"Бедовик" - читать интересную книгу автора (Даль Владимир)

понял слова: "Ей-богу, не пущу, вот те Христос, не пущу" - и воротился
назад. А вошедши в гостиницу, он и сам немало изумился, когда один из старых
и давнишних знакомых его, о котором поговорим после, вскочил со стула и вне
себя от радости обнял и облобызал его с восторженными восклицаниями и
исступленными возгласами. Малинов, Москва, Петербург, Грузино, карета, луна
на ущербе, новый приятель - все это сбилось и смоталось в голове Лирова в
огромный клубок, которым, казалось, голова его набита туго-натуго, так что
ни для какой думы не было более места, иначе Евсей Стахеевич был бы почти
готов подумать хорошенько, Власов ли или уж не сам ли он, Лиров, приложился
сегодня с горя к килиановской? Между тем, чтобы говоривши долго да коротко
кончить, все это вместе, и Чудово, и Питер, и Москва, и Малинов, и Грузино,
и карета, и луна, и дилижанс, и новый приятель, - все это снова распуталось
и приняло в уме и памяти Лирова настоящий толк и смысл, когда он, Лиров, уже
около рассвета сладко дремал, сидючи в том же самом дилижансе, который стоял
перед Чудовым почтовым домом, а теперь ехал в Москву. Итак, Корней Власович,
поворачивай оглобли да поезжай в Москву, а в Питере еще подождут.

Глава VI. Евсей Стахеевич поехал в Петербург

Вот изволите ли видеть, как дурен этот обычай делать наперед уже
надпись или заголовок перед каждой главой! Евсей Стахеевич только что
отправился с дилижансом и старым приятелем своим в Москву, а тут, вслед за
тем, уже поневоле пророчишь, что он опять поедет в Петербург. Надобно,
однако ж, пояснить еще первое обстоятельство; и вот как все это случилось.
Евсей Стахеевич вошел в первую комнату гостиницы Чудовой, как вдруг
невысокий черноволосый мужчина в зеленом мундирном сюртуке с желтыми
пуговицами, с дорожною трубкою в руках кинулся его обнимать. Лиров узнал
старого своего сослуживца тех инстанций, о которых мы уже говорили, упомянув
о тав-линках и бумажных платках. Это был запросто Иван Иванович, и даже по
прозванию только Иванов, бывший писец и бесчиновный - чтобы не сказать
бесчинный - служитель жировского земского суда. Ивану Ивановичу стало тесно
в земском суде, - да, признаться, ему и письмо как-то не давалось; он вышел
на простор, пошел искать счастья по белому свету и попал, как видно, на
большую дорогу. Лиров с тех пор потерял его из глаз и из памяти; встреча эта
при нынешних обстоятельствах все-таки обрадовала Евсея; по крайней мере
знакомое лицо, если смею назвать так Иванова; а Евсею уже тяжело становилось
на чужбине и грустно. Он, разумеется, полюбопытствовал узнать звание и место
бывшего сослуживца своего, который разъезжал себе так важно в дилижансе
между обеими столицами, так развязно, так ловко принял старого знакомца и
распоряжался в почтовом доме как дома, приказав уже подать на радости
бутылку лучшего вина, - слово за словом, и Евсей услышал собственными своими
ушами, что Иван Иванович, которого он считал по виду, по осанке, по
обращению по крайней мере титулярным советником, если не коллежским
асессором, что Иван Иванович просто-запросто кондуктор, проводник дилижанса.
"О, - подумал Евсей про себя, - при всем уважении моем ко всякому состоянию
и ремеслу, даже к знанию проводника дилижансов... но если попытка уездного
жителя видеть свет и служить в столице сулит такое или подобное этому
блестящее поприще, тогда... тогда..." Но Иван Иванович тряхнул Лирова за
локоть, которым этот подперся было, повесив голову, - тряхнул, раскачал и
растолкал его дружески, понуждая выпить чудное вино. Но Лиров заметил