Лекция 4: Старовавилонский период истории Месопотамии.

Политическая история.

Период от падения III династии Ура до завоевания Месопотамии касситами (XX—XVII вв. до н.э.) мы условно называем старовавилонским. В это время Вавилон впервые возвысился над всеми другими городами Двуречья и стал столицей государства, в конце концов объединившего всю Нижнюю и часть Верхней

Месопотамии. Несмотря на то что это объединение продержалось в полном объеме лишь на протяжении жизни одного поколения, оно надолго сохранилось в памяти людей. Вавилон остался традиционным центром страны до конца существования аккадского языка и клинописной культуры.

Города и сельские поселения со всей их обрабатываемой площадью занимали сравнительно узкую территорию месопотамской аллювиальной равнины, к которой с обеих сторон примыкали пастушеские угодья, населенные подвижными западносемитскими племенами овцеводов-амореев, разделявшимися на множество родственных, но независимых и нередко враждовавших между собой групп. Ежегодно в определенный сезон скотоводы вторгались прямо в зоны оседлого обитания или на границы этих зон. В зависимости от того, где они пасли свой скот другую половину года, они появлялись здесь либо летом, когда в степях выгорала трава и пересыхали источники, либо зимой, когда в горах не было корма для скота и его негде было укрыть от холодных ветров. В принципе каждое племя имело свою автономную территорию, но границы этих территорий были весьма расплывчаты. Оседлые жители считали скотоводов варварами, те, в свою очередь, презирали спокойную оседлую жизнь, но и те и другие были необходимы друг другу и связаны между собой множеством разнообразных экономических, социальных и политических факторов. Важную роль в экономической жизни играл обмен продуктов овцеводства на продукты земледелия; вероятно, через пастушеские племена в Месопотамию проникали и некоторые иноземные товары.

Неоседлое скотоводство оказывало значительное влияние и на социальное развитие общества Месопотамии. Одним из постоянных факторов являлся постепенный переход части скотоводческих племен к оседлости. Самые богатые предпочитали оседлость, когда размеры их стад превышали возможности пастбищной зоны, и становились землевладельцами, военачальниками, пополняли собой городскую элиту. Самые бедные оседали на землю, когда потери скота уменьшали их стада ниже минимума, необходимого, чтобы прокормить семью, и поступали на службу в государственное или храмовое хозяйство, получая за свой труд земельный надел или натуральное довольствие и пополняя собой число беднейшего и наиболее зависимого населения. Все это усиливало социальное расслоение населения Месопотамии.

Влияние скотоводческих племен на политическую жизнь Месопотамии было еще более значительным. На протяжении всей истории Месопотамии ежегодные мирные миграции скотоводов легко превращались в агрессивные, стоило только немного ослабеть власти централизованного государства; этот процесс происходил и в рассматриваемый нами период(Наименьшим было влияние амореев-скотоводов на культурную жизнь города. Доля аморейского населения в городах не превышала 1—3%, и они не оказали никакого влияния, например, на аккадский язык (шумерский к этому времени стал только языком школы)).

После падения III династии Ура огромное централизованное государство, объединявшее почти все Двуречье, распалось, его административный аппарат развалился. Ур перестал быть центром страны, и на эту роль претендовал целый ряд древних и новых городов. Ослабление, раздробление власти государства сопровождалось усилением власти племен и племенных вождей; скотоводческие зоны расширялись, охватывая собой многие города, превращавшиеся в политические центры племен и племенных объединений. Так, к середине периода город Терка стал центром племени ханеев, Ларса — центром племени ямутбала, Вавилон — амнанов и т.д.

Вожди наиболее сильных и богатых племен, в зону влияния которых входили значительные территории, в том числе древние города, стремясь к еще большему усилению своей власти, изгоняли местные династии и образовывали свои, превращая таким образом автономную территорию своего племени в независимое государство, а сами из вождей племен становились правителями государства. Далее процесс политического развития мог идти в разных направлениях: либо племя сохраняло свое значение и царь, управляя государством, продолжал одновременно считаться и племенным вождем (Мари на среднем течении Евфрата), либо усиление власти царя приводило к ослаблению племени и все возвращалось к исходному состоянию: создавалось сильное централизованное государство, опирающееся и на оседлое население, и на племена, входившие в него на правах автономии (Ларса, несколько позже Вавилон).

В 1900—1850 гг. до н.э. в Месопотамии образовался ряд государств во главе с аморейскими династиями. Политическим идеалом таких династий было государство III династии Ура, и они старались показать себя законными преемниками его власти, присваивая себе пышную титулатуру урских царей. На деле власть большинства таких правителей была эфемерной, и независимость они сохраняли лишь до тех пор, пока кто-либо из соседей, опирающихся на более сильные и богатые племена, не находил возможности с этой независимостью покончить. Заключались бесчисленные союзы, общими усилиями два соединившихся правителя разбивали третьего, а потом вступали в борьбу между собой. В подобной борьбе больше сил сохранял тот, кто в ней меньше всего участвовал, меньше страдали города, расположенные либо на окраинах охваченных борьбой территорий, либо в центре территорий самых могущественных племен. В ходе таких многолетних войн одни аморейские династии приходили в упадок, и цари их вновь «опускались» до роли племенных вождей, зависящих от более сильных соперников, тогда как другие возвышались, объединяя под своей властью все большую часть территории Месопотамии, и из племенных превращались в правителей независимых государств. Одно из наиболее значительных государств было создано в Верхней Месопотамии аморейским вождем Шамши-Ададом I. Оно охватило огромную по тем временам территорию - от гор Ирана до Центральной Сирии, включая одно время и Мари. Важнейшим центром государства Шамши-Адада стал торговый город Ашур на среднем течении Тигра. Этот царь (1813—1781 гг. до н.э.) создал четкую, хорошо функционировавшую военную и административную систему, свел на нет права самоуправляющихся общин. Однако после его смерти это царство распалось. Постепенно соперников становилось все меньше. К началу XVIII в. до н.э. их осталось, по существу, только трое: Мари на северо-западе, Ларса на юге и Вавилон между ними. Вавилонский царь Хаммурапи (1792— 1750 гг. до н.э.) завершил к концу своего царствования объединение и создал единое государство, включающее всю Нижнюю и большую часть Верхней Месопотамии со столицей в Вавилоне.

Десятилетия войн пагубно отразились на хозяйственной жизни страны. Основа месопотамской цивилизации — ирригационная система, требовавшая неусыпного внимания и постоянных работ по поддержанию ее в порядке,— приходила в упадок. Земля, когда-то дававшая хорошие урожаи, заселялась и становилась непригодной для посевов. Все это болезненно отозвалось и на государственном, и на частных хозяйствах, но последние, будучи примитивно организованными, возрождались легче; что же касается сложного механизма государственно-хозяйственного управления, распавшегося после падения III династии Ура, то новые правители не хотели его восстанавливать, да и не имели возможности сделать это. Им проще было раздать захваченную государственную землю, ремесленные мастерские, торговые учреждения, до этого почти полностью находившиеся в ведении государства, отдельным лицам, которые начинали вести почти частное хозяйство, хотя и не являлись собственниками. Значительная часть торговли, ремесла перешла под контроль частных лиц, даже распределение жреческих должностей превратилось из функции государственной власти в предмет торговли, частных соглашений и завещаний. Многие виды налогов также, вероятно, отдавались на откуп частным лицам. Все это имело разнообразные последствия: с одной стороны, по Месопотамии в поисках безопасного убежища скиталось множество людей, готовых с голоду идти внаем или долговую кабалу, а с другой стороны, отдельные богатые и инициативные люди получали такую возможность самостоятельной деятельности, какой они никогда не имели раньше. Отдавая государству часть продукции ремесла, сельского хозяйства или часть доходов от торговли, они могли использовать остальное для собственного обогащения и увеличения своего имущества. Даже международная торговля, несмотря на беспокойную обстановку в стране, развивалась в это время более успешно, чем ранее, так как частному купцу легче было откупиться пли обойти местного царька-вождя, чем уклониться от действовавших при господстве III династии Ура на всей территории Месопотамии строжайшей регламентации и ограничений в торговле, которые почти не оставляли возможностей для личного обогащения.

Была восстановлена морская торговля (металлами, жемчугом и др.) через Ур по Персидскому заливу. Торговля эта, очень доходная, находилась в руках частных мореходов и владельцев мастерских, по их корабли не доходили теперь до Индии, а только до о-ва Тельмун (совр. Бахрейн), где, по-видимому, был перевалочный пункт для товаров из Индии, Аравии и Ирана. Мореходы вносили богатые дары (фактически обязательные) в храм или царю, но большинство доходов оставалось частным предпринимателями.

Рост частного хозяйственного сектора в условиях, когда возможности развития товарного производства были еще весьма ограничены, свободного серебра в обращении было мало, а поступление доходов от сельского хозяйства, составлявшего основу существования большинства населения, носило сезонный характер, приводило к тому, что мелкие хозяйства почти сразу же попали в зависимость от кредита. Поэтому в рассматриваемый период широко распространилось ростовщичество: кредитные сделки стали одпим из наиболее выгодных способов вложения капитала, а рост составлял 1/5 или даже 1/3 суммы займа. Кабальные формы кредита вели к разорению мелких хозяйств. Повсюду начинается купля-продажа финиковых плантаций, а потом и полей. Продажа земли была равносильна отказу продавца от гражданских прав в общине, и на такую сделку решались в последнюю очередь, зато в случае нужды продавали во временное рабство членов семьи или отдавали их кредитору в залог как гарантию уплаты долга. В этот период впервые в Месопотамии массовый характер приобретает и наемный труд на частных владельцев (государственное хозяйство нанимало работников еще со времени Аккадской династии).

Однако сильная централизованная власть не была заинтересована в чрезмерном увеличении самостоятельности отдельных лиц, а тем более в обезземеливании и потере средств к существованию значительной части населения, что лишало государство налоговых поступлений и ослабляло его военную мощь. Поэтому, как только стремление объединиться и отложиться приближается к реальному осуществлению, государство начинает ограничивать

самостоятельность отдельных граждан и делает попытки с помощью специальных указов воспрепятствовать продаже земли и закабалению беднейшей части населения. Указы такого рода, носившие название «указов царя» или «указов о справедливости», издававшиеся каждые пять-семь лет, должны были аннулировать сделки, заключенные на основе кабальных соглашений, освобождать от временного рабства, возвращать недвижимость первоначальному владельцу. Однако кредиторы изыскивали возможные пути, стараясь избежать выполнения этих указов, и им это часто удавалось, если только должник не имел достаточно средств, чтобы возбудить судебный процесс.

Такая политика ограничения «частного сектора» проводилась в Ларсе, когда в конце XIX в. эламско-аморейский вождь Кудурмабук превратил ее в сильное государство, объединившее все Нижнее Двуречье. Сам он, однако, не принимал царского титула, а посадил царем в Ларсе сначала одного, а потом другого сына. Достигнув большого политического могущества и покончив со своими основными соперниками, Рим-Син, второй сын Кудурмабука, став царем в Ларсе, провел ряд реформ, направленных на ограничение частнособственнической деятельности и развития товарно-денежных отношений, что привело к резкому упадку в Ларсе частной торговли и ростовщичества. Еще больше тенденция к усилению государственного управления хозяйственной жизнью страны и ограничения частной хозяйственной деятельности проявилась в реформах, проведенных царем Вавилона Хаммурапи, который, разгромив последних соперников — Мари и Ларсу, объединил в 1760—1750 гг. до н.э. всю Нижнюю и часть Верхней Месопотамии в царстве, не уступавшем государству III династии Ура по силе и размерам. В мероприятиях Хаммурапи отчетливо наблюдается стремление к восстановлению по всей Месопотамии всеобъемлющей по полномочиям, деспотической по характеру царской власти.

Административная система государства была упорядочена и строго централизована, так что нити управления всеми сторонами хозяйственной жизни в конечном счете сходились в руках царя, который вникал во все дела и вопросы. Придавая большое значение личному участию в делах, Хаммурапи вел интенсивную переписку со своими чиновниками на местах; нередко и частные лица со своими жалобами или вопросами обращались прямо к нему. Была проведена важная судебная реформа, которая внедряла единообразие в судопроизводстве; роль царя в нем усилилась. Во все большие города, где раньше действовали только храмовые и общинные суды, были назначены царские судьи из числа чиновников, подчиненных непосредственно царю. Храмы с их обширными хозяйствами, занимавшими значительную территорию Месопотамии, которые после падения III династии Ура пользовались большой самостоятельностью, были вновь в административном и хозяйственном отношении полностью подчинены царю. Частная международная торговля была запрещена, и было подтверждено, что купцы, занимавшиеся ею, — царские чиновники. Внутри большей части государства была совершенно запрещена продажа земли, кроме городских участков. Этими мерами, как и «указами о справедливости», о которых говорилось выше, государство стремилось предотвратить разорение и обезземеливание населения.

Старовавилонское общество.

Общество Южной Месопотамии начала II тысячелетия до н.э. во многом отличалось от общества предшествовавшего тысячелетия. Месопотамия уже не распадалась на отдельные номы, существовало явственное стремление к единству страны. Главной задачей общества было самовоспроизводство и самоподдержание, в том числе и поддержание этого единства. На достижение этой цели направлялись все общественные силы — социальные, религиозные, экономические.

Как нам представляется, старовавилонскую экономику уже нельзя делить на сектор государственный и сектор общинно-частный: в ней приходится различать секторы собственно государственный и государственно-общинный: и тот и другой находились под государственным контролем. Внутри обоих этих секторов существовали, по-видимому, два основных типа хозяйств: крупные и мелкие. К крупным хозяйствам относились государственное, храмовые, а также хозяйства царя, вельмож и крупных чиновников. К мелким относились хозяйства общинников, рядовых служащих государственного или храмовых хозяйств, земледельцев, обрабатывающих казенную землю за часть урожая. Производство в мелких хозяйствах носило натуральный характер, и небольшой излишек продуктов, который мог в них образовываться в благоприятные по климатическим условиям годы после уплаты всех налогов, составлял их запасной и обменный фонд. Излишки продуктов, которые могли служить товарами для торговли, накапливались в крупных хозяйствах, и прежде всего такими излишками могло располагать само государство.

Характер производства остался в принципе тот же, что и при III династии Ура, однако экономические условия изменились в силу описанных выше причин: увеличение масштабов государства вело к усилению государственного экономического сектора и управленческого аппарата. Товарно-денежные отношения, которые могли бы быть регулятором экономического механизма, были обращены главным образом возне; внутри себя крупные хозяйства (государства и храмы) были автаркичны, а мелкие — тем более, и общество вырабатывало другие методы и способы регулирования экономики, в частности товарообмена, — такие способы, которые могли бы действовать в рамках главной общественной задачи: в новых экономических условиях и сообразуясь с ними поддерживать стабильное самовоспроизводство общества.

В числе этих методов, частично унаследованных от шумерской экономики, а частично выработанных в старовавилонский период, были следующие: твердые ставки роста на кредит и система государственного кредитования частных лиц (через тамкаров, которые были прежде всего сборщиками налогов, но ведали и торговыми и другими денежными доходами государства); периодическое возвращение по государственному указу некоторых видов проданной недвижимости первоначальному владельцу и освобождение кабальных рабов; государственное принудительное ценообразование и некоторые другие.

Как известно, из-за бедности природных ресурсов Месопотамия была вынуждена импортировать целый ряд жизненно необходимых ей материалов, в первую очередь металл, нужный для изготовления сельскохозяйственных орудий. Между народный товарообмен был насущной потребностью для Месопотамии с древнейших времен. Он составлял важный элемент ее экономической структуры, т.е. был одной из составных частей того целого, воспроизводство которого было главной целью общества. Государство, осуществляя свои функции по поддержанию общественной стабильности, держало в своих руках и под своим контролем и эту часть экономической структуры общества. Международный товарообмен был одним из наиболее значимых звеньев в деятельности государственного аппарата. Для этой торговли государство использовало излишки продуктов, которыми оно располагало. Различные привозные товары, которые поступали в обмен на эти продукты в казну, расходовались на нужды государства и частично распределялись между администрацией и персоналом государственного хозяйства. Тамкары (торговые агенты) н другие официальные лица, занятые в международном обмене, по-видимому, постепенно привлекали к этой торговле свои частные ресурсы и пытались наряду с исполнением своих служебных обязанностей делать собственный бизнес.

Международный товарообмен (государственный и частный) был неэквивалентным, цепы в нем были стихийными и не имели прямого отношения к производственным затратам; караваны, груженные одними и темп же товарами, постоянно ходили по одним и тем же маршрутам, привозя обратно то, что нужно. Частный международный товарообмен развивался под укрытием государственного, перенимая его методы и используя его возможности (несколькоо иначе складывался международный товарообмен вне Южной Месопотамии). Наряду с частным международным товарообменом развивался и внутренний частный товарообмен, но в очень ограниченном масштабе. Годы природных катастроф и неурожаен, видимо, вызывали временное усиленно товарно-денежных тенденций в экономике, но с преодолением кризисов все возвращалось к исходной позиции. Частная торговля в Месопотамии старовавилонского периода сводилась к отдельным случаям купли-продажи необходимого в хозяйство или предметов роскоши. Эта торговля не была основана на товарном производство, и доходы от нее, как правило, в производство но поступали.

Хотя страна уже но делилась на независимые номы, но и в ото время, как и в предыдущий период, Месопотамия могла по праву называться «странен множества городов». Они были разбросаны по берегам Тигра и Евфрата, на местах слияния крупных каналов. Некоторые из них насчитывали уже не одну сотню лет истории, такие, как Ниппур, Киш, Синнар, Ур, Урук; были н более новые — Иссин, Ларса, и такие, чья история была только впереди, как у Вавилона. Города эти занимали своими постройками площадь 2—4 кв. км и насчитывали не один десяток тысяч жителей. В центре города обычно помещался храмовой комплекс, обнесенный стеной, со ступенчатой храмовой башней-зиккуратом, храмами бога-покровителя нома и других важнейших божеств: здесь же располагались дворец царя пли правителя и основные хозяйственные строения государственного хозяйства. Остальная часть города была занята домами горожан и другими постройками, среди которых встречались храмики мелких божеств. Дома стояли вплотную друг к Другу, образуя извилистые улицы шириной 1,5—3 м. На берегу роки или капала, около которых вырос город, находилась гавань, где размещались купеческого ладьи и барки; здесь же, на площади, примыкавшей к гавани происходила, видимо, и торговля. Жизнь горожан была сосредоточена вокруг многочисленных храмов и дворца, где многие из них служили в качестве чиновников, воинов, жрецов, ремесленников и торговцев. Имущественное положение и жизненный уровень большинства горожан не очень сильно различались.

Городская усадьба чаще всего состояла из жилого дома и участка незастроенной земли. Размеры отдельных домов колебались в пределах 35—70 кв. м. многие имели два этажа (в первом находились хозяйственные помещения, второй представлял жилую надстройку). За сохранностью стены, разделявшей соседей, они следили совместно. Другим гидом имущества многих горожан были финиковые сады; располагались они или в окрестностях городов, или в сельских поселениях, находившихся неподалеку. Площадь садов не превышала чаще всего одного гектара. Горожане, основным занятием которых были служба или ремесло, часто не занимались сами садовыми работами, а сдавали свои участки в аренду. За месяц-два до сбора фиников производился осмотр пальм, с тем чтобы определить ожидаемый урожай. На основании предварительной оценки составлялся письменный договор, согласно которому садовник должен был представить хозяину сада определенное количество фиников.

Основным продуктом питания горожан, как и сельских жителей, был хлеб. Поля, по выражению, употребленному в одном из писем того времени из Южной Месопотамии, были «душой страны». От их урожайности зависело снабжение городов зерном и в конечном счете — благосостояние всех горожан. Жизнь городов во многом была подчинена ритму сельскохозяйственных, работ. Горожане, связанные с государственным хозяйством, получали за свою службу наделы обычно в 2—4 га и лишь в исключительных случаях порядка десятков гектаров. Некоторые горожане кроме служебных наделов, по-видимому, имели наделы земли в сельских общинах на правах членства в них. Кроме полей этих двух типов — надельных и общинных — некоторым горожанам принадлежали крупные земельные владения, о происхождении которых у нас нет достаточно точных сведений. Возможно, что это были пожалования крупным чиновникам или лицам, близким царю. Поля, так же как и сады, горожане редко обрабатывали сами, чаще они сдавали их в аренду земледельцам, жителям сельских поселений, на территории которых рядом с общинными землями располагались обычно служебные надели.

Участки сдавались в аренду либо за твердую плату, либо из доли урожая, чаще всего из одной трети.

Скота большинство горожан не держало (или лишь немного овец), рабов имели немного. Большинство рабов были чужеземцами — либо пригнанными местными воинами в плен, либо приведенными торговцами из других городов, где они попали в рабство также, вероятно, в результате пленения. Раб стоил примерно 150—175 г серебра, рабыня — несколько меньше (это соответствует стоимости примерло 5000 л зерна (в древности верно и другие сыпучие продукты измеряли в единицах емкости, а не но весу). Для сравнения отметим, что овца стоила 5—10 г серебра). В большинстве случаев рабы выполняли работу, в том числе производственную, наравне с другими членами семьи и по своему правовому положению были близки малолетним, находящимся под патриархальной властью главы дома.

Таким образом, имущество, позволявшее горожанину прокормить себя и спою семью, сводилось к небольшому дому с самой необходимой мебелью и хозяйственной утварью и небольшому полевому участку, либо принадлежавшему ему как члену какой-либо сельской общины, либо данному ему храмом или государством в пользование (кормление) за службу; иногда к нему добавлялась маленькая финиковая роща.

Другим источником доходов горожан были натуральные выдачи: храм и дворец снабжали некоторых своих служащих не земельными наделами, а продуктами — зерном, шерстью, растительным маслом, иногда небольшим количеством серебра. Кроме того, выдачи продуктов, часто в значительных размерах, производились во время храмовых праздников.

Во всех старовавилонских городах и в большинстве селении: имелись храмы. Храм в древней Месопотамии, как и в других древних обществах, был не только местом почитания божества, но и одним из важнейших компонентов социально-экономической структуры государства. Действуя среди группы населения, находящегося в сфере его влияния, храм мог в случае необходимости оказать поддержку как самым бедным семьям — помогая им избавиться от разорения, а в критических случаях и просто избежать голодной смерти,— так и наиболее обеспеченным кругам, предоставляя им удобные возможности для помещения и сохранения «излишков» имущества.

С древнейших времен одной из важных социальных функций храма была роль «дома призрения» для лиц, которые оказались отвергнутыми строго регламентированным во всех отношениях древним обществом из-за своей неполноценности (физической или социальной), — для одиноких женщин, инвалидов, престарелых, детей — брошенных или осиротевших. В периоды экономического кризиса (войны, неурожаи) бедняки посвящали в храм престарелых и больных членов семьи, подбрасывали детей, которых не в состоянии были прокормить. Главной причиной посвящений такого рода было стремление избавиться от лишних ртов, от неполноценных членов семьи, которые не могли работать в полную силу, а внешне это принимало форму дара божеству от поклоняющегося ему. В периоды стабилизации и экономического подъема увеличивалось число посвящаемых в храм от богатых семей. Многие наиболее богатые семьи отдавали в храмы своих дочерей. И здесь соображения чисто религиозные переплетались с экономическими мотивами. Входя в храмовую обитель, девушка забирала свое приданое, пользовалась им и, живя в обители, даже увеличивала его посредством различного рода деловых операций, а после ее смерти имущество возвращалось обратно в отцовский дом. Роль храма как социального центра проявлялась и в том, что именно храм выкупал общинников, попавших в плен во время царского похода, если у них дома не хватало средств на выкуп.

Чрезвычайно важной была роль храма как места разрешения различного рода споров. Здесь давали показания свидетели, здесь перед лицом божественных символов выигравшая сторона вводилась в свои права.

Кроме крупных и мелких городов на территории Месопотамия в старовавилонский период существовало много небольших сельских поселений, расположенных по берегам рек и каналов, соединявших города друг с другом. Сами постройки в таких поселениях занимали площадь в несколько гектаров и состояли из домов, сложенных из кирпича-сырца, а часто и из тростниковых плетёнок, обмазанных глиной. Население их составляли от пяти— десяти до нескольких сот человек, основным занятием которых было земледелие. 13 качестве главной сельскохозяйственной культуры выступал ячмень, средний урожай которого, при редком засеве, и этот период составлял примерно 12,5 ц с гектара. Пшеницу сеяли нечасто, она не выдерживала все усиливавшегося засоления почвы. Выращивали также финики, лук, бобовые растения.

С точки зрения организации сельскохозяйственного производства в экономике старовавилонской Месопотамии можно выделить два основных вида хозяйств: собственно государственные хозяйства, которые не только контролировались государством, но и организовывались самим государством административным путем; в них были заняты производительным трудом главным образом подневольные работники. Последние, однако, не сгодились в отряды, как гуруши III династии Ура, и получали но паек, а надел земли на группу; они назывались наши бильтим — «приносящие доход» и не числились рабами. Под поля крупных государственных хозяйств в старовавилонской Месопотамии предположительно было занято около 1/3 обрабатываемых земель.

Другим видом организации сельскохозяйственного населения были государственно-общинные хозяйства, которые организовывались как государством (по территориальному), так и самодеятельно (по территориально-родовому принципу) на мостах и пользовались определенным местным самоуправлением, хотя и под строгим контролем государства. В этих хозяйствах производительным трудом были заняты в основном свободные, но мог применяться также труд их рабов и других подневольных работников.

Для старовавилонского периода был, вероятно, характерен процесс постоянного обезземеливания части свободного населения (из-за прироста населения, дробления наследственных участков, засоления почвы и т.п.), с одной стороны, и освоения новых сельскохозяйственных угодий — с другой. Государство силами общинников и зависимого населения проводило большие работы по расчистке старых и прорытию новых каналов, на бе-рогах которых создавались собственно государственные хозяйства и новые поселения, организованные по принципу территориальных общин. Всей жизнью таких общин управлял сонет старейшин, избиравшийся жителями из числа наиболее уважаемых и богатых семейств; во главе совета стоял староста, назначаемый обычно царём. Одни общины платили налог государству натурой, в других — часть орошаемой земли отводилась под государственное хозяйство. Эти земли царь мог раздать своим чиновникам в качестве вознаграждения за службу, а мог поселить здесь работников из прибегавших под его покровительство бедняков, которые за это отдавали ему значительную часть своего урожая.

Главной задачей большинства мелких хозяйств было самовоспроизводство, товарность их была низкой, тем не менее каждому хозяйству приходилось, хотя и редко, приобретать необходимые орудия и предметы, которые оно не могло изготовить само. Не только мерилом цен, но зачастую и средством платежа в это время служило серебро, которое значительно потеснило зерно, употреблявшееся ранее для этой цели. Все имело свою оценку в серебре — любые виды движимого и недвижимого имущества, доходы от жреческой должности, плата наемному работнику, расходы, связанные с несением определенных повинностей. Однако у большинства горожан, а тем более жителей мелких сельских поселений серебра в наличии не было совсем, им располагали в основном только лица, занимавшиеся торговлей. Некоторым количеством серебра владели в виде украшений наиболее обеспеченные семьи. Ручные и ножные браслеты, серьги, кольца, имевшие стандартный вес, мелкий серебряный лом могли в случае необходимости употребляться при денежных расчетах. Но основная масса наличного серебра была сосредоточена в руках государства (во дворце и храмах), которое распределяло часть своих запасов среди высших дворцовых и храмовых служащих посредством выдач или подарков.

Отсутствие в обращении достаточного количества серебра, особенно за пределами больших городов, вдали от центральных учреждений и торговых компаний, и низкая товарность хозяйства приводили к тому, что не только не всегда и не везде можно было продать за серебро продукты сельского хозяйства, но и купить их за серебро также бывало затруднительно. Купля-продажа за серебро при отсутствии чеканной монеты необходимо требовала взвешивания, расчетов, т.е. определенных знаний и квалификации, которыми большинство населения, конечно, не обладало. Это еще больше затрудняло обращение серебра, особенно в сельской местности. В крупных городах, где были меняльные лавки и жило много торговцев, такого рода затруднений не возникало. Серебро здесь могло обращаться свободнее, и его, вероятно, всегда можно было реализовать, так как потребность в серебре в связи с развитием хозяйства все возрастала.

Естественным следствием низкой товарности хозяйства было развитие кредита. Поскольку серебра было мало, то дать его в долг, рассчитывая на возвращение долга с процентами серебром же, можно было только в том случае, если должник имел торговый капитал или занимал значительное положение в государственном хозяйстве, т.е. принадлежал к той небольшой группе лиц, в руках которых сосредоточивались основные доходы от сбора налогов и торговли. Большинство семей стояло вне этого круга и не могло рассчитывать на получение займа, если кредитору не предоставлялась достаточно твердая гарантия. Такой гарантией могла служить личность должника или его недвижимость — в этих случаях должник, нуждаясь в займе, шел на заклад или на продажу в рабство членов своей семьи или даже себя самого или (если он жил не в пределах государственного хозяйства) на продажу своей недвижимости. Продажи такого рода, которые скрывали за собой долговые сделки, носили временный характер и по истечении определенного срока или выполнении определенных условий должны были аннулироваться.

Древнее общество Месопотамии выработало целую систему экономических рычагов, способствовавших товарообмену в условиях слаборазвитых товарно-денежных отношений и помимо частного кредита. В числе таких рычагов было широкое развитие государственной кредитной системы. Представителями этой системы были государственные чиновники-тамкары, а также кабатчики (корчмари) и пекари. Их деятельность предоставляла сельскому, а в значительной степени и городскому населению основной, а нередко и единственный источник товарообмена.

Имущественное положение большинства жителей старовавилонской Месопотамии колебалось в незначительных пределах, было относительно стабильно и давало им возможность поддерживать свою жизнь и жизнь своей семьи в рамках принятых в данном обществе норм. Над этой массой стояла небольшая группа богатых семей, представители которых занимали высшие должности в государственном или храмовом хозяйстве (и в общинах) либо входили в число приближенных или родственников царя. Эти семейства владели многочисленными строениями в городах, десятками гектаров садов, большими земельными имениями, доход с которых исчислялся десятками тысяч литров зерна, значительными по тем масштабам стадами овец. Все работы в таких имениях велись с помощью арендаторов (в полеводстве и садоводстве) (Арендаторами выступали не обязательно обезземелившиеся хозяйства — нередко брали в аренду землю дополнительно к своему основному наделу или собственности хозяева состоятельные, имевшие средства для дополнительных затрат. Земля либо обрабатывалась силами своей семьи и рабов, либо, возможно, сдавалась в субаренду.), наемных работников (в скотоводстве) и рабов, труд которых мог применяться во всех отраслях большого хозяйства.

Низший слой общества составляли бедняки — из числа крестьян и горожан, разорившихся вследствие каких-либо природных или социальных катастроф, или из пришлых людей, которые ничего не имели и жили только выдачами из дворца или храма, к покровительству которых они обратились. В количественном отношении бедняков и богачей в мирное время было немного по сравнению с основной средней массой населения, но их существование оказывало огромное влияние на социальную жизнь общества и общественное развитие.

Скромное имущественное положение и доходы большинства населения определяли и скромные потребности. В старовавилонский период в Месопотамии были известны и находились в употреблении, как в частном, так и в государственном хозяйстве, нормы, определявшие необходимый для существования человека уровень потребления. Считалось, что взрослому мужчине-работнику необходимо для пропитания 1,5 л ячменя в день (или 550л в год), кроме того, в течение года он употреблял 2,5—3 л растительного масла на умащения и снашивал одно платье, на которое шло около 1,5 кг шерсти. Для пропитания женщины достаточной считалась половинная норма ячменя; масла и шерсти ей требовалось примерно столько же, сколько и мужчине. Мяса большинство населения в пищу не употребляло, исключая участие в мясных жертвенных трапезах во время храмовых праздников.

В сословном отношении общество того времени делилось на полноправных свободных граждан (авилум), владевших недвижимой собственностью на правах членства в какой-либо (городской или сельской) общине, на лиц с ограниченными юридическими и политическими правами (мушкенум), не имевших недвижимой собственности, но получивших от государства за службу или работу в условное владение землю, и на рабов (вардум), которые были собственностью своих хозяев. Высшая дворцовая и храмовая знать относилась к авилумам. Собственность на землю не носила сословного характера, и в той мере, в какой земельные участки продавались (главным образом сады, дома, весьма редко поля), их могли покупать и мушкенумы.

Законы.

Важнейшим деянием царствования Хаммурапи было составление свода законов. Но Законы Хаммурапи — не первый в истории Месопотамии памятник законодательства. О законодательных мероприятиях рассказывают так называемая «Овальная пластинка» Энметены, правителя Лагата XXIV в. до н.э., и надписи Уруинимгины (см. лекцию 2). Однако эти источники лишь излагают содержание законодательства — возможно, устного, — не приводя его текстуально.

Первый дошедший до нас текст законов — Законы Шульги (прежнее название — Законы Ур-Намму; недавно было установлено, что их действительным «автором» является сын и преемник Ур-Намму, Шульги; см. лекцию 3). Этот сильно поврежденный текст состоял из «Пролога», за которым следовали конкретные правовые нормы. Имелся ли «Эпилог», сказать пока невозможно. В «Прологе» содержатся слова о защите сироты и вдовы, слабого против сильного, бедного против богатого — уверения, которые мы впервые встречаем еще в тексте Уруинимгины. Было бы ошибкой видеть в них только социальную демагогию. Царь в Месопотамии очень долго сохранял многие черты вождя племени, обязанного заботиться о сирых и убогих. Таким его воспринимало массовое сознание, так понимал свой долг и он сам. Была тут, разумеется, и политическая необходимость: общество не может существовать без- некоего минимума справедливости.

Из правовых норм, входивших в Законы Шульги, сохранилось (иногда не полностью) менее трех десятков. Среди них: наказание за прелюбодеяние (§4), правила развода (§6—8), наказания за ложный донос (§10—11) и за лжесвидетельство (§26—27), узаконения касательно брака (§12—13), о телесных повреждениях (§15—19). Особый интерес представляют нормы, касающиеся рабов: о возвращении беглых (§14) и о рабыне, которая «сочла себя равной своей госпоже» (§22—23). Важно отметить, что такая рабыня наказывается не по произволу господина или госпожи, но по закону. Иначе говоря, рабы в этот период еще рассматриваются как личности, а не как вещи. Из юридических документов той эпохи видно, что рабы даже могли оспаривать свое рабское состояние в суде (впрочем, как правило, процесс они проигрывали). Параграфы 27—29 посвящены защите землевладельца от противоправных действий других лиц, а также от недобросовестного арендатора. Основной вид наказания по Законам Шульги — денежная компенсация, которую виновный уплачивает потерпевшему (Заметим, что и в этих законах, и во всех последующих законах древней Месопотамии разбивка их на нумерованные параграфы введена современными исследователями — в оригинале ее нет.).

Следующий из сохранившихся законодательных памятников принадлежит царю I династии Иссипа (см. лекцию 3) Липит-Иштару.

Дошедший до нас со значительными повреждениями текст на шумерском языке (возможно, существовал аккадский оригинал) состоит из «Пролога», примерно 43 статей, и «Эпилога». В кратком «Прологе» Липит-Иштар сообщает, что он установил «освобождение» от повинностей и, возможно, от долгов для «сыновей и дочерей» Ниппура, Ура и Иссина, а также для (всех?) «сыновей и дочерей» Шумера и Аккада. Из дальнейшего текста видно, что «освобождение» было лишь частичным и состояло в сокращении сроков несения повинностей. Сами узаконения касаются отношений собственности (? — см. §1—3, сильно повреждены); платы за наем повозки с волом и погонщиком (§4); наказания за кражу со взломом (§6: взломавший дверь подлежит смерти; § 7: проломивший стену подлежит смерти н должен быть зарыт под проломом); правила найма кораблей (§8—9); правила аренды садов (§11 — 13) и наказания за вторжение в чужой сад (§14 — уплата 10 сиклей, т.е. 85 г серебра) и за порубку дерева (§15 — уплата 0.5 мины, т.е. 250 г серебра). § 16 устанавливает ответственность соседей за возможное проникновение воров через их дом в соседний: тот, кто, несмотря на предупреждение, не принял должных мер для предотвращения такого вторжения, обязан возместить все украденное. Ряд узаконении касается рабов и зависимых людей. Укрывательство чужого раба карается заменой его рабом укрывателя (§ 17) либо уплатой потерпевшему 15 сиклей серебра (§ 18). Если рабыня родила своему господину детей и он отпустил ее вместе с детьми на свободу, они (при наличии законных детей) не являются его наследниками (§ 30). Но если он, после смерти своей жены, женился на такой рабыне, их дети становятся наследниками наравне с детьми от законной жены. Плохо понятный § 19 говорит, вероятно, о каких-то условиях, при которых раб должен быть освобожден.

Большие разногласия у исследователей вызывает истолкование термина миктум в § 20—21. По мнению И.М. Дьяконова, речь идет о некоей категории зависимых людей, работающих в частном хозяйстве. Если такой человек пришел по доброй воле, он по своей же воле может и уйти. Если он дан царем, «его нельзя отобрать». § 23 устанавливает, что тот, кто занял чужой заброшенный земельный участок и возделывал его в течение трех лет, уплачивая причитающийся с этого участка «доход», сохраняет участок за собой. Скорее всего речь здесь идет о служебном наделе, но нельзя исключить и вероятность того, что речь идет об общинной земле. § 25—38 посвящены семейному праву, а § 39—43 устанавливают размер компенсации за порчу чужого упряжного вола. Отметим, наконец, § 22, который устанавливает, что за ложное обвинение обвинитель подвергается тому же самому наказанию, которое грозило обвиненному. Здесь мы впервые встречаемся с наказанием по принципу талиона, нашедшему столь широкое применение в Законах Хаммурапи (см. далее).

Наконец, непосредственным предшественником Законов Хаммурапи являются законы, происходящие из царства Эшнунны в долине р.

Диялы (ок. 1800 г. до н.э.). Они дошли до нас в виде двух (поврежденных) списков на аккадском языке, имеющих незначительные различия. Текст состоит из «Пролога» (почти не сохранился) и 60 статей. Имелся ли «Эпилог», неизвестно. Законы Эшнунны открываются своего рода «тарифом», или, вернее, указателем эквивалентных соотношений между основными товарами и серебром (§1), а также зерном (§2). Тарифы соответствуют средним для этой эпохи ценам и, по-видимому, находили применение прежде всего при расчетах внутри государственного хозяйства. §3—4 устанавливают тарифы за наем повозки и корабля. §5—11 содержат тарифы заработной платы наемникам, а также наказания за различные правонарушения, связанные с наймом имущества или людей. Кража имущества, принадлежащего мушкенуму, с его поля или из его дома влечет за собой уплату компенсации в 10 сиклей серебра. Такая же кража, совершенная в ночное время, карается смертью (§12— 13). Согласно §15, раб или рабыня не могут ничего продавать, а согласно §16, несовершеннолетний «сын человека» или раб не могут ничего брать в долг (ср. далее, пояснения к §7 Законов Хаммурапи). Семейное право изложено в §17—18, а также в §25—35. В общем они совпадают с соответствующими положениями Законов Хаммурапи (см. ниже). Отметим лишь § 33—35, предусматривающие попытку рабыни частного лица или дворцовой рабыни передать своего ребенка на воспитание свободному человеку (очевидно, с целью таким образом сделать его свободным). Закон устанавливает, что такой ребенок должен быть возвращен в рабство, а за кражу чужого раба или рабыни виновный обязан отдать двух рабов (§49). Положения, касающиеся долгового права (§19—24), также совпадают с Законами Хаммурапи, где, однако, они разработаны более подробно. Отметим лишь § 0, который запрещает при даче в долг зерна требовать уплаты долга серебром, а также §24, который предоставляет мушкенуму особую защиту против недобросовестного кредитора. Законодатель пытается также препятствовать разорению общинников. Так устанавливается преимущественное право брата на покупку собственности другого брата, если этот последний ее продает (§ 38). Такое же право устанавливается и для прежнего собственника проданного «дома» в случае, если новый собственник вновь его продает (§39; закон специально отмечает, что дом продан по причине «слабости», т.е. разорения). За телесные повреждения различного рода устанавливается денежная компенсация (§42—48 и 54—57). Законы Эшнунны упоминают лишь один случай причинения смерти (рухнувшей по недосмотру хозяина стеной— § 58). Решение по этому делу должен принять царь—в соответствии с общим правилом о делах, касающихся «жизни» (§ 48). Отметим, наконец, что, согласно Законам Эшнунны, человек, разводящийся с женой, родившей ему детей, теряет все свое имущество в пользу этой разведенной жены (надо полагать, в том случае, если жена ничем не провинилась — §59).

В упомянутых текстах следует видеть последовательные стадии развития единой традиции месопотамского клинописного права, что, однако, не исключает сохранения местных (большей частью несущественных) различий. Постепенно вырабатываются методы систематизации правовых норм, проявляется стремление к максимальной полноте, охвату всех возможных случаев. Конечно, они не являются «кодексами» в современном смысле Этого слова. Перед нами дотеоретическая стадия развития права, когда не сформулированы: еще его основные принципы и важнейшие понятия, и в частности такой важнейший принцип права, как nullum crimen sine lege, т.е. «нет преступления без указания об этом в законе». Поэтому месопотамские юристы и не стремились к исчерпывающей полноте своих компиляций (точнее говоря, они и не представляли себе ее необходимость). С другой стороны, их убежденность в том, что справедливость вечна и неизменна, что она есть установленный навечно порядок вещей и не зависит от злобы для, побуждает их включать в законы даже тарифы цен и заработной платы, хотя из деловых документов известно, что и те и другие испытывали значительные колебания под воздействием реальной экономической коньюнктуры. Древнейшие в истории человечества правовые памятники сохранили для нас первые и, подчеркнем, самые трудные шаги юриспруденции. В этом — их непреходящая ценность. Кульминацией же в развитии клинописного правила явились Законы Хаммурапи.

Законы Хаммурапи (принятое сокращение — ЗХ) — крупнейший и важнейший памятник права древней Месопотамии. Хотя никаких теоретических сочинений по праву из Месопотамии до нас не дошло (их, видимо, и не было), ЗХ представляют собой плод огромной работы по сбору, обобщению и систематизации правовых норм. Эта работа основывалась на принципах, существенно отличных от применяемых ныне, но проводившихся в общем довольно строго и последовательно. Нормы группируются по предмету регулирования, а переход от одной нормы к другой осуществляется по принципу ассоциации. Таким образом, один и тот же предмет рассматривается в смежных нормах в различных правовых аспектах. Случаи, которые считались очевидными и не вызывавшими сомнений, в ЗХ вообще не упоминаются, например наказание за умышленное убийство, кражу или за чародейство. Такие дела решались по обычаю. Вместе с тем вавилонские юристы еще испытывали затруднения при формулировке важнейших общих принципов и понятий права, хотя определенное представление о них имели. Поэтому они выражали их казуистически: принцип «по одному делу решение два раза не выносится» выражен, видимо, в §5, который карает судью за «изменение решения» после того, как решение уже принято и выдан соответствующий документа представление о недееспособности малолетних и несвободных выражено, видимо, в §7, карающем за принятие какого-либо имущества из рук «малолетнего сына человека или раба человека (...) без свидетелей и договора» (а при свидетелях, которым известны участники сделки, она не могла бы иметь места).

ЗХ начинаются с «Пролога», в котором Вавилон объявляется «вечным обиталищем царственности» в отличие от принятого ранее принципа, согласно которому «царственность» могла перемещаться из одного города в другой; перечисляются заслуги Хаммурапи перед каждым важнейшим городом Месопотамии и их божествами-покровителями, и провозглашается цель создания Законов: «Дабы сильный не притеснял слабого, дабы сироте и вдове оказываема была справедливость...» Далее следуют собственно Законы (разбивка текста на 282 отдельных параграфа — результат работы ассириологов, издававших этот текст, в оригинале ее нет). В тексте Законов можно выделить следу тощие разделы: 1) основные принципы правосудия (§1—5); 2) охрана собственности царя, храмов, общинников и царских людей (§6— 25); 3) нормы, касающиеся служебного имущества (§26—41); 4) операциил недвижимостью и связанные с нею деликты (§42—88); 5); торговые и коммерческие операции (§89—126); 6) семейное право (§127—195); (7) телесные повреждения (§196—214); 8) операции с движимым имуществом и личный наем (§215—282). Далее следует «Эпилог», содержащий проклятия тем, кто отступит от установлении, содержащихся в ЗХ. «Пролог» и «Эпилог» написаны торжественным и архаичным языком и во многих отношениях напоминают литературные произведения, сами же узаконения изложены сухим и ясным, деловым языком.

Вавилонское право, как и любое древнее право, не делилось на уголовное, гражданское, процессуальное, государственное и т.п. Текст ЗХ носит «синтетический» характер, устанавливая одновременно и правила, и ответственность за их нарушение. Общество, каким оно обрисовано в ЗХ, состоит, как уже упоминалось, из свободных общинников (авилум), царских людей (мушкенум) и рабов (вардум). Положение царских людей на практике могло быть весьма различным: их высшие слои получали от царя очень большие наделы и были одновременно и общинниками, а низшие имели крохотные служебные наделы или даже только натуральные пайки и мало чем отличались от рабов. Иначе говоря, между свободой и рабством внутри категории царских людей существовали многочисленные промежуточные ступени. Жизнь, честь и личную неприкосновенность мушкенума ЗХ оценивают «дешевле», чем авилума (§ 96 и сл.), но зато имущество мушкенумов охраняется более строго: ведь оно фактически есть составная часть царского имущества (§8) (По этой именно причине имущество мушкенов особо защищается и царскими законами Эшнунны (§24), в то время как защита имущества свободного гражданина предоставляется обычному праву.). В этот период некоторые остатки правоспособности еще сохраняют и рабы: раб дворца или мушкенума мог вступить в брак со свободной женщиной, а дети от такого брака считались свободными (§ 175—176). Своих детей от рабыни ее господин мог признать своими законными детьми (со всеми вытекающими отсюда для них правами), по если даже он их таковыми и не признал, после смерти господина они и их мать получали свободу (§170—171). Раб, купленный в чужой стране, в

Вавилонии должен был быть отпущен на свободу без выкупа, если выяснялось, что он вавилонянин. За оскорбление действием, нанесенное свободному, и за оспаривание своего рабского состояния раб подлежал не внесудебной расправе, а наказанию по суду (отрезанию уха — §205 и 282). Наконец, долговое рабство было ограничено сроком в три года (долговым рабом мог стать сам должник, или его раб, или член семьи), и даже продажа свободнорожденного человека в рабство была ограничена тем же сроком (§117). В связи с долгами существовал и другой вид временной утраты свободы— заложничество (§114—116). Заложника кредитор, видимо, брал насильно и держал его в своего рода частной долговой тюрьме, чтобы принудить должника к уплате.

Кредиторами чаще всего выступали торговые агенты (тамкары), которые были государственными чиновниками, но одновременно вели разного рода коммерческие дела также и на свои собственные средства. В каждом крупном городе существовало объединение таких купцов (карум — «пристань»), осуществлявшее административный надзор за тамкарами и ведавшее их взаимными расчетами и расчетами с государством. Тамкары вели международную торговлю как лично, так и через помощников-щамаллу, т.е. странствующих торговцев, не располагавших собственными средствами. Другим важным видом деятельности торговых агентов было, как уже отмечено, ростовщичество (А также, хотя об этом не упомянуто в ЗХ, сбор налогов.). Займы натурой предоставлялись под условием роста в одну треть, а займы серебром — в одну пятую основной суммы, как правило, на короткий срок — до урожая. Из деловых документов видно, что существовали и другие виды роста (вплоть до сложных процентов). ЗХ пытаются до известной степени оградить должников от злоупотреблений со стороны кредиторов: разрешается в некоторых случаях отсрочка уплаты долга (§48); допускается замена серебра другими материальными ценностями (§51 и 96); запрещается забирать в покрытие долга урожай поля или сада (§49 и 66); устанавливается наказание за обмер и обвес при выдаче и возвращении ссуды (§94).

Сельское хозяйство было основой всей жизни в Месопотамии, неудивительно поэтому, что ЗХ уделяют ему очень большое внимание. Основным типом хозяйства было мелкое, крупные землевладельцы обрабатывали свои земли либо посредством предоставленных в их распоряжение низших категорий царских людей, либо сдавая их мелкими участками в аренду из доли урожая (1/3 или 1/2 урожая — §46) или за твердую плату вперед (§45). На арендаторе лежала обязанность вести хозяйство добросовестно, обеспечивая надлежащий доход (§42—44). Срок аренды мог быть продлен, если арендатор из-за стихийных бедствий потерпел убыток (§47). Земледелец обязан содержать в исправности оросительные сооружения и несет ответственность за убыток, который причиняет соседям его нерадивость (§53—56). Крупный и мелкий скот передавался для пастьбы специальным пастухам (наемным или царским людям), которые несли ответственность за потраву (§57—58), а также за любой ущерб в стаде, происшедший по вине пастуха (§263—267). Работа по найму была, видимо, распространена довольно широко, наемниками могли быть и свободные люди, и рабы. ЗХ подробно регулируют тарифы заработной платы для очень многих видов труда, от самого квалифицированного (врач, ветеринар, строитель, корабельщик) до труда ремесленника (кирпичник, кузнец, плотник, сапожник, ткач и т.п.), а также и неквалифицированных видов труда (§215—224, 253—274). Работников нанимали, как правило, на короткий срок — на время сева или особенно жатвы — либо поденно на время, необходимое для выполнения конкретной работы. Поэтому и тарифы наемной платы в основном поденные. Наемник несет материальную и «уголовную» ответственность за причинение хозяину убытков. Плата наемному работнику была рассчитана на возможность прокорма им семьи в течение периода найма.

Большое внимание ЗХ Уделяют семье — основной ячейке вавилонского общества (§127 и сл.). Брак считается законным лишь при соблюдении определенных юридических формальностей (§128): требовалось заключить при свидетелях брачный контракт, который обычно был устным, но при наличии особых обстоятельств (см. далее) мог быть и письменным. Семья была моногамной, и супружеская неверность со стороны жены каралась смертью (§129). ЗХ устанавливают подробные правила для разбора обвинений такого рода (§130—136). Однако муж мог сожительствовать с рабынями и прижитых с ними детей признать своими законными детьми (§170). При определенных обстоятельствах (болезнь жены — §148; женитьба на жрице, которой не полагалось иметь детей, — § 145; дурное поведение жены — §141) муж мог взять вторую жену. В случае женитьбы на богатой жрице или вообще на богатой женщине, а также для урегулирования вопроса о детях (и о возможной второй жене) составлялся письменный брачный договор. Целью брака было рождение детей, которые унаследуют семейное имущество и будут поддерживать культ предков, без чего эти последние обречены на муки голода в загробном мире. Поэтому ЗХ подробно рассматривают вопрос об имущественных отношениях между супругами: о приданом и брачном выкупе (§159—164); о раздельной ответственности по долгам, возникшим до брака (§151—152); об имущество жены (§150). Вавилонский брак не был, вопреки тому, что об этом часто пишут, «браком-куплей»: размер приданого был больше, чем размер выкупа (§163—164). Если же брак и сохранял формальное сходство с покупкой, то объясняется это тем, что древнее право просто не знает иного способа передачи патриархальной власти над человеком, чем купля-продажа (даже и в римском праве освобождение сына из-под отцовской власти оформлялось как фиктивная продажа).

Столь же детально ЗХ освещают вопросы наследования (§165 и сл.). Лишение наследства допускалось только в случае Двукратной тяжкой провинности со стороны сына (§167—168). В случае бездетного брака выход искали в усыновлении чужих детей (по соглашению с их кровными родителями) или найденышей (§185 и сл.)(Если настоящие родители предъявляли претензии на ребенка, тот мог им быть возвращен, кроме случаев, когда он был усыновлен евнухом (которых было много при дворе и в некоторых храмах) или зикрум.). Наконец, подробно рассматривается в ЗХ вопрос об имуществе жриц. В Вавилонии было принято посвящение девочек в храмы для службы богам, и эти девочки становились затем жрицами разных рангов, в том числе и весьма высоких(Бесприданницы, не выданные замуж, девушки-сироты и др. становились гетерами (харимтум). Считалось, что они, как и жрицы, находятся под покровительством богини Иштар.). Они получали определенную долю в родительском имуществе (§ 178 и сл.), а после их смерти наследниками становились, как правило, их братья.

Как уже отмечалось, вавилонское право не знало деления на гражданское и уголовное. ЗХ уделяют много внимания наказаниям за различные проступки и преступления — от нарушения обязанностей, связанных со службой, до посягательств на имущество и преступлений против личности. Для ЗХ характерно очень широкое применение смертной казни за самые различные виды преступлений — от присвоения чужого имущества до прелюбодеяния. За некоторые особо тяжкие, с точки зрения законодателя, преступления ЗХ назначают квалифицированные виды смертной казни: сожжение за инцест с матерью (§158), сажание на кол жены за соучастие в убийстве мужа (§153). В остальных случаях ЗХ устанавливают либо наказание по принципу талиона («зеркального», т.е. наказания равным за равное, или «символического», когда, например, отсекают «согрешившую» руку), либо денежную компенсацию.

Принцип талиона известен из более ранних месопотамских законодательных источников, но только в ЗХ он проводится столь широко и последовательно. Широко распространено ошибочное представление о талионе как о «пережитке кровной мести». В действительности же кровная месть исходит из принципа коллективной вины и коллективной ответственности, унаследованного от первобытнообщинного строя. В связи с развитием представлений о личности возникает и представление об индивидуальной вине и индивидуальной ответственности. Кроме того, возникшее гражданское общество заинтересовано в том, чтобы распри не длились бесконечно, что практически неизбежно при кровной мести. Поэтому вводится принцип обязательной денежной компенсации, а затем и принцип талиона, представлявшийся наиболее справедливым для правосознания той эпохи. Иначе говоря, развитие ответственности идет по пути индивидуализации, наказание же приобретает все более публичный характер.

Судебный процесс в Вавилонии был устным и состязательным. Это означает, что дела возбуждались лишь по жалобе заинтересованной стороны, а в ходе процесса каждая из сторон должна была доказывать свои утверждения. Протоколы процессов не велись, хотя некоторые наиболее важные моменты могли фиксироваться письменно. Решения и приговоры тоже, как правило, были устными. Основными доказательствами были Зикрум была женщина, видимо исполнявшая роль мужчины в определенных культах, которая не могла иметь своих детей.

Свидетельские показания (см., например, §9—11) и документы. В некоторых случаях при отсутствии иных способов установления истины прибегали к «божьему суду». «Божий суд» мог иметь две формы: 1) водная ордалия и 2) клятва во имя богов. Водная ордалия осуществлялась путем погружения подозреваемого в воду реки, и если он тонул, считалось, что Река (т.е. бог реки) покарала виновного. Если ему удавалось выйти из воды благополучно, он считался оправданным (В средневековой Европе, наоборот, всплывший считался виновным.) (§2). Клятва богам, по тогдашним представлениям, неминуемо навлекала на ложно поклявшегося кару богов. Поэтому принесение такой клятвы считалось достаточным основанием для оправдания, а отказ принести клятву — доказательством справедливости обвинения. Ложное обвинение, как и лжесвидетельство, каралось по принципу талиона, т.е. тем же самым наказанием, которое понес бы обвиненный, будь его вина доказана.

ЗХ считались образцом законодательства на протяжении всей дальнейшей истории «клинописной» культуры Месопотамии. Их продолжали переписывать и изучать вплоть до эллинистического и даже парфянского периода истории Вавилонии. До нас дошло около 40 списков текста ЗХ, что намного превышает количество списков подавляющего большинства древних текстов.

В заключение необходимо отметить, что мнения специалистов о месопотамских законах значительно расходятся. Некоторые считают, что перед нами не законы в собственном смысле слова, а самовосхваления царей, долженствующие показать их мудрость и справедливость, либо некие теоретические упражнения месопотамских ученых, не имевшие практического значения. Эта весьма распространенная точка зрения исходит из предположения, что настоящие законы в Месопотамии вообще не публиковались, а законы мнимые, не имевшие практического применения, служащие лишь восхвалению справедливости царя, не только записывались, но и выставлялись для всеобщего обозрения и затем копировались писцами в течение столетий. Нам эта точка зрения кажется совершенно неприемлемой. Но и среди тех исследователей, кто считает ЗХ настоящими законами, существуют разногласия по вопросу о том, какую часть населения охватывают их установления (всех жителей страны либо только царских людей). В советской науке утвердилась точка зрения, согласно которой эти тексты являются настоящими законами, хотя и весьма архаичными, и распространяются на все население царства; однако они не дублируют обычного права там, где оно, с точки зрения законодателя, достаточно обеспечивало интересы правосудия и не нуждалось в замене новыми нормами;

кроме того, несомненно, что эти законы, естественно, уделяют особое внимание интересам царского хозяйства и царских людей, особенно там, где царские интересы могли сталкиваться с интересами частных лиц.

Раздел составлен Якобсоном В.А.

Конец старовавилонского периода.

Реформаторская и законодательная деятельность Хаммурапи, грандиозная по своим масштабам и целенаправленности, произвела большое впечатление на современников и надолго осталась в памяти потомков. Однако все эти меры, часто новаторские по форме и способу проведения, по сути своей были направлены не на обновление общества, а на поддержание традиционных общественных институтов, таких, как натуральное хозяйство, общинная собствевность на землю и т.п. Следовательно, объективно Хаммурапи стремился оказать противодействие тому новому, что, по представлениям того времени, разрушало государство и подрывало его социальные и экономические устои. Ставя препоны частной деятельности, приводящей к обогащению одних лиц и разорению других, реформы Хаммурапи, по существу, были направлены против расширения товарного производства и обращения.

Однако в тех условиях подобное расширение, хотя оно и приводило к расцвету ростовщичества, злоупотреблениям политической властью, подрыву общинной собственности на землю, было единственной возможной формой развития экономики, и все попытки остановить это развитие не могли иметь долговременного успеха.

Хаммурапи был, несомненно, одним из самых выдающихся деятелей в истории Месопотамии, и его личные качества сыграли немалую роль в возвышении Вавилона и сохранении им долгое время своей власти над значительной частью Месопотамии. Однако те же силы, которые подточили государство династии Ура и привели его к упадку, продолжали действовать в Месопотамии и после образования Вавилонского государства. После смерти Хаммурапи основанное им государство просуществовало при его потомках еще более 200 лет, постепенно ослабевая под ударами внутренних и внешних врагов. Место амореев заняли пастушеские племена каситов, которые вторглись в Месопотамию с Востока — с центральной части горных хребтов Загроса. Удары касситов, трудности охраны протяженных границ, экономические затруднения, вызванные неспособностью государства преградить путь ростовщичеству и остановить обезземеливание общинников, — все это ослабляло Вавилон и усиливало сепаратистские стремления подчиненных ему областей.

Первым от Вавилона отпал город Терка на р. Хабур, где кочевали племена ханеев; здесь осела и большая группа касситов. Затем восстали города на юге страны, поддержанные племенами идамарац и ямутбала. Восстание было подавлено сыном Хаммурапи, Самсуилуной (1739 г. до н.э.), многие города на юге страны — Ларса и древнейшие центры шумерской цивилизации, хранители тысячелетних традиций клинописной культуры, Урук и Ур — были полностью разрушены и надолго опустели. Однако Вавилону не удалось окончательно вернуть себе юг.

Образовавшееся у берегов Персидского залива государство Приморской династии просуществовало более 200 лет.

К середине XVII в. у Вавилонского государства, которое оставалось крупнейшим на территории Месопотамии, появились еще более сильные соперники, и размеры его сильно уменьшились. На юге Лагаш и Ур с примыкавшими к ним территориями прочно вошли в состав Приморского царства, на севере границы Вавилона пролегли южнее среднего Евфрата и Ашшура на среднем Тигре, из областей за Тигром за ним сохранялись территории, где кочевали племена идамарац и ямутбала. В Верхней Месопотамии прочно держалось Ханойское царство с центром в Терке, где аккадско-аморейскую династию сменила касситская. К власти здесь пришел царь с касситским именем Каштилиаш, который правил до конца Вавилонской династии. Отсюда касситы небольшими группами постепенно проникали на юг Месопотамии, многие из них нанимались на сезонные работы в городах и селах, поступали на службу в войско. После вторжения с п-ова Малая Азия хеттов во главе с Мурсили I, который, видимо, низложил Самсудитану, последнего царя Вавилонской династии, касситы в 1595 г. до н.э. захватили царскую власть в Вавилонии. Их правление продолжалось более 400 лет.

Литература:

Козырева Н. В. Старовавилонский период истории Месопотамии./История Древнего мира. Ранняя Древность.- М.:Знание, 1983 - с.86-110