"Тайга слезам не верит" - читать интересную книгу автора (Буровский Андрей)

И сразу вышел в ванную. Хотелось умыться, холодной водой вымыть лицо.
Что это?! В ванне спала какая-то страшная тетка невероятных размеров, и эта
тетка начала подниматься из ванны, как только Павел открыл дверь.
Пашка вылетел, словно ошпаренный, и вернулся в кухню, чтоб умыться.
Несколько минут он косился еще на дверь ванной, но никто не появлялся в
коридоре.
Мужики в кухне трудились, не обращая на него внимания. Пахло еще резче,
еще неприятнее. Павел вышел в главный коридор. Дикий грохот вдруг донесся из
дальнего угла квартиры. Павел двинулся в ту строну уже из чистого
любопытства, да и подумалось: "Может, все-таки надо помочь?".
В комнате было так же захламлено и грязно, как везде, но уж по
крайности светло. Молодой человек стоял в углу на голове.
- Простите... Тут что-то упало... Был сильный шум...
- Я и упал, - неприязненно ответил молодой человек, так и стоя себе на
голове. - Ну, что тебе еще?
Посрамленный Павел тут же вышел. Только много позже Ирина разъяснила
ему экзистенциальную трагедию впечатлительного юноши. Оказалось, что на
голове стоял Интеллект Станиславович Побитов, сын и наследник всех отваров,
заклятий и мантр Станислава Прокоповича Побитова.
Дело в том, что всеми любимый Интеллюша обладал многими качествами
российского интеллигента, в том числе и полным отсутствием мужских качеств -
по крайней мере воли и характера. И был не в силах остановиться вовремя,
выполняя волю любимого, по заслугам уважаемого папочки. Интеллюша был не в
силах ограничить себя минимальным числом необходимых мастурбаций и все время
перегибал палку. Да так перегибал, что когда Интеллюша становился на голову
после четвертого-пятого семяизвержения, он вполне непроизвольно засыпал -
прямо так, стоя на голове, после чего, естественно, в доме и раздавался
невероятной силы грохот.
Последняя комната была совсем уж чистая и светлая, хотя свет был и
искусственный, от люстры. Освещать квартиру светом из окна обитатели дома
сего считали явно чем-то пошлым и приземленным. В этой комнате с множеством
книг на стеллажах, и стопками на полу, Павел опять чуть не покраснел от
неловкости, потому что посреди комнаты лежало два надувных матрасика, а на
матрасиках непринужденно возлежали два большущих бородатых мужика.
- Привет! - кинул Павлу один из мужиков, и сделал ему эдакое ручкой. И
тут же, чуть повернувшись налево:
- Медиумическая космогония тангенциально откастрирована кутикульными
проявлениями праны...
По крайней мере, Павел явственно услышал нечто подобное. Но неловкость
он испытал, конечно же, вовсе не поэтому. А потому, что оба мужика,
бородатых и с большими пузами, с волосатыми могучими ногами, лежали в эдаких
младенческих распашоночках, отороченных легкомысленными кружевцами. И в
откровенно дамских нейлоновых трусиках, тоже с кружевцами и ленточками; у
одного - розового цвета, у другого - сиреневого.
Мужчины только беседовали, и притом не выходя за рамки бесед дружеских,
быть может даже и коллегиальных. Но Павел сомлел от неловкости и поспешил
закрыть дверь с той стороны.
Павел так никогда и не узнал, что это за люди, откуда взялись, и чем
вызвана необычность их одеяний, это так и осталось в числе тайн этой
удивительной квартиры.