"Потерянный герцог Уиндхэм (The Lost Duke of Wyndham)" - читать интересную книгу автора (Куинн Джулия)Эпилог- Мама! Грейс отвлеклась от своего письма. Ее третий ребенок (и единственная дочь) стояла в дверях очень расстроенная. - Мэри, что случилось? - спросила Грейс. - Джон... - Всего лишь прогуливался, - сказал Джон, скользя по отполированному полу, пока не добрался до Мэри и не встал рядом с нею. - Джон! - зарыдала Мэри. Джон смотрел на Грейс с совершенно невинным видом. - Я всего лишь слегка задел ее. Грейс боролась с желанием закрыть глаза и застонать. Джону было только десять, но он уже обладал неотразимым очарованием своего отца. - Мама, - простонала Мэри. - Я шла в музыкальную комнату, когда... - Мэри - Нет! - запротестовала Мэри. - Я хотела сказать совсем не это. - Совершенно несчастная она повернулась к матери. - Мама! - Джон, позволь сестре закончить, - почти машинально произнесла Грейс. Это предложение она произносила по несколько раз на дню. Джон улыбнулся ей. Так трогательно. Бог ты мой, подумала Грейс, еще немного, и ей придется отгонять от него девушек палками. - Мама, - произнес Джон точно таким же тоном, какой использовал Джек, когда пускал в ход свое обаяние, чтобы найти выход из затруднительной ситуации, - я и не думал прерывать ее. - Но ты прервал! - парировала Мэри. Джон сложил руки так, словно хотел сказать: "Бедная малышка". Грейс повернулась к Мэри с явным сочувствием. - Ты говорила, Мэри? - Он выжал апельсин на мои ноты! Грейс повернулась к сыну. - Джон, это... - Нет, - быстро сказал тот. Грейс с недоверием посмотрела на него. Ее вовсе не удовлетворило то, что сын ответил прежде, чем она успела закончить свой вопрос. Она посчитала, что не должна слишком на него полагаться. " - Мама, - сказал Джон, его зеленые глаза были чрезвычайно серьезны, - клянусь честью, что я не давил апельсин... - Ты врешь, - возмутилась Мэри. - Это - После того, как ты бросил его мне под ноги! И тут послышался новый голос: - Грейс! Грейс радостно улыбнулась. Теперь Джек сможет уладить это дело. - Грейс, - произнес Джек, повернувшись боком так, чтобы проскользнуть в комнату мимо детей. - Ты мне нужна... - Джек! - перебила она. Он посмотрел на жену, затем оглянулся назад. - Что я сделал? Она подошла к детям. - Разве ты их не заметил? Джек изобразил улыбку - ту самую, какой его сын пытался воспользоваться чуть раньше. - Конечно же, я их заметил, - ответил он. - Разве ты не видела, как я обходил их? - Он повернулся к детям. - Разве вас не учили, что неприлично перегораживать дверной проем? Хорошо, что ее самой не было в оранжерее, подумала Грейс, потому что она непременно запустила бы в него чем-нибудь тяжелым. Каждый раз, когда случалось нечто подобное, она начинала думать, что хорошо бы ей устроить запас небольших, круглых, легко бросаемых предметов в ящике своего стола. - Джек, - сказала Грейс, проявляя, как она полагала, удивительное терпение, - не будешь ли ты столь любезен, уладив их спор? Джек пожал плечами. - Они уладят его сами. - Джек, - вздохнула Грейс. - Это не твоя вина, что у тебя не было родных братьев и сестер, - сказал он ей. - Поэтому у тебя нет никакого опыта во внутрисемейных ссорах. Поверь мне, в конце концов все это разрешится. Предсказываю, что нам удастся вырастить всех четверых, по меньшей мере, до пятнадцатилетнего возраста, сохранив их основные конечности неповрежденными. Грейс пристально посмотрела на мужа. - С другой стороны, ты сам находишься в крайней опасности... - Дети! - перебил ее Джек. - Слушайте свою мать. - Но она ничего не сказала, - указал Джон. - Пусть так, - согласился Джек. Он на мгновение нахмурился. - Джон, оставь свою сестру в покое. Мэри, в следующий раз не наступай на апельсин. - Но... - Я все сказал, - объявил он. И что удивительно, этого оказалось достаточно. Дети ушли. - Это было не так уж и трудно, - войдя в комнату, произнес Джек. - У меня для тебя есть кое-какие бумаги. Грейс немедленно отложила свое письмо и взяла документы, которые принес Джек. - Они прибыли сегодня днем от моего поверенного, - объяснил Джек. Грейс прочла первый абзац. - Это касается строительства Иннигсли в Линкольне? - Я ожидал именно этого, - подтвердил Джек. Грейс кивнула, а затем внимательно прочла весь документ. За двенадцать лет брака у них установился некий определенный порядок. Джек лично вел все свои деловые переговоры, а всю приходящую корреспонденцию ему читала Грейс. Это было даже забавно. На то, чтобы войти в курс всех дел, у Джека ушел примерно год. И из него получился превосходный управляющий герцогством. Его ум был острее бритвы, а его суждения - таковы, что Грейс не могла поверить, что Джек никогда не обучался управлению земельной собственностью. Арендаторы его обожали, слуги боготворили (особенно с тех пор, как вдова была сослана на дальнюю окраину герцогских владений), да и лондонское общество пало к его ногам. Помогло, конечно, заявление Томаса о его уверенности в том, что Джек является законным герцогом Уиндхемом, но, тем не менее, Грейс полагала, что не последнюю роль в этом сыграли очарование и остроумие самого Джека. Казалось, что единственной вещью, которую он так и не освоил, - было чтение. Когда Джек впервые рассказал об этом Грейс, то она ему не поверила. О, Грейс полагала, что сам Джек в это верит. Но вероятно, у него были плохие учителя. Конечно это была чья-то явная небрежность. Человек с интеллектуальными способностями и образованностью Джека не мог вступить во взрослую жизнь неграмотным. Будучи твердо убежденной в этом, Грейс начала заниматься с ним, стараясь изо всех сил. И он все это терпеливо выдержал. Оглядываясь назад, Грейс удивлялась, как Джек сумел удержаться от взрыва разочарования. Это было, возможно, самое необычное проявление его любви - он позволил ей пытаться, вновь и вновь, учить его читать. Сохраняя на лице неизменную улыбку. Но в конце концов она сдалась. Так и не сумев понять, что Джек имел ввиду, говоря ей, что буквы "танцуют", тем не менее, Грейс верила утверждению мужа, что единственным, что он когда-либо смог извлечь из напечатанной страницы - была головная боль. - Все в порядке, - сказала она, возвращая документы Джеку. Он обсудил с Грейс дела предыдущей недели, рассказав ей, какие решения им были приняты. Он делал это постоянно. Так что Грейс совершенно точно знала, чего ожидать. - Ты пишешь Амелии? - спросил Джек. Она кивнула. - Не могу решить, следует ли рассказать ей о выходке Джона в церковной колокольне. - Непременно напиши. Они вдоволь посмеются. - Но это выставит его таким хулиганом. - А он и есть хулиган. Она почувствовала себя уязвленной. - Я знаю. Но он такой милый. Джек усмехнулся и поцеловал ее в лоб. - Он весь в меня. - Я знаю. - Ты не должна так отчаиваться, - Он снова улыбнулся, этой своей невероятно дьявольской улыбкой. Она до сих пор действовала на Грейс безотказно каждый раз, когда Джек этого хотел. - Посмотри, каким милым я оказался, - добавил он. - Так вот как ты это понимаешь, - сказала она ему, - но если Джон примется за ограбление экипажей, то это сведет меня в могилу. На что Джек рассмеялся. - Передавай Амелии мой поклон. Грейс собиралась ответить, что так и сделает, но он уже ушел. Взяв ручку и опустив ее в чернила, Грейс сделала небольшую паузу, чтобы вспомнить о чем писала. Грейс покачала головой. Раз в месяц она навещала вдову, жившую на расстоянии полумили от их дома. Джек утверждал, что Грейс не обязана делать даже этого, но она все еще испытывала странную преданность по отношению к вдове. Не говоря уже о сильной привязанности и симпатии к женщине, которую они наняли на должность компаньонки вдовы вместо Грейс. Вряд ли где-либо еще можно было найти прислугу, которая получала бы большее жалованье, нежели эта новая компаньонка. Этой женщине (по настоянию Грейс) платили двойную плату по сравнению с тем, что когда-то получала сама Грейс. Плюс, они пообещали ей небольшой домик, когда вдова наконец скончается. Все то же самое, что несколькими годами ранее для самой Грейс сделал Томас. Грейс улыбнулась про себя и продолжила письмо, сообщая Амелии и то и это - все те забавные маленькие эпизоды, которыми так любят поделиться все матери. Мэри стала похожа на белку с ее без вести пропавшими передними зубками. А маленький Оливер, которому только что исполнилось восемнадцать месяцев, совершенно отказался ползать и сразу пошел, сначала нерешительно переваливаясь, а затем - вполне уверенно перейдя на бег. Они уже дважды теряли его в лабиринте живой изгороди. - Грейс? Это опять был Джек, внезапно появившийся на пороге. - Я по тебе соскучился, - объяснил он. - За пять минут? Он зашел внутрь и закрыл дверь. - Это не займет много времени. - Ты неисправим. - Но свою ручку Грейс положила. - И это неплохо мне служит, - пробормотал он, обходя вокруг стола. Джек взял жену за руку и мягко поднял на ноги. - И тебе тоже. Грейс боролась с желанием застонать. Только Джек мог сказать такое. Только Джек мог... Она взвизгнула, когда его губы... Хорошо, достаточно сказать, что только Джек мог сделать Она таяла в его руках. И, безусловно, - Мама! Грейс отвлеклась от своего письма. Ее третий ребенок (и единственная дочь) стояла в дверях очень расстроенная. - Мэри, что случилось? - спросила Грейс. - Джон... - Всего лишь прогуливался, - сказал Джон, скользя по отполированному полу, пока не добрался до Мэри и не встал рядом с нею. - Джон! - зарыдала Мэри. Джон смотрел на Грейс с совершенно невинным видом. - Я всего лишь слегка задел ее. Грейс боролась с желанием закрыть глаза и застонать. Джону было только десять, но он уже обладал неотразимым очарованием своего отца. - Мама, - простонала Мэри. - Я шла в музыкальную комнату, когда... - Мэри - Нет! - запротестовала Мэри. - Я хотела сказать совсем не это. - Совершенно несчастная она повернулась к матери. - Мама! - Джон, позволь сестре закончить, - почти машинально произнесла Грейс. Это предложение она произносила по несколько раз на дню. Джон улыбнулся ей. Так трогательно. Бог ты мой, подумала Грейс, еще немного, и ей придется отгонять от него девушек палками. - Мама, - произнес Джон точно таким же тоном, какой использовал Джек, когда пускал в ход свое обаяние, чтобы найти выход из затруднительной ситуации, - я и не думал прерывать ее. - Но ты прервал! - парировала Мэри. Джон сложил руки так, словно хотел сказать: "Бедная малышка". Грейс повернулась к Мэри с явным сочувствием. - Ты говорила, Мэри? - Он выжал апельсин на мои ноты! Грейс повернулась к сыну. - Джон, это... - Нет, - быстро сказал тот. Грейс с недоверием посмотрела на него. Ее вовсе не удовлетворило то, что сын ответил прежде, чем она успела закончить свой вопрос. Она посчитала, что не должна слишком на него полагаться. " - Мама, - сказал Джон, его зеленые глаза были чрезвычайно серьезны, - клянусь честью, что я не давил апельсин... - Ты врешь, - возмутилась Мэри. - Это - После того, как ты бросил его мне под ноги! И тут послышался новый голос: - Грейс! Грейс радостно улыбнулась. Теперь Джек сможет уладить это дело. - Грейс, - произнес Джек, повернувшись боком так, чтобы проскользнуть в комнату мимо детей. - Ты мне нужна... - Джек! - перебила она. Он посмотрел на жену, затем оглянулся назад. - Что я сделал? Она подошла к детям. - Разве ты их не заметил? Джек изобразил улыбку - ту самую, какой его сын пытался воспользоваться чуть раньше. - Конечно же, я их заметил, - ответил он. - Разве ты не видела, как я обходил их? - Он повернулся к детям. - Разве вас не учили, что неприлично перегораживать дверной проем? Хорошо, что ее самой не было в оранжерее, подумала Грейс, потому что она непременно запустила бы в него чем-нибудь тяжелым. Каждый раз, когда случалось нечто подобное, она начинала думать, что хорошо бы ей устроить запас небольших, круглых, легко бросаемых предметов в ящике своего стола. - Джек, - сказала Грейс, проявляя, как она полагала, удивительное терпение, - не будешь ли ты столь любезен, уладив их спор? Джек пожал плечами. - Они уладят его сами. - Джек, - вздохнула Грейс. - Это не твоя вина, что у тебя не было родных братьев и сестер, - сказал он ей. - Поэтому у тебя нет никакого опыта во внутрисемейных ссорах. Поверь мне, в конце концов все это разрешится. Предсказываю, что нам удастся вырастить всех четверых, по меньшей мере, до пятнадцатилетнего возраста, сохранив их основные конечности неповрежденными. Грейс пристально посмотрела на мужа. - С другой стороны, ты сам находишься в крайней опасности... - Дети! - перебил ее Джек. - Слушайте свою мать. - Но она ничего не сказала, - указал Джон. - Пусть так, - согласился Джек. Он на мгновение нахмурился. - Джон, оставь свою сестру в покое. Мэри, в следующий раз не наступай на апельсин. - Но... - Я все сказал, - объявил он. И что удивительно, этого оказалось достаточно. Дети ушли. - Это было не так уж и трудно, - войдя в комнату, произнес Джек. - У меня для тебя есть кое-какие бумаги. Грейс немедленно отложила свое письмо и взяла документы, которые принес Джек. - Они прибыли сегодня днем от моего поверенного, - объяснил Джек. Грейс прочла первый абзац. - Это касается строительства Иннигсли в Линкольне? - Я ожидал именно этого, - подтвердил Джек. Грейс кивнула, а затем внимательно прочла весь документ. За двенадцать лет брака у них установился некий определенный порядок. Джек лично вел все свои деловые переговоры, а всю приходящую корреспонденцию ему читала Грейс. Это было даже забавно. На то, чтобы войти в курс всех дел, у Джека ушел примерно год. И из него получился превосходный управляющий герцогством. Его ум был острее бритвы, а его суждения - таковы, что Грейс не могла поверить, что Джек никогда не обучался управлению земельной собственностью. Арендаторы его обожали, слуги боготворили (особенно с тех пор, как вдова была сослана на дальнюю окраину герцогских владений), да и лондонское общество пало к его ногам. Помогло, конечно, заявление Томаса о его уверенности в том, что Джек является законным герцогом Уиндхемом, но, тем не менее, Грейс полагала, что не последнюю роль в этом сыграли очарование и остроумие самого Джека. Казалось, что единственной вещью, которую он так и не освоил, - было чтение. Когда Джек впервые рассказал об этом Грейс, то она ему не поверила. О, Грейс полагала, что сам Джек в это верит. Но вероятно, у него были плохие учителя. Конечно это была чья-то явная небрежность. Человек с интеллектуальными способностями и образованностью Джека не мог вступить во взрослую жизнь неграмотным. Будучи твердо убежденной в этом, Грейс начала заниматься с ним, стараясь изо всех сил. И он все это терпеливо выдержал. Оглядываясь назад, Грейс удивлялась, как Джек сумел удержаться от взрыва разочарования. Это было, возможно, самое необычное проявление его любви - он позволил ей пытаться, вновь и вновь, учить его читать. Сохраняя на лице неизменную улыбку. Но в конце концов она сдалась. Так и не сумев понять, что Джек имел ввиду, говоря ей, что буквы "танцуют", тем не менее, Грейс верила утверждению мужа, что единственным, что он когда-либо смог извлечь из напечатанной страницы - была головная боль. - Все в порядке, - сказала она, возвращая документы Джеку. Он обсудил с Грейс дела предыдущей недели, рассказав ей, какие решения им были приняты. Он делал это постоянно. Так что Грейс совершенно точно знала, чего ожидать. - Ты пишешь Амелии? - спросил Джек. Она кивнула. - Не могу решить, следует ли рассказать ей о выходке Джона в церковной колокольне. - Непременно напиши. Они вдоволь посмеются. - Но это выставит его таким хулиганом. - А он и есть хулиган. Она почувствовала себя уязвленной. - Я знаю. Но он такой милый. Джек усмехнулся и поцеловал ее в лоб. - Он весь в меня. - Я знаю. - Ты не должна так отчаиваться, - Он снова улыбнулся, этой своей невероятно дьявольской улыбкой. Она до сих пор действовала на Грейс безотказно каждый раз, когда Джек этого хотел. - Посмотри, каким милым я оказался, - добавил он. - Так вот как ты это понимаешь, - сказала она ему, - но если Джон примется за ограбление экипажей, то это сведет меня в могилу. На что Джек рассмеялся. - Передавай Амелии мой поклон. Грейс собиралась ответить, что так и сделает, но он уже ушел. Взяв ручку и опустив ее в чернила, Грейс сделала небольшую паузу, чтобы вспомнить о чем писала. Грейс покачала головой. Раз в месяц она навещала вдову, жившую на расстоянии полумили от их дома. Джек утверждал, что Грейс не обязана делать даже этого, но она все еще испытывала странную преданность по отношению к вдове. Не говоря уже о сильной привязанности и симпатии к женщине, которую они наняли на должность компаньонки вдовы вместо Грейс. Вряд ли где-либо еще можно было найти прислугу, которая получала бы большее жалованье, нежели эта новая компаньонка. Этой женщине (по настоянию Грейс) платили двойную плату по сравнению с тем, что когда-то получала сама Грейс. Плюс, они пообещали ей небольшой домик, когда вдова наконец скончается. Все то же самое, что несколькими годами ранее для самой Грейс сделал Томас. Грейс улыбнулась про себя и продолжила письмо, сообщая Амелии и то и это - все те забавные маленькие эпизоды, которыми так любят поделиться все матери. Мэри стала похожа на белку с ее без вести пропавшими передними зубками. А маленький Оливер, которому только что исполнилось восемнадцать месяцев, совершенно отказался ползать и сразу пошел, сначала нерешительно переваливаясь, а затем - вполне уверенно перейдя на бег. Они уже дважды теряли его в лабиринте живой изгороди. - Грейс? Это опять был Джек, внезапно появившийся на пороге. - Я по тебе соскучился, - объяснил он. - За пять минут? Он зашел внутрь и закрыл дверь. - Это не займет много времени. - Ты неисправим. - Но свою ручку Грейс положила. - И это неплохо мне служит, - пробормотал он, обходя вокруг стола. Джек взял жену за руку и мягко поднял на ноги. - И тебе тоже. Грейс боролась с желанием застонать. Только Джек мог сказать такое. Только Джек мог... Она взвизгнула, когда его губы... Хорошо, достаточно сказать, что только Джек мог сделать Она таяла в его руках. И, безусловно, |
||
|