"Анархия" - читать интересную книгу автора (Кропоткин Пётр Алексеевич)

Анархия в природе и обществе

После общего обзора жизни, творчества и воззрений П. А. Кропоткина пора поговорить конкретно об этой книге. В ней представлены естественнонаучные и нравственные основы анархизма.

О работе «Взаимная помощь как фактор эволюции» мы уже упоминали. Несмотря на то что со времени ее опубликования прошло более ста лет, она сохраняет свою актуальность как в биологическом, так и в социальном аспектах. В настоящем сборнике публикуются две первые главы этого труда, посвященные вопросам взаимопомощи в природе. В сущности, речь в ней идет о процессах самоорганизации (а следовательно, анархии) в природе и обществе. Как они проявляются, к каким приводят результатам, на чем основаны? На подобные вопросы постарался ответить Кропоткин (до сих пор окончательного ответа на них не получено).

Изучив взаимопомощь у низших животных, затем у высших и, наконец, в человеческом обществе, Кропоткин на основе обобщения множества фактов сделал вывод: «Любовь, симпатия, самопожертвование, конечно, играют громадную роль в прогрессивном развитии наших нравственных чувств. Но общество… зиждется вовсе не на любви и даже не на симпатии. Оно зиждется на сознании — хотя бы инстинктивном — человеческой солидарности, взаимной зависимости людей. Оно зиждется на бессознательном или полусознательном признании силы, заимствуемой каждым человеком из общей практики взаимопомощи; на тесной зависимости счастья каждой личности от счастья всех и на чувстве справедливости».

Обратим внимание на одно серьезное упущение Кропоткина. Он словно забыл, что начал изложение с самоорганизации простейших. Значит, у них есть инстинкт взаимопомощи, какой-то проблеск сознания, побуждающий их к объединению? Или процесс самоорганизации отдельных клеток, организмов, экосистем, социумов определяется воздействием внешних сил, окружающей природной среды (биосферы)? Но каким образом природа может обучать добру, сочувствию, справедливости?

Американский генетик Добржанский предположил, что существуют молекулярные структуры, передающие по наследству признаки, полезные для вида, популяции, сообщества организмов даже в ущерб индивидам (заставляющие, например, самку рисковать своей жизнью ради спасения детенышей, птенцов). Советские ученые В. П. Эфроимсон и Б. Л. Астауров, опираясь на идею Кропоткина, привели ряд доказательств врожденного характера некоторых черт социального поведения. Однако до сих пор эту закономерность нельзя считать безупречно обоснованной. Наследственные качества и признаки играют, конечно, какую-то роль, но вряд ли в виде некоего гена взаимопомощи, дружелюбия, сочувствия или чего-то подобного.

Скорее всего, определяющим фактором самоорганизации является окружающая природная среда, условия существования. Они служат той творческой силой, которая вынуждает организмы изменяться, взаимодействовать. При этом проявляется не только взаимная помощь, но и взаимная рознь, конкуренция как среди организмов и сообществ, так и среди социумов. На этот аспект Кропоткин не обращал внимания прежде всего потому, что в его задачу входило показать влияние на прогрессивную эволюцию именно взаимопомощи, стихийной самоорганизации (анархии).

Прослеживая линию солидарности, объединения, взаимопомощи в истории жизни на Земле и в обществе, он, по-видимому, невольно преувеличил значение этого фактора, придав ему основополагающее значение. Он оставил в стороне, в частности, явные проявления индивидуализма и иерархии в сообществах высших животных. Как известно, стаи, прайды, стада нередко строятся в виде пирамиды по принципу господства-подчинения, которую венчает доминирующий самец (реже — самка).

Экосистема тоже выстраивается (приведенная к схеме) в виде пирамиды, которую венчают господствующие хищники (не говоря о живущих на них паразитах). Стихийный процесс развития социумов тоже привел к социальным структурам подобного вида. И государственные системы возникли не по воли и желанию отдельных личностей или групп, а в процессе стихийного развития общества и его усложнения.

Короче говоря, приходится делать вывод о том, что индивидуализм, стремление к господству и личному материальному благополучию не менее характерны для общественной жизни, чем сознательная или инстинктивная тяга к солидарности, взаимопомощи. Более того, если в стае или стаде лидером чаще всего становится особь, выдающаяся по своим качествам (силе, ловкости, сообразительности), то в человеческом обществе по мере развития производственных, финансовых, политических, государственных структур лидерами слишком часто становятся демагоги, беспринципные хитрецы, приспособленцы. И вообще, создавая искусственную среду обитания (техносферу), человек вынужден жить и духовно меняться в соответствии с ее законами, все более отдаляясь от естественной природной среды.

Кропоткин, несмотря на личные невзгоды и острое чувство негодования при виде несправедливости, существующей в обществе, верил, что в каждом человеке изначально присутствует высокая нравственность. По его словам: «Нравственное начало в человеке есть не что иное, как дальнейшее развитие инстинкта общительности, свойственного почти всем живым существам и наблюдаемого во всей живой природе». Хотя нечто прямо противоположное утверждал известный натуралист и дарвинист Т. Гексли: «Космическая природа вовсе не школа нравственности, напротив того, она — главная штаб-квартира врага всякой нравственности», ибо в природе господствует «кровавая схватка зубами и когтями».

Кто прав в этом споре? Пожалуй, каждый прав по-своему. В природе присутствует и то, что мы склонны считать высокой нравственностью, и то, что выглядит, с нашей точки зрения, безнравственно. Но если животные не имеют выбора перед тем или другим и вынуждены поступать так, как диктует им природа, то у человека есть право выбора между правдой и ложью, честью и бесчестием, добром и злом. Как сделать так, чтобы он предпочел правду, честь, добро?

Петр Алексеевич постарался теоретически обосновать необходимость такого выбора. К этому, по его убеждению, направляет любого разумного человека теория анархизма. Ее нравственные основы он разрабатывал в книге «Этика», над которой работал до последних дней своей жизни (умер он в городе Дмитрове 8 февраля 1921 года). Он был уверен, что никакие научно-технические достижения и социальные перевороты не сделают людей счастливей, а жизнь их достойней без высоких нравственных идеалов, без духовной чистоты свободной человеческой личности. По замыслу природы, как он считал, человек устремлен к справедливости и добру, но жизнь в неволе, под гнетом капитала и государства уродует человеческую природу, пробуждая злобу, зависть, ложь, лицемерие, хамство, лихоимство. Имущие власть и капиталы заражены этими пороками и распространяют их на все общество. Это заставляет трудящихся прибегать к революционным переворотам во имя справедливости.

Кстати сказать, Кропоткин попытался обнаружить природные основы такого сугубо человеческого понятия, как справедливость. Казалось бы, идею справедливости придумали люди, объединенные в сообщества и сознающие права и достоинства личности. И все-таки, оказывается, и тут не исключена направляющая сила природы.

«Склонность нашего ума искать »равноправия« не представляет ли одно из следствий строения нашего мыслительного аппарата — в данном случае, может быть, следствие двустороннего или двухполушарного строения нашего мозга? На этот вопрос, когда им займутся, ответ получится, я думаю, утвердительный», предположил Кропоткин. По его мнению, мозг работает в режиме диалога, а продуктивный диалог возможен только при равенстве собеседников. Идея интересная и продуктивная, хотя за последние десятилетия выяснилось, что каждое полушарие нашего мозга обладает и своими характерными особенностями (что, по-видимому, делает их диалог наиболее плодотворным).

Как видим, многие идеи Кропоткина не утратили свой эвристический потенциал. Чтение его произведений будит творческую мысль, принуждает не только соглашаться, но и спорить с автором в поисках истины. Его заблуждения имели самые благородные основания: ему были чужды низкие чувства и помыслы, а потому он недооценивал их роль в душах человеческих и в обществе. Ведь о солидарности трудящихся, взаимопомощи и справедливости писал не обделенный судьбой бедняга, а человек, по рождению, воспитанию, образованию и положению принадлежавший к аристократии. И самое главное и ценное, что оставил он в назидание потомству — не только разумные и добрые мысли, но и великолепный пример своей полноценно и достойно прожитой жизни. Об этом нельзя забывать, читая его труды.

«Власть портит даже самых лучших людей, — утверждал Кропоткин. — Вот почему мы ненавидим всякую власть человека над человеком и стараемся всеми силами… положить ей конец». Но как это сделать в обществе, где осуществляется власть государства и капитала, где главенствуют отнюдь не самые лучшие представители рода человеческого, где отдельные кланы и личности, целые социальные группы готовы всеми средствами взобраться на вершину социальной пирамиды, добиваясь господства над людьми? Какие катастрофы суждено пережить человечеству, прежде чем восторжествует та правда, которая заключена в анархических идеях Кропоткина? Или для этого потребуются какие-то духовные потрясения и озарения?

Не исключено, что так и не найдет решения парадокс анархизма: власти достоин только тот, кто отказывается властвовать над людьми. Это примерно так же, как в идеальных отношениях человека с природой: победитель проигрывает, ибо единственно рационален принцип взаимодействия, а не господства и подчинения.

…Главнейшая задача общества справедливости и взаимопомощи — предельно полно раскрыть творческий потенциал каждого, предоставить каждому возможность достойной жизни. Так считал Кропоткин. Так мечтал он, стремясь воплотить в жизнь эту мечту методом убеждения и доказательств. Однако изменить мир к лучшему — задача, непосильная для мыслителя или благородного Рыцаря Печального Образа. Необходимо, чтобы в общественном сознании с предельной ясностью определилась простая истина: современная техническая цивилизация находится в трагическом противоречии и с окружающей природной средой, и со свободной творческой человеческой личностью. Анархические идеи Кропоткина указывают выход из этого противоречия, основанный, надо признать, не столько на безупречных научных доказательствах, сколько на вере в духовное величие и высокое предназначение человека.

Впрочем, он ведь доказал верность своих воззрений — на неопровержимом примере собственной жизни. Возможно, ему удалось постичь или прочувствовать какие-то глубочайшие истины, быть может, не высказанные в книгах, а присутствующие в окружающей и пронизывающей нас природе, дарованные нам поистине свыше, отражающие качества биосферы и всей Вселенной — как прекрасного, живого и разумного организма. И раскрывается наиболее полно человек не на пути приспособления к окружающей природной, социальной, духовной среде, а во взаимодействии с ней, в свободных исканиях правды, созвучной его духовному строю, который, в свою очередь, остается отзвуком гармонии, бурь и противоречий Мироздания.

Р. К. Баландин