"Игра навылет" - читать интересную книгу автора (Владимирская Анна, Владимирский Петр)

5. ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ НОМЕР ОДИН

В Киеве нельзя быть страдальцами однообразия. В этом городе мучиться кажущейся бессмысленностью жизни — ошибка. Совершать утром и вечером одни и те же действия, одни и те же движения, жесты, гримасы. Есть один и тот же надоевший завтрак, ехать одним и тем же маршрутом на работу, пусть и любимую, но однообразную, — и начинать ее ненавидеть. За день никогда не успевать все, что планировал, разговаривать об одних и тех же проблемах с одними и теми же людьми…

В этом городе, конечно, работают. Но главное — успевают быть киевлянами.

Для этого обязательно нужно устроиться на лавочке в парке и глазеть на мам или пап с колясками, которые собираются здесь во множестве, будто по какому-то тайному сговору. А студенты пробегают по парку стремительно, как птицы, громко галдя и хлопая сумками на лету.

Нужно наслаждаться булочками с корицей в кафе на Ярославовом Валу. Это после того как вы обошли кругом Золотые Ворота, отдохнули на массивных скамейках под тентами у фонтана.

В Киеве следует пить чай в уютном кафе на площади Толстого. Пить пиво в пабах, в сквериках, на каменных ступенях Майдана, у фонтанов и просто на ходу. Кофе следует смаковать в многочисленных кофейнях.

В Киеве сидят на Майдане поздним вечером, у фонтанов и скульптур. Спасаясь от поливальной машины, перебегают с места на место. Смотрят на огни, глазеют на прохожих, на катающихся роллеров, на прыгающих по бордюрам велосипедистов. Слушают выступления музыкантов, поп-групп и митинги политических партий.

В Киеве шествуют по Крещатику, сворачивают направо и поднимаются вверх по Прорезной улице, минуя бронзового Паниковского-Гердта. А на углу улицы Пушкинской не могут не зайти в «Венские булочки», откуда соблазнительно пахнет сдобой. Тут на стенах, как приятное дополнение к свежайшим булочкам, висят фотографии старой Вены. На радость гурманам, булочки пекутся тут же, в духовом шкафу, и подаются теплыми к разнообразным сортам кофе на любой вкус.

Именно сюда, в «Венские булочки», и повез Чепурной Веру Лученко. Она почти не слушала болтовню Олега, пока они ехали в знакомом ей «хаммере». Все пыталась прислушаться к своей интуиции. Если все эти события на самом деле не несчастные случаи… Что тогда? Бизнес, политика? В таком случае, хитро подстроено. Впрочем, и одинокий, ни с кем не связанный убийца может сплести коварную сеть, как несколько лет назад. Тогда Вера помогла Олегу Чепурному разобраться со странными происшествиями в городском музее.

Олег со своей фирмой поставил в нем фантастическое представление со всем присущим ему размахом. Однако события неожиданно вышли из-под контроля, погиб человек. По подозрению в убийстве арестовали американского миллионера, заказчика игры. Вера смогла разгадать все музейные загадки и заманить убийцу в ловушку…

Чепурной заказал себе каппучино, своей спутнице эспрессо. Президент фирмы «Игра», крупнотелый, полноватый, но не толстый, коротко стриженный, с круглыми ушами и легкой модной «шерстяной» небритостью, с ухоженными руками-лапами, по-прежнему был удивительно похож на коалу. Есть такая медвежья порода велюровых красавцев с задумчивыми, сонными глазами. Их всегда хочется погладить по струящейся шерстке, но это обманчивое впечатление: они независимые существа с загадочным характером.

Вера была рассеянна и, казалось, не слушала собеседника, попивая кофе. Но слышала все, что хотела. Просто она не любила слово «пиар», а Чепурной сейчас вел речь именно о нем и связанных с ним играх. Он хитро посматривал на Веру своими глубокими лукавыми глазками, поводил руками, чтобы хорошо был виден перстень с крупным бриллиантом и двумя излучающими синий свет сапфирами, заливался соловьем о специфике своей работы. Да, главное — удивлять. Именно за удивление платят деньги богатые клиенты. И за адреналин, конечно. Все зависит от вкуса заказчика приключения, хотя до пошлостей и гнуси он старается не опускаться… Ха! Отказал одному немецкому миллионеру в желании побыть пару дней ассистентом гинеколога в России, убедил переквалифицироваться на массажиста. А многие предпочитают одну из самых несложных и недорогих игр, «Ирония судьбы» — так и называется, как знаменитый фильм. Уснуть, как Женя Лукашин, и проснуться в другом городе. Зайти в случайную квартиру — и найти свою судьбу. Это все равно, что кости наугад бросить и выиграть весь банк…

— Олег, — перебила его женщина, — вы же совсем не об этом сейчас думаете. У вас погиб человек во время игры, и вы прикидываете, как уговорить меня разобраться в ситуации.

Чепурной нисколько не смутился, но замолчал.

— Тем более, — продолжала Вера, — вы знаете: уговаривать особенно и не надо, мне самой интересно. Это первое. А второе, вам такие «случайности» даже на руку. Негативная известность — тоже известность, да?

— Конечно! Вера, я прекрасно понимаю вас и даже немного разделяю ваши чувства… Люди не должны гибнуть, и все такое… Но без риска никак невозможно! Ну никак. Вы только оглянитесь вокруг! Наша цивилизация — городская. В каждом городе скопилась чертова уйма народу, как в вагоне метро в час пик. Им тесно, душно и скучно. При этом они должны каким-то образом жить, делать карьеру… В конце концов, простите за высокий слог — искать смысл жизни.

— Вы на мою территорию вторгаетесь, — подняла ладони Вера. — Люди в таких условиях теряют душевное равновесие. Некоторые снимают напряжение развлечениями и зрелищами. Хотят отключить сознание от действительности. Но ведь так можно далеко зайти…

— Ну и пусть заходят, если им хочется! Мы вообще всегда стремимся к запретному, аморальному и опасному. Есть ли в современных людях хоть что-то хорошее?

— А что, разве нет?

— Вряд ли… Хотя… Могу с ответственностью заявить, что во мне сейчас много хорошего. Во-первых, ароматный кофе «каппучино». Во-вторых, пирог с черникой и фирменная шоколадка. В каждом человеке бывает иногда что-то хорошее! Особенно после еды. Только ненадолго… Ха! — Довольный своим остроумием, Чепурной коротко хохотнул.

Лученко не улыбнулась.

— Значит, у вас люди снимают напряжение. Правда, зарабатывают новое, уже от ваших игр…

— Именно! Я и сам такой. Игры меня страшно заводят. Чем труднее организовать их, тем больше кайфа! В пустыне Сахаре или канализациях Мехико, в морге московской больницы или английском закрытом клубе. Да даже здесь, в Киеве, такие чудеса получаются, такие сумасбродные розыгрыши! Это кажется невозможным, нереальным, но деньги делают все. И чем абсурднее — тем лучше, пусть будет игра ради игры! А иногда приходится воплощать странные желания: украсть что-то в супермаркете и выйти, чтоб за руку не поймали. И представьте, такую игру заказывает очень богатый человек! Поваляться в образе клошара под парижскими мостами. Поучаствовать каким-нибудь рядовым багорщиком в тушении пожара, посидеть пару дней в яме у афганских душманов…

Олег перевел дыхание, возбужденно ерзая на своем стуле. Вера со стуком поставила чашку на блюдце.

— Вы слишком увлеклись. Что вас все-таки тревожит, несмотря на такой азарт и полную успешность?

Игрок вздохнул:

— Даже не знаю, как сказать… Несчастные случаи — это исключительная редкость, их у меня было ничтожно мало, и юристы имеются надежные, страховка тоже предусмотрена…

— Но? — подстегнула его Вера.

— Но мне как-то не нравится серия несчастных случаев на этом острове… На Ситцевом.

— Да что вы? — иронично усмехнулась Лученко. — А как же ваш любимый пиар?

— Пиар пиаром, но я должен все знать, — твердо сказал Чепурной. — Что происходит и почему. И держать все под контролем. Могло быть, конечно, и так, что копья на турнире перепутали. Невероятно, но могло. Мог и с лошади человек упасть и сломать шею во время игры в красноармейцев…

— Господи! Это что-то новое?

— Да, забавное приключение, причем «статисты» — обычные люди, пляжники и прохожие…

— А не боитесь напугать кого-нибудь до сердечного приступа?

— У меня врач наготове. И потом, современного обывателя, он же телезритель, не запугаешь: он сразу подозревает скрытую камеру или розыгрыш. Бросьте, это не самая интересная игра.

— Вы остановились…

— Да! Видите ли, Вера… Вы же не знаете, что случай на турнире — это третий «несчастный случай». До этого был еще один, совсем дикий… Боюсь, в это невозможно поверить!

— Вы про отравление депутата Бегуна?

— Что? Какое отравление? — всполошился Чепурной.

— Странно… Что, не слышали? Ведь он тоже играл в красноармейцев. Видел что-то подозрительное, якобы упавшего с лошади на самом деле убили. И вот теперь сам умер.

Чепурной вытер салфеткой лоб и шею.

— Этого еще не хватало!..

— Давайте рассказывайте о третьем случае. То есть уже, получается, четвертом.

— Прямо не знаю, как об этом рассказать… Чтоб вы надо мной не потешались.

— Смелее, Олег! Вот уж никогда не думала, что вы можете быть нерешительным.

— Короче… — начал было он, но тут у Веры зазвонил телефон.

Она извинилась и достала из сумочки мобильник.

— Да. Кто? А, Машенька! Здравствуй. Как детеныш? — Послушала немного. — Хорошо, приду в твой женский клуб, посмотрю. Конечно… Я уже, собственно, в отпуске с сегодняшнего дня, так что могу. Только обещать ничего не буду, ладно? — Она положила телефон на столик и кивнула: — Продолжайте.

— В самые горячие дни мая, помните, когда было самое пекло, — сказал Чепурной, — у нас одного из участников игр съел… крокодил.

— Забавно.

— Я вовсе не шучу! — помотал круглой головой Чепурной.

— Вы хотите сказать, что в Днепре, как в Амазонке, завелись крокодилы? — недоверчиво спросила женщина.

— Тем не менее это факт.

— Не томите, выкладывайте подробности.

— Дело в том, что в одном из богатых особняков кто-то завел себе парочку аллигаторов. А потом, видимо, наигравшись, выпустил их в Днепр. В тихих заводях они подросли и теперь живут в южной части острова. Там никто не купается, даже лодки не причаливают. Однажды в заводи то ли плавал, то ли удил там рыбу один из клиентов элитной турбазы и наш игрок. Потом нашли его останки…

Вера нахмурилась. Чепурной никогда бы не посмел так глупо шутить. Круглые глаза его смотрели на собеседницу с нескрываемой тревогой.

— Это ужасно, — сказала она.

— Да уж… Одного съели крокодилы, второй упал с лошади… Или вроде бы ударился о ветку… В общем, сломал себе шею… Третий случайно зарезан во время рыцарского турнира. А тут еще и депутат, тоже игрок, по вашим словам, отравился.

— Понимаю, — кивнула Лученко. — Слишком много происшествий в одном месте и в одно время… И все погибшие важные персоны входили в ваш клуб любителей экстремального отдыха?

— Да! Они только на Ситцевом были впервые, а вообще мои давние клиенты.

— Что их связывало?

— Кроме отдыха — ничего.

— Они не были друзьями?

— Насколько я знаю, нет… Единственное, что мне известно: дружили их жены, поскольку все собирались в женском клубе.

— А, вы знаете и о женском клубе? — Вере только что звонила знакомая, Маша Лапина, и просила посетить этот самый клуб.

— Меня несколько раз приглашали, и я ставил для них праздничные шоу. Благодарная публика. Хотите еще кофе?

— Спасибо. Я лучше попью сока. Если можно, мандариновый.

Пока Олег делал заказ, Лученко осмысливала услышанное. Чем невероятнее казались истории с отдыхающими на Ситцевом, которых ели крокодилы и пронзали копьями, тем сильнее Вера проникалась неумолимостью фактов. События происходили именно таким образом, чтоб официальное расследование завершилось формулировкой «несчастный случай». Других версий у милиции явно нет.

Вновь зазвонил телефон. Вера посмотрела на монитор — Оля — и взяла трубку.

— Что, доча? Только коротко, я занята.

— Ма, тут тебе повестка из прокуратуры пришла. Я на работу забрала, чтобы тебе отдать.

— Повестка? — удивилась Вера. — Ах да…

— Ты же тут прописана, вот и…

— Когда назначено?

— На сегодня, в шестнадцать часов.

— Это уже скоро. Печать есть?

— Есть. Что-то случилось, ма?

— Нет, все в порядке. Я сейчас заскочу к тебе и заберу.

К столику подошел Чепурной.

— Сейчас все принесут… А вы, Верочка, стали совсем деловой женщиной! Даже мне так часто не звонят.

— Извините… Так обстоятельства сложились. Мне надо уходить. Подбросите?

— Конечно. А сок?

Вера в задумчивости отхлебнула ароматный холодный напиток.

— И кстати, я хочу сделать вам подарок, — неожиданно заявил Чепурной и достал из кармана футлярчик. — Вот. — Он раскрыл его и положил на стол кулон на цепочке. — Называется обсидиан. Это полудрагоценный камень…

— Но красивый… Зачем? Подлизываетесь?

— Боже упаси! Просто давно хотел вас поблагодарить, еще после случая в музее.

— Бросьте. Вы тогда отправили меня в Париж, и мы в расчете. И что вы беспокоитесь? Сами же говорили, что на Ситцевом сейчас аншлаг.

— Да!.. Все тот же адреналин! Такие происшествия привлекают на остров желающих. У Хромченко народу немного, и мне пришлось в два раза увеличить собственный штат…

И все равно мы не можем принять всех желающих. Но! Тем не менее, я недоволен. — Чепурной покачал круглой головой. — Мне не нравится, когда в бизнес вмешиваются странные несчастья. Это вредит репутации. А в моем деле репутация — это все!

— Так все-таки, вы убеждены, что это не несчастные случаи?

— Откуда мне знать? Может, вы… А вообще я не верю в такое стечение обстоятельств. Вдруг кто-то хочет вытолкнуть меня из бизнеса!

— У вас есть враги?

— Как у всякого, кто зарабатывает большие деньги.

— Предположим, я вам помогу. Если мне понадобится…

— Все, что угодно. Вам стоит только назвать сумму…

— Дело не в деньгах.

— А в их количестве! — хохотнул Чепурной.

— Мой интерес к Ситцевому острову связан не с вашими играми, а с тем, что в отделении моей подруги Романовой скоропостижно скончался депутат Бегун. И я помогаю ей выйти из этой истории с наименьшими потерями.

— Наши интересы совпадают… Но вы принимаете подарок, Вера Алексеевна?

— Что ж, спасибо. Кулон неплох. И такая стильная серебряная оправа… — Вера надела кулон на шею и посмотрелась в зеркало пудреницы.

— Вам очень идет! — Чепурной округлил щеки в улыбке. Затем сказал уже серьезно: — Все мои ресурсы к вашим услугам. Ведь если здесь умысел… Тогда этот зверь никому не по зубам. Только такой охотнице, как вы.

— Простите, — обратилась Лученко к очень полной женщине в черном платье и платке. — Вы тоже в сто пятый кабинет?

— Да, — колыхнула она подбородками.

— Мы тоже туда, — сказали сбоку.

В полумраке Вера разглядела двоих мужчин.

— А как же, тут указано время… — начала она, но ее прервали.

— Да они не успевают. Все свои идут да свои, без очереди.

— За мной будете, — сказала полная женщина.

Вера покорно пожала плечами и села рядом с ней. Следуя привычке с пользой проводить время в любом ожидании, она принялась наблюдать.

Интересно, почему здесь, в прокуратуре, сразу становится пасмурно на душе? Ведь она ни в чем не виновата. Просто интерьер такой, навевает тоску. Стены выкрашены масляной краской такого цвета, к которому больше всего подходит определение «тусклый». Да вдобавок и кабинет, обозначенный в повестке, располагается в полуподвале. Света сквозь маленькие оконца под потолком проникает мало, а лампы не включают. Хорошо хоть скамейки с откидными сиденьями имеются. Можно не стоять, дожидаясь… Да, убого. А ведь тут наверняка решаются очень важные вопросы. Или не решаются…

Много ожидающих у других дверей. В них беспрерывно заходят и выходят, заходят и выходят. Но это не посетители. Молодые невзрачные парни — хозяева кабинетов, их помощницы — женщины с объемными фигурами в обтягивающих джинсах. Их почему-то больше, чем кабинетов. Может, в каждом работает по нескольку человек? Нет, это к ним коллеги спускаются с верхнего этажа.

У каждого в руках пачки документов. Все они при этом громко, не стесняясь, разговаривают с сопровождающим лицом. Или по мобильному телефону.

Одна из женщин, оглядев коридор, искренне изумилась:

— Ой, как вас много!

Выходя из присутственного места три раза в пять минут, хозяин никогда не забывает запереть его на ключ. Тут же со стороны лестничной клетки появляются посетители. Они дергают ручку только что запертой двери и спрашивают:

— Вышел?

— Да, наверх, — с готовностью отвечают из ближайшей очереди. В любой очереди всегда есть желающий ответить на любой вопрос.

Вера заметила, что многих посетителей приводит один человек, как бы экскурсовод. Адвокат, наверное. Как пастух баранов. Они под дверями не стоят, стало быть, адвокатские фирмы покупают здесь свое время. Пастухов несколько. Они время от времени пересчитывают стадо, утешают: уже скоро, просто завис компьютер, и предыдущая группа задержалась, так получилось, простите-извините, надо немного подождать.

Пастухи время от времени куда-то убегают с пачками документов, потом возвращаются. Умудряются развивать приличную скорость в узком коридоре. Сталкиваясь, они заговорщически улыбаются друг другу. Как посвященные во что-то, доступное лишь им одним.

Все терпеливо сидят. С улицы, как комара ветром, заносит случайного парня. Он спрашивает:

— Кто последний?

Один из пастухов ему иронически бросает:

— Тут все первые.

Однако здесь есть и своя элита. Женщины в умопомрачительных драгоценностях и гладкие мужчины с портфелями уверенно открывают любые двери. Без всяких вопросов. И никто им ничего не говорит. И так каждому понятно.

В подобных учреждениях, подумала Лученко, может стоять суперсовременная техника с любой периферией и доступом в какую угодно точку планеты. Но стены присутственных мест источают специальные чиновничьи миазмы. Компьютеры ломаются, бумага кончается, пересыхает картридж. Наступает время чая или совещаний, отчетов или вызова к начальству. И поэтому нужного чиновника, который должен всего лишь занести ожидающего в какой-нибудь список или дать ему пятиминутную справку, — на месте нет. Так что очереди здесь не кончатся никогда.

Полная дама обмахивалась папкой с бумагами. В коридоре было действительно душно. Вера посмотрела на часы. Господи! Сорок минут просидела. Ну, хватит… Она решительно встала и зашла в дверь, не обращая внимания на возгласы за спиной.

В кабинете, тесном от шкафов и стеллажей с распухшими сшитыми «делами», стояли и сидели, разговаривали по телефону и просто между собой, стучали по клавиатуре компьютера и пили чай.

— Кто из вас Семенчук О. Е.? — громко спросила Лученко.

— А в чем дело? — повернулся к ней сидевший за столом молодой человек, которого обступили трое посетителей.

Женщина во всем обтягивающем подняла недружелюбное лицо от клавиатуры, равнодушно-привычно сказала:

— Гражданочка, не мешайте работать, выйдите из кабинета. Вас вызовут.

— Меня уже вызвали! — Вера помахала повесткой. — И больше я ждать не собираюсь. Кому нужны мои показания? Вам. Мне они не нужны! Вы отнимаете мое время, а меня на работе ждут!

— Не надо скандалить. Мы все работаем, нас всех ждут, — лениво произнес молодой человек, по всей видимости следователь. — Оксаночка, выведи.

От компьютера поднялась могучая дева, подошла к Лученко и взяла ее за руку повыше локтя.

— Ой! — вскрикнула Оксаночка. — Током бьется…

Ее рука безжизненно повисла, лицо испуганно вытянулось.

— Ничего, не смертельно, — успокоила ее Вера. — Не нужно за руки никого хватать, не советую.

В наступившей тишине послышался чей-то шепот: «Ни фига себе…»

— Да кто вы такая!.. — Следователь встал и попытался состроить грозную физиономию, но у него получилась скорее удивленная.

В дальнем углу распахнулась обитая кожей массивная дверь. Все обернулись. Оттуда выглянул солидный мужчина в форменном кителе со звездами, пожилой, седой.

— Олег, что за шум? — внушительным тоном спросил он у следователя.

Тот открыл рот, но ответить не успел.

— Меня вызвали повесткой и уже час не принимают! — сказала Вера, получая даже некоторое удовольствие от этого шоу. — Я врач. У себя на работе тоже не в бирюльки играю. Вызывали — принимайте. Не можете — сами идите ко мне на прием.

— Фамилия? — спросил мужчина.

— Лученко Вера Алексеевна.

В глазах мужчины появился блеск интереса.

— Это возмутительно! — нашел наконец нужные слова следователь. — Никакой дисциплины, а еще врач! Александр Семеныч, разрешите охрану вызвать?

Прокурор — так его определила Вера — повернул голову к следователю.

— А сам, без охраны, справиться не можешь… Давай-ка быстро отпускай внеочередников. И вызови всех, кто в коридоре. Работай быстрее… А вас прошу, зайдите ко мне, — обратился он к Вере.

В его кабинете витала прохлада, исходящая от кондиционера под потолком. Пахло ароматным трубочным табаком и кожей мягких диванов. Хозяин кабинета и гостья уселись, прокурор вздохнул, помассировал грудь и сказал:

— Да, врачи бы мне не помешали… Только некогда. А я о вас слышал, Вера Алексеевна.

— Наверное, от Федора Афанасьевича? — улыбнулась Вера.

Сердюк, генерал Министерства внутренних дел, был ее давним другом. И помогал советом не раз.

— Да… Федя вот болеет сейчас. Сердце. Лежит в нашем ведомственном госпитале…

— Да что вы! — ахнула Лученко. — Ой, как неудобно, а я ему давно не звонила, ничего не знаю. Где? Как его найти?

Прокурор махнул рукой.

— Ничего, успокойтесь. Поваляется и выйдет. А вас не пустят… Но к делу. У вас ведь времени, как я понял, нет? В связи с чем вас вызвали?

Вера рассказала о просьбе подруги осмотреть больного, вскоре умершего депутата Бегуна В. М. Умолчала лишь об анализах, неизвестно куда и как пропавших. Потом описала остров и элитную базу. Александр Семенович слегка помрачнел, глубокие морщины стали еще глубже. Он долго молчал, потом произнес вполголоса, медленно, подбирая слова:

— У меня к вам большая просьба. Не лезьте вы в это дело. Мне Федя много о вас говорил, вы хороший доктор и редкий человек. — Он вновь замолчал, раздумывая. — Будет жаль, если сломаете себе шею. Там такие дела… Игры богатых.

— Политика? Крупный бизнес? — деловито спросила Вера.

— Наверное. Даже я не знаю. И, честно говоря, не стремлюсь досконально… Есть вещи, о которых лучше только догадываться. Но вы поверьте старому опытному человеку…

«Даже если убивают? И тогда не захочешь вникать?» — подумала Вера, но промолчала. Бесполезно.

— Спасибо, что предупредили, — сказала она, вставая. — Я постараюсь… А у меня к вам тоже просьба.

— Да? Кстати, повестку вашу я аннулирую. Дайте сюда, подпишу. — Он черкнул по бумаге ручкой. — И можете больше не приходить.

— С удовольствием. Но просьба моя не об этом. Просьба к вам: ложитесь-ка в больницу на обследование. В гастроэнтерологию. Это не сердце у вас, а язва желудка. До свидания.

Она вышла.

Прокурор, подняв брови, поглядел на закрывшуюся за посетительницей дверь, помассировал грудь и тяжело вздохнул.

Проблемы у Гоши начались, когда вечером он набирал текст, не глядя на монитор. Поднял глаза — и удивился. Что это за слова? Не писал он такого.

Гоша сверился с каракулями в своем блокноте. Ну вот же:

«Если вы полагаете, что целью нашей презентации является возможность рекламы компании «Умный дом» в вашем издании или на канале, — вы заблуждаетесь, дамы и господа! Наша цель — рассказать вам о том, что сегодня именуется «невидимым дизайном». Познакомить с аудиовидео-инсталляциями нового тысячелетия. Окунуть вас в стихию полного синтеза всех ощущений, когда изображение, звук, цвет, свет, музыка, архитектура, живопись и пространство создают абсолютную гармонию…»

И ведь красиво загнул! Ай да сукин сын!..

Но на странице Microsoft'а нашего славного Word'а красовалось черным по белому:

«Мы приглашаем вас пожрать и выпить на шару с единственной надеждой: что вы сделаете нашей фирме реальную скидку на размещение рекламы и таким образом поможете сократить рекламный бюджет. И помните, ребята: чем большую скидку вы выбьете из своих шефов, тем больший откат получите на карман».

Он зажмурился, промокнул мокрый лоб. «Спокойно. Без паники. Я просто переутомился. Сейчас посчитаю до десяти, и все пройдет».

Однако счет до десяти не помог. До пятидесяти тоже.

Он набирал текст медленно. Нажимал клавиши одним пальцем, внимательно глядя на буквы. И все равно вместо «Мы позиционируем себя как серьезного дистрибьютора, сотрудничающего с розничными дилерами и с инсталляционными компаниями», — получалось: «Мы надуваем щеки для солидности, а на самом деле можем вам продать и моток кабеля, и любую дребедень, правда, втридорога — потому что крупных заказов у нас пока нет».

Неужели руки не слушаются своего хозяина?!

Совсем уже взмокший Гоша подскочил в панике к полке и хлебнул коньяку прямо из горла. Наверное, это какое-то заболевание. Нервное? Психическое?.. Чччерт!!! Он застонал. Именно сейчас, когда несколько фирм согласились прийти на презентацию… А главное — на телеканале завтра передача, прямой эфир!..

Молодой президент молодой компании «Умный дом» Георгий Задеснянский любил все делать сам. Лично. Такие вещи, как «делегирование полномочий», ему еще предстояло освоить. И потому пресс-релиз к годовщине компании он не доверил никому. Особенно всяким пиарщикам. Что они могут сказать о его бизнесе? Вот и остался в офисе, когда все уже ушли, чтобы самостоятельно написать текст… И тут такая мистика!..

Тихо шуршали настенные часы. В доме напротив горели два окна. Далеко внизу взрыкивали и тут же пропадали редкие автомобили. Все было как всегда. Кроме этого внезапного и дикого правдолюбия пальцев.

Нет, не может такого быть. Упрямый Гоша попробовал еще раз.

Лучше бы он этого не делал. Теперь на экране ноутбука появилось такое, что у него мурашки по спине поползли.

Надо что-то придумать. Срочно. Не погибать же, блин, во цвете лет.

Он задумался на минуту… О! Лелька, секретарша, сладкая моя! Гоша открыл окно «аськи». Так и есть, сидит в Интернете. Надо ее нагрузить, пусть поможет.

«Лелик! Ты тут?»

«Тут. А ты все на командном посту? Соскучился?»

«Слушай, помоги. Тут глюки какие-то в компе, а мне надо пресс-релиз сформировать… Набери у себя в текстовом редакторе то, что я сейчас продиктую по телефону. Я позвоню. Ок?» «Ок».

— Привет. Ну, готова?

— Давай.

В голосе Лельки слышалось удивление: дескать, шеф пристает к ней среди ночи только затем, чтобы продиктовать текст. Но ведь не откажешь…

— Презентация, — начал Гоша, — даст вам возможность стать не просто зрителем, но действующим лицом сразу трех новых проектов: познакомиться с трехмерной, захватывающей домашней автоматикой от «Умного дома», первыми в стране насладиться новой телепрограммой о дизайне интерьера; наконец, подержать в руках первый номер супержурнала о Hi-Fi-технике «Пуск».

Передохнул.

— Набрала?

В трубке раздался хохот:

— Ну ты даешь, Гошка!.. Много коньяку выпил?

— Что такое?!

— Откуда мне знать? Вот что ты нагородил, читаю: «Мы будем впаривать вам давно известные домашние приборы в конфигурации, о которой, как мы надеемся, вы еще не слышали, а если слышали, то промолчите; заставим смотреть новую телепрограмму, потому что этого требует спонсор-медиа-холдинг; и надеемся, вы похвалите дурацкий журнал, который президент фирмы издает для собственного удовольствия».

— Мммм… — тихо взвыл Гоша, сжав изо всех сил голову.

— Мышонок ты мой, — проворковала Лелька. — Что случилось?

— Я не могу… не могу… — У Гоши перехватило дыхание. Он переждал судорогу. — Это какая-то болезнь. Я не могу ничего написать. Получается чудовищная хрень. А теперь, выходит, что и сказать не могу? Блин, блин!.. Язык не слушается…

Лелька не верила. Но после второй демонстрации убедилась.

— Ни фига себе… Надо срочно к доктору. Как тебе помочь, милый? Может, заместителя поднять? Пусть он работает…

— Нет!!! Замолчи, дура! Идиотка! Если я сам не справлюсь, какой из меня президент?!

— Ах так?! Ну, знаешь! Один барахтайся! И вообще, не звони мне больше. Я спать хочу. — Лелька бросила трубку.

Новое сообщение ICQ замигало внизу монитора. Жена…

«Гош, ты чего там? Когда дома будешь?»

Он осторожно, одним пальцем набрал текст. Перечитал его два раза. Все в порядке: «Извини, я вынужден работать до утра, завтра презентация, не скучай, целую-люблю».

Нажал «отправить». В верхнем окошке появилось: «Не мешай мне общаться с любовницей, вернусь скорее всего утром, одна побудешь, не маленькая. И вообще, ты мне психику вконец испортила».

Дрожащими пальцами Гоша попытался расстегнуть пуговицы на рубашке, но не смог.

«Ах ты, сволочь!!! Можешь вообще не приходить!» — совершенно справедливо возмутилась жена.

Как он оказался на улице, окончательно погибший Гоша не помнил. Мысли метались. Что делать? Что вообще происходит? Что будет? И сначала — по кругу, по кругу. Только одна щепочка-мысль мелькала в этом водовороте: надо молчать. Ну, горло у него заболело. Голоса нет. Может, молчание спасет?

Он сел в машину и помчался по ночному городу. Потом заехал в какой-то глухой переулок, выключил мотор и уронил голову на руль. С трудом, как хлебные крошки со скатерти, попытался собрать в горсть остатки сознания.

Надеяться не на что. Язык говорит совсем не то, что он хочет, а то, что находится в подсознании. И руки предают. В таких условиях ссора с немногочисленными бизнес-партнерами и гибель — всего лишь вопрос времени. Он остался совсем один.

Даже сигарет нет, чтобы покурить перед смертью. Бросил, о здоровье заботился, кретин. А судьба его с другой стороны приложила.

Мысли устали метаться. Наступил мозговой штиль. В отупении бывший президент компании Георгий Задеснянский протянул руку к радио, оно запело рычащим голосом Высоцкого: «Чую с гибеллльным восторррргом — прррропа-даюююю, прррропадаююююуууу…»

Ну что ж, пропадать так пропадать. С набережной в реку, что ли?.. Гоша знал, что ни в какую реку он, конечно же, не бросится. Просто тянет время…

Заиграл оркестр, запиликали скрипки — это подал голос мобильный телефон. Задремавший Гоша посмотрел на часы — ого! Восемь уже.

— Привет, Гоша. Ну что, на канале встретимся? Сережка. Заместитель и соучредитель, помощник и друг.

— Не встретимся.

— Не понял, — голос в трубке зазвучал резко. — Уже все договорено…

— Не хочу, — равнодушно ответил Задеснянский. — Заболел.

— Слушай, кого это интересует? Столько бабок вложили, так готовились… И прямой эфир не отменишь. Кончай нытье!

«Пропадаю, пропадаю…»

— Аааа, провалитесь вы все. Ладно, поеду. Сами напросились.

В каком-то действительно гибельном кураже Гоша подрулил к известному всему городу зданию в виде остро заточенного карандаша. Вот и студия. Все в сборе. Друг Серж, продавцы домашней техники, специалист по инсталляции, парочка потребителей, музыкант и популярная группа «Гы-гы». До прямого эфира семь минут. Ведущий раздраженно делится с коллегой домашними проблемами, но за тридцать секунд до эфира замолчит, а по сигналу режиссера засияет улыбкой, заискрится глазами — и с искренней любовью обратится к телезрителям.

Георгий взял наушники у оператора и для пробы, безо всякой надежды произнес несколько заученных слов в микрофон: «Наша компания, дочерняя фирма американской такой-то инкорпорейтед, — это новое явление в бизнесе страны». Из наушника полилось: «Наша компания — это просто кучка инженеров. К нормальной технике добавили приставку «супер» и втюхиваем».

Оператор загоготал. А Гоша расслабился. Все равно ведь судьбу не одолеешь, так? Ну, значитца, будем вести себя естественно.

И когда до него дошла очередь говорить — он сказал. Не заморачивайтесь вы, дорогие телезрители, навязанным вам вопросом, что важнее — дизайн или технологии. Важнее не быть лохами. А словосочетание «невидимый дизайн» — такое же искусственное словообразование, как «агрессивный маркетинг», «риск-менеджер» и прочие. Понты, и больше ничего. Да и не по карману среднему потребителю вся эта лабуда.

И про «кино запахов», «театр осязаний» вы не слушайте. Это сказки, чтобы завернуть обычную вещь в красивую обертку. Реклама, туды ее!.. На деньги от нее, проклятой, мы все живем. Особенно эти телевизионщики, вы только посмотрите на их рожи… Директор канала набил карманы, ушел. И новый пришел — наполнять. Круговорот такой, в школе проходили? Состояния делаются из воздуха. А потом вкладываются в недвижимость, в бизнес…

Гоша смутно помнил, о чем он еще рассуждал. В конце концов устал… Сорвал микрофон с воротника, бросил его на студийный диван и вышел в коридор.

— Закурить дай, — сказал охраннику.

Затянулся жадно, закашлялся. Голова сразу поплыла. Встал в сторонке, равнодушный уже ко всему. Сейчас выйдут. Разорвут, наверное, на куски. Скандал будет на всю страну. Ведь им правду озвучили! Хе-хе, без анестезии такую правду нельзя…

Прошло десять минут. Время передачи истекло. Сейчас…

Распахнулись звуконепроницаемые двери, и на обреченного правдолюба двинулись телевизионщики. Впереди с красным лицом печатал шаг режиссер программы, за ним — вице-президент компании «Умный дом».

Послышался шум. Молча, в жуткой тишине, слева и справа по широким коридорам к нему приближались люди со всех этажей телебашни. Сверху по лестнице спускался директор медиахолдинга.

Финал. Гоша закрыл глаза. Горло сжалось в горьком спазме. Хоть бы не заплакать перед ними.

Его схватили… Потом подбросили… В окно хотят вышвырнуть с высоты… Нет, поймали.

— Урра!!! — ворвалось в барабанные перепонки. — Па-здра-вля-ем!!!

— Гошенька, — произнес рядом голос жены. Она-то здесь на кой?.. — С годовщиной компании тебя!

Он открыл глаза, пошатываясь. Вокруг столпилась вся его компания. Что такое? Откуда?

— Это розыгрыш, дружище! Наше тебе общее поздравление! — кричал Серж. — Ты стал участником самой дорогой игры-прикола!

— Объясни человеку подробнее, — хихикнула Лелька. — Видишь, он в шоке.

И ему объяснили!.. Оказывается, они в некой фирме заказали для него игру «Правдолюбие». Нестандартно поздравить захотели, дебилы. Он все правильно набирал на своем компьютере. Просто накануне специалисты «поработали» с компом. Узнав от Сержа, какова стилистика письменной речи Задеснянского, забили несколько фраз в какую-то программу, и она выдавала на монитор этот бред. То же сделали и с «аськой». А Лелька, конечно, всего лишь сыграла по сценарию, стерва. И жена хороша — тоже была в курсе. Даже тут, в студии, предусмотрели: выдали ему в наушник запись его собственного, созданного компьютером голоса, только с другими словами. А в эфир передача, разумеется, не пошла, они только делали вид, что все происходит как обычно. Но запись есть, потом кассетку отдадут. На добрую, блин, память…

Вокруг него плотной стеной стояли люди. Крики, поцелуи и объятия. Его тормошили, жали руку. Зазвенели рюмки, запахло коньяком. Дамам налили мартини.

— За годовщину «Умного дома»!

— Процветания!

Гоша глотнул коньяку, и комок проскочил внутрь. Он напрягся изо всех сил, улыбнулся и рявкнул своим обычным командным голосом:

— Рекламному отделу, внимание! Посмотреть запись! Изучить шоковый метод подачи материалов и разработать рекламную кампанию под рабочим слоганом «Камеди клаб отдыхает»…