"Роковой поцелуй" - читать интересную книгу автора (Хокинс Карен)

Глава 6

Сэр Финеас отдернул занавеску.

— За городом мне будет лучше. Говорят, граф тщательно следит за своими землями.

Взгляд Анны натолкнулся на белое пятно. Она протянула руку к его воротнику.

— Рисовая мука…

Сэр Финеас притворился удивленным.

— И как только она сюда попала?

— А ты не знаешь? — ядовито спросила Анна, протягивая ему платок. — Хотел провести меня, больным прикинулся! Вытри лицо. Постыдился бы!

— Это тебе должно быть стыдно за то, что мне пришлось прибегнуть к этому. — Сэр Финеас вытер с лица остатки муки. — Ты не хочешь, чтобы я ехал с тобой?

— Чепуха. — Анна в раздражении дернула плечом. — Просто я и сама справлюсь.

Сэр Финеас наклонился к внучке.

— Не беспокойся обо мне. Я лишь хочу помочь и огородить тебя от неприятностей.

— Это как раз то, чего я боюсь, — пробормотала Анна. — Пообещай мне одну вещь.

— Что угодно, дорогая.

— Пообещай, что не станешь втягивать Грейли в свои прожекты.

— Разумеется. — Он сунул платок в нагрудный карман, оставив белый след на темном сукне. — Кроме того, я уже спрашивал его, и он отказался.

— О Боже, — простонала Анна, внезапно вспомнив о замечании графа насчет презервативов.

— Я просто спросил. Его это не интересует. — Сэр Финеас спокойно улыбался. — Или он думает, что его это не интересует. Но он изменит свое мнение.

Анна тихонько спрягала по-латыни глагол «прекращаться».

Сэр Финеас наклонился и похлопал внучку по колену.

— Ну, ну. Клянусь, что больше и слова ему не скажу. Он и без этого будет отстаивать наши интересы.

— Нашел благодетеля! Граф не тот человек.

— Я бы не сказал, — поджал губы сэр Финеас. — Он старший у Эллиотов.

— Ты хоть что-нибудь хорошее об Эллиотах слышал?

— Зато я не слышал ничего плохого лично о Грейли. Трудно оставаться незапятнанным, будучи окруженным негодяями. Грейли не было и восемнадцати, когда он стал командовать ими. У него возникло столько проблем, которые были не по плечу и зрелому человеку. Представляешь?

Анну всегда поражала осведомленность деда. Ни дать ни взять — министр внутренних дел!

— А как к этому отнеслись сами Эллиоты? — Она погладила обитое плюшем сиденье.

— Поначалу они были в восторге. Граф был молод, и они думали быстро взять голубка в оборот.

— Голубка? О Грейли этого не скажешь.

— Просто ты не знаешь остальных Эллиотов. Видишь ли, Энтони воспитывал отчим — Сент-Джон, который держал Эллиотов в ежовых рукавицах, пока Грейли не достиг совершеннолетия. Сент-Джон угрожал до смерти избить любого из Эллиотов, кто осмелится хотя бы заговорить с парнем.

— Сара говорила, что отец всячески покровительствовал ему.

— Это не так хорошо, как кажется. Представляешь, какой шок испытал Грейли, узнав, что представляет из себя его настоящая семейка? — Сэр Финеас с отсутствующим видом извлек из кармана довольно мятую сигару, покрутил ее между пальцами. По карете разнесся запах дорогого табака. — Рожден Эллиотом, а воспитан как Сент-Джон. Забавная комбинация плутовства и благородства. Интересно, чего же в нем больше.

Анна не считала Энтони ни безнадежным плутом, ни благородным человеком. Все, что она знала, будучи подругой Сары, так это то, что главным пороком графа Грейли была непомерная гордость, переходящая в тщеславие. Она тешила себя надеждой, что просто еще не разглядела положительных черт его характера, и надеялась, что время покажет, кто же он на самом деле. «Увидим, кто ты такой», — думала она. Ей представилась прекрасная возможность изучить графа в течение нескольких следующих месяцев. Эта мысль подняла ей настроение, и она с нетерпением стала дожидаться приезда в имение.

Несколько часов спустя карета, миновав широкие железные ворота, въехала на ухоженную аллею.

— Прибыли. — Анна наклонилась и выглянула в окно. — Быстро.

— Что правда, то правда, — согласился сэр Финеас, поднес сигару к носу и глубоко вдохнул ее аромат. Насладившись, он благоговейно покачал головой и с сожалением сунул ее обратно в карман.

Анна сделала вид, что ничего не замечает. Она думала о детях: Грейли наверняка сгустил краски — не может быть, чтобы все было так плохо. Хотя нужно быть готовой к любым сюрпризам. Ей, впрочем, не впервой.

Анна снова выглянула в окно. Экипаж как раз миновал деревья, за которыми стоял дом, и взгляду открылась идиллическая картина. У подножия холма весело журчал ручей, вливаясь в небольшой пруд. За прудом ровный луг, постепенно поднимаясь, заканчивался величественными дубами. Однако вместо романтической виллы или хотя бы типичного коттеджа в английском стиле, которые Анна ожидала увидеть, на холме красовалось помпезного вида квадратное строение унылого серого цвета. Приземистый, с узкими окнами и с абсолютно лишенным украшений фасадом, дом с высоты холма мрачно обозревал окрестности. К тому же архитектор спланировал его таким образом, что послеполуденное солнце освещало его сзади, отчего дом выглядел еще более зловещим.

— О Боже! — вырвалось у Анны.

— Похоже на тюрьму. — Сэр Финеас наклонил голову набок. — Но мне нравится.

— А мне нет, — честно призналась Анна, нахмурившись и прикидывая, что же здесь можно изменить. — Возможно, графу стоило бы сделать парадную лестницу шире. Или выкрасить белым портик, чтобы скрыть эту жуткую дверь.

— Да, это оживило бы его, — согласился сэр Финеас, задумчиво прищурившись. — И плющ не помешал бы.

— И пара клумб. Вдоль стены, той, которая пониже. «В самом деле, просто посадить цветы вдоль дорожки, что ведет к дому, — думала Анна, — это смягчило бы суровый вид дома. А у входа устроить небольшой фонтан. Или поставить статуи в греческом стиле».

— Ты хорошо сделала, дорогая, что приехала. — Сэр Финеас похлопал внучку по колену. — Этому дому явно не хватает женского присутствия.

Анна почувствовала прилив энтузиазма. Каким бы неприветливым ни казался Грейли-Хаус, какими бы злокозненными ни были его обитатели — она добьется успеха. Она была уверена.

Карета остановилась. Лакей открыл дверцу. Как только он опустил подножку, Анна вышла из экипажа, с интересом оглядываясь вокруг. Вблизи дом выглядел не так мрачно и даже, пожалуй, величественно.

По усыпанной мелким гравием дорожке она отошла в сторону, чтобы лучше разглядеть его. В этот момент подъ-ехал граф. Весь в пыли, с развязанным платком, обнажавшим загорелую шею, он не подавал и признаков усталости. Едва он слез с лошади и передал поводья груму, как в дверном проеме возник пожилой слуга, который с воплем «Мой господин! « бросился вниз по ступеням.

Похлопав лошадь напоследок, граф спокойно повернулся к нему.

— Что нового, Дженкинс? Кто на этот раз пал жертвой?

— Только служанка с нижнего этажа. Неделя прошла относительно спокойно.

— Отлично. Я объехал арендаторов по пути. Они перекрывают крыши.

— Да, господин, мистер Далматл сообщил мне об этом только сегодня утром.

Анна с удивлением посмотрела на Грейли. Лично объезжать арендаторов? Интересно. Очень интересно. Обычно этим занимались управляющие.

Внезапная волна веселья заставила девушку улыбнуться. Граф поймал ее взгляд, его брови удивленно поднялись вверх, лицо смягчилось, и он уже собрался что-то сказать, как дворецкий чем-то привлек его внимание, и граф повернулся к нему. Сделавшей уже было шаг ему навстречу Анне едва удалось не выдать своего разочарования. Хотя она и прежде часто видела графа в безукоризненно щегольском костюме, никогда раньше он не казался ей таким привлекательным и мужественным, как сейчас. Анна заставила себя отвернуться, чувствуя, что в последнее время ей все труднее и труднее обуздать свои чувства. Кроме того, в дороге ей всегда хотелось есть, тем более что утром они с дедом ограничились лишь несколькими тостами с джемом. Как только они устроятся, надо будет напомнить о ленче.

Внезапный крик удивил ее. Огромная дубовая дверь распахнулась и выпустила толстуху, которая в развевающемся платье неслась им навстречу, насколько позволяли ее могучие бедра. Казалось, от ее топота содрогались стены. Чепец и связка ключей на том месте, где у человека должна быть талия, наводили на мысль, что в странной интермедии задействована экономка. Несчастная женщина чуть ли не скатилась со ступенек и, подлетев к графу, остановилась с несчастным видом.

— Милорд, вы здесь! Слава богу! — всплеснув руками, заголосила она. — У нас чума!

У графа потемнело лицо.

— Дети здоровы?

— Избави боже, милорд, я говорю о другой чуме. О библейской.

— О библейской? — удивился сэр Финеас. — Мы приехали как раз вовремя, чтобы увидеть, как полчища саранчи пожирают домочадцев. Надеюсь, съестное насекомые не тронут — я жутко голоден.

Экономка воздела руки к небу.

— Жабы! Огромные! В бородавках!

Лицо графа приняло разъяренное выражение.

— Сколько?

— Много, очень много! В вашей спальне! Они до смерти напугали бедняжку Лили, когда она зашла убрать вашу комнату.

— Это дети! — мрачно констатировал граф Грейли. Экономка сложила руки на необъятной груди.

— Они не нарочно.

— Где Ледбетер?

— Едва завидев этих тварей, бездельник своими воплями переполошил весь дом. Говорит, что видеть не может, как эти скользкие твари копошатся в вашей постели.

Из дома донесся вопль, затем раздался звук, будто что-то тяжелое упало и разбилось. Экономка пискнула:

— Только бы не ваза, которую вы прислали из Лондона!

— Черт! Это была римская погребальная урна! — Граф в три прыжка вознесся вверх по лестнице. — Мисс Стиб-бонс, пришлите в мою комнату лакея с ведром.

Экономка засеменила следом.

— Да, милорд. Я пригляжу за детьми. Ледбетер видел, как они толклись у двери, и погнался за ними. Он даже почти поймал младшую девочку. С тех пор ни звука.

Анна поддернула юбки и бросилась за ним — это был неплохой шанс, чтобы сразу поставить детей на место.

— Лорд Грейли! Выслушайте меня, прежде чем говорить с детьми. Я знаю, что делать в таких случаях.

Граф внезапно остановился, и Анна едва не ткнулась ему в спину. Она с трудом удержалась на ступенях. Граф смотрел на нее с решительным видом.

— Мисс Тракстон, — его голос звучал угрожающе, — я ценю ваше желание помочь, но мои отношения с детьми касаются только меня. Ваше место в детской — занимайтесь воспитанием там.

— Я думала, вы хотите, чтобы я научила детей, как вести себя не только в детской.

— Если вам удастся улучшить их поведение в детской, оно улучшится и за ее пределами.

— Чушь!

Грейли застыл. Его голос упал почти до шепота.

— Я не собираюсь обсуждать это с вами. У меня и так хватает дел. — Он развернулся на каблуках и шагнул через порог.

— Подождите, не будьте таким упрямым. — Анна вошла в темный холл, но внезапно кто-то взял ее за локоть.

Она обернулась. Сэр Финеас улыбнулся, как бы извиняясь.

— Это, конечно, не мое дело, но тебе не стоило поучать его перед слугами, — прошептал он.

Анна посмотрела поверх его плеча на лакея и экономку и покраснела. Отвернувшись, она громко сказала:

— Да, я тоже устала. Экономка засуетилась.

— Ах, мисс, пойдемте, пойдемте. Наверное, вы не только устали, но и проголодались. Его светлость, наверное, забыл покормить вас в дороге. — Она услужливо семенила впереди.

К удивлению Анны, внутри дом был столь же великолепен, сколь непригляден снаружи. Мраморный пол, панели из красного дерева, немного сумрачный холл и ведущая наверх широкая парадная лестница были выше всяких похвал. Единственным диссонансом в этом аккорде великолепия были стоящие с каждой стороны лестницы две фигуры в средневековых доспехах. Анна прикоснулась к одному из чудовищ, красноречиво посмотрев на экономку.

— Граф коллекционер?

— О! Его светлость просто обожает их, хоть я не раз ему говорила, что холл не место для этих железяк. — Миссис Стиббонс повернулась к дворецкому: — Его светлость желает, чтобы мы показали сэру Финеасу и мисс Тракстон их комнаты.

Дженкинс поклонился.

— Мисс Тракстон, наверное, захочет также осмотреть детскую?

— Да зачем ей это? — всплеснула руками миссис Стиббонс.

— Потому что она, я полагаю, наша новая гувернантка. Экономка оглядела Анну с ног до головы, будто впервые увидев ее.

— Да поможет вам Бог, мисс. Не хотите ли прилечь с дороги?

Анна улыбнулась, видя, что Дженкинса покоробила прямота экономки. Став гувернанткой, она научилась ценить слуг, которые зачастую знали о своих господах больше положенного.

— Благодарю, но я повременю с отдыхом. Я надеюсь поговорить с его светлостью.

Дворецкий поклонился.

— Да, мисс. Пройдемте в Голубую. — Он повернулся, подошел к одной из многочисленных дверей и, открыв ее, сделал приглашающий жест. — Я скажу, чтобы вам принесли чай.

— И лепешек! — добавила миссис Стиббонс. Она проницательно посмотрела на сэра Тракстона: — Вы, дорогой господин, выглядите прямо как кляча на живодерне, уж простите мне мою прямоту. Не желаете отдохнуть перед обедом? Я принесу его в вашу комнату.

Сэр Финеас даже выпрямился от восторга.

— Это было бы очень любезно с вашей стороны. — Он взглянул на внучку. — Полегче с Грейли. Бедняга явно не в себе. — Улыбнувшись, он заковылял вверх по лестнице за болтавшей без умолку миссис Стиббонс.

Анна тем временем вошла в Голубую, дверь которой услужливо распахнул перед ней Дженкинс, и огляделась. Ярко освещенная множеством узких окон, с мраморным камином и панелями из красного дерева, цвет которых гармонировал с темно-красными тонами обюссонского ковра, гостиная производила приятное впечатление, хотя и оставляла некоторое ощущение незавершенности. Наверное, из-за мебели: стулья и скамьи принадлежали к различным эпохам и не вполне сочетались друг с другом, хотя и те и другие выглядели очень старинными.

С задумчивым видом Анна провела пальцами по краю инкрустированного слоновой костью столика и улыбнулась. Ее всегда возбуждала возможность испытать себя. К тому же дети нравились ей гораздо больше взрослых — по крайней мере тех, которых она знала. Дети есть дети. Их прямота, глубоко ранящая подчас, их капризность и своеволие — где бы и с кем бы они ни были, неуемное стремление к приключениям, так мешающее учебе, и крайнее нетерпение были ей хорошо знакомы.

Кроме того, поскольку ей доставались только самые строптивые дети, Анне приходилось подолгу находиться с ними, чтобы выяснить причины их неуправляемости. Ей это даже стало доставлять удовольствие, ибо она быстро обнаружила, что поведение ее подопечных в точности отражает взаимоотношения в семье. Чтобы унять бешено скачущие мысли, Анна попыталась представить себе своих будущих воспитанников. Что заставляет их так себя вести? Подойдя к стоящему у камина креслу с высокой спинкой, она положила руку на его подлокотник, провела пальцами по искусной гравировке в виде плюща и задумалась: «Что же я скажу Грейли? „ Ей потребуется его поддержка, и неизвестно еще, как он к этому отнесется. Анна вздохнула. «Если бы Сара была здесь! Уж она-то хорошо знает своего брата“. Пока что все было не так уж и плохо. Но было бы еще лучше, если бы ей удалось склонить Грейли к сотрудничеству.

«Если бы я умела колдовать», — улыбнулась Анна своим мыслям и погладила рукой потертый бархат обивки. Он был на удивление гладким и напомнил ей о бархате в голосе графа.

— Мисс Тракстон, — из задумчивости ее вывел голос графа, — Дженкинс сказал, что вы хотите поговорить со мной.

Изобразив на лице приветливое выражение, Анна повернулась к своему нанимателю — он был раздражен и одновременно огорчен.