"Большой словарь мата" - читать интересную книгу автора (Плуцер-Сарно Алексей)

1. Кастрация и фаллос

Одним из важнейших открытий психоанализа (первых подвижников которого в начале нашего века обыватели точно так же обвиняли в легкомыслии, аморализме развратности и т. д. (см. об этом подробно, например, биографию Фрейда[Джонс 1998]), как они в конце века обвиняют в том же самом Владимира Сорокина, Виктора Ерофеева, Олега Кулика, Александра Бренера и как, безусловно, будут обвинять и автора этой книги) было обнаружение нескольких фундаментальных фактов относительно предмета нашего исследования (здесь мы должны извиниться перед просвещенной частью наших читателей за несколько абзацев психоаналитического ликбеза, без которого мы не сможем продвинуться дальше в исследовании того, о чем идет речь). Дело в том, что, как было показано Фрейдом, маленький ребенок, будь то мальчик или девочка, полагает, что все люди наделены или должны быть наделены пенисом.

В 1908 году в статье "О теории инфантильной сексуальности" Фрейд писал: "Уже в детстве пенис является ведущей эрогенной зоной и главным автоэротическим объектом, причем оценка его роли у мальчика вполне логично связана с невозможностью представить себе человека, подобного себе, но лишенного этого важного органа" (цит. по:[Лапланш-Понталис 1996:198]; курсив мой. – В. Р.). Итак, мальчик не в состоянии представить, что у кого-то нет пениса, и понятно, что он есть у отца. Следующий важнейший шаг – это фантазматическое наделение матери воображаемым фаллосом (о разграничении понятий 'пенис' и 'фаллос' мы будем говорить ниже). При этом, когда ребенок обнаруживает, что на самом деле у матери нет фаллоса, это становится одной из страшных невротических травм его детства.

Потому что, когда обнаруживается, что у кого-то его нет, это может означать только, что он раньше он был и его за какую-то провинность ликвидировали.

Отсюда берет начало самый универсальный страх в жизни человека – страх кастрации и комплекс, связанный с ним.

А как же девочки? У них ведь реально нет пениса. Согласно психоаналитическим воззрениям, маленькая девочка не знает, что у нее есть влагалище, и считает своим основным половым органом клитор, в котором – отчасти справедливо – видит недоразвившийся маленький пенис. Поэтому одним из самых и важных и тягостных переживаний инфантильной сексуальности у девочки является зависть к мужчине как обладателю большого пениса, или зависть к пенису (Penisneid).

"Зависть к пенису, – пишет американский психоаналитик Геральд Блюм, – возникает, когда девочка замечает анатомическое отличие в гениталиях. Она не только чувствует, что ей хотелось бы обладать пенисом, но, вероятно, предполагает, что имела и лишилась его. В ее глазах обладание пенисом создает преимущество по сравнению с клитором в мастурбации и мочеиспускании. Параллельно возникает мысль об отсутствии пениса как результата наказания, заслуженного или незаслуженного"[Блюм 1996: 126].

Комплекс кастрации и зависть к пенису являются универсальными проявлениями человеческой сексуальности и всей психической жизни, мотивировкой многих жизненных поступков на протяжении всей жизни. Даже психоаналитическое вмешательство не может устранить эти два фундаментальных невротических переживания.

"Никакой завершенный психоанализ, – писал Жак Лакан, – не устраняет последствий комплекса кастрации в бессознательном мужчины и зависти к пенису в бессознательном женщины"[Лакан 1997: 137].

Почему же все-таки страх потерять пенис и зависть из-за его отсутствия является таким универсальным, почему он страшнее даже страха смерти? Откуда берется комплекс кастрации?

На первый вопрос Фрейд ответил в одной из своих поздних работ, где он, опираясь на воззрения одного из своих учеников, Отто Ранка, создателя теории "травмы рождения"[Rank 1929], пишет, что страх потерять член связан с первоначальным страхом, сопровождающим появление человека на свет. Ведь при этом происходит отделение тела ребенка от тела матери. Маленькое тело ребенка, отделяющееся от места, где должен находиться фаллос, отождествляется в бессознательном человека с самим пенисом[Freud 1981]. (Для женщины отождествление пениса с ребенком связано с фантазией о том, что у нее в теле находится пенис-ребенок, что служит манифестаций желания коитуса (первоначально, в Эдиповой стадии, – с отцом, обладателем большого пениса) и желания иметь настоящего ребенка.)

Таким образом формируется первое главное отождествление, которое будет играть важнейшую роль в дальнейшем обсуждении нашего предмета. Это отождествление фаллоса с его обладателем, с субъектом. Хуй – это человек. Более того, хуй это не просто человек, хуй – это я сам, или, как говорят психоаналитики, "собственное я". Поэтому утрата хуя равнозначна утрате собственной идентичности, собственного Selbst, а это страшнее смерти, потому что при своей смерти человек не присутствует, а уничтожение "собственного я" (реально представляющее собой психоз, утрату связи с реальностью) переживается им как ужасающая катастрофа.

На второй вопрос (хронологически он был поставлен первым): откуда возникает комплекс кастрации? – Фрейд ответил уже в 1905 году в знаменитой работе о маленьком Гансе ("Анализ фобии пятилетнего мальчика"[Фрейд 1990]), где показывается, что страх кастрации является реакцией на эдипов комплекс (инфантильное желание сексуального контакта с матерью и устранения отца как мешающего этому контакту). В более поздней работе "Достоевский и отцеубийство" Фрейд пишет по этому поводу: "В определенный момент ребенок начинает понимать, что попытка устранения отца как соперника угрожала бы ему кастрацией. Стало быть, из-за страха кастрации, то есть в интересах сохранения своего мужского начала, ребенок отказывается от своего желания обладать матерью и устранить отца"[Фрейд 1994: 288].

Фантазматическая угроза кастрации служит для преодоления Эдипова комплекса, но при этом может приводить к невротическим последствиям, в частности к фобиям, как это и случилось с героем фрейдовской работы о пятилетнем Гансе, который боялся, что большая белая лошадь (которую он бессознательно отождествлял с отцом, потому что у лошади большой пенис) откусит ему хуй[Фрейд 1990].

После прохождения эдипова комплекса у ребенка начинается так называемая фаллическая стадия развития, когда центром его внимания становится собственный член (у девочки – клитор) и формируется фундаментальное противопоставление фаллоса и пениса, которое пора разъяснить. Под словом'пенис' в психоанализе понимается мужской половой орган в его физиологическом значении, тогда как фаллос – это некий универсальный символический объект, играющий важнейшую роль в человеческой жизни, – его наличие или отсутствие, как пишут французские психоаналитики Лапланш и Понталис, "пре-вращает анатомическое различие в главный критерий классификации человеческих существ, поскольку для каждого субъекта это наличие или отсутствие не простая данность, а проблематический результат внутри – и внесубъ-ектного процесса, связанного с принятием субъектом своего пола"[Лапланш-Понталис 1996: 549].

Другими словами, 'хуй' во всем многообразии его онтологических и лингвистических функций и ролей – это, конечно, скорее фаллос, а не пенис. Жак Лакан, который применил к психоанализу основные методологические оппозиции структурной лингвистики Соссюра, говорит о фаллосе как об универсальном "означающем желания". Что под этим подразумевается? Вспомним соссюровское разграничение означаемого и означающего в структуре языкового знака[Соссюр 1998], то есть обозначаемого знаком предмета, денотата, и его формальной стороны, того, как означает этот знак, означающего.

Специфика психической жизни человека, особенно в ее невротическом варианте – а по сути подавляющее большинство людей, во всяком случае читателей этой книги, являются в той или иной степени невротиками, – заключается в том, что в ней форма преобладает над предметом, означающее над означаемым. Что это значит? Это может значить очень простую вещь. Мы всегда, не имея даже никакой психологической подготовки, можем обнаружить у говорящего так называемую симптоматическую речь, такую речь, в которой форма преобладает над содержанием, как преобладает над что. Если, например, вы сравните следующие две фразы, которые вы, предположим, услышали от своего знакомого:

(1) Пошел, блядь, на хуй, козел!

(2) Блядь, блядь, козел на пошел, блядь-блядь на хуй козел козел на на на, – то ясно, что текст (1) – это текст нормального человека, а текст (2) принадлежит сумасшедшему – в нем акцентуирован план выражения, означающее.

И вот, по Лакану, фаллос – это универсальное означающее человеческой жизни, универсальная симптоматическая метка, все время напоминающая о том, что в этом плане у человека с самого начала существуют проблемы. Эти проблемы Лакан, обобщая психоаналитическое учение о комплексе кастрации, назвал символической кастрацией. Под символической кастрацией Лакан понимал такое положение вещей, когда вследствие экстракорпорального развития человека (что мы обычно называем более привычным нам словом "культура") человеческое тело из чисто физиологического инструмента отправлений физиологических потребностей сделалось неким признаком или, как говорят психоаналитики, симптомом универсальной нехватки удовлетворенности в сексуальном объекте. Произошло это потому, что, став человеком – именно в этот момент, так сказать, пенис превратился в фаллос, – человек перестал подобно животному сугубо физиологически удовлетворять свой сексуальный голод с первым попавшимся объектом противоположного пола. Человеку стало не все равно, с каким объектом иметь сексуальные отношения (как любил говорить Лотман, феномен культуры заключается в том, что оппозиция "мужчина" vs "женщина" сменяется оппозицией "только этот" vs "только эта"[Лотман 1978].

Именно эту невозможность иметь сексуальные отношения с кем попало Лакан и называет символической кастрацией. Говоря обыденным языком, это соответствует тому, что в человеческой жизни появляется такой феномен, как любовь, выражающийся в стремлении наделить свой сексуальный объект сверхценными свойствами. А поскольку реальный объект всегда разочаровывает в этом стремлении субъекта идеализировать его, то и обнаруживается, как говорит Лакан, "нехватка в другом", и фаллос является драматическим символом, универсальным означающим этой нехватки. (Подробно эта концепция Лакана изложена в книге философа из Любляны Ренаты Салецл[Салецл 1999].)

Другими словами, человек в своих сексуальных отношениях отличается от животного тем, что для него как (форма) начинает преобладать над что (содержанием). В этом смысле важно не наличие большого пениса, а обладание огромным Фаллосом.