"Экзотическая зоология" - читать интересную книгу автора (Непомнящий Николай)

Интерес вызывает и полотно Карпаччо "Святой Трифоний, повергающий
василиска". По легенде, святой изгнал дьявола, поэтому на картине василиск
изображен таким, каким, по мнению живописца, должен быть дьявол: у него
четыре лапы, тело льва и голова мула. Забавно, что, хотя для Карпаччо
василиск - не мифологическое существо, а именно дьявол, название сыграло
свою роль и картина повлияла на дальнейшее представление о василиске.
Василиск довольно часто упоминается в литературе, хотя никогда не
бывает главным героем. Помимо многочисленных комментариев к Библии и
бестиариев, однозначно именующих василиска воплощением дьявола и порока, его
образ нередко встречается в английских и французских романах. Во времена
Шекспира василисками называли проституток, однако английский драматург
использовал это слово не только в современном ему значении, но и обращаясь к
образу ядовитого существа. В трагедии "Ричард III" невеста Ричарда леди Энн
желает стать василиском, существом ядовитым, но в то же время царственным,
как и полагается будущей королеве.
В поэзии XIX века христианский образ василиска-дьявола начинает
тускнеть. У Китса, Колриджа и Шелли василиск - скорее благородный египетский
символ, чем средневековое чудовище. В "Оде к Неаполю" Шелли призывает город:
"Будь, как имперский василиск, сражай врагов невидимым оружьем".
Василиск не пользуется большой популярностью в наши дни. Он не имеет
особого символического значения, как единорог или русалка. Место в
мифологии, которое могло стать определенной нишей для василиска, прочно
занято драконом, чья история древнее и обширнее. Многие из нас, встретив
изображение василиска, легко спутают его с драконом. Возможно, есть доля
истины в поверье, что тот, кто видел василиска впервые, не погибает от его
взгляда. Так или иначе, сегодня мы можем смотреть на изображение василиска
на барельефе или фасаде здания не только не подвергая свою жизнь опасности,
но даже и не замечая его.

ГАРПИИ

В современной английской песенке о гарпии она предстает перед нами как
веселое поющее существо, находящее прелесть в шумных вечеринках:

Пришел я с арфой к гарпии,
И стали мы петь и играть,
Никто не может, как гарпия,
На арфе так славно бренчать.

В этой песенке не осталось ничего от тех древних существ - обычно их
бывало трое, - которые устремлялись вниз с небес, хватали пищу когтями или
длинными лапами и принимались низвергать ее на тех, кому посчастливилось
трапезничать неподалеку. Сегодня, когда слово "гарпия" используется в
уничижительном смысле, природа такого "антиобщественного поведения" гарпий,
похоже, позабыта.
Гарпии изначально прославились не из-за их категорического неприятия
правил приличия. Само это слово происходит от греческого harpazein -
"схватить". В древней мифологии гарпии ассоциировались со штормовыми
ветрами, которые уносили тех, кому было суждено исчезнуть. Гомер в "Илиаде"
называет только одну из них по имени - Подаргу, мать лошадей Ахиллеса,