"Сновидения, гипноз и деятельность мозга" - читать интересную книгу автора (Ротенберг Вадим)

ночь".
Да, мне повезло, что я имела возможность общаться с Вадимом в те
времена, когда напечататься было большой проблемой; две его брошюры [В
Советском Союзе у В. С. Ротенберга вышли три книги: "Адаптивная функция
сна", М., 1982; "Поисковая активность и адаптация", М., Паука, 1984,
совместно с В. В. Аршавским; и "Мозг, обучение, здоровье", М., 1989.
"Просвещение", совместно с С. М. Бондаренко.] немедленно после выхода из
печати стали раритетами, но у меня и моих друзей они занимали почетное место
на книжной полке, а идеи, в них изложенные, опосредованным образом входили в
нашу жизнь. Как-то раз мы с моим другом Валерием Шаровым так увлеклись
обсуждением его статьи в "Литературке" - обсуждением, надо, сказать, более
чем бурным, - что не сразу поняли, откуда раздался громкий рев. А ревел
громким басом его годовалый сынишка, свободно ползавший все это время у нас
под ногами и опрокинувший на себя стул с огромной стопкой редакторских
материалов и книг. Когда сопли были вытерты, а слезы высохли, отважный
путешественник уполз под стол, продолжая свою исследовательскую
деятельность, а гордый отец заявил:
- Я принципиально никогда не мешаю ему проявлять свою поисковую
активность, по Ротенбергу!
Максим вырос и стал прекрасным парнем - правда, не знаю, насколько
этому помог тот факт, что родители никогда не подавляли его
самостоятельность и поощряли поисковое поведение. Кстати, тогда Шаров-
старший (теперь он и сам автор научно-популярных книг) попытался напечатать
в своем более чем либеральном по тем временам издании интервью с Вадимом и
потерпел неудачу; оно оказалось "не по теме" - уж слишком нестандартные
мысли он высказывал, являя собой пример блестящего сочетания
вербально-логического мышления с образным. То, что выходило из-под его пера,
никак не укладывалось в рамки дозволенного. Сейчас, как мне кажется, и
издатели, и широкая публика рассматривают это свойство уже не как
недостаток, а как несомненное достоинство.
А я привыкла многие события своей жизни сверять с теориями Ротенберга.
Защитив диссертацию, я тихо депрессировала - и параллельно, глядя на себя со
стороны, ставила диагноз: "синдром Мартина Идена". По счастью, от Вадима же
я знала, как с этим бороться, чтобы не уйти в болото черной меланхолии
глубоко и надолго, - поставить перед собой следующую серьезную цель, что я
немедленно и сделала. А к своему сну, прочитав его книгу "Адаптивная функция
сна" (это тема его докторской диссертации), я стала относиться очень
трепетно - и это окупилось сторицей, потому что решение многих моих проблем
пришло ко мне именно в сновидениях.
Сам же Вадим, казалось, был живой иллюстрацией к своим теориям. Чем
больше препятствий встречалось на его пути, тем отчаяннее он сопротивлялся и
шел вперед, несмотря на все рогатки и минные поля - его поисковая активность
была выше всяких похвал. В тридцать семь лет он стал доктором медицинских
наук, да еще в области психиатрии - событие по тем временам просто
невероятное! Внешне его научная карьера складывалась гладко, но разве могло
что-нибудь идти гладко у столь неординарной личности, как Вадим Ротенберг?
Да, я жалела, что он уехал, но такие люди, как он - граждане всего
мира, а не одной отдельной страны; их идеи лежат в основе коллективного
человеческого разума. Этот факт, кстати, подтвержден и официально: с 1995 -
он член Нью-Йоркской академии наук. Сейчас Вадим Ротенберг - профессор