"Шаманский Лес" - читать интересную книгу автора (Серкин Владимир Павлович)

«Экстремал»

21.07.98

Как я уже писал, некоторые элементы поведения Шамана (пугали?) настораживали меня. Шаман расчетлив, рационален и скрупулезен, но иногда ведет себя так, что многие посчитали бы его полным фаталистом или, как сегодня говорят, «отъявленным: отморозком». Рефлексивная работа над некоторыми из страхов помогла мне трансформировать часть из них в небольшие исследовательские программки. Так было, например, во время плаваний на знаменитом парусном шлюпе Шамана. Нижеприведенный диалог записан после перехода от полуострова Кони к острову Завьялова.

—   Почему нет спасательных жилетов?

—   Зачем в Охотском море? (Магаданскому читателю ответ вполне понятен, но людям из более теплых краев следует пояснить, что в Охотском море даже в разгар лета обычный человек не проживет в холодной воде более 10-15 минут. Такое время почти все могут продержаться и без жилета)

—   Ну, как шанс для борьбы.

—   »Бороться» лучше заранее.

—   Как это?

—   Учитывать и предвидеть погоду, волну, обеспечивать выживаемость шлюпа...

—   Никогда не оказывался в воде?

—   Несколько раз.   

—   Как выжил?   

—   Раз браконьеры успели; раз близко от берега — смог доплыть; раз выбрался на дно перевернутой лодки, под которым остался воздух, и пролежал почти день.

—   Всего три раза?

—   Падений с льдин или скал возле берега, когда можно сразу вылезти, не считаю.

—   Ну, ты — отморозок.

—   Отморозок — ты. Лезешь в полынью просто так, вообще без нужды.

—   Не просто так. Сначала стараюсь разогреться. Потом опыт. И всегда хорошо продумываю еще до прыжка, как вылезти назад. Это — моржевание.

—   Падение с льдины не опаснее моржевания. Все зависит от отношения.

—   Опаснее. В зимней неуклюжей одежде, которая еще и намокает. Такого опыта у «моржей» нет.

—   Потренируйся в одежде, вот и будет опыт.

16.01.05

С годами я убедился, что Шаман вовсе не собирается где-нибудь случайно погибнуть. Его отношение к жизни и смерти нельзя не только назвать наплевательским, но, напротив, он относится к этому гораздо серьезнее большинства людей.

Некоторые «ужасные трюки» Шамана вроде перевозки (дрейфа) на льдинах по ветру бревен и других громоздких вещей или спусков скольжением по ледникам сегодня уже не кажутся мне опасными. Весенний дрейф, например, оказывается, применим только в закрытых лагунах, из которых льдину вряд ли может вынести, и она почти неминуемо будет прибита к берегу господствующими ветрами. Дрейфу можно помочь шестом или можно поспать-позагорать на льдине, лежа на туристическом коврике. «Отмороженный» спуск по снежным языкам с крутых склонов оказался после небольшой тренировки с палкой, выполняющей роль руля и тормоза, полностью регулируемым и по скорости, и по направлению. Опасно все это лишь без подготовки.

Возник обратный вопрос.

—   Вообще когда-нибудь рискуешь?

—   Все рискуют, даже переходя улицу.

—   Я не об обыденном уровне, а большей степени опасности.

—   Одному на побережье всегда опаснее. Приступ болезни, снимаемый в городе уколом, здесь может оказаться смертельным. То же — травмы.

—   А кроме бытового риска?

—   Полного контроля не будет никогда. Но у меня его больше, чем у простого человека.

—   Как этого делаешь?

—   Стараюсь предвидеть последствия, не испытывать зря ситуацию на прочность, не раздражать Духов местности, быть в потоке. Словами трудно описать.

—   Это требует дополнительных затрат энергии?

—   Наверное, хотя я давно привык.

—   Оправданно ли?

—   Смотря, как собираешься умереть. 

—   Как?

—   Лучше сказать не «умереть», а «перейти».

—   Куда перейти?

—   В царство мертвых, мир предков, загробную жизнь. Хоть горшком назови.

—   Как-то ты слишком без уважения.

—   Уважение — не в придыханиях и восклицаниях, а в реальной подготовке.

—   Как это?

—   Если тебе все равно, как умереть, ты к этому не готовишься, хотя можешь много говорить, например, об уважении. А с уважением слова не столь важны, как реальная подготовка.

—   Ты собираешься умереть определенным образом?

—   Да.

—   Будешь самоубийцей?

—   Это вряд ли.

—   Но ведь не мы выбираем время, место и способ.

—   Mors serta, hora inserta. (Смерть определена, час не определен (лат.))

—   Да понятно, в университетах обучались.

—   Мы можем выбирать или строить начало матрицы перехода.

В этот момент я исцытал нечто сравнимое с мгновенным мысленным катапультированием вверх и возвращением в ситуацию. Казалось, я привык уже к тому, что Шаман весьма образованный человек. Годы жизни в Ярославле (2000-2004) сделали его и очень современным. Но на побережье возле костра непоколебимо спокойный Шаман с его неторопливыми четкими движениями, длинными паузами и простой чеканной речью настолько создавал образ древней мудрости, что обыденно употребленная им, в общем вполне к месту, современная терминология резко переворачивала восприятие.

—   Как же ты резко выходишь из образа терминологией.

—   Не я. Это твой образ меня упрощен.

—   Знаю.

—   Ты тоже многих вводишь в подобное состояние.

—   Знаю. (Хохочем)