"Воспоминания о развитии моего ума и характера" - читать интересную книгу автора (Дарвин Чарльз)

настроение. Он много читал, даже в детстве, и в наши школьные годы побуждал
меня к чтению, давая мне книги. Однако по складу ума и интересам мы были так
непохожи друг на друга, что, как мне кажется, в интеллектуальном отношении я
мало чем обязан ему, как и моим четырем сестрам, черты характера которых
были весьма различны и - у некоторых из них - очень своеобразны. В течение
всей своей жизни все они были исключительно добры и нежны по отношению ко
мне. Я склонен согласиться с Френсисом Гальтоном, который полагает, что
воспитание и окружающая обстановка оказывают только небольшое влияние на
характер человека и что в большинстве своем качества наши - врожденные.
Приведенный выше очерк характера моего брата был написан мною до того,
как Карлейль дал его характеристику в своих "Воспоминаниях"; мне кажется,
что эта характеристика мало соответствует истине и не представляет никакой
ценности.


Восстанавливая в памяти,- насколько я в состоянии сделать это,- черты
моего характера в школьные годы, я нахожу, что единственными моими
качествами, которые уже в то время подавали надежду на что-либо хорошее в
будущем, были сильно выраженные и разнообразные интересы, большое усердие в
осуществлении того, что интересовало меня, и острое чувство удовольствия,
которое я испытывал, когда мне становились понятными какие-либо сложные
вопросы или предметы. С Евклидом меня познакомил частный учитель, и я
отчетливо помню то глубокое удовлетворение, которое доставили мне ясные
геометрические доказательства. Так же отчетливо помню я, какое наслаждение
мне доставил мой дядя (отец Френсиса Гальтона), объяснив мне устройство
нониуса в барометре. Что касается различных интересов, не имеющих отношения
к науке, то я любил читать разнообразные книги и часами просиживал за
чтением исторических драм Шекспира, причем обычно я располагался в глубокой
амбразуре окна старинного здания школы. Читал я также произведения и других
поэтов - только что опубликованные тогда поэмы Байрона и Вальтер Скотта и
"Времена года" Томсона. Упоминаю об этом потому, что в позднейшие годы моей
жизни я, к великому моему сожалению, совершенно утратил вкус ко всякой
поэзии, включая и Шекспира. Говоря об удовольствии, которое доставляла мне
поэзия, могу прибавить, что в 1822 г., во время поездки верхом по окраинам
Уэльса, во мне впервые пробудилась способность наслаждаться картинами
природы, и эта способность сохранилась во мне дольше, чем способность к
какому-либо другому эстетическому наслаждению.
В ранние годы школьной жизни я зачитывался принадлежавшей одному моему
товарищу книгой "Чудеса мироздания" [The Wonders of the World и обсуждал с
другими мальчиками достоверность различных сведений, содержавшихся в этой
книге; думаю, что она-то впервые и заронила во мне желание совершить
путешествие в дальние страны, что в конце концов и осуществилось благодаря
моему плаванию на "Бигле". В конце пребывания в школе я стал страстным
любителем ружейной охоты, и мне кажется, что едва ли кто-нибудь проявил
столько рвения к самому святому делу, сколько я - к стрельбе по птицам.
Хорошо помню, как я застрелил первого бекаса,- возбуждение мое было так
велико, руки мои так сильно дрожали, что я едва в состоянии был перезарядить
ружье. Эта страсть продолжалась долго, и я стал отличным стрелком. Во время
пребывания в Кембридже я упражнялся в меткости, вскидывая ружье к плечу
перед зеркалом, что бы видеть правильно ли я прицелился. Другой и притом