"Том 9" - читать интересную книгу автора (Сталин Иосиф Виссарионович)

II. Особенности оппозиции в ВКП(б)

Позвольте теперь перейти от предварительных замечаний к вопросу об оппозиции в ВКП(б).

Прежде всего, я хотел бы отметить некоторые особенности нашей внутрипартийной оппозиции. Я имею в виду ее внешние, бросающиеся в глаза особенности, не касаясь пока разногласий по существу. Я думаю, что эти особенности можно было бы свести к трем главным особенностям. Это, во-первых, то, что оппозиция в ВКП(б) является оппозицией объединенной, а не какой-либо “просто” оппозицией. Это, во-вторых, то, что оппозиция старается прикрыть свой оппортунизм “левой” фразой, щеголяя “революционными” лозунгами. Это, в-третьих, то, что оппозиция ввиду своей принципиальной бесформенности то и дело жалуется на то, что ее не поняли, что лидеры оппозиции представляют по сути дела фракцию “непонятых”. (Смех.)

Начнем с первой особенности. Чем объясняется тот факт, что оппозиция выступает у нас как объединенная оппозиция, как блок всех и всяких течений, осужденных ранее партией, причем она выступает не как-нибудь “просто”, а во главе с троцкизмом?

Объясняется это следующими обстоятельствами.

Во-первых, тем, что все течения, объединившиеся в блоке, — и троцкисты, и “новая оппозиция”, и остатки “демократического централизма”, [5] и остатки “рабочей оппозиции”, [6] — все они являются более или менее оппортунистическими течениями, либо боровшимися с ленинизмом с начала своего возникновения, либо начавшими борьбу с ним в последнее время. Нечего и говорить, что эта общая черта должна была облегчить их объединение в блоке для борьбы против партии.

Во-вторых, переломным характером переживаемого периода, тем обстоятельством, что нынешний переломный период заново поставил ребром основные вопросы нашей революции, и так как все эти течения расходились и продолжают расходиться с нашей партией по тем или иным вопросам революции, то естественно, что итоговый характер нынешнего периода, подводя баланс всем нашим разногласиям, должен был толкнуть все эти течения в один блок, в блок против основной линии нашей партии. Нечего и говорить, что это обстоятельство не могло не облегчить объединения разнообразных оппозиционных течений в один общий лагерь.

В-третьих, тем обстоятельством, что могучая сила и сплоченность нашей партии, с одной стороны, слабость и оторванность от масс всех без исключения оппозиционных течений, с другой стороны, не могли не сделать разрозненную борьбу этих течений против партии явно безнадежной, ввиду чего оппозиционные течения неминуемо должны были стать на путь объединения сил для того, чтобы сложением отдельных групп компенсировать их слабость и поднять тем самым, хотя бы внешним образом, шансы оппозиции.

Ну, а чем объясняется тот факт, что именно троцкизм выступает во главе оппозиционного блока?

Тем, во-первых, что троцкизм является наиболее законченным течением оппортунизма в нашей партии из всех существующих оппозиционных течений (V конгресс Коминтерна был прав, квалифицировав троцкизм как мелкобуржуазный уклон [7]).

Тем, во-вторых, что ни одно оппозиционное течение в нашей партии не умеет так ловко и искусно маскировать свой оппортунизм “левой” и рррреволюционной фразой, как троцкизм. (Смех.)

Это не первый случай, когда в истории нашей партии троцкизм выступает во главе оппозиционных течений против нашей партии. Я хотел бы сослаться на известный прецедент в истории нашей партии, имевший место в 1910–1914 годах, когда был образован во главе с Троцким блок оппозиционных антипартийных течений в виде так называемого Августовского блока. Я хотел бы сослаться на этот прецедент, так как он представляет некий прототип нынешнего оппозиционного блока. Тогда Троцкий объединил против партии ликвидаторов (Потресов, Мартов и др.), отзовистов (“впередовцы”) и свою собственную группу. А теперь он попытался объединить в оппозиционный блок “рабочую оппозицию”, “новую оппозицию” и свою собственную группу.

Известно, что Ленин боролся тогда против Августовского блока в продолжение трех лет. Вот что писал тогда Ленин об Августовском блоке на пороге его оформления:

Так отзывался Ленин о первом блоке антипартийных течений во главе с Троцким.

То же самое нужно сказать в основном, но с еще большей резкостью, о нынешнем блоке антипартийных течений, тоже во главе с Троцким.

Вот причины того, почему наша оппозиция выступает теперь в виде объединенной оппозиции и выступает не “просто”, а во главе с троцкизмом.

Так обстоит дело с первой особенностью оппозиции.

Перейдем ко второй особенности. Я уже говорил, что вторая особенность оппозиции состоит в усиленном ее стремлении прикрывать свое оппортунистическое дело “левой”, “революционной” фразой. Я не считаю возможным распространяться здесь о фактах, демонстрирующих постоянные расхождения между “революционными” словами и оппортунистическими делами в практике нашей оппозиции. Достаточно просмотреть хотя бы тезисы об оппозиции, принятые на XV конференции ВКП(б), [8] чтобы понять механику этой маскировки. Я хотел бы только привести несколько примеров из истории нашей партии, говорящих о том, что все оппозиционные течения в нашей партии за период после взятия власти старались прикрывать свои нереволюционные дела “революционной” фразой, неизменно критикуя партию и ее политику “слева”.

Возьмем, например, “левых” коммунистов, выступавших против партии в период Брестского мира (1918 г.). Известно, что они критиковали партию “слева”, выступая против Брестского мира и квалифицируя политику партии как оппортунистическую, непролетарскую, соглашательскую в отношении империалистов. А на деле оказалось, что, выступая против Брестского мира, “левые” коммунисты мешали партии получить “передышку” для организации и укрепления Советской власти, помогали эсерам и меньшевикам, стоявшим тогда против Брестского мира, облегчали дело империализма, стремившегося задушить Советскую власть в самом ее Зародыше.

Возьмем “рабочую оппозицию” (1921 г.). Известно, что она также критиковала партию “слева”, всячески “громя” политику нэпа, “разнося” “в пух и прах” положение Ленина о том, что восстановление индустрии нужно начать с развития сельского хозяйства, дающего сырьевые и продовольственные предпосылки для промышленности, “разнося” это положение Ленина как забвение интересов пролетариата и как крестьянский уклон. А на деле оказалось, что без политики нэпа, без развития сельского хозяйства, создающего сырьевые и продовольственные предпосылки для промышленности, у нас не было бы никакой промышленности, а пролетариат пребывал бы в состоянии деклассированности. Кроме того, известно, куда стала расти после всего этого “рабочая оппозиция”, вправо или влево.

Возьмем, наконец, троцкизм, критикующий нашу партию вот уже несколько лет “слева” и являющийся, вместе с тем, как правильно выразился V конгресс Коминтерна, мелкобуржуазным уклоном. Что может быть общего между мелкобуржуазным уклоном и действительной революционностью? Разве не ясно, что “революционная” фраза является тут лишь прикрытием мелкобуржуазного уклона?

Я уже не говорю о “новой оппозиции”, “левые” выкрики которой призваны прикрыть ее пленение троцкизмом.

О чем говорят все эти факты?

О том, что “левая” маскировка оппортунистического дела является одной из характернейших черт всех и всяких оппозиционных течений в нашей партии за период после взятия власти.

Чем объясняется это явление?

Объясняется это революционностью пролетариата СССР, громадными революционными традициями, заложенными в недрах нашего пролетариата. Объясняется это прямой ненавистью рабочих СССР к антиреволюционным, к оппортунистическим элементам. Объясняется это тем, что наши рабочие не будут просто слушать откровенного оппортуниста, ввиду чего “революционная” маскировка является той приманкой, которая должна, хотя бы внешним образом, привлечь внимание рабочих и вселить в них доверие к оппозиции. Наши рабочие не могут, например, понять, как это до сих пор не догадаются английские рабочие утопить таких предателей, как Томас, бросить их в колодец. (Смех.) Всякий, знающий наших рабочих, легко поймет, что таким людям и таким оппортунистам, как Томас, просто не было бы житья среди советских рабочих. А между тем известно, что английские рабочие не только не собираются топить господ Томасов, но еще переизбирают их в Генсовет, [9] да переизбирают их не просто, а с демонстрацией. Ясно, что такие рабочие не нуждаются в революционной маскировке оппортунизма, ибо они и так не прочь принять оппортунистов в свою среду.

А чем это объясняется? Объясняется это отсутствием революционных традиций у английских рабочих. Они, эти революционные традиции, нарождаются теперь. Они нарождаются и развиваются, и нет оснований сомневаться в том, что английские рабочие закаляются в революционных боях. Но пока этого нет, разница между английскими и советскими рабочими остается. Этим, собственно, объясняется тот факт, что оппортунистам в нашей партии рискованно подходить к рабочим СССР без некоторой “революционной” маскировки.

Вот где кроются причины “революционной” маскировки оппозиционного блока.

Наконец, о третьей особенности оппозиции. Я уже говорил, что эта особенность состоит в принципиальной неоформленности оппозиционного блока, в его беспринципности, в его амебовидности и в вытекающих отсюда постоянных жалобах лидеров оппозиции на то, что их “не поняли”, “исказили”, приписали им то, чего они “не говорили”, и т. д. Это, поистине, фракция “непонятых”. История пролетарских партий говорит, что эта особенность (“не поняли!”) является самой обычной и самой распространенной особенностью оппортунизма вообще. Вы должны знать, товарищи, что точь-в-точь то же самое “случилось” с известными оппортунистами Бернштейном, Фольмаром, Ауэром и другими в рядах германской социал-демократии в конце 90-х и начале 900-х годов, когда германская социал-демократия была революционной и когда эти завзятые оппортунисты в продолжение ряда лет жаловались на то, что их “не поняли”, что их “исказили”. Известно, что фракцию Бернштейна обозвали тогда германские революционные социал-демократы фракцией “непонятых”. Нельзя считать случайностью тот факт, что оппозиционный блок приходится, таким образом, занести в разряд фракции “непонятых”.

Таковы главнейшие особенности оппозиционного блока.