"Циолковский" - читать интересную книгу автора (Демин В. )

еще более древнего поселения; ныне же - это областной центр Киров). Новая
должность была не ахти какая и чисто чиновничья - столоначальник Лесного
отделения. Большой семье пришлось сниматься с насиженного места и ехать, по
тогдашним понятиям, чуть ли не за тридевять земель. Одно удобство - пароход
мог доставить от дома в Рязани прямиком к новому месту жительства. Он не
спеша вез пассажиров по Оке, Волге, Каме и, наконец, по Вятке, на высоком
берегу которой еще в XIV веке было построено первое русское укрепление.

Почти за 500 лет своего существования Вятка превратилась в обычный
губернский город, отличавшийся от прочих разве что тем, что сюда отправляли
в ссылку неугодных правительству подданных, которые впоследствии, как
оказывалось нередко, составляли гордость Отечества и прославляли место, куда
их отправляли в качестве наказания. Так, в 30-е годы XIX века здесь служил в
губернской канцелярии ссыльный Александр Иванович Герцен, а в 40-е годы его
сменил другой ссыльный - начинающий писатель Михаил Евграфович
Салтыков-Щедрин, дослужившийся здесь до должности советника губернского
правления. Последний прожил в Вятке почти восемь лет и вскоре "прославил"
место ссылки (под именем Крутогорска) в первой крупной публикации -
"Губернские очерки", и особенно - в пародийной повести "История одного
города", где прототипом города Глупова также послужила Вятка.

За пять лет первого пребывания в Вятке (потом он вернется туда, но
ненадолго) в жизни Циолковского произошло много событий. Здесь в 1870 году
он похоронил свою нежно любимую мать. А незадолго до этого неожиданно умер
его младший брат Игнатий, с которым Константин был наиболее близок и
которому доверял самые сокровенные мечты и тайны. Разница в возрасте была
всего в один год, росли и по жизни шли рука об руку, даже в первый класс
мужской Вятской гимназии поступили вместе. Но брат не проучился и года, и
Константина настолько поразила его смерть, что он почувствовал себя
окончательно выбитым из колеи. Глухота все больше и больше усугубляла жизнь.
"Учиться в школе я не мог, - напишет он уже в старости. - Учителей
совершенно не слышал или слышал одни неясные звуки".

Можно представить, как раздражал чопорных гимназических преподавателей этот
глухой и к тому же строптивый малец - озорник и непоседа. Не раз наказывали
его, сажали в карцер, наконец, оставили на второй год. Вскоре Константин
вынужден был вообще уйти из гимназии и потом уже нигде не учился - только
самостоятельно. Для кого как, но для будущего "отца космонавтики" и,
разумеется, для самой космонавтики пользы от этого получилось много больше,
чем если бы вместо свободы выбора образовательных ориентиров ему пришлось бы
постигать массу скучных и ненужных предметов в классической гимназии.

Оборотной стороной медали под названием "свобода выбора" (как проявления
более общего феномена - свободы воли) стало навсегда приклеенное к нему
прозвище - "самоучка". Эта особенная и довольно редкая в научных сферах
черта великого ученого выводила из себя ученых-снобов, которых на пути его
многотрудной жизни встретилось предостаточно, но о которых, несмотря на их
многочисленные научные звания, степени и ранги, сегодня уже никто не помнит.
Зато самоучку Циолковского знает весь мир и будет прославлять до тех пор,
пока во Вселенной останется хотя бы одно живое существо.