"Тайна Воланда [фрагмент]" - читать интересную книгу автора (Бузиновский Сергей)

летчик-испытатель Константин Арцеулов. Он поступил на работу в организацию,
занимавшуюся аэрофотосъемкой. Дело было новое, интересное, но для пилота
весьма рутинное. Два года один из первых русских асов утюжил небо над
горами Внутреннего Тянь-Шаня - как раз там, где обычно помещают
таинственную Шамбалу. Странное совпадение: "Туманность Андромеды" И.Ефремов
писал в Коктебеле. А десять лет спустя он просил жену после его смерти
развеять прах "над скалистыми вершинами тянь-шаньских гор". Среди тех, кто
мог помочь ей в этой технически сложной операции, Ефремов назвал
авиаконструктора О.Антонова, с которым он познакомился в Коктебеле. Правда,
это произошло уже после войны, - если верить Ефремову. Бывший планерист
Антонов дружил с Арцеуловым и с Бартини. Он даже написал предисловие к
первому изданию "Красных самолетов". А в 1952 году, когда над "красным
бароном" вновь сгустились тучи, Антонов устроил его к себе - в
Новосибирский научно-исследовательский институт авиации.

11.УСКОРЕНИЕ ВРЕМЕНИ

В лубянском "Деле" Бартини есть одна странность: из протокола первого
допроса следует, что он не выполнил того, что обещал работникам римской
резидентуры ОГПУ. Оказалось, что Роберто Орожди вышел на связь с советской
разведкой через Маргариту Блуа - молодую женщину, работавшую в советском
полпредстве на улице Виа Гаэта. Он должен был передать СССР какое-то
изобретение, - настолько важное, что даже строительство самолетов было
расценено как обман и дезертирство. Суть изобретения удалось выяснить из
"оперативных материалов", поступавших в НКВД: Бартини предложил снизить
лобовое сопротивление самолетов и подлодок при помощи сверхвысокочастотного
излучения. В шараге он проверил эту идею. Ярослав Голованов пишет об этом в
книге "Королев": "Полищук, Бартини и Соколов в свободное время занимались
наукой - ставили опыты, исследовали, как влияет электрическое поле на
обтекание конструкций воздушным потоком".
...Остехбюро - так называлась шарага, организованная на территории
Болшевской трудовой колонии. Она же - Спецтехотдел, она же - ЦКБ-29. Перед
войной здесь собрали цвет советской науки и техники - авиаконструкторов,
ракетчиков, аэродинамиков, радистов, судостроителей, двигателистов,
физиков-ядерщиков, специалистов по турбинам и по химии полимеров...
Настоящий инкубатор идей! Даже не склонный к восторженности Я.Голованов
называв шарагу "новой Александрией". "Вырвавшиеся из рудников и с
лесоповалов, голодные, избитые, больные люди попали пусть в тюрьму, "о
тюрьму, где досыта кормили, где спали на простынях, где не было воров,
отнимающих валенки, конвоиров, бьющих прикладом в позвоночник, а главное -
не было тачек, коробов, бутар, лопат, пил. топоров, не было этого
смертельного изнурения, когда их заставляли делать то, что они никогда не
делали, не умели и не в состоянии были делать".
Кормили здесь превосходно, алкоголь был строжайше запрещен, прогулки
на воздухе обязательны, - неудивительно, что несколько консгрукторов
излечились от язвы желудка, а один - от туберкулеза. Людям предоставили
возможность заниматься любимым делом, - и. свободные от мелких условностей
вольной жизни, они работали, как никогда прежде. К тому же в "новой
Александрии" естественным образом исчезли секреты и ведомственные барьеры.
"Тайн не существовало! - пишет Я.Голованов. - Собираясь группками, они по