"Бедовик" - читать интересную книгу автора (Даль Владимир)

показалась гораздо лучше: енгалычевская кисловата и вяжет рот, килиановская,
по мнению Власова, была родом из турецкой крепости Килии, во уважение чего
он и нашел ей место между кузовочком и кисетом. В это самое время Козьма
Сергеевич Мукомолов вспомнил и рассказал супруге своей, заливаясь хохотом,
как Евсей Стахеевич поздравил его намедни с именинами, объяснившись при этом
начистоту, что ему нет никакой нужды до чужих именин; и Перепетуя
Эльпидифоровна в ту же минуту Елеську - бегом догонять посланного с
примочками Ваньку и воротить его. Но Елеська опоздал: бутылки были уже
вручены. Посланцы, и тот и другой, стояли, сняв шапки, поодаль от повозки
Лирова и перешептывались, не зная, как тут быть. Наконец, решились они
просить Корнея Власовича возвратить им примочки. Горюнов охотно отдал им
енгалычевскую, но с килиановскою расстаться не хотел, а потому и объяснил,
что она уже истерлась и почитай вся. Перепетуя Эльпидифоровна рассуждала об
этом происшествии очень много и рассказывала и трезвонила по целому городу,
между тем как нашему бедному Евсею икалось от какой-то поганой окрошки уже
за Вязьмой. Пелагея Ивановна, супруга командира гарнизонного батальона в
Малинове, прислала, однако же, фельдфебеля своего еще вовремя: Евсей только
что заносил другую и последнюю ногу свою в телегу. Пелагея Ивановна
приказала кланяться, велела просить целковый за два искалеченных поросенка.
Не удивляйтесь этому: Пелагея Ивановна, как известно целому городу,
незадолго до этого взыскала три рубля без вычету на ассигнации с
неосторожного соседа своего за хохлатую и мохноногую курочку, которую
задушила его борзая. Лишь только Евсей достал худощавый кошелек свой и
запустил туда пальцы за целковым, как запыхавшийся слуга дворянского
предводителя, в ливрее, без шапки, подал, кланяясь и улыбаясь и желая
счастливого пути, вычищенные в лоск старые истоптанные калоши, которые Лиров
позабыл намедни после балу. Все это происходило на счет выданного Евсею
единовременного годового жалованья. Корней ворчал вслух, а все-таки нашел
место и калошам, а именно: между кузовочком, кисетом и примочкой. Наконец
Корней Горюнов взлез на телегу, сел, перекрестился, надел шапку, ямщик
свистнул, тряхнул вожжами - и колокольчик зазвенел. Все жители Малинова
вдоль Песчаной улицы, как значилась она на чертеже, или Вице-губернаторской,
как обыкновенно ее называли, ложились в растворенные окна и высовывались по
самые чресла, чтобы посмотреть, кто поехал или приехал. Кто не поспевал на
зов колокольчика вовремя к окну или не мог признать Лирова в лицо, посылал
тотчас же за справкою к соседям или на почту. Вице-губернатор советовал
супруге своей, которая ожидала в это время сына в отпуск из армии и очень
испугалась, нечаянно послышав Колокольчик, - советовал было послать за
инспектором врачебной управы; но она, то есть вице-губернаторша, предпочла
написать Перепетуе Эльпидифоровне французскую записку, которую ни сам
Мукомолов, ни супруга его не могли разобрать, потому что они оба вместе и
каждый порознь не знали ни слова по-французски. Перепетуя Эльпидифоровна,
однако же, с помощью ближнего дозналась, что вице-губернаторша просит капель
от испуга, и сама отвезла ей Килиановы мятные и Енгалычева эфирные капли.
Мокрида Роховна или Роговна, как ее обыкновенно звали, полуполька, супруга
инспектора врачебной управы, узнала об этом событии и при первом случае не
оставила кольнуть как вице-губернаторшу, так и в особенности лекарку,
Мукомолову; эта сказала где-то в оправдание свое, что инспектор управы
переморил уже более людей, чем у него седых волос на голове, что опять, в
свою очередь, дошло до Мокриды Роховны, и вот с чего обе дамы эти разошлись