"Чаша бурь. Научно-фантастический роман" - читать интересную книгу автора (Щербаков Владимир)

ИЗ ДНЕВНИКА

Сначала на меня дохнуло холодом межзвездного пространства, и я с изумлением обнаружил, что до чужих планет можно дотянуться рукой. О жизни собственного отца я узнал от инопланетянки, моей сестры.

Теперь, через два с лишним года, я с не меньшим изумлением открываю для себя связь инопланетян с этрусками, которые в первом тысячелетии до новой эры жили на территории теперешней Италии. Около трех тысяч лет назад у них появились города. Но не всегда они жили там, где их памятники находят археологи. Перебрались в Италию они предположительно из Малой Азии.

Я уповаю на Чирова. Если удастся расшифровать текст на табличках — я кое-что узнаю. Женя-Велия подарила их мне, как сувенир. Возможно, таблички и есть сувенир. Но для меня это единственный шанс разобраться в происходящем.

О Чирове я писал сестре в первом своем письме. Тогда, два года назад, он считал, что этруски пришли на Апеннины из Приднепровья. Этим якобы объясняется сходство языков.

В чем состоит главная трудность расшифровки и перевода этрусских текстов? В том, что гласные раньше звучали иначе, по мнению Чирова. Так, вместо «о» слышалось чаще всего «у». Не было мягкого знака, вместо него в конце слова использовалась буква «и». Согласные звучали глухо — и писались слова так, как произносились. Помню, как поразил меня перевод этрусского слова «спур», выполненный по правилам Чирова. Заменив две буквы, он получил слово «сбор». Смысл его ясен. У этрусков оно использовалось в значении «город», «поселение». Слово «тупи» до Чирова не удалось перевести. По его правилам замена двух букв давала «топь». У этрусков оно означало также «потоп». Вот еще несколько этрусских слов. Тит — дид, дед (имя в значении «старейший»). Зусле — сусло. Ита — эта. Али — или. Ми — я. Мини — меня. Тур — дар. Пуя, поя — жена (буквально «поилица»).

Это было началом. Вскоре Чиров составил словарь, в котором насчитывалось до четырехсот слов. Но профессор не учел, что привычные для нас созвучия совсем иначе воспринимаются теми, кто плохо знает славянские языки. Однажды я застал профессора крайне расстроенным. На столе лежало письмо от зарубежного слависта. Воспроизвожу его здесь по памяти.

«Уважаемый профессор Чирроу! Ваши статьи внимательно изучены в нашем университете специалистами по этрусскому языку. Мы использовали Ваши методы для дальнейшей расшифровки последних найденных надписей. Результаты работы мы опубликовали и оттиски статей разослали коллегам. В результате из семнадцати стран к нам в университет пришли официальные отзывы и публикации, в которых содержатся прозрачные намеки на умственные расстройства талантливейших наших лингвистов. Сейчас мы испытываем заметные трудности в связи с прекращением финансирования работ и отставкой ректора университета, который поддерживал этрускологов. Пресса обрушилась на те достижения, которые помогли Вам расшифровать и перевести надписи на тессерах и бронзовых зеркалах. Сообщаю Вам это в надежде получить от Вас лично какие-либо подтверждения правильности избранного пути.

Чиров зло и весело наблюдал за мной, пока я читал письмо. Потом воскликнул, сопровождая слова энергичным жестом:

— Нет ничего смешнее, чем заниматься наукой в белых перчатках! Они забывают, что до сих пор живы языки, где всего одна гласная. Одна, мой друг! Эти профессора привыкли читать по буквам, как в школе или гимназии. А гласные звуки раньше вообще не записывались, их пропускали или безбожно коверкали в текстах!

— Но в чем-то они правы, — возразил я мягко.

— Правы в желании топтаться на месте! А не хотите ли, господа, покрутить гончарный круг! Не хотите ли постоять у станка и потом вытереть ваши холеные руки паклей? — Чиров обращался теперь ко мне, как будто именно я скомпрометировал его метод на страницах зарубежной прессы.

Прошел год, и многое переменилось. Чирову стало ясно, что этруски не потомки скифов, венедов или славян. Скорее братья или, точнее, двоюродные братья. Так же как филистимляне или рутены. К этому выводу его привели публикации о раскопках в Малой Азии. Именно там обнаружена цивилизация, которую можно назвать Восточной Атлантидой. Раскопаны города Чатал-Гююк и Чайеню-Тепези. Обломки медного шила и трех медных булавок, а также куски руды датированы рубежом восьмого-седьмого тысячелетия до нашей эры. Это примерно время Атлантиды Платона. Жители Чатал-Гююка строили дома из сырцового кирпича в том же, седьмом тысячелетии до нашей эры. Они знали четырнадцать видов культурных растений. Обрывки тканей того периода вызывают изумление даже у современных ткачей. Поражает техника полировки зеркал из обсидиана; отверстия в бусинах из полудрагоценных камней тоньше, чем в современных иглах. Мастерство и художественный вкус древних анатолийцев намного превосходит все известное для других регионов нашей планеты. Судя по некоторым признакам, эта древнейшая из человеческих цивилизаций кое в чем могла соперничать с Атлантидой. В Чатал-Гююке найдены святилища и храмы, найден и целый жреческий район этого древнейшего поселения. Богиня-мать, дающая жизнь ребенку (одно из главных божеств Чатал-Гююка), восседает на троне, подлокотники которого оформлены в виде двух леопардов.

Одна из древнейших этрусских фресок воспроизводит мотив с леопардом. Двое ведут коня под уздцы. На крупе лошади за спиной мальчика-наездника сидит молодой леопард. Зверь доверчиво положил лапу на плечо мальчика. Откуда они идут? Леопард молчаливо свидетельствует: из Малой Азии. Именно здесь во втором тысячелетии до новой эры мы находим черную керамику, свойственную этрускам. Изделия из этой керамики найдены в бывшей фригийской столице Гордионе. Известно и о тесных связях северного Причерноморья и Приднепровья с Анатолией.

Они назвали себя «расена», «расены» или по-славянски на «о» «росены». Их предки, древнейшие племена Восточной Атлантиды, поклонялись леопарду. Сыны леопарда-рыса называли себя расенами, русами, русицами.

У Чирова необыкновенная, цепкая память. Примерно через месяц работы, когда, несмотря на все ухищрения, привлечение хеттского, хаттского, древнеславянского языков, дело застопорилось, профессор извлек из тайников своей памяти и процитировал одну из глиняных табличек Вавилона. Запись эта необыкновенна.

«В первый год из той части Персидского залива, что примыкает к Вавилону, появилось животное, наделенное разумом. Все тело у животного было как у рыбы, а пониже рыбьей головы у него была другая, и внизу, вместе с рыбьим хвостом, были ноги, как у человека. Голос и речь у него были человечьи и понятны. Существо это днем общалось с людьми, но не принимало их пищи; и оно обучило их письменности и наукам и всяким искусствам. Оно научило их строить дома, возводить храмы, писать законы и объяснило им начала геометрии. Оно научило их различать семена земные и показало, как их собирать».

Табличка эта давно известна ученым. Некоторые из них предполагают, что она намекает на посещение Земли инопланетянами (намеки эти справедливы, в общем, я имел случай убедиться в этом и раньше и позже описываемых здесь событий).

Чиров знал ее почти наизусть. Это решило исход нашей работы: ведь начало этрусской легенды почти совпало с древним текстом! Он-то и подсказал нам смысл написанного, даже перевод самых трудных слов, над которыми мы могли бы биться и год, и два, несмотря на словарь, составленный Чировым.

Произошло все за чашкой кофе, мы говорили о пустяках, молча сидела с нами за столом Валерия, прислушиваясь временами к резковатому голосу отца. Потом мы враз смолкли, опустили головы, и он, останавливаясь поминутно, чтобы припомнить необыкновенные слова, читал по памяти:

— «В первый год из той части Персидского залива… Все тело у животного было, как у рыбы… оно научило их строить дома…»

— Что вы прочитали? — спросил я Чирова.

— Неужели не знаете?.. Это ключ к этрусскому тексту. — И вдруг стал уверять меня, что текст, над которым мы бьемся, переводится примерно так же и что именно он мог послужить некогда эталоном для вавилонской записи.

И он оказался прав. То, что не удавалось сделать за месяц, было закончено в три вечера. Вот что у нас получилось:

«Из синего простора за семьдесят веков до нас поднялась звезда. Она поднялась снизу, из воды, когда звезды на небе уже спали. Ты видишь рассвет каждый день, и каждый день всесильное солнце поднимается над твоей головой. Поймай на рассвете мгновение, когда владыка небесный еще не вышел на поле свое, когда скрылись звезды, когда пробудились птицы. В эту минуту, в этот час сверкнула спокойная вода в синем просторе. Белый огонь пробежал невидимой дорогой к нашему берегу. И вырос огонь и остановился на песке среди немногих людей из нас. Знай, что и тогда море было там, куда солнце садится, а берег наш родной был там, где оно в ясный день поднимается. Тогда было так. Так было и много позже, когда сыны леопарда прошли неготовными дорогами в земли, которые указали им предки.

Огонь же, оставшийся среди нас, угас, теряя силу, но выросли тогда три луча узких, как лезвия, как ножи сынов леопарда. Знай, три луча выросли, засверкали. Один луч коснулся руки одного из нас. Другого из нас второй луч коснулся. Третьего достал третий луч. На руках следы от лучей остались как багровые знаки солнца, как кровь. И обежали лучи круг людской, и обежали они землю под их ногами, и воздух, и траву, и песок, и камни, и дома. Круглое тело огня вспыхнуло среди людей и стало удаляться. И вслед ему смотрели, пока огонь не скрылся. И увидели люди на руках знаки огня, знаки холодного лезвия, пробежавшего среди них. Знай, так было».

Солнце по-этрусски — «усил», «осил». В нем сокрыт один из древнейших корней, сохраненный в глаголе «сиять» до сего дня. «Усил», «осил» как бы сближают силу и сияние. Итак, речь шла о вмешательстве какой-то неведомой силы в жизнь этрусков. Произошло это задолго до переселения их в Италию. Где-то на Средиземноморском побережье, в Малой Азии. Или даже в Леванте, где обитали позже финикийцы, ближайшие родственники этрусков, основатели буквенной системы письма, которую применяли и этруски и которую позже освоили соседи-кочевники.

Что тогда произошло? Эпизод напоминал случай на берегу Персидского залива, но он относился ко времени очень давнему — ведь самые древние города на Земле располагались на прародине этрусков, в Малой Азии. Вавилонский эпизод, считает Чиров, следовал за этрусским, и нет оснований не верить ему.

Теперь о главном. Нужно переосмыслить текст с учетом современных понятий. Крупный специалист в области космических сообщений считает, что полеты разумных существ на межзвездных кораблях попросту не нужны. Их не будет. Вся информация, необходимая нашим предполагаемым братьям по разуму, содержится в генах. Достаточно одной клетки, чтобы узнать о человеке многое. Достаточно оптического локатора и нескольких голограмм, чтобы узнать почти все о народе, племени, городе или цивилизации этрусского времени.

— Значит, была попытка изучить истоки нашей цивилизации, — рассуждали Чиров и я. — Лучи, конечно, были далеко не простыми пучками света. Они записали информацию в неведомых блоках памяти, и невидимая глазу суть этих лучей могла проникнуть сквозь дерево и даже камень. Так стало известно на борту корабля о древнем земном поселении, о домах, их устройстве, их обитателях. Сами же пришельцы из корабля не показывались. Это свидетельство того, что корабль был, вероятней всего, автоматическим.

— Наше предположение удовлетворяет принципу Оккама: следует объяснять явления, пользуясь минимальным объемом знаний.

Профессор съязвил — он искоса поглядывал на меня, — и все же давно я не видел его таким довольным и благодушным.

Да, они взяли клетки кожи, и на руках этрусков остались багровые следы после этой несложной операции. Сработало холодное лезвие, другие слова тут не подыскать и в наш атомный век.

Открывалась вот какая перспектива: клонирование позволяет выращивать организмы из отдельных клеток, что и было выполнено на далекой неизвестной планете теми же вездесущими автоматами. Еще двадцать лет назад я своими глазами видел маленькие сосенки в колбах, которые ведут происхождение от отдельных клеток, высеянных в питательную желеобразную смесь. Было это в Ленинграде в лаборатории Яценко-Хмелевского, профессора лесотехнической академии. Но это на нашей планете. Четверть века назад.

Что касается случая с этрусками и автоматическим кораблем, то он вполне мог послужить отправной точкой для основания инопланетной колонии, второй Этрурии или, еще лучше, Новой Этрурии. Для этого нужны лишь несколько живых клеток…

Именно автоматические корабли являются главным видом транспорта в нашей Галактике — так считают многие ученые. И главная их цель, упрятанная в блоках программы и памяти, — спасение на отдаленных планетах той культуры, которой суждено погибнуть. Этруски погибли под натиском Рима. Здесь, на Земле. Два, тысячелетия назад. Зато где-то в необозримой дали потомки их увидели второе солнце и назвали его так же по-этрусски: «осил». А потомки потомков увидели и Землю.

Кто послал корабль для спасения этрусков, я, разумеется, не знал и не надеялся узнать. Да и одних ли только этрусков?.. Скорее всего в нашей звездной системе издревле блуждают такие корабли. Иногда они садятся на планеты…

Я старался скрыть от Чирова мою следующую мысль.

Была она проста: «Ты симпатичный старикан, и голова у тебя что надо, но если бы ты знал, сколько космических экипажей уже перебывало здесь, почти у самого порога твоего дома. И твой бывший ученик тоже оказался из этих… пришельцев».