"Кузнецы грома (Канун великого старта #1" - читать интересную книгу автора (Голованов Ярослав)

Через проход от них - Борис Кудесник и Виктор Бойко. Кудесник откинул
спинку кресла и закрыл глаза. Виктор задумчивый. Впрочем, он всегда
задумчивый. Смотрит в иллюминатор. Там просто темень, ни огонька.
- Боря, - тихо спрашивает Виктор, - кто твой любимый поэт?
- Пушкин, - отвечает Кудесник, не открывая глаз. - Тебе это не кажется
примитивным?
- Чудак, - ласково говорит Виктор.
Кудесник тихо, почти шепотом, вдруг начинает читать стихи:
Я новым для меня желанием томим:
Желаю славы я, чтоб именем моим Твой слух был поражен всечасно, чтоб ты
мною Окружена была, чтоб громкою молвою Все, век вокруг тебя звучало обо
мне.
Чтоб гласу верному внимая в тишине, Ты помнила мои последние моленья В
саду, во тьме ночной, в минуту разлученья...
- Ты понимаешь, это Пушкин писал. Пушкин! - Он помолчал и добавил: -
Вот за это я его и люблю: за правду. Самое главное в поэзии - правда.
- И не только в поэзии, - сказал Виктор.
- Да, не только...
- Ложь накапливается в человеке, как ртуть, - отвернувшись к
иллюминатору, сказал Виктор. - Ртуть ничем из человека не достанешь, не
залечишь... Так и ложь... Можно, конечно, скрыть ложь ложью... Как скрыть
ртуть в своем теле, улыбаться... Но если доза большая, это приводит к
смерти... Да, ты хорошо сказал: главное - правда... Что такое коммунизм?
Наверное, уничтожение всякой лжи... Кудесник открыл глаза.
- Этого мало, Витя. Кажется, Наполеон говорил: есть две силы, способные
двигать людьми, - личная выгода и страх. Для меня коммунизм - в
уничтожении этих двух сил. А ложь - уже потом. Ложь - это первая
производная от страха. Подлость - вторая производная...
- Когда мы прилетаем? - обернулась Нина.
- В четыре утра, - сказал Кудесник.


29

Скоро рассвет. И все предметы в комнате являются из темноты, начав
светиться, словно изнутри, чуть приметным мягким светом. Это даже не свет,
а воспоминание о свете. Наступает редкое время, которого не бывает
вечером: время призрачной темноты. Свет уже незримо проник в нее и
разрушает, растворяет сумерки...
Окно распахнуто настежь, и легкий ветерок чуть трогает тонкую
занавеску, за которой, топая по железу карниза, стонут голуби. Они воркуют
с какой-то фальшивой страстью, напоминающей стоны человека, который
притворяется, будто ему действительно тяжело. Воронцов лежит в постели на
спине, закинув одну руку за голову, а другой обняв жену. Вера как-то уютно
ткнулась носом ему в шею.
- Ты вернешься в декабре, - говорит Вера. - Будет уже холодно, кругом
снег...
- ...и мы поедем в лес кататься на лыжах, - добавляет Николай.
- Который год мы все собираемся...
- Даю слово: в этом году мы обязательно поедем... Только мне надо