"Повесть об освобождении Москвы от поляков в 1612 году и избрание царя Михаила" - читать интересную книгу автора (Костомаров Н.И.)

народ в те поры еще принадлежал не к Московскому государству, а к Польше, но
поляков не любил; оттого в этом деле он был чужой сердцем: ни тем, ни другим
добра не хотел, чинил только смуту. Ляпунов вошел в союз с Заруцким, хоть не
любил его, как и Заруцкий не любил Ляпунова.
Русские ополчения собрались очень скоро. В январе 1611 г. Ляпунов
разослал свои грамоты, а в марте уже со всех сторон шла народная сила на
Москву выгонять поляков. Тогда поляки увидали, что им беда, в ополчении
могли быть против них десятки тысяч народа, их в Москве каких-нибудь тысяч
шесть, а как придут ополченцы, так московские жители, разумеется, станут
помогать своим, - и весь народ подымется. И вот поляки, спасая себя от
гибели, как услыхали, что Ляпунов и прочие предводители ополчений были
близко, во вторник на страстной неделе, марта 19-го, начали бить русских и
выгонять из Китай-города; и так погибло народу обоего пола и разного
возраста тысяч до восьми; а потом поляки зажгли Москву со всех сторон,
только Кремль и Китай-город не жгли. Русские ополчения прибыли к столице,
когда в ней торчали только обгорелые каменные церкви, да погреба, да печки
(жилые строения в те поры были все почти деревянные). Русские обложили
Москву и держали поляков в осаде месяца четыре, но взять их не могли,
оттого - что в таборе у русских пошла безладица. Заруцкий спорил с
Ляпуновым. На стороне Заруцкого казаки, на стороне Ляпунова земские люди -
спорили меж собою. Ляпунов приказывает так, а Заруцкий наперекор ему иначе.
Казаки своевольничали, бесчинствовали. Ляпунов их за это наказывал. Казаки
волновались. Проведали про это поляки и воспользовались несогласием своих
врагов. Они составили фальшивое письмо, как будто бы от Ляпунова, а в том
письме говорилось, что лишь бы только Москву взять, а потом казаков всех
надобно перевесть; поляки так ловко подписались под руку Ляпунова, что никак
распознать нельзя было. Это письмо нарочно было пущено меж казаками.
Потребовали Ляпунова в казацкий круг к ответу. Тот, как ничего за собой не
знал, то и пришел. "Ты это писал?" - спрашивали его. Ляпунов сказал: "Рука
совсем моя, только я этого не писал". "Врешь! - кричали казаки. - Писал!" И
кинулись на него с саблями. Тогда был там дворянин Ржевский; он был недруг
Ляпунову, но человек правдивый. Вместо того чтобы обрадоваться беде своею
недруга, он кинулся к казакам и стал кричать: "Прокопий не виноват!" Но
казаки не послушались его, изрубили Ляпунова, а потом изрубили и Ржевского
за то, что стоял за Ляпунова.
После смерти Ляпунова казаки стали стеснять и обижать земских людей и
довели их до того, что большая часть их убежала. Эти убежавшие служилые
люди, а также и крестьяне составляли шайки, ходили по окрестностям, нападали
на поляков, которые собирали продовольствие по краю, и мешали сообщению с
теми, которые сидели в тюрьме и Китай-городе. Таких называли шишами. Казаки
продолжали стоять под Москвою табором. Для вида над всем войском был главным
князь Димитрий Тимофеевич Трубецкой, человек знатного рода, но всем
заправлял Заруцкий: он хотел быть господином Русской Земли, раздавал
самовольно и отбирал имения.
Под Смоленском как услыхали поляки, что Русская Земля поднялась, стали
стеснять послов, подозревали, что они сносятся с своими земляками, которые
восстали, а потом, разгневавшись на их упорство и что они не хотели ни за
что отступаться от того, с чем их послала вся земля, посадили в лодки и как
пленников отправили в Польшу. Потом они решились во что бы то ни стало взять
Смоленск. Уже близ двух лет стояли они под этой крепостью и не могли взять -