"Последнее слово за мной" - читать интересную книгу автора (Уолл Паула)

Глава 12

— Я что-то стала очень уставать, — промолвила Реба Эрхарт, сидя за кухонным столом и потирая руки, — только и остается сил на то, чтобы задать курям корма.

Если какой-нибудь женщине нужен был совет, она приходила в дом Беллов. Разумеется, никто не сомневался в способности доктора Монтгомери вылечить любую болячку. Но когда дело касалось врачевания сердца, народ больше доверял дамочкам Белл.

— У тебя ведь четыре пацана, — без обиняков ответила Шарлотта. — Почему бы этим ленивым засранцам не покормить кур?

Кухня в доме Беллов отнюдь не походила на пристанище для несчастных женщин, нуждающихся в жилетке для слез. Тому, кто присаживался за широкий стол, следовало знать: сладкими утешениями и бесплодными надеждами здесь не кормят.

— А что тебе сказал доктор Монтгомери? — спросила Анджела, доливая в чашку Ребы свежего кофе.

— Он дал мне этих пилюль, — сказала Реба и достала из сумочки флакон.

Вытерев руки о платье, Анджела взяла бутылочку и изучила этикетку.

— Принимай их только вместе с галетами, — изрекла она, отдавая бутылочку владелице. — А то еще хуже станет, совсем ног таскать не будешь.

Говорят: чем больше у тебя денег, тем меньше желания выставлять их напоказ. В доме Беллов дорогой хрусталь пылился в буфете, а кружевное белье никогда не покидало шкафа из древесины кедра, где хранилось. Посреди стола стояла бутылочка луизианского острого соуса, а на плите кипели бобы. На заднем крыльце позвякивали от ветра стеклянные колокольчики, а сквозь сетчатую дверь задувал бриз, теплый, как дыхание ребенка.

Реба взяла с тарелки кусочек пирога и осторожно от него откусила. У нее не хватало нескольких зубов, и еще один побаливал, однако она все равно не отказывала себе в сладком.

— А спишь как? Нормально? — осведомилась Анджела, разломив пирог надвое и протянув половину дочурке. Та играла на расстеленном на полу стеганом одеяле.

— Днем не могу разлепить глаза, — призналась Реба, — а ночью — сомкнуть.

Бедные женщины стареют быстро, но Реба неслась к финишной линии быстрее остальных. Тусклые, как олово, волосы. Лоб весь в складочках, как японский веер. Она была ровесницей Шарлотты, а на вид лет на десять старше. Голова опущена, плечи обвисли. Реба держалась как побитая собачонка.

Для Шарлотты такие женщины оставались загадкой. Реба могла сделать крюк длиной в милю, чтобы купить фунт бекона на пенни дешевле, и при этом отправляла целые годы своей жизни псу под хвост.

— Чарли говорит, что, если вскорости не будет дождя, придется всю кукурузу скормить свиньям, — сказала Реба, поглядев в окно.

Шарлотта фыркнула.

— Да Чарли Эрхарт и время-то по часам определяет с трудом, куда уж ему предсказывать погоду.

Ферма отца Ребы была гордостью всего округа… пока до нее не добрались ручонки Чарли. Раньше земля, унавоженная илом, была так плодородна, что достаточно было плюнуть — и вырастали зубы. Теперь же, если послать пробу земли в сельскохозяйственное общество на анализ, наверняка придет ответ: «Почва непригодна для земледелия».

В Чарли гордыня всегда преобладала над здравым смыслом. Если Реба говорила ему идти направо, он сворачивал налево. Если она утверждала, что пойдет снег, он надевал рубашку с коротким рукавом. У Шарлотты была теория: последняя морщинка на лице Ребы разгладится лишь тогда, когда Чарли Эрхарт подавится жевательным табаком, который он постоянно заталкивал за щеку.

— Я ухаживаю за папашей Чарли не покладая рук, — вздохнула Реба. — Хоть после удара он уже и не такой прыткий, как раньше, зато с каждым днем становится все ворчливее.

Реба потерла предплечье, на котором красовался баклажанного цвета синяк.

— И еще вы слышали небось, что мой старшенький намылился в Ди-итройт. Хочет наняться на тамошний завод, машины делать.

Обхватив ладонями кофейную чашку, Реба уставилась в нее, будто хотела найти на донышке хоть капельку надежды.

— Говорят, Ди-итройт — поганая дыра.

— Эрл переезжает в Детройт? — Шарлотта покачала головой. — Кажется, я уже начинаю жалеть этих бедняг янки.

Реба хохотнула и прикрыла рукой отсутствующий зуб. Ее смех был скорее близок к плачу, как слива — к черносливу.

— Нет, ты не права, — возразила она, тряся головой, — ты не права.

Анджела глянула через стол на Шарлотту, и та кивнула. Ненадолго юркнув в кладовку, Анджела вернулась с маленькой темно-коричневой бутылочкой.

— Подливай в кофе Чарлиному папаше каждое утро по полному колпачку, — посоветовала она, протянув бутылочку Ребе. — Это улучшит его расположение духа.

— Но ведь эта штука его не убьет, правда? — прошептала Реба, с опаской косясь на снадобье.

— Нет, если ты не вольешь ему в глотку всё сразу и не утрамбуешь выстрелом из дробовика, — сказала Шарлотта, не отрываясь от своей чашки.

Лицо Ребы вспыхнуло. В обществе дамочек Белл нужно держать свои сокровенные мысли в узде.

— Ладно, хватит об этом, — сказала Шарлотта, ловко зажгла спичку об стул и покрутила в ее пламени сигару. — Скажи-ка лучше, сколько Гарнер в своей бакалее дает за копченый окорок? — потушив спичку, она вальяжно раскинулась на стуле. — Почему бы тебе не попридержать дюжину или около того поросят, которых Чарли планирует по дешевке сбыть на рынке, не откормить их и не подвесить на старой коптильне за сараем? Помнится, раньше народ приезжал к нам за ветчиной, которую делал твой отец, аж из самого Нэшвиля.

Так они плавно перешли на разговоры о бизнесе. По мнению Шарлотты, женщины, которые не следят бдительным оком за своими финансами, — совсем пропащие.