"Заводная обезьяна (Канун великого старта #2" - читать интересную книгу автора (Голованов Ярослав)

Ветер был мягкий и влажный, но после уютно прокуренного тепла каюты он
показался Бережному зябким. Николай Дмитриевич не ушел, однако. Ему даже
захотелось немножко замёрзнуть, а потом лечь в постель и согреться. Скорее
уснешь. Чиркнул спичкой, упрятав огонь глубоко в ладонях, поднес к лицу. И
только теперь они увидели его. Маленькое желтое пламя странно высвечивало
снизу его нос и брови, оставляя в тени глаза. Но Анюта сразу узнала
Бережного.
- Пойдем,- сказала Анюта совсем тихо.
- Куда?
- Спать. Поздно уже...
Они прошли мимо Николая Дмитриевича, чуть не задев его, Анюта впереди,
Сашка сзади. Шагнули в светлый, привычный мир коридора. И свет тотчас все
поломал; ничего уже нельзя было сказать так, как говорилось там, на баке, в
ночи, и они молчали.
- Покеда, приятных снов! - бросил он чужим и резким голосом и
заторопился.
Анюта раздевалась и думала о Сашке. Легла и все думала. Ей казалось,
что ома не заснет, вот так будет всю ночь думать и думать, ей хотелось все
обдумать. Но заснула она быстро и покойно.
В каюте № 64 Фофочка во сне чувствовал, что спать осталось недолго, что
самое большее через час ему заступать, томился этим сознанием, и, когда
Сашка щелкнул замком, он встрепенулся.
- Ш...ш! - как на грудного, зашипел Сашка.
Фофочка покорно зачмокал губами. Сашка включил ночник над подушкой.
Зыбин спал лицом к переборке, маленький и неприметный. Хват, широко
разбросавшись, чуть слышно похрапывал. Сашка выключил ночник и лег, скрипнув
койкой. Вахта начиналась в 2.00. У него было еще час сорок минут отдыха.
"Та...ак,- сказал себе Бережной.- Этого только не хватало. Радист,
комсомолец, серьезный вроде паренек... Сорвался-таки!"
Он вернулся в каюту и тяжело улегся, до подбородка затянулся простыней.
"Молодость, молодость...- думал он,- но ведь не в загранплавании! Пять миль
от берега. Рядом! Ай, радист, радист, до дому не мог дотерпеть..."

Семнадцатый день рейса

С двух часов ночи Сашкина любимая вахта: тихо и работы мало. Можно
послушать, как живет земной шар.
Он вошел в маленькую радиорубку. Степаныч, начальник радиостанции,
встал и вышел, не сказав слова. Это означало, что ничего интересного на его
вахте не было. Степаныч был самым молчаливым человеком, какого Сашка
встречал в жизни. Все эти скандинавы из анекдотов по сравнению со
Степанычем - краснобаи и балаболки...
Тесно заставленная аппаратурой, радиорубка была наполнена приглушенным,
но все равно радостным гомоном радиопозывных. По потолку на фигурных
коричневых изоляторах, похожих на какие-то кондитерские штучки, тянулись
медные трубки антенн, и казалось, что это насесты, на которых сидят
невидимые птицы, издающие все это нестройное и настойчивое разноголосье - от
верткого бегущего свиста до низкого, приятного уху пощелкивания.
Сашка привычным жестом накинул на голову наушники, взглянул на часы: