17. ВОЗМЕЗДИЕ

Правление концерна Робинсона располагалось в двадцатиэтажном доме в центре города. Круглая башня из заполненных стеклянными панелями алюминиевых переплетов торчала как поставленный вертикально футляр от губной помады. Сходство усугублялось тем, что сверху, до половины, она была почти черной — чтобы солнечные лучи не мешали работе, стекла поляризовали. В глянцевито-черных окнах верхних этажей расплавились бронзовые блики.

Внизу, на площадке, обсаженной чахлыми каштанами с пыльными листьями, стояли разноцветные и разнотипные автомобили. Вокруг небольшого бассейна бегали дети, сидели с вязаньем или книгами старушки. В середине фонтана из позеленевшего камня пробивалась слабая струйка. Вода отдавала тиной и размокшими сигаретами. На мутной поверхности плавали клочки бумаги и окурки.

Медленно шурша подошвами по сухой листве, Фрэнк беспечной походкой обошел вокруг здания. Проникнуть туда труда не представляло. Охраны, кроме швейцара, дремавшего за небольшим столиком с телефоном, он не заметил.

Грег присел на шершавую от облупившейся краски скамейку. Сорвал листочек жимолости, размял в пальцах, поднес к носу. Зеленая кашица горько пахла бензином и пылью.

Робинсон, Фрэнку это было известно, являлся всегда в десять часов утра. Он взглянул на часы — тринадцать. Сейчас служащие хлынут в кафе и бары на обеденный перерыв. Сам шеф обедает, вероятно, в кабинете. Грег встал, распрямил спину и направился к подъезду. Навстречу турникет выпускал поток людей.

Швейцар даже не взглянул на него. Скоростной лифт — его обслуживал симпатичный мальчуган в униформе — в мгновение ока доставил на последний этаж, где заседал Робинсон. Грег вышел и огляделся, кабинет шефа концерна находился в конце коридора. Перед ним просторный холл, среди ползучей зелени вокруг низкого столика — несколько удобных кресел. Далее приемная.

— Добрый день! — Фрэнк распахнул дверь и в приветствии поднял руку.

Молоденькая секретарша оторвалась от телефонной трубки и улыбнулась.

— Босс у себя? — спросил небрежно. Не дожидаясь ответа, бросил: — Я его друг, мы договорились ровно на тринадцать. Сожалею, мисс, — он развел руками, — на пять минут опоздал. Он ждет, — и скрылся за тяжелой дверью, не дав девушке опомниться.

Робинсон сидел за большим полированным столом и листал какую-то папку, отмечая в ней что-то «паркером». Услышав скрип двери, поднял голову. Во взгляде мелькнуло то ли недоумение, то ли замешательство, словно застали врасплох за чем-то предосудительным.

Первый раз Грег видел его на фото двадцатилетней давности, когда Кинг принес досье в связи с поиском преступников, столь умело и загадочно лишавших людей одеяний. Потом в разное время на страницах газет мелькали Другие снимки — пресса явно благоволила к промышленнику. В жизни «король химии» выглядел несколько иначе. Он выделялся той особой мужественной красотой, которая так нравится женщинам. Короткий ежик волос совершенно светлый, трудно понять, то ли седой, то ли выгорел на солнце. Лицо смуглое с коротким носом и упрямым, разделенным ложбинкой, подбородком. Глаза льдистые и неподвижные, как у свирепой и ядовитой рыбы-мурены. Одет промышленник элегантно: темно-серый с искоркой, но строгого покроя костюм, белая рубашка с голубым, в крупный горошек, галстуком. От тщательно выбритого лица еле веет дорогим мужским одеколоном.

— Привет, Дик! — Грег усмехнулся и направил ему в грудь «люгер». — Руки на стол, пальцы растопырьте. Штучки со скрытыми кнопками мне известны. Не дурите и, если не хотите стать трупом, не шевелитесь!

Не спуская взгляда с пришельца, Робинсон медленно закрыл папку и положил на нее ладони, небрежно поигрывая кончиками пальцев с продолговатыми, ухоженными ногтями.

— Отодвиньтесь вместе с креслом от стола.

Промышленник молча исполнил приказ. Скрестил на животе руки, склонил голову и смотрел на незваного посетителя, насмешливо прищурив один глаз, покусывая верхнюю губу.

— Теперь побеседуем. — Грег сел на угол стола. — Пистолет с глушителем. Попытаетесь подать сигнал — пристрелю без предупреждения. Мне терять нечего. Будете говорить правду — даю слово оставить в живых. Согласны?

В ответ лишь кивок. Никакого испуга, скорее удивление или недоумение от столь невероятной наглости гостя, а может, и любопытство: чем же все это закончится.

— Предупредите секретаршу, пусть никого не пускает и не соединяет по телефону.

Робинсон нехотя потянулся к кнопке.

— Не эту! — Грег ударил его стволом по пальцам. — Мы же договорились, Дик! Нажмите белую. Вы же обещали быть благоразумным.

— Я перепутал машинально, — спокойно возразил промышленник, — это не тревога, а всего лишь вызов из архива. И не смейте называть меня Диком, — резко повысил голос. Оборвал категорично: — Я этого не люблю и не терплю от посторонних.

— А мне наплевать, что ты любишь и чего нет, — отрезал Грег, переходя на «ты». — С кнопками будь внимательней, а то я, по неосведомленности, могу совершить непоправимое.

Робинсон нажал кнопку и произнес, пожалуй, излишне безразличным тоном:

— Меня не тревожить. Телефон отключите и переведите на заместителя.

— Хорошо, босс, — почтительно ответил женский голос.

У входа что-то скрипнуло. Грег оглянулся, и тотчас Дик вцепился в его руку с пистолетом. Пальцы, как обручем, сжали запястье.

Свободной рукой Грег отмахнулся от Робинсона, словно от назойливой мухи. Промышленник отлетел в угол и стукнулся о подоконник. Из разбитого носа на рубашку хлынула кровь. Робинсон приподнялся на локтях, замотал головой, капли рассыпались по стене и дверце сейфа.

— Черт побери! — выругался Фрэнк. — Опять удара не рассчитал.

Дик снова затряс головой, будто вышедшая из воды собака.

Грег достал зажигалку «ронсон» и надавил кнопку. Одежда магната исчезла, словно ее никогда и не было.

— Лихо, — проворчал промышленник и открыл глаза. Заметив, что голый, побледнел до синевы, задышал прерывисто. Взгляд беспомощно и, казалось, бесцельно заблуждал по кабинету, лоб покрыла испарина.

— Сядь в кресло и замри. Посмеешь выкинуть еще что-либо подобное, церемониться не стану — превратишься в мертвеца. Я предупреждал — терять мне нечего.

Размазывая по щекам кровь и хлюпая носом, Робинсон сел в кресло. Облизнулся и сплюнул.

— Где рукопись Бартлета?

Промышленник вздрогнул и непроизвольно из-под нахмуренных бровей бросил взгляд на сейф.

— Понятно, — кивнул Фрэнк. — Ключи! — протянул раскрытую ладонь. — Да поживее.

Дик наклонился к среднему ящику. Видно, упоминание о рукописи застало его врасплох и потрясло. Руки слегка задрожали, в глазах заметался страх.

— Сидеть! — Грег выдвинул ящик и достал кольцо с тремя ключами. Один, судя по замысловатому узору бородки, был от сейфа, остальные обычные.

— Старой системой пользуешься? Наборной электронике не доверяешь?

— Это сейф отца. Не в моих правилах менять устоявшиеся привычки родственников, — проговорил сквозь зубы.

Грег отпер замок, распахнул дверцу. На верхней полке лежала пухлая папка из тисненой кожи с «молниями». Он вынул ее, подбросил на ладони.

— Эта?

Промышленник кивнул и, собираясь что-то сказать, открыл рот. Клыки на верхней челюсти были длинными, как у монстра, придавая лицу хищное выражение.

— Помолчи! — прикрикнул Фрэнк. — Возьми перо и пиши.

— Что писать? — вытер рукой губы.

— Сейчас продиктую. — Грег стволом почесал переносицу. — Так. Я, Дональд Робинсон, генеральный директор и владелец концерна «Феникс»… отъявленный негодяй…

Робинсон вскинул голову. Рот перекосила гримаса, правая бровь дернулась.

— Пиши, пиши! — Фрэнк повел перед его глазами стволом «люгера» и повторил с удовольствием: — Подлец и негодяй — написал? Мошенник и преступник, виновный в смерти сотен людей, направляю вам эти материалы. Написал? Подпиши!

— Я не сумасшедший, чтобы подписывать свой смертный приговор.

— Это, — Грег постучал пальцем по письму, — еще как сказать. А вот это, — он сунул ему под нос пистолет, — уж смерть безусловно и не дольше как через три секунды. Раз! Два!

Робинсон поспешно подписал, швырнул на стол «паркер» и закрыл лицо ладонями.

— Вот так. — Грег взял бумагу, прочитал вслух и положил на папку. — Теперь побеседуем мирно. Что тебя связывало с Вирджинией О'Нейли? Она была твоей любовницей?

Робинсон убрал руки от лица, исподлобья взглянул на Грега, будто пытаясь что-то вспомнить.

— Была или нет?

— Да, — ответил вызывающе, — но недолго. Она заделалась наркоманкой, а таким, как известно, мужчины не нужны.

— Это ты пристрастил ее к наркотикам. Ты-ы-ы, чтобы выманить рукопись и затем отделаться. Что с ней сталось после?

— Я получил рукопись не от О'Нейли.

— Неважно. Что ты сделал с женщиной? — Грег еле сдерживался, палец прыгал на спусковом крючке.

— Она уехала, кажется, в Сальвадор. Там связалась с контрабандой. Как мне доложили, затевала какое-то дело против меня, собирала материалы.

Грег даже вспотел от внезапно мелькнувшей мысли.

— Значит, снайпер выстрелил не случайно? — стараясь говорить спокойно, забросил удочку с наживкой.

Промышленник машинально кивнул, но тут же спохватился и процедил сквозь зубы:

— Я не знаю.

— Говори, — губы Грега затряслись, ствол приподнялся. — Случайно или нет?

— Ему приказали, — он втянул голову в плечи, — у О'Нейли имелись с собой кое-какие документы, и один из сообщников мог выступить свидетелем. А двое из тех, кого требовали освободить, собирались подтвердить его слова.

— Подонок! — Грег плюнул ему в лицо. — Там же погибли ни в чем не повинные люди, почти двести человек. — Руки Фрэнка дрожали, «люгер» дергался перед носом Робинсона. — Жаль, что обещал оставить тебя в живых, таких нужно стрелять, как сбесившихся волков, — он вздохнул, — с наслаждением бы продырявил столь подлую душонку. Слово выполню, не стану марать рук о всякую падаль, — он нажал кнопку на РУ с отметкой У. Промышленник сполз с кресла на пол.

На низеньком столике у дверей кабинета стояла портативная пишущая машинка — на ней, наверное, работала секретарша, когда следовало печатать под диктовку. Грег вставил в каретку закладку и настучал: «Главному редактору газеты «Время» — лично». Затем сложил все в папку и направился к двери.

— Шеф просил не беспокоить час-полтора, пообедает потом. У него важное дело, — сказал секретарше и бесшабашно улыбнулся. — До свидания.

— До свидания, мистер э… — девушка запнулась. — Всего хорошего.

Редакция газеты «Время» находилась в каких-нибудь двух кварталах от небоскреба «Феникса». Грег вручил папку и письмо дежурному внизу и попросил срочно передать лично главному редактору, добавив многозначительно: «От самого Дональда Робинсона». Дежурный схватил документы и опрометью бросился к лифту. Грег покинул здание и не спеша направился домой. На душе было тревожно и тоскливо, словно ураганом выбросило на затерянный в океане необитаемый островок и никто и никогда тебя не найдет. Щемило сердце, горло царапал колючий комок, он застрял в спине, ниже шеи, и его никак не удавалось проглотить. Хотелось бежать куда-то далеко в лес, упасть в траву или уткнуться лицом во что-нибудь теплое и мягкое, вылить в едких слезах, эту боль и горе…

Секретарша босса «Феникс» скучала — молчание шефа затягивалось. Она озабоченно и досадливо рассматривала свои розоватые ноготки. Лак кое-где облупился — опять заботы, надо бежать к маникюрше.

— Куда запропастился ваш шеф? — Майк всегда появлялся бесшумно и неожиданно, словно подкрадывался. Он стоял, кусал губы и помахивал газетой. Чувствовалось — не в духе.

Секретарша испуганно вскрикнула от неожиданности.

— Телефоны не отвечают, — вице-директор словно не заметил ее конфуза, — а швейцар заявляет: Дик не докидал здания. — Майк направился к кабинету, распахнув дверь рывком, вошел решительно.

Генеральный директор был голый. Он сидел на сдвинутом к окну кресле.

Глаза закрыты, пальцами потирал виски. Пятна крови на его щеках Майк принял за следы губной помады секретарши.

— Вы сбесились! — с порога заревел Майк. — Предаваться разврату в такой момент. Что вы натворили, черт бы вас побрал! У вас размягчение мозга?

— Как вы разговариваете, да… — начал Робинсон, поднял веки — глаза зло сверкнули.

— Она хоть одеться успела, — бывший гангстер дернул головой в сторону приемной, — прикрылись бы.

Промышленник обалдело уставился на Майка.

— Что себе позволяете, я вас… — он захлебнулся от бешенства, лицо побагровело.

— Не вы меня, а я вас, — перебил Майк, — скажите спасибо, что не приказал своим мальчикам вышвырнуть на улицу через окно. Кто тянул за язык? Что нагородили газетчикам? — заорал в лицо Робинсону. — Там, — ткнул пальцем куда-то в стену, — творится такое — описать трудно!

Генеральный оторопел и сник, промямлил, словно оправдываясь:

— У меня не было никаких журналистов, — приподняв голову, спросил, будто что-то припоминая: — Никого не встретили, когда заходили?

— Нет! Не встретил! — отрезал Майк. — Чем вы занимаетесь тут? Принимаете воздушные ванны? Прохлаждаетесь? И это во время небывалого скандала!

— Какого скандала? Где?

— Не корчите полоумного. Вы думали, прежде чем вручить репортерам материалы Бартлета? Что вас толкнуло, кретин, на такой шаг? Рукопись давно следовало уничтожить.

— Не смейте со мной так разговаривать! — взвизгнул Робинсон и вскочил, но тут же сел, огляделся в поисках одежды, ощупывая руками тело.

— Я бы вообще с вами не говорил, — зловеще и пренебрежительно произнес вице-директор, — но мне любопытно выяснить, что вдохновило вас передать в газету оппозиционеров записки Бартлета. Неужели не понимали своей пустой башкой — для вас это гибель. — Он сел в кресло, закинув ногу на ногу. — Несчастный, — добавил с презрением.

— У меня ее отобрали, угрожая оружием.

— Кто? Кто отобрал? — шептал Майк. — Вы что плетете, развратник? Где ваш костюм, почему перемазаны помадой? Утритесь!

— Это кровь. Костюм унес какой-то тип и рукопись тоже. — Дик шарил по телу, словно не веря, что раздет.

— Не лгите! — закричал Майк. — Какой еще, к чертям, тип?

— Он сейчас вышел, он…

— Где сейчас, когда в экстренном выпуске «Времени» уже есть анонс: «Вечером читайте сенсационное я неопровержимое разоблачение преступлений в концерне «Феникс». — Он швырнул ему в лицо газету. — Когда же они успели набрать, болван вы этакий! На все процедуры нужно минимум час, а то и два.

— Он только что покинул кабинет, — упрямо твердил Дик, — можете узнать у секретарши. Клянусь вам, Майк, он меня раздел, отнял рукопись и заставил написать письмо в редакцию.

— Не советую вам теперь называть меня Майком. И кто он? Черт вас дери! Объясните толком, как выглядел этот молодчик, если действительно существовал реально, а не в вашем извращенном развратом и пьянством воображении? Как он выглядел?

— Обычно, — промышленник пожал плечами. — Выше среднего роста. Вероятно, бывший боксер — смазал меня по лицу так, что отбросило на три ярда — сильный парень и отчаянный. Оглушил, раздел и отнял документы.

— И вы их безропотно отдали?

— А что оставалось делать? Ждать, когда пристрелит? Все равно бы забрал, в любом случае, а так хоть в живых оставил.

— Трус!

— Посмотрел бы я на вас, — огрызнулся Робинсон.

— Дурак! — процедил вице-директор. — Опишите его внешность или память отшибло со страху? Заметили что-либо необычное?

— Что именно?

— Ну очки, протезы, шрамы, бестолочь! Может, не хватало кисти и глаза? А? — Майк прищурился.

— Все у него на месте.

— Тогда не он, — словно про себя произнес вице-директор. — Вы сознаете, что теперь произойдет? Вам же крышка. Осознаете?

— Осознаю, но что было делать? — Он сидел, согнувшись, опустив голову. — Мы работаем вместе. Вы обязаны помочь мне. А вместо этого дерзите и ведете себя непорядочно. С вашей стороны такое отношение бесчестно.

— Непорядочно? Бесчестно? Вы смеете об этом говорить? Вы, который, как подленький платный осведомитель, донесли полиции о месте и времени встречи ваших конкурентов, чтобы руками блюстителей закона убрать их с дороги. Хапать одному денежки за наркотики. Перекрыть ввоз из-за границы и производить самому в секретных лабораториях концерна. И думали от Меня скрыть. Бог мой. То, что вы еще жуете, я уже давно проглотил. Кстати, собрались заодно и разделаться с О'Нейли. Она накопила на ваши фокусики изрядное досье.

— А не вы ли дали ей возможность улизнуть? Через ваших холуев в полиции избавили от тюрьмы. Надеялись впоследствии использовать против меня? — отпарировал генеральный директор.

— А я джентльмен. — Бывший гангстер явно издевался. — Не люблю, когда смазливых женщин бросают в застенки и допрашивают с пристрастием. — Он сощурился. — Но вы все-таки исхитрились ее достать, бедняжку. Ухлопали вместе с сотней пассажиров лайнера. И кто же санкционировал расправу?

— Комиссар Фокс. Для этого у него имелся какой-то сумасшедший сержант Ричмонд, помешанный на убийствах. Он и выстрелил с благословения комиссара. Теперь его запрятали наконец в психичку.

— Значит, Фокс служил и нашим и вашим? Учтем и в удобный момент напомним, чтобы не возомнил о себе.

— Перестанем взаимно обвинять друг друга. Нам же предстоит оправдываться вместе. Вы мой заместитель. — Робинсон с надеждой взглянул на вице-директора. — Что нам делать, Майк?

Бывший гангстер резко обернулся, пристально посмотрел на растерявшегося Робинсона.

— На-ам? — протянул и засмеялся своим тихим шелестящим смехом. — Вы сказали на-ам? Извините, чурбан вы этакий, — чувствовалось, изгаляться над Робинсоном, пользуясь его безвыходным положением, ему доставляет истинное наслаждение. — Не нам, а вам, вам, милейший. Вам. Я тоже, разумеется, кое-что потеряю, но не волнуйтесь, лишь временно — позже верну с лихвой. А вот вам конец. Заказывайте гроб с кистями и похороны по высшему разряду, не автокатафалк, а лошадей с серебряной упряжью. Вы же так любили разную мишуру. Для оригинальности, — ехидничал Майк, — предложил бы улечься голым, в память о столь знаменательном событии. — Он встал, смахнул пылинку с брюк и направился к двери.

— Но что мне делать? — хрипло, с надеждой и отчаянием крикнул вдогонку Робинсон.

— Застрелиться! — обернулся вице-директор. — Но вы жалкий и ничтожный трусишка. Такие кончают таблетками снотворного. Вот и пошлите за ними свою одалиску в ближайшую аптеку, а еще лучше, — издевался Майк, — сбегайте сами и обязательно голышом. С этого момента ни одно ваше приказание выполняться не будет — вы сумасшедший и невменяемый. Секретаршу забираю — девочка должна быть в безопасности от ваших поползновений. Генеральным директором пока временно становлюсь я. Не думал, что это случится так скоро, но ничего не поделаешь — видно, судьба, — он развел руками. — О своем решении сообщу через час журналистам на пресс-конференции по телевидению. Чао! — Майк хлопнул дверью…

Если верить газетам, события с концерном «Феникс» не имели прецедента. Такого бума страна не переживала со дня провозглашения. Пресса, радио и телевидение только и сообщали, что о «разоблачении века» — махинациях и коррупции в химической промышленности. Тиражи газет подскочили неимоверно. За право перепечатки и использования своих публикаций редакция «Времени» гребла миллионы. Радио вещало круглые сутки, не отставало и телевидение. Срочно собрался кабинет министров. На газетных и журнальных полосах воспроизводились леденящие кровь фотографии детей-уродцев; их матери употребляли лекарства, производимые «Фениксом», отравленные реки, смертельно опасные продукты. Всплыла история с использованием новых препаратов на заключенных. У магазинов, где продавали продукцию концерна, собирались толпы, бойкотировали товары, разбивали витрины. Снимки пышных банкетов дельцов пересекали семизначные цифры взяток за получение подрядов на государственные заказы. Два министра подали в отставку. Оппозиция торжествовала. Поговаривали — издатель «Времени» выдвинул свою кандидатуру в сенат. Демонстранты заполнили площади и улицы города. Крепко досталось и полиции, она потворствовала распространению наркотиков, кои производились все теми же «химиками». Ходили слухи — в полиции заменят руководящий состав. В здании «Феникса» до пятого этажа выбили стекла в окнах и разгромили несколько филиалов. В город прибыли войска…

Мартин и Грег смотрели телевизор. Шла пресс-конференция. За круглым столом восседал вице-директор концерна «Феникс» Майк Дженоротти. Лишь сейчас Фрэнк вспомнил его настоящее имя. Худенькое и маленькое лицо Майка раскраснелось, темные глаза хитровато щурились. Бывший гангстер пытался не скупиться на резкие выражения и оскорбительные эпитеты. Исходя гневом, клеймил позором наложившего на себя руки — отравился снотворным — бывшего генерального директора Дональда Робинсона. Получалось, будто это он, Майк, недавно назначенный вице-директором, вскрыл вопиющие преступления и принудил Робинсона обратиться со своеобразной исповедью к оппозиционной печати. Одновременно давались клятвенные заверения, что-де новый совет директоров во главе с новым генеральным — не вызывало сомнения, на этом посту Майк подразумевает себя — в корне перестроит деятельность и полностью очистится от скверны. Именно для этого он, Дженоротти, обнаружив неслыханные безобразия, дал официальный и законный ход следствию. Делались и намеки, что нервы снайпера — на слабость коих ссылалась полиция — совершенно ни при чем: выстрел прозвучал, чтобы спровоцировать взрыв самолета по прямому указанию Робинсона, который боялся разоблачения.

— Ну и артист, — промолвил Грег, поворачиваясь к Мартину, — до чего изворотлив, каналья. Надо же ухитриться так повернуть себе на пользу события, превратить трагедию в личный триумф. Носит же таких земля? А общество не только терпит, но и величает. Ничего не скажешь, ловок, шельма.

— Именно так, — подтвердил Мартин. — В этом ужас и несчастье нашего общества. Стоило ли вам мутить воду, чтобы негодяя сменил негодяй еще более извращенный, а следовательно, и более опасный. Вы же знали — ровным счетом ничего не добьетесь, в чем и убедились. Все передается из одних грязных и кровавых рук в другие, подчас более грязные и кровавые. Да и вам теперь несдобровать. Майк не Дик, едва утихнет, а что утихнет, сомнения нет, начнет докапываться, искать ту апельсиновую корку, на которой поскользнулся его предшественник. Рано или поздно разнюхает, кто стал причиной скандала, и тогда конец. Уж слишком многим вам обязан. Нет, Фрэнк, этого он вам не простит. Такие не любят быть в долгу, да и знаете вы чересчур много, а в нашем мире это равноценно смертельной болезни — умрешь обязательно, дело лишь времени.

— Ну и пес с ними! — угрюмо проворчал Грег. — Ни о чем не жалею, рад, что разворошил это осиное гнездо. Мне терять нечего, как говорил светлой памяти Миша Уваров, все, что дорого, потерял навсегда.

— А вдова мистера Кребса и ее внук?

— Их и вас, Мартин, я обеспечу, проживете до конца дней если и не роскошно, то хотя бы не в нищете. Вы им погибнуть не дадите. Как прав был профессор, говоря, что скоро честных людей станут заносить в Красную книгу — он вас имел в виду, и, не спорьте, ваша жизнь тому доказательство.

— Да ладно уж. А вы сами?

— Моя песенка, дорогой Мартин, спета. Как они очухаются, увидят — главная опасность миновала, возьмутся за меня, и я последую за Диком — Майк не потерпит человека, который, хоть и не совсем желая того, трижды ему помог — вместо благодарности получу пулю в затылок или нож в спину. На худой конец погибну под колесами автомобиля иди в автокатастрофе. Видите, какой широкий ассортимент. Да и жить мне, скажу откровенно, теперь не хочется. — Он горько усмехнулся. — Вы помните, Мартин, как перед нашим отъездом в Африку доктор предложил тост за год черной собаки. Бедный Макс надеялся, что этот год принесет нам удачу, а он обернулся страшным несчастьем.

В дверь постучали.

— О! — Грег вскинул брови. — Уже пришли по мою душу? Оперативно, — он вынул из кармана пистолет и положил на стол, прикрыв газетой. — Вы не впутывайтесь. Отойдите в сторонку.

— Еще чего, — фыркнул возмущенно негр, тоже достал пистолет и спрятал за спину.

Постучали снова.

— Войдите! — крикнул Грег.

Дверь отворялась, как им казалось, слишком медленно и зловеще. На пороге возникла средних лет женщина в недорогом, но опрятном темно-синем костюме и белой кофточке. Что-то в ее облике показалось знакомым. Она смущенно огляделась и произнесла нерешительно:

— Извините, пожалуйста, здесь проживает мистер Грег?

— Проходите, — Мартин сделал приглашающий жест. — Присаживайтесь. Вот мистер Грег, — он указал на Фрэнка, прикрыв ладонью пистолет.

— Здравствуйте. У меня к вам письмо. — Она порылась в сумочке и протянула небольшой конверт.

— От кого же? — Грег криво усмехнулся. — Майк, как пират, посылает мне «Черную метку»? Какое благородство.

— От моей дочери, Юты Шервуд.

— Юты! — Грег вскочил и буквально вырвал письмо.

Это произошло так стремительно и неожиданно, что гостья в испуге отшатнулась и прижала пальцы к губам.

— Она жива! Мартин! — Грег, чуть не сбив посетительницу, выскочил в коридор.

Женщина с удивлением посмотрела на Мартина. Тот стоял с открытым ртом и пистолетом в руке.

— Но мистер Грег даже не узнал адреса госпиталя? Куда же он побежал? — недоуменно прошептала она. — Где собирается ее искать?

— Не беспокойтесь, присядьте, пожалуйста. — Мартин сунул оружие в карман и пододвинул стул. — Он детектив и уж как-нибудь разберется. Нам сообщили официально, что все погибли. Грег был потрясен, страшно переживал и даже успел натворить массу глупостей. Садитесь же.

Женщина присела на стул.

— Расскажите, что там случилось? Извините, я тоже не совсем пришел в себя от вашего известия.

— Вы понимаете, когда девочка бежала к самолету, грянул взрыв. Но бог спас ее. Воздушной волной Юту отбросило на стоящую рядом «скорую помощь». Сейчас она в больнице компании «Альбатрос» — очень хорошая лечебница, правда, дорогая, — ничего опасного уже нет, — миссис Шервуд поднесла платочек к глазам, — легкие ушибы и небольшое сотрясение мозга. Врачи говорят, скоро поправится. Я прямо оттуда, она очень просила побыстрее разыскать мистера Грега и передать ему записку, сообщить, что осталась жива. Все время плачет…

На пути Грега возникла необъятно толстая фигура, облаченная в белый, перетянутый поясом в несуществующей талии, халат. Она пыталась загородить проход.

— Туда нельзя. Они сейчас отдыхают. И вообще здесь женское отделение и мужчинам не положено…

— Положено. — Грег схватил сестру под мышки и легко посадил на жалобно заскрипевший шкаф с лекарствами. — Мне все можно! — крикнул весело и помчался по коридору.

— Это хулиганство! Я пожалуюсь доктору! — донеслось до него.

— Ябеда! — огрызнулся Грег и влетел в палату.

Юта лежала у окна. По подушке рассыпались пушистые каштановые волосы. Большие зеленые глаза заплаканы, веки припухли. Увидев Грега, вскрикнула и привстала:

— Ну где же вы пропадали, Фрэнк? Я так жду, — она откинулась на подушку.

— Юта! Родная! — Он бросился к кровати и опустился на колени. — Юта! — Грег положил голову ей на грудь и заплакал. Горько и тяжело, по-мужски беззвучно.

Девушка, закрыв глаза, нежно перебирала пальцами его волосы и ласково улыбалась.

Он чувствовал мокрой щекой теплоту тела и тихо всхлипывал. Запах лаванды и чистых накрахмаленных простыней медленно возвращал успокоение…