"Разведчик Четвертого прапора" - читать интересную книгу автора (Дубинин Николай)

конец носа, и, хотя как сторож фруктового сада знал турбовских мальчишек
наперечет, спросил официально:
- Фамилие?
Вася ответил. Забузний еще раз холодно окинул его взглядом и с
подобострастием сказал находившимся тут же трем немцам:
- Видите? Еще мамкино молоко на губах не обсохло, а он хочет ружье.
Немцы стали кричать на Васю: где он взял ружье? Почему оно такое
ржавое? А Забузний записал его фамилию в журнал и поставил около нее
крестик. Когда немцы закончили допрос мальчишки и бросили его ружье в общую
кучу, Забузний скорбно устремил свои маленькие, чуть косые очи вверх, на
сохранившийся еще веселый лозунг "В сберкассе денег накопил и дорогую вещь
купил" и вздохнул:
- Согрешишь с такими, осподи... Ну зачем тебе, отрок, берданка? Все
мы - творение рук божиих. А всякая [21] тварь да дышит. К миру, к миру
стремись, Васька. Не убий ни человека, ни зверя, ни насекомую. За это
всемилостивый господь наш никогда не оставит тебя своим вниманием...
Позади Васи стояли еще несколько мужчин и женщин. Некоторые тоже
принесли ружья, но не успели сдать. Другие сдали, но не уходили, потому что
жалко было так, ни за что расстаться с хорошей вещью. Третьи слушали
Забузнего в силу обстоятельств, иногда заставляющих человека до поры до
времени терпеть. Кто-то не выдержал, плюнул:
- Смотри ты. Молчал, молчал и развернулся. Как полоз на солнце...
Выползли и другие "полозы". Сколько лет тихо жила неподалеку от
Безвершуков тетка Дядьчучиха. Вместе с другими женщинами работала она на
огороде, полола в поле свеклу. Вместе по праздникам за нескончаемой бабьей
беседой грызла на завалинках семечки. Но пришли немцы, и Дядьчучиха
оказалась рядом с Забузним. Закланялась, запричитала, по-собачьи заглядывая
в лицо какому-то немецкому чину.
- Дождалась-таки кары на супостатов. Слава тебе, господи! - И
заголосила: - Убили большевики моего сыночка... Загубили кровиночку...
Давно это было. Пограбил, погулял по деревням Екатеринославщины с
батькой Махно молодой Дядьчук, потерявший совесть крестьянскую. А в 1921
году догнала его красноармейская пуля.
Брызгая слюной и слезами, Дядьчучиха исступленно грозила турбовчанам
костлявым кулаком:
- Думали, только вы - сила? Нет, и на вас есть сила. И посильнее.
Гитлеровцы взяли старуху в полицию осведомительницей. Уж она-то знала,
кто чем дышит...
Сколько поколений турбовчан делили хлеб и труд с семьями немцев,
переселившихся в Россию еще в далекие [22] времена Екатерины Второй. Уже все
немецкое было ими забыто. И речь-то этих немцев стала русской. Но
гитлеровская доктрина о превосходстве арийцев над остальными народами
смутила умы. Записалась в "остдойчи" пожилая соседка Безвершуков. Мюллер
взял ее к себе переводчицей. Объявился "остдойчем" колхозник Рафал. Его
назначили заместителем начальника полиции. Была в Турбове семья Леонтюков.
Ее глава, служащий какого-то предприятия, давно слыл за несерьезного
человека. Он врал, хвастал, всегда старался выделиться среди других.
Турбовчане смеялись над ним.
- Пошли зимой на охоту, - рассказывал в поле за обедом бригадир
трактористов. - Наткнулись с Ванькой под ометом на дохлого зайца. Замерз