"Тайга слезам не верит" - читать интересную книгу автора (Буровский Андрей)

воротник супруга, рвануло его косо вверх, и почти одновременно в тесноте
гаража раздалось сразу три звука: невнятное грозное рычание Ревмиры,
жалобный писк Стекляшкина и хлесткий звук сильнейшей оплеухи. Несколько
секунд не было слышно ничего, кроме свирепого сопения счастливой супруги
Стекляшкина. Потом раздались шарканья подошв, сопенья и хрюканья
собутыльников: начиналось повальное бегство.
Ревмира Алексеевна тяжело дышала, отчего ее плоская грудь приобрела
почти женскую форму, с ликом женщины из рода Нибелунгов, врубающейся во
вражеский шлем соплеменным боевым колуном, торжествующе и молча сопела на
опустевшем поле боя, пока последний неприятельский элемент не очистил зоны
контакта. После чего так же молча отвела мужа за руку домой.
Что весьма характерно, ни тогда, ни потом Владимир Павлович так и не
спросил - как велись переговоры с доцентом Хипоней и каков был результат
переговоров.


ГЛАВА 3

Шар
Март 1953 года

Глухая пасмурная ночь накрыла тучами сопки; брюхи туч колыхались почти
над бараками. Стояла та неприятно темная ночь, о которой поговорка "хоть
глаз выколи". Сеялся снег: мелкий, колючий и злой. В низовье, там где в
Енисей впадают реки, снег сейчас уже другой: мягкие мокрые хлопья влажно
шлепаются друг на друга. В России тем более другой снег. А здесь Сибирь и
высоко. Здесь еще совсем, совсем зима.
Миронов очень устал, отбил руки, ноги в сапогах ныли - тоже уже устали.
Сейчас бы, в такую погоду, гулять с девушкой, под этим контрреволюционным,
не зависящим от воли партии снежком. Но ведь кому-то нужно исполнять волю
партии... И есть, есть люди, готовые пренебречь всякими там снежками,
ветерками, метелями, прочей дребеденью для романтических гимназистов.
Пренебречь и исполнить свой долг.
Миронов отлип от окна, испытывая словно бы свербение в носу, растекание
в груди чего-то невыразимо прекрасного. Даже этот поганый зек, Л-237,
когда-то бывший инженером Вавилоном Вавилоновичем Спирманом, даже это
гнусное существо не вызывало прежнего бешенства. На месте злобы появилась
скорбь о несовершенстве людей. О том, что далеко не все способны стать
настоящими коммунистами, исполнителями воли великого Сталина.
Миронов оглянулся на усатый портрет, испытал привычное свербение в носу
и тепло в животе, словно бы от выпитой водки. Перевел взгляд на зека. Н-да,
и контраст же!
И устало, уже мирно:
- Так говоришь, светится шар?
- Светится, начальник... Ох, светится.
- Значит, и желания исполнит?
- А ведь исполняет, начальник...
- А какие такие желания он тебе исполняет, номер ты наш?
- Ну какие... Чтобы пайка была толще. Чтобы кайло было легче. И чтоб
здоровье...