"Андрей Белый" - читать интересную книгу автора (Демин Валерий)

называл Вечность своей возлюбленной?! (Недаром молодая Марина Цветаева,
встречавшаяся с молодым Андреем Белым в кружке "аргонавтов", за глаза
называла его - "тот самый, который - Вечность".)
Другие, напротив, ставили в укор Белому именно увлечение "цветовыми
эффектами" за счет сущностного смысла и органической целостности. В
частности, прославленный в будущем философ Павел Флоренский (1882-1937), но
пока что такой же молодой, как и автор "Золота в лазури" (вскоре у них
завяжется содержательная переписка), отмечал в неопубликованной рецензии,
что в стихах новоявленного поэта чувствуются яркость отдельных образов,
красочная сочность деталей, ослепительная фейерверочность, но нравственного
центра люди не видят, не видят единства, потому что не становятся на точку
зрения автора-творца. "Для них это разрозненные перепевы других поэтов, и
они склонны отрицать Белого как личность, стоящую на определенной точке.
"... · Необходимо найти центр перспективы, благодаря чему келейное и
плоскостное станет передавать глубинное и бесконечное. Необходимо так стать,
чтобы увидеть, что "образы", конкретное у Белого прозрачно, что через него
видно иное". Но Белый видел то, что другим было совершенно недоступно (даже
проницательнейшему мыслителю и эстету Флоренскому). Он смело провозглашал:
"Люди произошли из звуков и света!"
Вернувшись в середине сентября в Москву, Белый затеял у себя на
квартире регулярные воскресные встречи. Начало, положенное весной, получило
достойное продолжение. Потенциальных участников уговаривать не пришлось,
труднее всего оказалось определиться с днем недели - почти все уже были
"расписаны" и заняты: Бальмонтом, Брюсовым, издательствами "Гриф" и
"Скорпион", другими символистами. На первом воскресном собрании Белый
выступил с рефератом, подготовленным на основе собственной программной
статьи "Символизм как миропонимание", написанной еще летом. Главная задача -
установление философских корней современного символизма. Первым, кто, по
Белому, пробудил европейскую мысль ото сна и позволил преодолеть наивные
заблуждения как сенсуализма, так и рационализма, был Кант, ударивший в
колокол познавательного критицизма. После чего Шопенгауэру и Ницше уже
ничего не стоило решительно повернуть философию в сторону символизма.
Символистское миропонимание и творчество - удел гениев, основная цель
которых - познание Вечности путем преображения обновленной личности. Лучший
пример для подражания - Лермонтов и Блок.
Что касается словосочетания "чтение реферата", то применительно к
Белому такое понятие весьма условно. Он никогда не привязывался к
подготовленному тексту, предпочитал экспромт и импровизацию, говорил
свободно, вдохновенно. Во время выступления ходил по комнате, залу, сцене,
даже бегал, подпрыгивая и пританцовывая. На эту манеру общения со
слушателями обращали внимание многие мемуаристы. Федор Степун - сам опытный
лектор и глубокий мыслитель - вспоминал: "Говорил он... изумительно. "... ·
Своей ширококрылою ассоциацией он в вихревом полете речи молниеносно
связывал во все новые парадоксы, казалось бы, никак не связуемые друг с
другом мысли. Чем вдохновеннее он говорил, тем чаще логика его речи
форсировалась фонетикой слов: ум превращался в заумь, философская
терминология - в символическую сигнализацию. Минутами прямой смысл почти
исчезал из его речи, но, несясь сквозь невнятицы, Белый ни на минуту не
терял своего изумительного, словотворческого дара... "...·" Приведенное
мнение удачно дополняют впечатления Н. И. ГагенТорн, пусть даже и