"Хорошая война" - читать интересную книгу автора (Зубков Алексей Вячеславович)

1. Немного мирной жизни

Где-то в Лотарингии стоял замок, а в замке жил да был его светлость граф Максимилиан де Круа с супругой Шарлоттой. С юридической стороны правильнее бы было сказать, "жила графиня де Круа с мужем-консортом", но что бы там юристы ни говорили, а в шестнадцатом веке от Р.Х. глава семьи — мужчина и никак иначе.

"Его светлость" всего год назад был четвертым сыном провинциального барона без всяких шансов получить в наследство что-нибудь более существенное, чем конь и доспехи. За последний год Максимилиан успел влипнуть вместе с отцом в малобюджетную феодальную войну, с переменным успехом повоевать за обе стороны, жениться на богатой вдове с титулом, тут же потратить приданое на наем полутора тысяч швейцарцев, досрочно демобилизоваться при первых признаках невыплаты командованием жалования и заработать репутацию отличного бойца, среднего полководца и хитрющего сукинсына.

"Ее светлость" была широко известна в светских кругах как одна из тех Прекрасных Дам, ради которых ломали копья на турнирах Благородные Рыцари. Как правило, Прекрасные Дамы, как и подобает порядочным женщинам, были замужем, что давало возможность Благородным Рыцарям от всей души ухаживать за ними, не принимая на себя серьезных обязательств. До последнего времени Шарлотта тоже была замужем, но года полтора назад старый граф де Круа скоропостижно скончался в результате несчастного случая на охоте. Это прискорбное событие стало поводом как для родственников покойного, так и для родственников вдовы предъявить свои права на наследство. Но Шарлотта нашла способ удержать в своих руках все свое добро, чем чрезвычайно разозлила обе соперничавшие семьи претендентов.

Максимилиан, вернувшись с войны не в отцовское поместье, а в родовой замок де Круа, предавался традиционным рыцарским развлечениям: фехтовальным и борцовским упражнениями, верховой езде, охоте с гончими, стрельбе из арбалетов и новомодного огнестрельного оружия. С собой он привел с войны сто швейцарцев, которые существенно усилили оборону замка и весьма способствовали укрощению соседей, позарившихся было на лакомые кусочки пограничных земель.

Шарлотта по привычке вела хозяйство. С новым мужем это было проще, чем со старым, потому что Макс брал столько денег, сколько ему было нужно, и никогда не пытался проверять бухгалтерию. Запросы у парня, выросшего в небогатой семье, были пока еще весьма скромные. В отличие от мужа, который не увлекался чтением и письмом, Шарлотта вела обширную переписку с подругами в пяти государствах и не пропускала печатных новинок.

Максимилиан, как и подобает рыцарю, был атлетически сложен и мог похвастаться недюжинной силой. В свои девятнадцать лет ростом он был около шести футов, что и сегодня немало, а по тем временам дюйма на четыре выше большинства рыцарей и намного выше всяких скверно питавшихся крестьян. На непочетное звание красавчика он не претендовал, но на его лице не было ни оспин, ни шрамов, а густые темные волосы обычно были вымыты и более-менее подстрижены.

Шарлотта в свои двадцать пять, что для того времени уже "средний возраст", сохранила девичью стройность. Моды в то время были такие, что ее прелестную грудь во многих подробностях воспевали все попадавшиеся на пути поэты, но сказать ласковое слово про ее длинные сильные ноги мог только муж.

В один прекрасный летний вечер Шарлотта оделась к ужину и направилась по длинным замковым коридорам и скрипучим лестницам в столовую. На последней лестнице она встретила домоправительницу Марту. Марта следила за порядком в замке, командовала прислугой, занималась закупкой продуктов и имела еще десяток важных постоянных обязанностей. Жалование у Марты было высокое, а одевалась она почти как графиня. Впрочем, это не удивительно, поскольку любое жалование предполагает, что человек на эти деньги будет не только жить сам, но и содержать семью, а семьи у домоправительницы не было.

Для читателя, который не помнит "Плохую войну", стоит остановиться на том, кто такая Марта.

Жил да был в Германии Маркус из Кельна. По призванию он был артиллерист, а по профессии — профос. Полковник его очень ценил, а все прочие безмерно боялись, ибо нраву Маркус был сурового, порядок поддерживал безупречный и спуску никому не давал. Уважал он Бога, Императора и полковника, любил жену, а на мир предпочитал смотреть через нехитрый прицел аркебузы. Женой у него была эта самая Марта, отличавшаяся необычной красотой и на редкость добрым нравом.

Почему «необычной», а не «необычайной»? Потому, что все предки у Марты была крупными, и она сама в лучших семейных традициях выросла выше пяти с половиной футов, груди у нее были как две круглые подушки, задница ничуть не меньше, но талия тонкая, ноги длинные, а живот почти плоский. А еще Марта была рыжей, правда волосы всегда убирала под платок или шляпу. Для бесхитростных ландскнехтов Марта представляла собой настоящий секс-символ. Но присвистывать вслед или распускать руки считалось чрезвычайно вредным для здоровья, ибо Маркус сначала стрелял, а потом в своей правоте не сомневался.

Жил Маркус долго и даже местами счастливо, но, дожив лет до сорока, погиб почетной смертью артиллериста, у заряженной пушки, на трупах врагов и с зажженным фитилем в руках. Осталась Марта одна-одинешенька, в чужом городе посреди диких швейцарских горцев. Судьба дала несчастной вдове шанс в виде капитана ландскнехтов Максимилиана фон Нидерклаузица, который нанял ее телохранительницей для своей молодой жены. Честно говоря, на эту мысль его навела сама Марта, намекнув, что особого выбора у него не было, не назначать же на эту должность молодых и невоспитанных швейцарцев.

Считалось, что армия ландскнехтов держится на детально прописанных письменных уставах, а армия швейцарцев — на неписаных традициях мужского общества. Когда Максимилиан нанял свою первую армию, с традициями там была большая проблема. Почти все носители этих самых традиций, старшее поколение, были убиты, а вразумляли молодежь случайно оказавшиеся во главе булочник по прозвищу Бык и священник с говорящим прозвищем Безумный Патер. В этих условиях оказался востребованным жизненный опыт Марты, которая за время замужества накопила багаж знаний об армейском быте не меньший, чем у многих офицеров.

Поначалу, когда дядюшка Бык не понимал, как что-то сделать, он посылал кого-нибудь за Мартой, Марта щедро делилась советами и прецедентами, цитировала уставы. Вскоре Максимилиан официально назначил ее профосом, на ту же должность, которую занимал покойный муж.

Надо отметить, что опыт решения проблем у "фрау профос" был специфический. Маркус в свое время заработал репутацию чудовищного чудовища, у которого "свое кладбище в каждом немецком городке". Раньше Марта спорила с мужем, но, оказавшись на его месте, поняла, что его проверенные методы работают эффективнее, чем все прочие. Смертные казни и телесные наказания прописывались ворам и мошенникам чаще, чем штраф и тюрьма. Привычные в армии массовые драки сошли на нет после того, как "фрау профос" пару раз провела умиротворение при помощи картечи. Не единожды Марта лично в упор стреляла в горячих швейцарских парней, проявивших непослушание, и один раз — в офицера, сделавшего ей непристойное предложение.

Марта сидела в нише выходившего во двор высокого окна и гладила большую пушистую кошку.

— Добрый вечер, Ваша светлость.

— Добрый вечер, Марта. Добрый-добрый вечер, киса, — графиня наклонилась и почесала кошку за ухом. Кошка мурлыкнула и подняла голову, намекая, что неплохо бы почесать и шею.

— А я знаю, о чем Вы думаете, — сказала Марта, — по вторникам Вы проверяете доходы и расходы, и сегодня Вы заметили сумму, которую Его светлость заплатил за новый доспех.

Марта взяла кошку на руки и Шарлотта села на освободившееся место. Солнце за день основательно прогрело камень, даже через платье сразу почувствовалось тепло.

— Да, Марта, я нашла эту огромную дыру в нашем бюджете. Обычно Макс тратит на свои удовольствия в разы меньше.

— Обычно! — фыркнула Марта, — да он тратит намного меньше, чем принято в обществе! Я не помню ни одного случая, чтобы он привез домой десяток друзей и закатил пьянку на неделю.

— Но у него здесь еще нет друзей.

— У пьяниц всегда есть друзья. И свита прихлебателей. И падшие женщины, которые летят на такие компании как мухи на навоз.

— Я только рада, что мой муж ведет трезвый образ жизни. Но его мужские игрушки меня иногда раздражают. Все эти лошади, собаки, доспехи…

— Всех своих лошадей он привез с собой. А собаки остались от старого графа де Круа. Разве они Вас объедают?

— А доспехи?

— Господи… — Марта демонстративно подняла глаза к потолку. На потолке ничего на религиозную тему не было, поэтому Марта продолжила разговор сама, не надеясь на божью помощь, — Ваш муж зарабатывает на жизнь войной. Это дело требует периодических вложений, как и любое другое.

— Столько? Двести восемьдесят талеров золотом? Это же разорение!

— Да ладно Вам! Покойный граф проиграл в кости помните сколько? На базаре говорят, что наш сосед с севера потратил пятьсот флоринов на подарок любовнице. В самом деле, Ваша светлость, Вы разве не знаете, сколько сейчас принято тратить на любовниц у графов и герцогов?

Шарлотта знала, но жизнь не заставляла ее задумываться на эту тему. При дворе короля Франциска была заведена традиция, что каждый уважающий себя мужчина должен был иметь хотя бы одну любовницу. Целомудрие и супружеская верность подлежали осмеянию. Король лично хотел знать имя любовницы каждого из придворных, ходатайствовал за мужчин, давал рекомендации дамам и делал все, чтобы парочки встречались.

В расточительстве монарх также подавал пример приближенным. Ради прекрасных глаз мадам Франсуазы, законной супруги некоего Жана де Лаваля, были подарены высокие должности и рогоносцу и брату его неверной жены, а заодно обложена дополнительным налогом Бретань.

Жизнь графини де Круа сложилась так, что ей никогда не приходилось всерьез ревновать мужа и оплакивать расходы на любовниц и куртизанок. Первый муж Шарлотты был импотентом, а Макс за короткое время, прошедшее после свадьбы, влюбился в свою жену и до сих пор ни разу не попадался на неверности. Конечно, Шарлотта подозревала, что Макс время от времени уделяет внимание каким-нибудь крестьянкам, но ревновать к крестьянкам было бы ниже достоинства графини.

На самом деле, у Макса все-таки была другая женщина, но, поскольку он не провозглашал ее дамой сердца на турнирах, не тратил не нее заметных сумм из семейного бюджета и даже не уезжал ради нее из замка, эта связь оставалась незамеченной уже больше года. В то время считалось совершенно естественным и не осуждалось даже женами, что хозяин замка может иногда "уделить внимание" девушкам неблагородного происхождения.

— Пожалуй ты права, — задумчиво произнесла Шарлотта, поглаживая кошку, — лучше пусть Макс тратит большие деньги на себя, любимого, чем выбрасывал бы их на всякие непотребства.

Марта понимающе улыбнулась.

— Пойдем ужинать, — сказала Шарлотта, встала и направилась в столовую.

— Встань, пожалуйста, мне надо идти, — вежливо обратилась Марта к кошке, разлегшейся у нее на коленях.

— Уррр, — ответила кошка и демонстративно вытянула лапы.

— Ну киса, я тебя по-хорошему прошу!

Внизу хлопнула дверь. По ступеням застучали мужские сапоги и собачьи когти. Кошка подобрала лапы и напряглась.

— Добрый вечер, Марта! — поздоровался Его светлость Максимилиан де Круа с нижней площадки. Рядом с ним поднимались две серо-черные гончие.

— Добрый вечер, Макс! — расцвела в ответ Марта, — не спугни мою кошу.

Макс жестом усадил собак, поднялся к Марте, аккуратно присел и поцеловал ее в губы. Марта обняла его и ответила на поцелуй. Кошка спрыгнула на окно, ревниво посмотрела на Макса, потянулась и улеглась в солнечном квадрате.

— Большая она какая-то стала, — прокомментировал Макс, — хорошо кормишь.

— Ты разве не видишь? — Марта погладила кошку по выпуклым бокам, — у нее скоро будут котята. Поэтому она такая спокойная, у нее отличный аппетит, довольное выражение лица и она просто счастлива.

— Кого-то мне это напоминает, — протянул Макс.

— Хочешь сказать, что ты не в курсе? — удивленно спросила Марта.

— Сейчас буду в курсе. Забирай кошку и пойдем.

Макс любезно пропустил женщину с кошкой вперед и только потом свистнул своим гончим.

К приходу Макса ужин уже ждал его на столе. Седло оленя — трофей с вчерашней охоты. Форель в сливочном соусе. Свежий пшеничный хлеб. Местный овечий сыр. В углу стола какие-то овощи, травы и прочая малопитательная мелочь в ассортименте. Лучи солнца вечером попадали в окна столовой под большим углом и освещали только половину зала. Освещения добавляли свечи, стоявшие на столе в нескольких медных подсвечниках.

Шарлотта пришла на пару минут раньше, но к еде не притронулась, а отодвинула тарелку и погрузилась в чтение какого-то пергаментного свитка весьма солидного вида.

— Добрый вечер, мое сокровище! — Макс поднял жену со стула и запечатлел на ее губах долгий нежный поцелуй.

— Добрый вечер, милый! Давай скорее есть, пока не остыло.

Макса не пришлось приглашать два раза. Он плюхнулся на свой стул и с впечатляющей скоростью нагрузил в тарелки и съел примерно половину еды со стола. Кости полетели на пол, где на них набросились собаки.

— Лотти, ты не хочешь мне сказать что-то важное? — спросил Макс в паузе перед десертом.

— Хочу. Ты сам догадался или тебе кто-то подсказал?

Макс обошел стол и погладил Шарлотту по животу. Она прижала его руку своими ладонями.

— У нас будет ребенок.

— Лотти-и! — Макс подхватил жену на руки и закружился по залу.

— Ааа! Перестань!

— Ладно-ладно, — Макс осторожно посадил Шарлотту обратно.

— Вот ведь какой, — Шарлотта погрозила мужу пальцем, но при этом ее улыбка сильно сократила воспитательный эффект.

— Мальчик или девочка? — спросил Макс.

— Господи! Какие же мужчины некомпетентные в женских делах. Кого Бог пошлет.

— А когда мы узнаем, кого он нам пошлет?

— Вот рожу, тогда и узнаем. Может быть, вообще, близнецов.

— И что теперь с тобой делать? Закрыть в замке и пылинки с тебя сдувать? — вздохнул Макс.

— Ничего не делать, кроме того, что я скажу. Теперь, — Шарлотта погладила живот, — мы еще долго не будем кое-чем заниматься.

— Если бы я знал, я бы был аккуратнее этой ночью, — смутился Макс.

— Если бы я хотела, чтобы ты был аккуратнее, я бы так и сказала, — ответила Шарлотта.

Марта сделала вид, что очень увлечена едой и ничего не слышит. Глупо ревновать мужчину к его любимой жене.

— Мы с Мартой как раз сегодня говорили, как хорошо, что ты верный супруг и не проматываешь состояние с любовницами.

Макс опустил глаза, изображая скромность. Интересно, Шарлотта действительно до сих пор не знает, или делает вид, что не знает?

— Ты скоро заведешь себе любовницу, или двух, — продолжила Шарлотта, — не перебивай, все так делают. На первое время тебе хватит пустоголовых молоденьких крестьянок, а потом ты отдашь свое сердце какой-нибудь красавице и будешь ломать копья в ее честь.

— Я люблю тебя, — уверенно сказал Макс, глядя в глаза жене.

— Поэтому, как только ты добьешься взаимности у какой-нибудь красотки, ты ее бросишь, потому что она со мной не сравнится.

— Обязательно брошу, — подтвердил Макс, — с тобой никто не сравнится.

— Поцелуешь меня, спросишь про ребенка и найдешь себе новую даму сердца. Ненадолго. Все это время я буду с большим животом сидеть дома и радоваться твоим редким визитам. А потом всю жизнь, или пока не надоест, буду тебя ревновать и вспоминать все твои похождения.

Макс пожал плечами. Указанная перспектива ему не нравилась, но, за неимением лучшего, вполне устраивала. Все так делали.

— Тебе виднее, милая, у тебя богатый опыт супружеской жизни.

— У меня больше плохого опыта, чем хорошего. Поэтому я хочу, чтобы у тебя была одна постоянная любовница. Приличная женщина, с положением в обществе, но никакая не "дама сердца" из числа турнирных красоток. Достаточно умная, чтобы не ревновать тебя ко мне, достаточно скромная, чтобы не тянуть из тебя золото и бриллианты.

Марта подняла голову от тарелки. Описание к ней подходило как нельзя лучше. Шарлотта встала и подошла к Марте.

— Милый, я знаю, что Марта в твоем вкусе.

— Эээ…, — Макс не нашел, что сказать.

— Вот смотри, — Шарлотта легким движением развязала шнуровку платья Марты, а заодно и завязки нижней рубашки.

Макс отлично знал, что там есть на что посмотреть, но всегда любовался, как в первый раз.

— Марта, встань, пожалуйста, — продолжила Шарлотта, — поставь ногу на стул.

Марта была настолько удивлена, что беспрекословно встала, даже не поправляя декольте, и поставила ногу на стул. Из-под платья показалась красная замшевая туфелька. Шарлотта откинула подол, обнажив ногу полностью. Марта взвизгнула и отпрыгнула в сторону.

— Что вы делаете, Ваша светлость! Вы меня даже не спросили!

— Макс, спроси Марту, не угодно ли ей стать твоей любовницей, — улыбаясь, предложила Шарлотта.

— С чего вы взяли, что хочу быть любовницей Его светлости? — продолжала возмущаться Марта.

— Потому что ты давно в него влюблена, — спокойно ответила Шарлотта, — а еще, ты до сих пор не вышла замуж.

— Я была в трауре. Вот увидите, как только ко мне посватается достойный мужчина, я выйду за него, — вторая часть реплики позволила проигнорировать первую.

— Замечательно. А пока у тебя есть уникальная возможность провести несколько месяцев вдовьей жизни в объятьях лучшего мужчины в мире.

— Лотти, ты серьезно? — Макс подошел и обнял левой рукой жену, а правой рукой любовницу.

— Да, милый, я серьезно, — Шарлотта переложила руку Макса со своей талии на грудь Марты, — и, если Марта тебе на самом деле не нравится, так и скажи. А если нравится, то начинай прямо сейчас.

Следующим утром Марта засмущалась и к завтраку не вышла. Шарлотта нашла мужа в столовой, читающим тот самый пергаментный свиток, до которого вчера не дошли руки. Она неслышно подошла и встала у него за спиной.

Макс, медленно шевеля губами, дочитывал длинный текст.

"Слушайте, слушайте, слушайте! Владетели, рыцари и оруженосцы, вы все, искатели счастья, уповающие на крепость оружия, извещаетесь о великом турнире; он устраивается пресветлейшим и великим владетелем, гербы которого вы видите; этот турнир будет доступен всякому, и удальство на нем будет покупаться и продаваться железом и сталью.

Турнир будет идти семь дней в честь семи дней Творения, во имя милосердого Бога и Пресвятой Богородицы.

В первый день, в честь создания Неба и Земли, отделения Света от Тьмы, юные оруженосцы под отеческим надзором прославленных рыцарей разделятся на две партии и будут сражаться за обладание замком, специально построенным для турнира.

Во второй день, в честь создания суши и моря, рыцари преломят копья в конном турнире через барьер по итальянским правилам. По восточную сторону барьера, на стороне «моря», будут выезжать рыцари Венеции, Папской области, герцогства Миланского и других итальянских земель. По западную сторону, на стороне «суши», будут выезжать уважаемые гости из земель германских, французских и прочих достойных владений достойных владетелей.

В третий день, в честь создания зелени и дерев плодовитых, состоится пеший турнир на мечах. Каждый участник турнира должен провести не меньше четырех поединков с противниками, коих он вызовет сам, и примет не менее четырех вызовов. Наградой победителям будут: развевающиеся при малейшем дуновении перья, золотой браслет с драгоценными камнями весом в сорок ефимков.

В четвертый день, в честь создания Солнца, Луны и звезд, рыцарям будет предоставлена возможность свободного вызова любого противника на бой конным или пешим, любым оружием по договоренности, на жизнь или на смерть. Будет ристалище Луны для пешего боя и ристалище Солнца для конного.

В пятый день, в честь создания рыб морских и птиц небесных, будет всеобщий конный бугурт с тупым оружием. Рыцари будут сражаться половина на половину, победители берут пленников и ведут их к дамам. Участники проявят истинную добродетель скромности и наденут вместо своего гербового платья накидки с вышитыми рыбами и птицами, чтобы их судили по настоящей доблести, а не по прошлым заслугам. Запрещается, как то всегда у достойных рыцарей водится, горячить коня соперника, бить в лицо, увечить и наносить удары лежачему (apres le cri de merci). Дамы выберут лучшего бойца. Наградой храбрейшему будет рубин в шестьдесят ефимков. Те, кому конной битвы не будет достаточно, смогут проявить свою доблесть в пешем турнире на алебардах через барьер.

В шестой день, в честь создания зверей земных и человека по образу и подобию Божьему, лучшие рыцари турнира сразятся между собой конные и пешие. Этот день есть венец творения, посему для лучших награда — полное вооружение и конь с золотым чепраком.

В седьмой день, каковой Господь отдал отдыху, будет бал".

Вы, желающие отличиться, приезжайте в славный город Феррону за четыре дня, чтобы разместить гербы на видном месте по соседству с ристалищем."

Дочитав, Макс повернулся к жене.

— Смотри, дорогая, приглашение на турнир. Его светлости, графу де Круа. Дорогой друг! Я этого графа совершенно не знаю, а он пишет мне "дорогой друг" и приглашает на турнир.

— Видишь ли, милый Макс, это письмо написано в адрес прошлого графа де Круа. Кто-то из герольдов забыл, что он умер больше года назад.

— Надо полагать, его смерть не была событием, повергающим всех в печаль? Я тоже об этом нисколько не жалею. Зато у меня есть прекрасная жена, прекрасный замок и приглашение на очень интересный турнир.

— Ты хочешь поехать? Но я же сказала, что приглашение не тебе.

— Написано графу де Круа, значит мне. Думаешь, нас сразу завернут домой?

— Нас? Ты уже компанию подобрал? Подружился с соседями?

— Ты что, прелесть моя. Я думал, ты тоже захочешь поехать.

— Но я же…

— Извини, еще не привык. Тебя нельзя путешествовать, да?

Шарлотта опустила глаза. Она всегда прятала лицо, когда просчитывала что-то серьезное. Сделав выводы, она подняла голову. На лице появилась задумчивая улыбка, глаза заблестели.

— Пока еще можно. Поехали. Я уже год не была в обществе. И Феррона мне нравится.

— А я там ни разу не был. Что нас там ждет?

— Нас будут ждать старые и новые враги, наемные убийцы, отравители, подкупленные герольды и оруженосцы. Тебя будут ждать лучшие бойцы Европы. Ну и скелет с косой, разумеется.

Макс улыбнулся.

— Я всегда говорил, что на турнире веселее, чем на войне. На войне окружение намного хуже — тупые солдаты, негостеприимные горожане, испуганные крестьяне, грязь, голод и холод.

— А уж насколько турнир лучше войны с женской точки зрения… — улыбнулась Шарлотта.

За завтраком Шарлотта нарисовала более подробную картину города. Феррона последние несколько десятков лет находилась под контролем Венеции. Последние девять лет главой города считался граф Джанфранко Фальконе, который делил власть с некогда широко известным кондотьером Альфиери. Юридически Альфиери считался всего-навсего наемником и не имел никаких прав унаследовать город в случае смерти графа. Единственной наследницей была дочь графа Виолетта, в прошлом году помолвленная с Никколо Сфорца.

— И кто из них додумался провести турнир в честь семи дней творения? — спросил Макс, — граф с наемником вообразили себя святошами, прочитали Писание и впечатлились по самые уши?

— Могу поспорить, что идея принадлежит епископу.

— Епископу???

Оказалось, что епископом в Ферроне служил младший брат упомянутого кондотьера. Причем церковный сан совершенно не мешал ему регулярно участвовать в конных турнирах и даже выигрывать некоторые из них. От Венеции до Генуи епископ-рыцарь был очень популярен и имел даже своих постоянных «болельщиков» и «фан-клуб». Несмотря на то, что в церковных кругах его многократно и безрезультатно осуждали, в рыцарских кругах епископа считали человеком чести и примером для подражания. В прошлом году он даже занял третье место в конном турнире в Болонье, после восходящей звезды Антуана Бурмайера, который выиграл все, что можно, и экс-чемпиона Доменико ди Кассано.

— Еще бы, — согласился Макс, — если бы мне надо было убедить своего второго сына пойти по церковной линии, я бы приводил ему в пример именно такого епископа. Моему отцу стоило больших трудов убедить братца Иоганна выбрать сутану вместо кирасы.

За десертом Шарлотта продолжила лекцию о Ферроне. Графиню Ауреллу Шарлотта охарактеризовала как "старую хищницу", из чего Макс понял, что графиня не такая уж и старая и выглядит намного моложе своего возраста.

— Милая, за что ты ее так не любишь?

— Честно?

— Честно.

— У нее одни деньги на уме. Однажды граф не дал ей денег на какую-то прихоть, и она собралась продать душу дьяволу. Но запросила столько, что дьявол от сделки отказался, аргументируя отказ тем, что эта грешная стяжательская душа и так к нему попадет в самое ближайшее время. В ответ Аурелла прокляла дьявола и купила себе место в раю.

— Откуда ты знаешь?

— Это все знают. Она ругала дьявола при горничных, а место в раю епископ ей продал за полцены с условием, что она расскажет про эту сделку всем знакомым.

— Разве епископ имеет право продавать места в раю?

— Конечно. А кто ему запретит?

— То есть, если я куплю у него место в раю, значит, я обязательно попаду в рай, как бы я не грешил? А если я попаду в ад?

— Тогда церковь вернет тебе деньги. Никакого мошенничества.

— Лотти, я иногда не понимаю, ты шутишь, или серьезно говоришь. Мы все жертвуем деньги на церковь. Мы все хотим попасть в рай, но можем оказаться и в аду. Епископ не дает гарантий. В чем тогда смысл этой сделки?

— Браво, дорогой! Смысл в том, что самые жадные, желающие попасть в рай, не переставая грешить, платят больше, чем честные прихожане. Прелесть, правда?

Макс не сразу нашел, что ответить. Шарлотта продолжила рассказ. Виолетта Фальконе получила характеристику "скверная девчонка, вся в мать". Макс вспомнил, что "скверной девчонкой" жена раньше называла свою служанку Гертруду, девушку наилегчайшего поведения.

— Нет, дорогой, не в том смысле. Она не увлекается мужчинами, и подруг у нее тоже нет. Я хотела сказать, что она злая.

— Кричит, раздает пощечины и кидается посудой?

— Все итальянки кричат и бьют посуду. Виолетта не такая. Она промолчит, а потом отравит тебя или застрелит.

— Это такая поэтическая фигура речи или она и правда кого-то убила?

— Слухи ходят про троих. Яд, несчастный случай на охоте и падение с балкона. Любой нормальный отец разобрался бы и наказал дочь или развеял слухи, но не Джанфранко.

— А что Джанфранко?

— Искренне считает, что репутация "человека, с которым лучше не вступать в конфликт" полезна и для мужчин и для женщин. Сам убийца и дочь такая же. У нее в кукольном домике был палач, виселица и камера пыток. Прямо как у меня в детстве. Охотница. Своего первого оленя она убила в восемь лет.

— Ух ты, а я только в девять!

— Не знаю, что за человек Никколо Сфорца, с которым она помолвлена. Чтобы жениться на Виолетте, надо быть совсем ненормальным.

Марта опоздала на завтрак, появилась только на середине «лекции», и до самого конца не проронила ни слова. Когда Шарлотта выложила все, что считала нужным рассказать про Феррону, Марта все-таки решилась.

— Возьмите меня с собой. Мы с Маркусом были в этой Ферроне два раза за последнюю итальянскую войну.

— Возьмем, — не раздумывая, ответил Макс, — а ты уверена, что тебя будут рады там видеть?

— Уверена. Это прелестный маленький городок, и нас там очень хорошо помнят.

Получив положительный ответ, Марта быстро покинула столовую. Шарлотта посмотрела ей вслед и спросила:

— Дорогой, ты не слишком быстро согласился? Уже без Марты и поехать никуда не можешь?

— Но, Лотти, как я повезу тебя без охраны? Марта охраняла тебя на войне, и с тебя ни один волосок не упал.

— Она тебе понравилась, — сказала Шарлотта больше с утверждением, чем с вопросом, — Ты будешь с ней спать постоянно. И потом тоже.

— Не будь так уверена, — возразил Макс.

— Буду! — упрямо ответила Шарлотта, — Откуда я знаю, может быть, ты и раньше с ней спал!

Макс настолько удивился, что ничего не ответил. Шарлотта подумала, что он удивился, потому что ему это и в голову не приходило. А Макс удивился, потому что ему в голову не приходило, что жена об этом не знает.