"Черты народной южнорусской истории" - читать интересную книгу автора (Костомаров Н.И.)

В тот день выпадало снегу белого,
И нашли они свежий след.
Сами они дивуются:
Либо зайка скакал, либо бел горностай.
А ины тут усмехаются,-
говорят:
Знать это не зайка скакал, не бел горностай,
Это шел Чурило Пленкович
К старому Берляте Васильевичу,
К его молодой жене, Катерине прекрасной!
Сладострастие Владимира-язычника, столько наложниц, живших в его
загородном дворце,- все это гармонирует как нельзя более с распущенностью
нравов в то время вообще. Пир был душою общественной жизни. Замечательно,
что когда Владимир крестился и, естественно, поэтому получил наклонность к
мягкости нрава, то, по неизменному народному понятию, показывал эту
мягкость, эту кротость и любовь христианскую - в пирах, которые задавал
народу. Пиры устраивались после всякого отрадного народного события,
особенно после побед, как и значится подобный пир после победы на день
Преображения господня над печенегами, когда построена была церковь в
Василеве. Освящение было ознаменовано праздником. На всякую неделю князь
устраивал пир в гридницах на дворе. На пирах этих ели скотское мясо, дичь,
рыбу и овощи, а пили вино, мед, который меряли проварами (варя 300 провар
меду). Мед был национальным напитком. На пир созывались не только киевляне,
но и из других городов. В гридницу допускались пировать бояре, гридни,
сотские, десятские; народ - люди простые и убогие обедали на дворе; сверх
того по городу возили пищу (хлеб, мясо, рыбу, овощи) и раздавали тем,
которые не могли по нездоровью прийти на княжеский двор.
Эти пиры происходили в то же время не только в Киеве, но и в других
городах; поэтому в пригородах киевских князь держал запасы напитков, так
называемые медуши.
Как такие пиры были привлекательны, видно из того, что память о них
прошла в далекие века, пирующий князь сделался идолом русского довольства
жизни, и Владимир Красно Солнышко стал синонимом доброго и веселого князя
вообще. В песнях он показывается не просветителем Русской земли, а идеалом
роскошного господина; поэтому он остается столько же языческим, как и
христианским князем: одно, что дает ему несколько христианский колорит, это
то, что он угощает и нищих, и калек. По старому русскому понятию пир не
должен был обходиться без угощения нищих и калек. Вообще в русских сказках
добрый князь, царь или король, когда учреждает пир, то непременно приглашает
их. Даже если князь чем-нибудь затрудняется, что-нибудь хочет получить от
судьбы, то пир на весь мир и угощение бедняков есть средство к приобретению
удачи. Памятью древнего сознания богатства и довольства Киева и его земли
остается в летописи рассказ о том молодце белогородце, который обманул
печенега (а печенег так же был глуповат, как и древлянин, в глазах руссов
киевских). Подводя его к колодцу, где была поставлена кадь с киселем,
русский уверил печенега, что сама земля производит кисель. Здесь невольно
вспоминаются кисельные берега, медовые и молочные реки. Такой же смысл
роскоши и богатства страны представляет рассказ летописца о том, как дружина
сказала Владимиру: зло нашим головам, да нам есть деревянными ложицами, а не
серебряными. Киевский князь приказал исковать серебряные ложки для дружины,