"Неслучайные случайности (Рассказы о великих открытиях и выдающихся учёных)" - читать интересную книгу автора (Азерников Валентин)

не знает, что с ними делать, и в конце концов выходит из положения
следующим образом: "Итак, допозволено нам будет следовать этой не слишком
невероятной гипотезе, которую, однако, мы тотчас же оставим, когда другие
ученые выскажут более верное суждение о предмете или установят лучшую
гипотезу на основании открытий и новых опытов".
Может показаться, что ученый не очень-то уверен в правильности своей
гипотезы - он уже заранее готов от нее отказаться. Но не следует особо
доверять его формулировкам, это не более чем дань изящной словесности;
Гальвани не подумал оставить свою гипотезу, когда Вольта представил весь
требуемый набор: и новые опыты, и новые открытия. ч более верные суждения.
Но, впрочем, не будем забегать вперед, все перипетии борьбы еще
впереди, пока что опыты Гальвани вызвали настоящую сенсацию. В Италии, а
затем и в других странах Европы их повторяют, получают такие же эффектные
результаты, и слава болонского профессора растет, как снежный ком. У него
появляются ученики и последователи, и ему должно льстить, что среди них -
его известный соотечественник, "один из первых авторитетов в области
электричества, гений между физиками", как назвал его один из
современников,- Алессандро Вольта.
Вольта был всего на восемь лет моложе Гальвани. Он родился в
Ломбардии, в маленьком городке Комо, на берегу Комского озера, и прожил там
безвыездно до тридцати двух лет. Нельзя сказать, чтобы он не стремился
увидеть мир, но он не мог оставить свою работу, весьма почетную во все
времена, но и во все времена трудную: работу школьного учителя физики.
Правда, поначалу родители готовили его к деятельности священника, он и
учился в школе ордена иезуитов. Может, кто другой и зачах бы в
провинциальной глуши, вдали от культурных центров, где творилась новая
физика, где каскад открытий рождал новые светила, новых кумиров. Но Вольте
его уединенная жизнь не помешала основательно изучить физику, особенно
новый ее раздел - электричество, следить за всеми публикациями и надеяться
при первом же удобном случае вырваться из Комо, которому он отдал свои
лучшие молодые годы. А впрочем, обязательно ли молодые годы лучшие? У
Вольты расцвет его творчества пришелся на сорок пять - пятьдесят лет.
С 1774 года Вольту стали именовать профессором физики, однако это
звание вряд ли могло заменить ему приборы, необходимые для изучения
последних достижений науки.
Однако период особенно интенсивного творчества наступил для Вольты в
1779 году, когда ему была предложена уже настоящая кафедра физики,
специально для него основанная в Павии, в Тессинском университете. Здесь в
полной мере раскрылся один из талантов Вольты, известный еще в Комо,-
талант лектора. Это качество, весьма редкое среди ученых, снискало Вольте
такую популярность, что его лекции приезжали слушать студенты со всей
Италии и даже из других европейских стран. И студент, кончавший Тессинский
университет, получал не только диплом, но и право называться учеником
Вольты, и второе свидетельство было даже ценнее первого. И не случайно
итальянцы, говоря о Вольте, добавляли перед его именем слово "ностра" -
наш. Ностра Вольта, наш Вольта,- это звучит скорее как эпитет, нежели
простое местоимение.
По свидетельству современников, лекции Вольты привлекали к себе такое
большое внимание потому, что строил он их не по шаблону; он не перечислял
просто сумму сведений, содержащихся в учебниках,- это студенты могли бы