне бочки сидра!

Охранники смеялись и грозились не пропустить нас обратно. Один из наиболее трезвых охранников спросил, хотим ли мы взять факелы, но Себа сказал, что мы и так обойдёмся — там, куда мы идём, стены были покрыты светящимся мхом.

Курда достал картографическое оборудование, когда мы добрались до туннелей, в которых он раньше не бывал. Это был просто лист бумаги в клетку и карандаш. Он часто останавливался, чтобы добавить небольшой кусочек линии на страницу, означающий длину туннеля, который мы прошли.

— И это все, что нужно картографии? — спросил я. — Это выглядит просто.

— Тоннели не трудно наносить на карту, — согласился он. — Трудно рисовать открытые земли или морское побережье.

— Не слушай его словам, — проворчал Гэвнер. — Даже туннели трудно. Я попробовал один раз и всё напутал. Ты должен работать в масштабе, и каждый раз убеждаться, что ты точно отметил длину. Если ошибёшься в даже самом маленьком участке, карту придётся переделывать.

— Это просто навык, — сказал Курда. — Ты быстро его приобретёшь, если постараешься.

— Нет уж, спасибо, — сказал Гэвнер. — Я не собираюсь тратить свободное время на блуждание в ловушке лабиринта туннелей, пытаясь зарисовать их. Я не знаю, что заставляет тебя это делать.

— Это захватывает, — сказал Курда. — И позволяет лучше понимать окружающую обстановку, не говоря уже о великом чувстве достижения, когда работа будет закончена. Кроме того, есть практический аспект.

— Практический аспект! — Гэвнер фыркнул. — Никто пользуется картами, кроме тебя!

— Вовсе нет, — поправил его Курда. — Никому не интересно помогать мне делать карты, но многие их используют.

— Зал Хранения, — кивнул Гэвнер.

— Во время постройки пещеры я обнаружил сквозной туннель, ведущий к остальным Залам, о котором до меня не знали и обходили вокруг.

— И ещё пробойные точки, — отметил Себа.

— Что это такое? — спросил я.

— Туннели, которые открываются в Залы, — объяснил он. — Есть много путей к Залам, кроме главных входных ворот. Курда обнаружил многие из них и показал нам, чтобы мы могли их запечатать и таким образом защититься от нападений.

— От чьих нападений? — нахмурился я.

— Он имеет в виду атаки диких зверей, — сказал Курда. — Бродячие волки, крысы и летучие мыши часто проникали в Гору через такие проломы и искали пищу, и в результате случались неприятности. Мои карты помогли отрезать большинство их путей.

— Хорошо, — улыбнулся Гэвнер. — Я был неправ — твои карты действительно полезны. Хотя я всё равно не буду помогать их делать.

Мы шли молча некоторое время. Туннели были узкими и с низкими потолками, так что взрослым вампирам было трудно. На несколько минут им стало легче, когда мы проходили по короткому открытому участку, но потом туннель снова сузился, и пришлось тащиться в полусогнутом положении. К тому же было темно. У нас было достаточно света, чтобы видеть путь, но не было достаточно для Курда, составляющего карту. Он достал свечу и начал её поджигать, но Себа остановил его.

— Никаких свечей, — сказал Себа.

— Но я не вижу, — объяснил Курда.

— Извини, но так будет лучше для тебя самого.

Курда ворчал, низко склонив голову над листом бумаги, так что его нос почти касался его, и тщательно зарисовывал наше продвижение, часто спотыкаясь потому, что не смотрел, куда идет.

Наконец, после переползания через специальный маленький туннель, мы оказались в средней величины пещере, покрытой паутиной от пола до потолка.

— Тихо, — прошептал Себа, когда мы остановились. — Мы не хотим беспокоить местных обитателей.

"Местные обитатели" — это пауки. Тысячи, возможно, сотни тысяч. Они заполонили пещеру, повиснув на паутине. Встречались как пятнистые пауки, которых я видел, когда только прибыл в Гору вампиров, так и жёлтые и волосатые. Не было таких огромных, как мадам Окта, но они были крупнее большинства обычных пауков.

Пауки неслись к нам. Себа осторожно упал на одно колено и свистнул. Пауки поколебались и вернулись в свои углы.

— Это были часовые, — сказал Себа. — Они защищали бы других, если мы причинили им неприятности.

— Как? — спросил я. — Я думал, что они не ядовитые.

— Поодиночке они безвредны, — объяснил Себа. — Но когда они нападают группой, могут быть опасны. Убьют вряд ли — человека, может быть, и могли бы, но не вампира, — но, безусловно, серьезный дискомфорт доставят, возможен даже частичный паралич.

— Я виду, почему ты не позволил зажечь свечу, — сказал Курда. — Одна случайная искра, и это место вспыхнет, как бумага.

— Вот-вот.

Себа побрёл в центр пещеры. Остальные медленно шли за ним. Мадам Окта пробралась вперёд к прутьям клетки и тщательное изучала пауков.

— Они здесь уже тысячи лет, — прошептал Себа, поднимаясь и позволяя некоторым паукам ползать по его руками и ладоням. — Мы называем их пауками Ба'Халена, в честь того вампира, который, если верить легендам, первый привел их сюда. Ни один человек не знает об их существовании.

Я не заметил, как пауки поднялся по моей ноге — я привык к прикосновениям мадам Окты, и до неё я изучал пауков в качестве хобби, но Гэвнер и Курда посмотрели обеспокоенно.

— Ты уверен, что они не кусаются? — спросил Гэвнер.

— Я был бы удивлен, если они укусили, — сказал Сева. — Они кроткие и обычно нападают, только когда им угрожают.

— Полагаю, я сейчас чихну, — сказал Курда, когда паук пополз на нос.

— Я бы не советовал, — предупредил его Себа. — Они могут воспринять это как агрессию.

Керда затаил дыхание и затрясся, пытаясь не чихнуть. Его лицо стало ярко-красным, когда паук двинулся дальше.

— Давайте стукнем его, — он хрипел, делая длинные, дрожащие вдохи и выдохи.

— Лучшее предложение, которое я услышал за всю ночь, — согласился Гэвнер.

— Не так быстро, друзья мои, — сказал Себа с улыбкой. — Я привёл вас сюда не для развлечения. Мы здесь по делу. Даррен, снимай рубашку.

Здесь? — спросил я.

— Ты хочешь избавиться от зуда, или нет?

— Ну, да, но… — я вздохнул и подчинился.

Когда я открыл спину, Себа нашёл старую заброшенную паутину.

— Наклонись, — скомандовал он, а затем положил паутину мне на спину и растёр её между пальцами в пепел, рассыпая на мои раны..

— Что ты делаешь? — спросил Гэвнер.

— Лечу зуд, — ответил Себа.

— Паутиной? — сказал Курда скептически. — В самом деле, Себа, я не думал, что ты веришь в старые сказки.

— Это не сказка, — настаивал Себа, втирая паутинную труху в мою поврежденную кожу. — В этой паутине есть химические вещества, которые способствуют заживанию и борются с раздражением. Через час зуд прекратится.

Когда я был покрыт пеплом, Себа обвязал толстые, целые нити паутины вокруг наиболее повреждённых участков, в том числе рук.

— Мы не будем снимать паутину, пока не покинем туннели, — сказал он, — хотя я советую не мыться ночь или две, иначе зуд может вернуться.

— Это бред, — пробормотал Гэвнер, — Это не сработает.

— На самом деле, я думаю, что это уже работает, — возразил я ему. — Задние части ног убивали меня, когда мы вошли, но теперь зуд едва чувствуется.

— Если это так эффективно, — сказал Курда, — Почему мы не слышали об этом раньше?

— Я не делаю радиопередачи, — ответил Себа. — Если целебная сила ткани станет широко известна, вампиры будут приходить сюда всё время. Они нарушат естественный порядок жизни пауков, заставляя их уходить дальше вниз в глубину горы, и в течение года припасы иссякнут. Я привожу только тех, кто действительно нуждается в помощи и всегда прошу их сохранить тайну. Я надеюсь, ни один из вас не предаст моё доверие?

Мы все пообещали хранить секрет.

Когда я отвлёкся, Себа вытащил мадам Окту из её клетки и опустил ее на пол. Она неуверенно присела, в то время как толпа любопытных пауков собралась вокруг нее. Один, со светло-серыми пятнами на спине, нырнул вперед, пробуя напасть. Она с легкостью отбросила его прочь, и остальные ретировались. Как только она освоилась с землей, она исследовала пещеры. Она взбиралась на стены и на паутину, беспокоя других пауков. Они гневно отреагировали на её вторжение, но успокаивались, когда видели, насколько она большая и что она не причиняет вреда.

— Они признают величие, когда они видят его, — отметил Seba, указывая на линии пауков, следующих за мадам Октой. Один с серыми пятнами был впереди. — Если бы мы оставили ее здесь, она стала бы их королевой.

— Может ли она дать потомство от них? — спросил Курда.

— Наверное, нет, — Себа задумался. — Но было бы интересно, если бы могла. Новая кровь не появлялась в колонии тысячи лет. Мне было бы интересно изучить потомство такого союза.

— Забудьте об этом, — Гэвнер вздрогнул. — Что мы будем делать, если дети окажутся такие же, как ядовитые, как их мать? Тысячи их разбредутся по туннелям и убьют нас!

— Вряд ли, — улыбнулся Себа. — Пауки, как правило, не нападают на тех, кто больше их самих, пока есть меньшие и более уязвимые жертвы. Тем не менее, это не мой паук. Решать Даррену.

Я смотрел на нее внимательно пару минут. Она выглядела счастливой под открытым небом, среди сородичей. Но я знал лучше других ужасные последствия ее укуса. Лучше не рисковать.

— Я не думаю, что мы должны оставить её здесь, — сказал я.

— Очень хорошо, — согласился Себа, поджал губы и мягко свистнул.

Мадам Окта вернулась в свою клетку, сразу откликнувшись на свист, хотя, переступив порог, она прижалась к решетке, как будто ей было одиноко. Мне стало жаль её, но напомнил себе, что она просто паук, и у неё не может быть чувств.

Себа играл какое-то время с пауками, насвистывая и предлагая им ползти за ним. Я схватил флейту — на самом деле это был просто красивый оловянный свисток — из клетки мадам Окты, и присоединился к нему. Мне потребовалось несколько минут, чтобы настроить мои мысли на пауков — с ними не так легко наладить мысленный контакт, с как мадам Октой — но Себа и я развеселились, когда я начал управлять пауками, позволяя им прыгать между нами и прясть паутину, соединяющую наши ноги и головы.

Хозяин и Керда смотрел, ошеломленный.

— Я тоже могу их контролировать? — спросил Гэвнер.

— Я сомневаюсь в этом, — сказал Себа. — Это гораздо сложнее, чем кажется. У Даррена талант общения с пауками. У очень немногих людей есть способности к связи с пауками. Вы удачливый молодой человек, Даррен.

Я перестал увлекаться пауками из-за ужасного случая между мадам Октой и моим лучшим другом Стивом Леопардом, произошедшего несколько лет назад, но при словах Себы я почувствовал часть старой любви к восьминогим созданиям и пообещал себе больше интересоваться миром пауков в будущем.

Когда мы закончили играть, Сева и я стряхнули паутину, осторожно, чтобы не удалить лечебных тканей, прилегающих к моему телу, то мы вчетвером вылезли к туннелям. Некоторые пауки сопровождали нас, но повернули назад, когда поняли, что мы уходим, все, кроме одного серопятнистого, который полз позади нас почти до конца туннеля, как будто был влюблен в мадам Окту и не желал потерять её из виду.