"Ликей" - читать интересную книгу автора (Завацкая Яна)Глава 5. Алексей.Джейн не поехала домой. Перекусила в ресторанчике "Тройка" и сразу направилась в Социал. Сегодня у нее было еще и дежурство в Консультации. С утра в кабинете сидела Моника, но на вторую половину дня у нее были другие планы - посетить воспитательную базу для нарушителей закона. Моника радостно приветствовала Джейн. - Ты плоховато выглядишь, - заметила девушка. В самом деле, у Моники залегли тени под глазами. - Сегодня схожу в спортцентр… а ты не замечала, что после дежурства здесь тоже начинаешь как-то не так выглядеть? Просто настроение меняется, тонус… - Да, это есть, - согласилась Джейн. - Ты хоть ела что-нибудь? - Да, конечно, я пообедала. - Правильно, - одобрила Моника, - ну ладно, я побежала. Оставшись одна, Джейн присела на ковер и включила медитационную музыку… Минут через десять она вышла из медитации. Еще немного посидела в позе лотоса, анализируя свои ощущения. Никаких видений у нее не было, лишь чудесное ощущение близости чего-то милого, теплого, светлого… Джейн поднялась и села в кресло для приемов, поставив сбоку монитор на вращающейся плоскости стола. Позвонила, приглашая первого пациента. Психологическую консультацию чаще посещали женщины, чем мужчины. И в этот раз первой оказалась женщина, довольно молодая, полноватая, как большинство здесь, мало следящая за своей внешностью. Она заговорила нервно, комкая в руках платочек. - Понимаете, моя мать… мне уже двадцать восемь лет, а она до сих пор считает меня ребенком. Я давно живу отдельно, у меня есть друг, хорошая работа - я работаю программистом. Но мама звонит мне каждый день, и часто читает нотации. Я уже не могу жить в атмосфере постоянного конфликта. Иногда мне хочется, чтобы она просто исчезла… чтобы ее не было. Это какой-то кошмар. Ей ничто во мне не нравится - как я одеваюсь, куда я хожу, что читаю, какую музыку слушаю. Мой друг ей тоже не нравится. Она вообще прямо требует, чтобы я вышла замуж и завела ребенка. Друг предлагал это, но я еще не хочу замуж! Я еще молода, хочу поездить по миру, у меня хобби - я собираю старые фильмы… Я не хочу так рано связывать себя семьей, ребенком. У меня такое ощущение, что маме просто больше нечем заняться… - Вы единственная дочь? - мягко спросила Джейн. - Да. - У мамы есть кто-нибудь, или она живет одна? - С моим отчимом… но отчим не вмешивается в мою личную жизнь. Мама действительно - ничем не занята. Работает 4 часа в день воспитателем в колонии, а все остальное время воспитывает меня. У нее ни хобби нет, ни друзей, ничего… Но я не знаю, что можно с этим сделать. Джейн подумала. - Вы правы… как вас зовут, простите? - Галя. - Вы правы, Галя. Корень проблемы лежит в вашей матери. Разумеется, вы должны ей решительно сказать, что она не имеет права вмешиваться в вашу личную жизнь. Даже вплоть до разрыва отношений. Но дело в ней. Дело в том, чтобы ей помочь. Вы правильно понимаете проблему - она должна жить своей собственной жизнью, а не вашей. Но вас она не послушает… Давайте так. Попробуйте предложить матери сходить вместе в психологическую консультацию. Или пусть она сходит одна, ведь она тоже чувствует, что с вами есть проблемы… - Да, но она не пойдет… она настроена против консультаций. Говорит, что… в общем, она уже не молодая, а яйца курицу не учат. - Хорошо. Вы попробуете ей предложить, а если она откажется - мы вышлем ей официальное приглашение. Я оставлю запись в компьютере, если ваша мама не захочет идти в консультацию - позвоните где-то через неделю. Разумеется, это приглашение тоже не обязательное… вы знаете, мы никого не неволим. Но мы будем высылать его регулярно. Когда-нибудь сердце вашей мамы смягчится… Знаете, это самое страшное - когда человек считает, что ему уже нечему учиться у других людей… Галя поблагодарила и вышла. Джейн снова сосредоточилась на две минуты, приводя свою психику в порядок. Позвонила… - Можно? - следующим посетителем оказался мужчина. Он вошел в кабинет, остановился, глядя в упор на Джейн. Девушка побледнела, потом покраснела. Меньше всего она ожидала этого… - Здравствуйте, мисс Уилсон! - удивленно и весело сказал посетитель. - Здравствуйте… садитесь, Алекс… - пробормотала она. Только сейчас она поняла, как сильно ей хотелось снова увидеть Алекса. Так сильно, что теперь она не могла ни слова произнести… тоже консультант. Только смотреть молча - бледноватое лицо, славянский крупный нос, серые глаза. Как глупо… - Как ваша рана? - спросила она, указывая на плечо. Алексей улыбнулся снова. - Все уже зажило, спасибо. - Я не думала, Алексей, что вы тоже ходите в консультацию… - А я не ожидал вас здесь встретить. - Сюда вообще мужчины реже ходят… Но вы, конечно… - Собственно, мне нужна всего лишь справка. Я обязан проходить ежеквартальное обследование. Поскольку вы не психолог, я надеюсь, вы не станете меня долго мучить. Лицо Джейн, сморщившись в улыбке, словно засияло лучиками. - Я вообще не умею проводить обследование… Я, наверное, даже не имею права выдавать такие справки. Ну ладно, посмотрим… минутку. Она набрала на клавиатуре имя Алексея Старцева. На экране появились данные о нем - он действительно был внесен в базу данных консультации. "Алексей Старцев, 30 лет, образование - Московский Ликей, Москва…" Джейн метнула удивленный взгляд на Алексея… Ликеид? "Москва, колледж по специальности "Пилот истребительной авиации", Маннхайм, школа подготовки астронавтов, Хьюстон"… Астронавтика… водитель "Чайки". Странная карьера. "Работа: служба в авиачастях Ближнего Востока, в 64-66 годах участие в боевых действиях в Иране, в 66 году - преподаватель летного дела в Иерусалиме. С 66 по 68 год - обучение в Хьюстоне, прервано по собственному желанию. 68 год - лишение звания ликеида" Вот оно что… Джейн еще никогда не приходилось сталкиваться с подобным. Ликеид оставался ликеидом всегда. Можно не работать (как мама Джейн), можно уйти на покой, можно быть необратимо искалеченным… но нельзя перестать быть ликеидом. Она слышала, разумеется, о редчайших случаях лишения звания. Это чаще всего и происходило с военными, особенно - с теми, кто работал непосредственно с населением. В 65 году в том же Иране один ликеид - турок по происхождению - произвел самосуд и лично расстрелял пятерых бандитов. В Африке учитель-ликеид развращал малолетних учениц. В Камбодже полицейский-ликеид применял пытки. Такие случаи были редчайшим исключением, сразу разоблачались, виновные публично лишались звания ликеида, о чем сообщали все средства массовой информации мира. Но Алексей? Впрочем, мало ли что бывает… наверное, он чем-то заслужил это… он пилот, может быть, по ошибке что-то сделал не так. Ракету не туда пустил… Не сходится! Его лишили звания ликеида не во время войны… хотя - могло что-то и позже вскрыться. Да, и так могло произойти. Алексей молча смотрел на Джейн. Ждал, когда она переварит полученную информацию. Но нельзя же, неудобно спросить у человека, за что его лишили звания… "с 68 года - проживает в России, Санкт-Петербург. Работа: Пулково-1, водитель аэробусов и малых самолетов. Постоянное обязательное наблюдение в психологической консультации. Ежеквартальное обследование (см. "диспансер")". Джейн открыла программу "Диспансер"… Да, она могла бы и сама провести обследование. Здесь все написано довольно подробно. Ей, правда, ни разу не приходилось пользоваться ментоскопом, но она знала, как это делается. Бог мой, да что же это? Ведь это программа, которую проходят преступники. Те, кого выпустили из колонии, убедившись в их полном излечении, проходят такое обследование в течение первых пяти-десяти лет.. но и то не все, а лишь наиболее опасные. Неужели она до такой степени не разбирается в людях? Внешность может быть обманчива, да… поведение? Да, и поведение может быть обмануть. Такой тихий, скромный, вежливый человек… услужливый, мягкий, даже слишком мягкий. Ведь это что-то страшное нужно было совершить, чтобы получить вот такую программу. Правда, в колонии он не сидел, это было бы отмечено. И психических заболеваний тоже нет. Джейн подняла глаза. Алексей по-прежнему слегка улыбался, глядя на нее. Ну что ж… Неужели все, что он для нее сделал, не стоит такой малости? - Я вам выпишу справку… подождите, - Джейн пощелкала кнопками, закрывая анкету. Внизу появился бланк справки. Джейн запустила на печать. Из щели принтера выпала маленькая пластиковая карточка со светящимся отпечатанным голографическим знаком допуска. Алексей принял карточку, кивнул. - Я могу идти? - Да, - Джейн протянула ему руку. Пилот слегка сжал ее пальцы, и от этого прикосновения тепло, словно ток, пробежало вверх, по руке, коснувшись сердца, блеском выплеснувшись в глазах Джейн. Алексей повернулся, у самой двери сказал негромко "спасибо" и вышел. Джейн упала в кресло, нашарила хрустальное яйцо дистанционного управления, запустила снова базу данных Социала. "Алексей Старцев, родился 28 сентября 2241 года Новой Эры…" У него, оказывается, день рождения через неделю. Джейн отметила про себя этот факт и стала читать дальше. Мать - Лариса Старцева… Новая неожиданность. Значит, сегодня Джейн видела его мать… как тесен мир. И как не случайны все эти встречи… словно что-то сталкивает ее с Алексеем - сначала на Аничковом мосту… вот сегодня - с его матерью. "Отец - Семен Старцев, директор Электротехнического института, умер в 2266 году…" Результаты тестов… экзамены… Путь Воина… Все это неважно, неважно. За время службы три взыскания - два за нарушение формы, одно за отсутствие на посту… две благодарности - за хорошую подготовку вверенного отделения (командир звена) и за демонстрацию высшего пилотажа во время Европейского Воздушного Парада. Боевые действия - сбил семь самолетов противника, уничтожил одиннадцать средних наземных целей. Награжден "Знаком Воина I степени" и алмазным "Пером Кондора". Ничего… Самый обычный, нормальный ликеид. Заболевания - 59 и 62 год - грипп, 62 год, острый аппендицит, 66 год - множественное осколочное ранение в грудную клетку и голову. Полное излечение. Больше ничего. Совсем ничего. Да его бы не могли взять в школу астронавтики, если бы хоть малейшее отклонение… А вот и главное. "15 марта 2368 года подал рапорт об увольнении из школы астронавтики и просьбу о лишении звания ликеида". Даже дико звучит - просьба о лишении звания. Такого не бывает. Просто не бывает. Такого не может быть. Все равно, что просить о том, чтобы тебя лишили диплома об образовании. Ведь ликеид, собственно, и отличается от других людей только образованием. "Просьба рассмотрена в Главном Управлении Авиации и Астронавтики США, затем передана в ведение непосредственного наставника Старцева Адама Хоука. С 3 по 18 мая С. обследован в Психологическом Институте Хьюстона (см. Заключение)". Джейн открыла "Заключение" психологического института. Пробежала его методом скорочтения… нехорошо все-таки, пора уже следующего вызывать. Обследуемый настаивает на своем требовании… Декларируемый мотив: "Осознание гибельности пути Ликея, нежелание дальше продолжать деятельность на благо Человечества, религиозное переосмысление жизни"… скрытый мотив: мазохизм, стремление понести наказание за якобы совершенные преступления… обследуемый упоминает о своих грехах, о том, что не чувствует себя достойным своей работы… объективно является образцовым ликеидом, имеет правительственные награды, минимум взысканий, успеваемость в школе на высоком уровне… Психические отклонения незначительны, в пределах нормы… Быстрее, быстрее… Джейн бросила взгляд на дверь, как будто кто-то мог ворваться без ее приглашения. … Обследуемый в данном состоянии не сможет выполнять функции ликеида, кроме того, само пребывание в этом качестве наносит ущерб его психике, вызывая постоянную фрустрацию. Рекомендуется выполнить просьбу обследуемого. В связи с возникшей религиозной направленностью личности и ее общим фоном (см. выше) возможно появление религиозной и национальной агрессивности, в связи с чем рекомендовано постоянное обследование в Психологическом кабинете… Дальше, дальше… 19 июня Алексей Старцев лишен звания ликеида. Курсы переквалификации. Пулково-2, водитель малых самолетов и аэробусов. Одно взыскание - за неготовность к вылету (не выспался), шесть благодарностей. Проживает с матерью, Ларисой Старцевой, по адресу: Пушкин, ул. Зеленая 6-83. Регулярно посещает церковь Богородицы по адресу… Правонарушений нет. Два задержания полицией в качестве свидетеля. Хобби: чтение, музыка. Подробности - см. Анкеты". Джейн, сделав над собой титаническое усилие, выключила базу данных. Как она сможет принимать пациентов в таком состоянии? Она должна помогать людям, а у нее… вон, пальцы трясутся. Джейн смотрела на свои пальцы. Нет, так нельзя. Ведь она ликеида, она владеет собой… полностью. Она успеет обдумать все и позже, сейчас не до того… Джейн села в позу лотоса и попыталась войти в медитацию. Куда там - мысли так и скакали. Никак не сосредоточиться на мантре… В конце концов Джейн разозлилась и просто нажала кнопку вызова… Вошла следующая пациентка, и ликеида смогла собраться, успокоиться и работать, как обычно. - Ну и что, малышка? - нетерпеливо спросила Беатрис. Она сидела напротив Джейн, в кресле, закинув ногу на ногу, держа на весу крошечную чашечку кофе без сахара. - Я не понимаю, - призналась Джейн, - я совсем ничего уже не понимаю… - А я не понимаю только одно - что тебя так взволновало во всем этом? Ты влюбилась в этого Алексея? - Не знаю, - ответила Джейн, подумав, - Пока я просто хотела бы понять всю эту историю. Беатрис вздохнула, поставила чашку на стол, откинулась в кресле. - Из того, что ты мне рассказала, не следует абсолютно ничего особенного. Между прочим, типично для русского… нам говорят, что ликеиды национальности не имеют. Чушь. Внешние черты сглаживаются, а внутренние остаются. Так вот, это типично русский случай - комплекс несуществующей вины, мазохизм, желание пострадать, метание из крайности в крайность, внезапно возникшее религиозное прозрение… ну вспомни хоть Достоевского, Лескова… "Преступление и наказание". Мне лично это не понятно, но у них это нормально. Это нельзя пытаться понять, это надо просто принять, как факт: от русского всегда можно ждать подобного дикого поступка. Парень был на войне, много повидал, психика сдвинулась… - У него нет психических отклонений, Беа… Его же очень тщательно обследовали. Беата досадливо махнула рукой. - И опять ты о своем. Что такое психическое отклонение? Да, он здоров психически. Но кроме болезней, есть еще и антисоциальная направленность личности. То, с чем борются в колониях… У него, скорее, гиперсоциальная направленность, некий психологический атавизм. Война все равно могла расшатать его психику… плюс еще ранение в голову. Вот и изменилась личность. Досадно, конечно, что общество потеряло хорошего ликеида, будущего астронавта. Но что поделаешь, такое всегда может случиться… я не понимаю причин твоего волнения. Это просто… ну не больной, но безнадежно запутавшийся человек. К нему лучше всего относиться как к ребенку. А вообще - оставь ты его, что у тебя, своих проблем мало? Джейн помолчала, глядя в темный прямоугольник окна. - Я другого не понимаю, Беа… Ты знаешь, что такое полное диспансерное обследование? - Честно говоря… как-то не сталкивалась. - Я тоже. Так вот, он должен проходить ментоскопирование раз в три месяца. Определение уровня агрессии, снятие поверхностных образов, и так далее… Дальше - детектор лжи, ты знаешь, как это делается, человека раздевают, укладывают под сканер, который считывает эмоциональные реакции со всех участков тела, и задают вопросы. И вопросы, Беа, касаются буквально всего, самых интимных сторон жизни. Я посмотрела эту анкету - это же называется душу вывернуть наизнанку. И все это под детектором лжи, под пристальным взглядом психолога. Это длится полчаса, час… Потом - сеанс рефрейминга, в том же самом положении - работа с подсознанием. Беа, после всего этого сохранить хоть какой-нибудь уголок души нетронутым, невскрытым - просто невозможно. На это человек может пойти ну раз в жизни, если у него есть серьезная психологическая проблема. Иначе, по доброй воле, на это никто не согласится. А он должен это проходить четыре раза в год, иначе его не допустят к полетам. А ведь летать ему, наверное, все-таки хочется. Да и зарабатывать на жизнь он иначе не умеет. Так вот - чем все это вызвано? Я понимаю - у преступников, причем это ведь только для самых опасных - убийц, насильников… А здесь? Разве Алексей представляет какую-то опасность? За что это ему? Беатрис спокойно пожала плечами. - Ну, Джейн, ты все драматизируешь. Конечно, большой опасности он не представляет. Но работа у него ответственная, он возит людей, и конечно, должен постоянно проверяться… в общем-то всех пилотов контролируют. Не так, конечно, но… - Но тебе не кажется, что здесь есть какое-то нарушение меры? - А ты, значит, не стала его проверять? Выдала справку просто так? - Но он спас мне жизнь… - Ладно-ладно, не оправдывайся, - усмехнулась Беатрис, - могу тебя понять. Она замолчала и вдруг глянула на часы - мельком, однако Джейн успела это заметить. Тотчас ее пронзил стыд - разве можно так вторгаться в личную сферу человека, без всякого предупреждения тащить его к себе… а может, у Беатрис на сегодня совсем другие планы. А вернее всего, ей просто скучно все это выслушивать. Она не видит никакой проблемы… - Я не вижу никакой проблемы, - сказала Беатрис, словно подслушав мысли Джейн, - Дураков и фанатиков в мире множество. Казалось бы, всем уже должно быть ясно, что Ликей - это только свет, только любовь, что Ликей - от Бога. Но тем не менее до сих пор то и дело появляются люди, считающие себя единственными носителями Истины, имеющими право судить и учить других. Мы должны защитить от них человечество, в первую очередь, детей. Поэтому мы встаем на их пути - без оружия, мы не убиваем их, разве что во время войны - но ты знаешь кодекс Воина - только в честном бою. Мы просто закрываем им путь - своей грудью. Убивают они. Пусть твой пилот кажется тебе скромным, добрым, каким угодно, ты просто мало его знаешь - он потенциальный убийца. Как только человек начинает считать свой путь более правильным, чем другие, начинает думать, что он познал Истину, или хоть путь к ней - все, он убийца. Беатрис перевела дух. - Такое происходит с людьми, когда их захватывает эгрегор, коллективное сознание других верующих. Особенно слабых людей, восторженных, склонных к экзальтации, к поклонению, особенно после пережитого стресса. Особенно, русских людей да и вообще - восточных. Им это кажется неким прозрением, они начинают считать, что познали великую истину, что они выше всех… Они наконец-то нашли господина над собой, которого давно искали. Это, по сути, рабская психология, уводящая от личной ответственности и свободы. Но каждый человек вправе идти своим путем… мы не мешаем никому выбирать свою дорогу. У нас полная свобода слова, вероисповедания, мы уважаем любое мнение. Единственное, конечно, мы вынуждены противостоять попыткам националистических и фундаменталистских групп нарушать покой населения… а их, к сожалению, не становится меньше. Но мы боремся только с нарушениями закона, и боремся очень мягко… А теперь подумай - что было бы лучше для Алексея, если бы мы позволили его агрессивным тенденциям развиться, и он попал бы в колонию за какое-то преступление и навсегда был лишен возможности летать, или же вот так его контролировать, не давая дурным наклонностям развиться, и постепенно этот контроль уменьшать… Согласись, что второе более гуманно. - Да. Наверное, ты права, - сказала Джейн. Она встала. Поднялась и подруга. - И прости меня, пожалуйста, что я тебя сегодня притащила сюда… - Собственно, я сама вызвалась… - Ну, у тебя не было другого выхода… Понимаешь, я сегодня почувствовала себя так… так необычно, - призналась Джейн, - Мне стало очень одиноко. Никогда еще так не было. Раньше я могла помедитировать, могла заняться музыкой или выйти в Сеть и поговорить с кем-нибудь… Мне было так хорошо одной. Я вообще всегда любила быть одна, быть в тишине. А сегодня… мне показалось, что эта тишина давит. Мне было просто невыносимо. Даже не то, что мысли… я ведь понимаю, что ты хочешь сказать. Я и сама себе удивляюсь. Просто у меня какое-то подавленное состояние. И мне было так тяжело… я не выдержала и позвонила тебе… прости. - Перестань, - Беатрис пожала ей руку, подошла к двери, - Хватит ныть. Я все прекрасно понимаю. У тебя сейчас нехорошее состояние, Джейн… но ты должна его преодолеть. Понимаешь - преодолеть. Ведь ты ликеида. Воин Света. Есть масса методик расслабления, ты сама их знаешь. Займись собой. Ты знаешь, что выход всегда можно найти… и еще - сходи к хорошему психологу. Лучше всего, давай расскажем Монике. Она все же ликеида. Пусть она и займется твоим восстановлением. Беатрис повернулась, собираясь уходить. Джейн стиснула зубы - она поняла, что сейчас снова останется одна. Наедине с Тишиной. Она стала бояться тишины. И темноты тоже стала бояться. - А что у тебя с твоим этим… Сэмом? - Беатрис обернулась у двери. - Да ничего, - ответила Джейн, почти не соображая, что говорит. В голове билось - одна… опять - одна… - Наверное, я его все-таки не люблю… я еще не решила. - Вот сядь и напиши ему письмо, - посоветовала подруга, - Это самое лучшее сейчас для тебя. А потом ложись спать. Ну пока! - Выше нос! - еще крикнула она, перед тем, как захлопнуть дверь. Джейн обернулась. И вдруг поняла, что не сможет больше оставаться здесь. Она набросила легкое летнее вязаное пальто. Куда угодно - прочь отсюда… на улицу. В парк, в лес. Лишь бы только не эти четыре немые стены, молчащий экран… А включишь его - там чужие люди. Совершенно чужие. Им нет никакого дела до Джейн. И даже маме, по большому счету, нет дела до Джейн. И Беатрис - в особенности. Они не видят никаких проблем. У них в жизни все хорошо, и ничего плохого просто быть не может. Они всегда жизнерадостны, бодры, счастливы. В Храме учили, что это - признак присутствия Бога в жизни человека. Когда человек с Богом - он всегда доволен и счастлив. Джейн медленно шла по темной аллее, к выходу из парка. Может быть, она тоже какой-то ненормальный человек. Как Алексей… вот был он ликеидом, был всегда уверенным в себе, счастливым, бодрым, мужественным. И вдруг в один миг разуверился… и понял, что что-то не так. Вот и она - вдруг что-то случилось с ней. И она уже не такая, как все, не довольная, не счастливая, не общается с Богом постоянно, а погружена в какие-то дурацкие мысли… Джейн остановилась, провела ладонью по шершавому березовому стволу. Так нельзя. Нужно собраться. Страх темноты, страх тишины, страх одиночества… так и до психодиспансера недолго. Джейн села на скамью под березой. Лунная ночь… светлая лунная ночь - полный белый круг, затмевающий звезды, сквозь негустую листву. Девушка задумалась. Давай-ка, Джейн, вспомним, с чего все началось. С Алексея - это безусловно. Я хотела его видеть. На самом деле - хотела. Нет, я не была в него влюблена, просто он вызывал огромное любопытство… и еще какое-то странное чувство - предназначение, что ли… Моя реакция на то, что я узнала о нем, должна быть такой же, как у Беатрис. "Не наш"… Ведь по сути мы давно уже делим мир на "наших" и "не наших". Это не какое-то предубеждение. Просто из опыта - мы хорошо знаем, что ликеид надежен, на него можно во всем положиться, он всегда отличный профессионал, но кроме того, ликеид образован, умен, поддержит беседу на любую тему. Из опыта же мы знаем, что не-ликеиды похожи на детей - конечно, мы любим их, но они - "не наши", на них нельзя положиться, с ними не о чем говорить. Когда Алексей (как я считала - не ликеид) вел себя по-ликейски, я относилась к нему, как к ликеиду. У меня нет никаких предубеждений, я делаю выводы лишь на основании поведения человека. Поведение Алексея я назвала бы безупречным. Этим он обязан ликейскому воспитанию. Но ликеид, лишенный звания, неважно по какой причине - это предатель. Это дезертир из рядов Воинов Света… Он не хочет просветлять человечество, он хочет жить для себя, из каких-то там личных мотивов. Это еще хуже, чем не-ликеид. Беатрис после такой информации потеряла к человеку всякий интерес. Да, он может идти своей дорогой, может искать истину, не там, где она есть, а там, где ему кажется светлее… Но нам-то с ним не по пути. Вопрос - почему я не потеряла интерес к Алексею… Ведь я полностью согласна с Беатрис. Он предатель, бросивший Человечество. Мало того, он человек с устаревшим, зашоренным сознанием… В лучшем случае его можно пожалеть - воевал, был ранен, дрогнул… вероятно, психическая травма. Вот и возникло такое странное состояние души. Да, мне его жаль, конечно, но дело не в этом. Джейн постаралась восстановить в памяти разговор с Алексеем. Вот она открывает базу данных, читает… Вот оно - "Анкета". Почему-то в тот момент ее словно обожгло - за что это ему? Чувство какой-то чудовищной несправедливости. Чувство, что Алексей прав - в чем, непонятно, во всяком случае, невыразимо словами. Так же, как тогда, в Петрозаводске - националисты тоже почувствовали это - он прав. Поэтому и не стали стрелять, а ведь мы очень рисковали без лучевика. Но и я тогда знала, что он прав, что так и нужно поступать… не знаю, так ли должен поступать ликеид - ликеид должен действовать эффективно, должен уметь защитить себя. Но и Алексей был прав, когда стоял там перед толпой без оружия. И прав, когда лежит под детектором, голый, под ярким светом, под взглядом чужой, равнодушной и презирающей его женщины, и спокойно, ровным голосом, честно отвечает на ее вопросы… нет, я не испытываю сексуального возбуждения, когда вижу свою мать полуобнаженной… да, у меня бывают поллюции… да, в прошлом месяце мне приснился сон, что меня преследует носорог, а я спасаюсь от него на крыше. Алексей прав, когда говорит всю эту ерунду, хотя больше всего ему хочется сорваться и закричать - оставьте меня в покое…Или закрыть глаза и замолчать. Он прав. А вот эта женщина неправа. И как противно даже подумать о том, чтобы оказаться на ее месте. Джейн вскочила. Нужно просто признаться себе кое в чем. Это, конечно, страшно. Это очень неудобно, некстати и вообще… Ну кто такой Алексей? Предатель, отступник, потенциальный убийца, религиозный фанатик. Не-ликеид. Пусть даже он образован как ликеид - но его образ жизни, окружение неизбежно ведут его к деградации… чего стоит одна только его мамаша - завуч престижной гимназии. Понятно, что полюбить такого человека было бы трагедией. И кто такой, к примеру, Сэм? Сэм, который любит Джейн, он сам признался в этом, да она это и чувствовала. Он не менее мужествен, чем Алексей. Еще лучше образован. Он обладает всеми лучшими качествами ликеида. И с ним они могли бы создать великолепную семью… Мама была бы очень рада - она знает родителей Сэма. Только вот маленькая загвоздка - она не любит Сэма. Она все прекрасно понимает, но ведь чувствам не прикажешь. Она любит Алексея, она полюбила его почти с первого взгляда, хотя и боялась себе в этом признаться. Да, он странный, непонятный, чужой и загадочный человек… Да, она не будет с ним счастлива, наверное, не будет. Но она любит в нем все, его серые теплые глаза, его крупный нос, и бородавку возле носа, и морщинки у глаз, коротко стриженные волосы, руки с сильными, длинными пальцами, голос - чуть глуховатый… и то, как он одевается, и как смотрит, и улыбку его очень любит. И как ведет самолет, и пальцы правой руки так нежно, легко касаются ручки управления. И характер его она любит. И жизнь его вызывает в ней не осуждение - удивление и желание понять. Джейн даже засмеялась. Чего же она ждет? Нужно только признаться себе в этом. А если она любит… Алексей свободен - она не читала анкеты, но заметила случайно, что он не женат и не имеет постоянной подруги. Неужели он не ответит на искреннюю любовь? А как там будет - да не все ли равно? Там будет видно.. Джейн удивлялась теперь самой себе - как могла она так долго себя обманывать? Скрывать любовь от самой себя? Неужели только из страха неприятностей, страха связываться с сомнительной личностью… да какой тут может быть страх? Что угрожает ей или Алексею? Будет ли с ним семья? В любом случае сейчас об этом речь не идет. Нельзя же выйти замуж до окончания миссии, пока она не свободна… а до тех пор - или они поймут, что ошиблись, или убедятся в своих чувствах. Все же очень просто! С завтрашнего дня начнется другая жизнь - простая, понятная и счастливая. Как раньше! Джейн вернулась домой, легла в постель и заснула крепким сном младенца. Всю эту неделю она и в самом деле чувствовала себя очень хорошо. Беатрис сказала ей: "ну молодец… просто не узнать!" Джейн и сама себя не узнавала. Она действовала с такой же решительностью и энергией, как в начале своей работы. Связалась с консультантами в восьми городах России, описала ситуацию, попросила совета, и уже получила несколько ценных указаний. Направила Отдел экономического надзора в некоторые из проинспектированных консультаций - там, где у нее возникло подозрение, что выделяемые средства расходуются на личные нужды сотрудников. У себя в Питерском центре провела курсы по переобучению аналитиков на новое только что полученное оборудование и реактивы. Закончила первоначальный расчет по своей статистике. После работы Джейн с удовольствием занималась спортом, медитацией, музицировала, читала. Сэму она написала неопределенное письмо, не содержащее полного отказа, но и не дающее никаких обещаний. Вместе с Беатрис посетила филармонию, где гастролировал знаменитый скрипач из Японии… Определенный план сложился в голове Джейн в ту самую секунду, когда она призналась самой себе в любви к Алексею. И теперь она должна была осуществить его. Удобно, что день рождения Алексея приходился на субботу… Джейн часа два рыскала по Сети, выбирая подарок. Все должно получиться как нельзя лучше. Но теперь она испытывала странную, совершенно незнакомую робость, подходя к жилым коробкам нового Пушкинского района. Одинокие люди редко покупают коттеджи… вообще, отдельный дом - это мечта семей с ребенком или с несколькими детьми. Во всем мире одиночки и бездетные пары предпочитают снимать жилье в многоэтажках. Но нынешняя архитектура позволяет и эти многоквартирные муравейники превращать в маленькие произведения искусства, в замки, сверкающие стеклом и отделанные мрамором, с башенками, висячими переходами, оригинальными балкончиками. Так, по крайней мере, принято в Америке… Но здесь, даже в столице, словно по какой-то нелепой традиции, до сих пор строились простые прямоугольные коробки, напоминающие многоэтажный термитник… нет, все равно они стали несколько красивее, чем во времена расцвета "советского стиля". Пеноорганик, стеклянные галереи вокруг этажей, зимние сады, оригинальные цветовые решения… И все же что-то в них было казенное, от общежития, от казармы… Даже странно, что в таком красивом, старинном пригороде, как Пушкин, умудрились настроить столько убожества. Джейн все замедляла шаг. Так трудно понять саму себя… чего здесь бояться? Ты ведь никогда не боялась, не стеснялась людей. Даже будучи совсем маленькой. Родители гордились тобой, всем демонстрировали красивую умную девочку. Ты знала, что бояться - смешно, что это - комплексы, с которыми нужно справляться… Да и чего бояться? Когда ты полюбила Роджера Ливертона, ты просто подошла к нему и предложила пойти в парк… все произошло само собой. Он словно ждал твоей любви. Тебе всегда все удавалось. Ты с детства привыкла быть лидером, вести за собой людей. И здесь, на работе, ты распоряжаешься, а гораздо более взрослые и опытные работники молча признают твой авторитет и беспрекословно тебе подчиняются… Ты не затруднишься подойти к любому человеку на улице и заговорить с ним. Алексей… ты хорошо его знаешь, много раз завтракала и ужинала с ним за одним столиком, провела много часов в кабине самолета, переживала вместе с ним опасности. Просто прийти и подарить ему свою любовь… что в этом плохого? Но почему-то идти уже не хочется… Джейн вошла в прохладный светлый подъезд и остановилась. Холл был спроектирован по-американски - просторный, хорошо освещенный, у стен полосы земли с высаженными цветами… но на сияющем белизной потолке неизвестным науке способом были уже приклеены два окурка, а через всю стену шла корявая надпись карминного цвета - "Маша, я хочу тебя!" Джейн не хотелось идти дальше. Она прижала к груди приготовленный сверток. Замерла… как глупо, если кто-то сейчас увидит ее. Возвращаться? Опять в эту пустую квартиру? Всю неделю она летала, как на крыльях, дожидаясь этого дня - и вот теперь все опять рухнет… нечего будет ждать, не к чему стремиться. Джейн решительно сжала зубы и вошла в лифт. Достигнув девятого этажа, лифт остановился. Сердце билось, как перед стартом стометровки, ровно и гулко отсчитывая удары. Из-за двери послышалось знакомое грудное меццо-сопрано, женщина смеялась чему-то, дверь отползла в сторону… Сначала Джейн увидела Алексея. Он вышел, видимо, встречать гостей. Стоял у входа в комнату, улыбаясь, опершись о косяк рукой. Джейн стояла за порогом, не двигаясь, просто смотрела Алексею в глаза. Улыбка медленно сползла с лица пилота. - Проходите, проходите! - весело пригласила Лариса, открывшая дверь, - Милости просим, мисс Уилсон! Это очень мило с вашей стороны, что вы зашли… Вы знаете, Алеша мне о вас рассказывал. Джейн, сделав над собой усилие, улыбнулась матери Алексея, пробормотав "С именинником вас", шагнула в коридор. Протянула Алексею подарок. - Ничего, что я зашла? - спросила она робко, - Мне захотелось вас поздравить. - Спасибо большое, - ответил Алексей как-то преувеличенно сердечно, - Проходите, пожалуйста, мы очень рады. Джейн осмотрелась, подошла к зеркалу. Надо немного привести себя в порядок… тут гости. Оно и к лучшему, есть повод остаться. Вид, в целом, неплохой… Золотистые волосы вьются по плечам, и глаза - огромные, темно-синие на побледневшем лице. Голубой скромный костюм, белая блузка. Джейн поправила волосы и вошла в зал. - Садитесь, пожалуйста, - пригласила Лариса, - У нас скромно, по-домашнему… вот сюда. Гостей было немного. Три типичные русские тетушки на возрасте - чем-то похожие на Ларису, но та, пожалуй, выглядела поприличнее, хоть немного следила за собой. Один пожилой мужчина, двое парней - явно пилотов, один даже был в форме. Две девушки - Джейн оказалась прямо напротив одной из них, особенно заинтересовавшей ее. Вторая была слишком сильно наштукатурена, лицо продырявлено в нескольких местах и обвешано золотыми кольцами по последней моде - она прижималась к летчику в форме. А эта девушка сидела одна, и лицо ее понравилось Джейн, понравилось, но вызвало какую-то неопределенную душевную тревогу. Она лишь чуть-чуть была накрашена, немного помады и теней, длинные темно-русые волосы гладко зачесаны и сзади свернуты в узел, и одета довольно скромно - белая блузка с дырчатой вышивкой, длинная пышная серая юбка. Лицо в общем обыкновенное, даже красивым нельзя назвать. Фигура тоже обычная, не полная и не худая. Приятные небольшие карие глаза, не очень хорошая кожа - слишком крупные поры, черты лица немного неправильные. Но в целом девушка производила впечатление какой-то чистоты и свежести, с ней было приятно находиться рядом. - Здравствуйте, - громко сказала Джейн, широко улыбнувшись. Ей нестройно ответили, поглядывая с любопытством. Здесь она была "не наша"… одна из тетушек продолжила, видимо, начатый разговор: - Ну вот, я говорю, что Люси обязательно выйдет за Джейка… - Это еще неизвестно! - вступила вторая тетушка, - Она, скорее всего, вообще не пойдет замуж. - Тогда и сериал не стоило начинать, - фыркнула первая. Девушка с кольцами презрительно улыбалась - ее не волновали мыльные оперы. Джейн оглядела стол - мясо под каким-то соусом, картофельное пюре, несколько салатов… в общем, не очень богато. Накрыто беспорядочно, разнокалиберные вилки, бутылки эрш- и кока-колы выставлены прямо на стол. И вся комната оформлена так же беспорядочно, безвкусно… Денег у людей хватает, а вот немного умения, души приложить не могут. Дорогой ковер на полу, и таким же ковром завешана одна из стен. Противоположную стену занимал ужасный огромный ореховый шкаф со всяческими резными завитушками и фигурками - он великолепно смотрелся бы где-нибудь в столовой большого дома, но здесь лишь загромождал помещение, два высоких кресла и журнальный столик в совершенно несовместимых стилях стояли в углу, напротив экранов ТВ и ВН, оформленных по периметру резной деревянной рамкой, как было модно лет пятьдесят назад. Как же он здесь живет? Ведь у него-то есть вкус, есть тонкость восприятия… в такой обстановке, среди таких людей… и они даже не понимают, какая это жертва с его стороны. До них это просто не доходит. И не может дойти. Как, о чем он может говорить с ними? - Простите, Джейн, я вас не представил, - Алексей стремительно подошел к столу, - Это Джейн Уилсон, мисс Уилсон, она работает в Семейной Консультации, моя знакомая. Приехала из Америки. - Можно просто Джейн, - девушка, привстав, мило улыбнулась окружающим. Алексей начал по очереди называть присутствующих. - Это моя бабушка, Лидия… Это тетя Надя, а это тетя Соня. Дядя Гриша. Мои друзья с работы - Карен, Слава, - Слава был в форме и с девушкой, которую Алексей представил как Айслу (что показалось Джейн странным, так как ничего азиатского во внешности Славиной подруги не было… типичная среднерусская веснушчатая красотка… но возможно, сейчас мода на такие прозвища?) В заключение Алексей подошел к скромной кареглазой девушке, понравившейся Джейн, взял ее за руку как-то особенно бережно… так не берут за руку просто знакомую или сестру… и между ними возник мимолетный разговор взглядами, улыбка, искорка, полная счастья и нежности, промелькнула в глазах девушки и Алексея. Тут же именинник отвел взгляд, сел рядом с девушкой и тогда уже сказал, обращаясь к Джейн. - А это Лена, моя невеста. Ну а с моей мамой вы уже знакомы. Он стал разворачивать подарок Джейн. Посмотрел, поднял глаза - почти без улыбки. - Спасибо… Мне очень приятно. Вот и вся благодарность. Наверняка, сегодня он не получал ни от кого такого оригинального и с любовью сделанного подарка. Маленький серебряный наручный спайс с крошечной антенной в виде самолетика и выгравированным на обратной стороне именем Алексея и поздравлением, уложенный на черный бархат в оригинальной коробочке, которую Джейн смастерила собственноручно. Мама вошла как раз в зал, широко улыбаясь, неся поднос с горячими, дымящимися тарелками. - Вы немного опоздали, мисс Уилсон… - Можно просто Джейн, - сказала девушка машинально. - Да? Хорошо. Вот попробуйте, Джейн, супчик луковый, все говорят, я готовлю его просто о-бал-ден-но! А второе я вам разогрела. Кушайте на здоровье! Джейн улыбнулась через силу и стала медленно черпать суп. Это, пожалуй, самое лучшее сейчас… отвлекает. Есть чем занять руки, голову, глаза… чтобы не смотреть, не видеть, не говорить ничего. Суп Лариса перегрела, на каждую ложку приходилось дуть, да и вкус при такой температуре трудновато оценить… Алексей сидел рядом с Леной. И, кажется, все время держал ее за руку. Они участвовали в общем разговоре, смеялись, но как-то все это у них получалось вместе. Они не прижимались друг к другу, как Слава с Айслу, нет, держались в некотором даже отдалении, они не смотрели больше друг на друга, не демонстрировали никак свою любовь… Но при этом Слава и Айслу были просто два чужих, разных человека, прижавшихся друг к другу ради тепла и удовольствия, а Алексей с Леной, сидящие порознь, воспринимались как единое целое, как семья. И в тех редких случаях, когда Алексей поворачивался к Лене - например, чтобы положить ей салат - лицо его становилось таким мягким, расплывалось, добрело, глаза и губы улыбались с потаенной нежностью… даже не с нежностью - нет, просто это выглядело так, как будто Лена была для Алексея - дом, пристанище, где ему было хорошо и уютно, где он мог полностью расслабиться. И каждый такой взгляд резал сердце Джейн, словно ножом. Она вспоминала лицо Алексея, обращенное к ней - твердые высокие скулы, напряженный холодноватый взгляд, немногословная речь - всегда по делу, всегда только по делу… он и казался ей таким непробиваемым, стальным воином, человеком дела, специалистом, даже почти роботом, чуждым каких-либо эмоций… А он, оказывается, совсем другой… он вот таким может быть. Правда, вопрос, смогла бы она в него влюбиться, увидев его таким… у него же лицо становится совсем обыкновенным. И сразу понимаешь, что вовсе у этого человека не железная воля и не несгибаемый характер… что он самый обычный, он не ликеид, не воин, и уши у него, пожалуй, слишком большие. И смеется он слишком громко, пошловато как-то… Обычный русак, довольно щуплый, глаза маленькие, лицо бледное и совершенно неинтересное… Алексей посмотрел на Джейн, и мгновенно лицо его изменилось - посерьезнело, затвердело. Нет, все-таки ликеид… Да, поняла она в это мгновение - он остался ликеидом. Он воин. Он искусственно решил подражать окружающим, быть "таким, как все". Но уже не может этого… в присутствии Джейн - особенно. Она-то понимает весь этот маскарад. И всю эту так называемую "любовь" к Лене. И эту маску простецкого парня, обсуждающего результаты мотогонок с друзьями. Джейн улыбнулась Алексею ободряюще… она понимает его. Она не понимает пока, зачем это ему нужно, зачем он взвалил на себя этот груз… Но она хоть может понять, что это за груз для него. - Так что, мальчики? - спрашивал пожилой дядя Гриша, - Вы теперь только на автопилоте ходите? Штурвал уже не нужен? - Да ну, дядя Гриша, вы не понимаете! - воскликнул Карен, - Во-первых, какие штурвалы, их уже сто лет, как никто не ставит. - Больше ста лет, - добавил Алексей, - это раньше на самолетах были механические штурвалы… а теперь все управление компьютерное. Ну знаете, как джойстик в играх? - Вот-вот, все компьютеры делают, а вы только мух ловите, - поддразнил дядя Гриша. - Вы бы сами половили, - проворчал Слава, - Особенно на взлете и посадке. - А я вот недавно над Днепропетровском, представляете, иду… ну отошел от города чуть-чуть, вижу - НЛО, - поделился Карен, - теть Лариса, дайте еще вон того салату… такое, знаете, фиолетовое свечение, а в центре - как будто раковина закрученная с обоих концов. По курсу, но выше - висит, не двигается… я второму говорю - а правым со мной Вася летел, - гляди, а он - ага… Глаза выпучили, смотрим. Если бы, говорю, у нас малый сейчас был или грузовик, я бы точно поднялся, посмотрел… но не рисковать же пассажирами. - Ну и что? - не выдержала тетя Надя - Ничего… так мимо и прошли. Но главное я потом рассказываю, а Вася - нет, не знаю. ничего не видел. Я говорю - Вась, ты чего? А он - ты что, хочешь в психодиспансер загреметь? - Да этих НЛО сейчас знаешь сколько? - пренебрежительно бросил Слава, - У нас по-моему, на аэродроме ни одного нет, кто бы не видел… я тоже видел, только не в воздухе… я тогда еще пацаном был. А в воздухе не пришлось… а так - все рассказывают. - А что вы думаете, может, за нами наблюдают, - заметила тетя Соня, полненькая, с крашеными темными волосами, кокетливо завитыми у висков, - Я такой фильм по ВН недавно смотрела - "Наблюдатель". Там про инопланетянина, как он полюбил земную девушку… а он жил на орбите на корабле и наблюдал за землей через ихний экран, - тетя Соня принялась длинно и нудно пересказывать содержание фильма. В конце концов Слава перебил ее: - А чего у нас так сухо? По-моему, пора… Алексей сказал "поддерживаю", встал, энергично потер руки и начал разливать по бокалам шампанское. - А вот у нас, знаете, когда я служил в Хайфе, - начал он рассказывать. Все сразу примолкли, - одно такое УФО, ну то есть, НЛО, повадилось дежурить около аэродрома. Вот так его не видно… А перед тревогой - ну обязательно появится. Оно такое было похожее на чечевицу, как линза, сверкающее, и с желтым ореолом. Ни с чем не спутаешь. И вот если ночью эта линза сверкает над аэродромом, значит, все уже точно знают - на следующее утро тревога… или если вечером появится, значит, ночников по тревоге поднимут. И главное - наглость… Джейн, позвольте ваш бокал… представляете, его и фотографировали, и снимали, и так, и сяк, и в газете писали… а оно появляется себе и в ус не дует. А когда пробовали к нему подлететь - оно растворяется, как мираж, и все… Ну и один раз у нас один летчик озверел и пустил туда ракету. - Ну и что? - не выдержала тетя Соня. - Да ничего. Ракета прошла насквозь… дальше где-то упала. А НЛО с тех пор уже не появлялось… - Это точно - за нами наблюдает кто-то, - задумчиво сказала мать Алексея, - только, наверное, не с других планет, а из иных измерений… Миров же много, не только физический. - Ну! - Славик поднял бокал, - За именинника уже пили, за маму пили, теперь за будущую счастливую семейную жизнь! Зашумели, заговорили, зазвенели бокалами. Джейн отпила немножко - шампанское на вкус отдавало мылом. - А день свадьбы-то назначен уже? - поинтересовался дядя Гриша. - Через три месяца… - А чего так долго? Теперь же быстро расписывают… Справку только в консультации получил, и все дела. - Так видишь, венчаться хотят, - пояснила тетя Надя, - А в церкви - там долго положено ждать. И потом, у них пост будет, а потом уж, в январе… - Ну ничего, подождут, - заявила тетя Соня, - Любовь будет крепче. - За любовь! - крикнул Карен, снова разливая вино. Выпили за любовь. Тетя Соня расчувствовалась, на глазах появились слезы. - Дорогие дети! - провозгласила она, - Вот смотрю я на вас и сердце радуется (тетя Соня всхлипнула), как же хорошо, что вы теперь будете вместе. Любите друг друга, а все остальное приложится… Главное - любовь бывает до первой ссоры. Не ссорьтесь, дети! Конечно, по пустякам можно, всякое бывает. Но вот как только вы друг друга начнете называть - ах ты, дура, а ты скотина, а ты козел, и пошло, и поехало - вот тут все, уже ничего не вернуть. - Ладно, ладно, - предостерегающе сказала мать Алексея, - Ты уж помолчи… - А что помолчи… да, все знают, что меня с моим мужем в храме Афродиты торжественно развели… только лучше бы не было этой церемонии. Да, я женщина, конечно, свободная, и в этом есть много преимуществ. Я много путешествую, у меня хорошая квартира, у меня кошки… но и в совместной жизни тоже очень много хорошего, положительного. Дети, не ссорьтесь, будьте счастливы! - Джейн, а вы почему не пьете? - Лариса приблизилась к ней. Глаза женщины блестели, изо рта несло перегаром, - Пейте, вкусное же шампанское. - Я вообще мало пью… извините, - Джейн улыбнулась. - Я с моим мужем жила душа в душу, - заявила Лариса громко, - И меня никто не упрекнет, что я плохо воспитала сына! - Да, мама, - весело сказал Алексей, - Я тоже думаю, что ты меня прекрасно воспитала! Ведь я же хороший, верно? Славик с Кареном загоготали, Лена прыснула в ладошку. - Вон я какой красивый, - Алексей приподнялся и повернулся с видом модели на подиуме. Джейн почувствовала тошноту. Это был какой-то другой Алексей… снова другой. Как он может быть своим в такой компании? Что у него общего с этими людьми? - Извините, - она выскочила из комнаты, осмотрелась в поисках уборной… Ее не вырвало. Она просто села на край ванны, оперлась о раковину, уткнув в ладони лицо. Почему все они говорят такими громкими голосами? И такие глупости? Неужели они не чувствуют, как все это пошло? Больше всего ей хотелось немедленно уйти из этого дома… Ей даже не о чем говорить с ними. Ведь они могли бы заинтересоваться, хоть о чем-то ее спросить. Нет - воинствующее невежество слышит только себя. А что она может им рассказать? О Шекспире, о Кафке, о Лоддере? О проблемах демографии? О чем говорить с ними - их не интересует ничего, кроме того суррогата культуры, который они получают по ВН. Она с удовольствием немедленно ушла бы отсюда… вот только - Алексей. Он тужится быть таким же, как они все. Непонятно, зачем, почему… мазохизм, вспомнила она термин из психологического заключения. Что-то странное, непонятное, какое-то свойство характера заставляет его быть изгоем среди своих, изгоем и предателем - и мучительно пыжиться, изображая своего среди чужих. Я должна понять, что это, решила Джейн. Что это за странное свойство, качество… почему он стремится жить среди них? Она ни на минуту не верила в любовь Алексея к Лене. Это следствие все того же искаженного восприятия мира. Ему зачем-то понадобилось жениться на такой курице… даже среди не-ликеидов можно найти девушек посимпатичнее и поумнее. Наверняка его мать в молодости была куда лучше, чем эта Лена. Впрочем, все, все они одинаковы… Религиозный фанатизм? Вероятно, решила Джейн. Неплохо бы поговорить с этой Леной, выяснить, что это за человек. И тотчас, словно отзываясь на ее мысли, из коридора донесся тихий голос Лены. Джейн понимала, что подслушивать нехорошо, но… что ей остается делать? Она же в туалете, мало ли… Она не разобрала, что сказала Лена. На два порядка громче прозвучал голос матери Алексея. - Леночка, послушай меня. Я тебя старше в два раза, - Лариса говорила своим обычным поучающим, уверенным тоном, - Ты согласна, что я немножко опытнее и больше понимаю в жизни? - Да, конечно, - пискнула Лена. - Так вот, послушай меня. Никогда не вытирай подливку с тарелки хлебом! По крайней мере, если ты хочешь жить с Алешкой… он ликеид, и для него это - как острый нож. Ты ему просто опротивеешь в первый же год! И когда жуешь, не надо открывать рот. Это некрасиво. Не расстраивайся, ты не виновата, сейчас детей совершенно не учат манерам. Я в ваши дела не вмешиваюсь, живите, как хотите. Я считаю, что родители не должны контролировать каждый шаг детей. Но я хочу тебе просто дать несколько полезных советов… Лена с Ларисой, видимо, удалились в кухню - голоса затихали. Джейн взглянула в зеркало - надо же, покраснела… как будто это ей нотацию читали. Да, бедная Лена… такой безапеляционный тон, самоуверенность, наглость. Как девочка это перенесла? А за всем этим, скорее всего, кроется банальная ревность к сыну - он заменил матери Мужчину, она не хочет его никому отдавать. Обыкновенное дело… Джейн вышла в коридор. Лариса протопала мимо нее, неся свою величественную фигуру и запах спиртного. Заметив на кухне фигурку Лены, ликеида проскользнула туда. Против ее ожидания Лена вовсе не казалась расстроенной или обиженной. Она совершенно спокойно нарезала соленые огурцы, раскладывая их на тарелочке. Заметив Джейн, улыбнулась ей. - Хотите попробовать? Лариса сама солит… Очень вкусно. Джейн машинально положила огурец в рот, не замечая вкуса. - Лена, а вы где работаете? - спросила она. - Я оператор на текстильном заводе, - ответила девушка. Так… значит, даже высшего образования нет, отметила Джейн. - А с Алексеем где познакомились? - В церкви… мы с ним в одном приходе, - объяснила Лена. Джейн спокойно кивнула. Самообладание возвращалось к ней. Это всего лишь не-ликеиды. Это же дети… Как она может воспринимать их настолько всерьез? Неужели обыкновенная ревность? Ерунда… здесь все намного глубже и серьезнее. Это надо понять и продумать. Что с Алексеем? Какие-то религиозные соображения? - Вы давно дружите с Алексеем? - спросила она. Лена застенчиво глянула на нее… глаза ее, самые обыкновенные, небольшие, засияли. - Нет… мы и не дружим, собственно. Знакомы где-то полгода… а два месяца назад он подошел ко мне и сказал… ну, предложил… замуж. Я так обрадовалась! Он такой хороший, правда? - Да, - подтвердила Джейн, - Алексей очень яркая, интересная личность. Я летала в инспекторскую поездку, он возил меня, и произвел очень хорошее впечатление. Даже захотелось поближе с ним познакомиться… Вы знаете, я вообще интересуюсь русской культурой, поэтому и попала сюда на работу. Правильно, одобрила себя Джейн. Самый лучший имидж сейчас - просто иностранка, интересующаяся русской культурой. Лена снова застенчиво улыбнулась, явно не зная, что сказать. - Алеша, - заговорила она снова, и это слово прозвучало у нее так нежно - Алеша, - Он такой хороший… одинокий только. Вы знаете, я… я так рада, что мы… ну, вы понимаете. Я даже не ожидала… Джейн кивнула. Господи, и о чем, интересно, Алексей разговаривает с ней наедине? Ну совершенно же не о чем! Она озабоченно посмотрела на спайс. - Простите, - вышла в коридор. Хороший прием - сделать вид, что тебе кто-то позвонил. В зале шла игра в карты. На столе стояли маленькие пивные бутылочки, и проигравший должен был выпить одну из них. - Присоединяйтесь, Джейн, - весело пригласил Алексей. Девушка покачала головой. - Я не знаю правил. Никто не обращал на нее внимания, Джейн молча, с интересом естествоиспытателя наблюдала за игроками. Хохотали над тетей Соней, которая все время путала каких-то там козырей, тетя Надя кричала на Славу, что он жульничает, и все время пыталась его уличить, парень отшучивался, Айслу презрительно улыбалась, однако в игре участвовала. Алексей громко смеялся, играл с азартом… даже нисколько не похоже было, что он притворяется, играет роль… даже можно подумать, что ему и в самом деле интересна эта игра, это подшучивание над тетками, над Славой… Мать Алексея даже в карты играла с видом "сейчас-я-вас-всех-научу-как-это-делают-приличные-люди". Вошла с кухни Лена с тарелкой огурцов, поставила тарелку на стол, ее тут же приняли в игру, и она начала с тем же азартом сдавать и покрывать карты, хихикать, а когда Алексей отпускал шуточки, Лена заливалась явно не соответствующим ситуации хохотом. Наблюдая за игроками, Джейн сохраняла на лице выражение доброжелательной туристки, изучающей чужие нравы, но в то же время мозг ее быстро выработал единственно правильный вариант поведения. Едва план более или менее оформился, Джейн снова взглянула на спайс, дождавшись конца очередного тура игры. - Спасибо большое, - она встала, - Боюсь, что мне уже пора… Лариса встрепенулась. На лице ее ясно читалась досада на саму себя - проворонила высокую гостью… надо было поговорить, использовать момент, залучить ликеиду еще раз в дом или хотя бы расположить к себе. - Джейн, как, вы уже уходите? А чай? Я такой торт приготовила… я ведь сама готовлю, вы мой торт еще не пробовали, это мой фирменный… Ну Джейн, вы не подождете минуту, я сейчас уже буду накрывать… Джейн вежливо улыбнулась. - Простите… дела! Мы люди связанные… Я должна идти. Спасибо большое, Лариса, все было очень вкусно… Она двинулась к двери, почти физически спиной ощущая, как Алексей медленно поднимается с места. - Алешенька, надо проводить гостью… -предостерегающим тоном напомнила мать. Алексей и так уже вышел из-за стола. Джейн почувствовала, как радостно скакнуло сердце - этого ей и нужно… Хоть на минуту, хоть в коридоре остаться с ним наедине. - Спасибо, что пришли, - ладонь Алексея охватила горячие, тонкие пальцы Джейн, - Честно говоря, не ожидал. Но все равно - опять напряжение во взгляде, как будто страх… Страх? Что ж, может быть эта твердая и холодная маска скрывает самый обычный страх… Только не переиграть сейчас… не оттолкнуть… сделать верный ход. Веселое, бодрое выражение лица. Туристка на осмотре достопримечательностей. - Алексей, а ведь я не просто так к вам решила зайти. Видите, у меня есть корыстный интерес. Случайно я узнала, что вы посещаете православную церковь, а я как раз интересуюсь древними христианскими культами. Насколько мне известно, именно в православии обрядовая сторона почти не претерпела изменений за последние века. Но сама я как-то не решаюсь… да и не знаю, какое у вас там расписание… словом, я ищу человека, который помог бы мне посмотреть церковь, побывать на службе. И тут как раз вы… это очень удачно, - Джейн почувствовала, что говорит слишком много, - Вы не могли бы мне в этом помочь, Алексей? Так… некоторая растерянность. Взгляд в сторону. Помогать не хочется… но надо. Ведь верно, Алекс, надо помочь человеку, который интересуется твоей церковью, хотя бы и в качестве объекта исследования? - У вас широкие интересы… - Не жалуюсь, - простодушно улыбнулась Джейн. - Когда же… ну давайте на воскресную службу сходим. Я за вами заеду. - Хорошо. Только в центр вас не впустят, я выйду к воротам… во сколько? - Давайте в девять. - Договорились, - Джейн лучезарно улыбнулась, сдерживая рвущееся от неразделенности сердце. - До свидания, Алекс… - До свидания. Она повернулась и бросилась бежать вниз по лестнице, прыгая через ступеньки. Служба тянулась невероятно долго для Джейн. Пели мало, да и когда пели - Джейн прекрасно слышала, что двое женщин фальшивят, что голоса почти у всех сырые, а для православного песнопения годится лишь безупречное исполнение… церковно-славянский речитатив Джейн почти не понимала, ей было скучновато. Церковь Пресвятой Богородицы была из относительно новых, построенных где-то в конце 20 века, во время последнего религиозного бума. Соответственно, ни одной древней, по-настоящему интересной иконы, здесь не было, архитектура тоже не производила особого впечатления… обычная церквушка, каких много. Джейн еще в школьные времена, бывая в России, посещала древние Псковские, Владимирские и другие храмы, эта же церковь ни малейших эмоций в ее душе не вызывала. Только вчера ей казалось, что просто стоять и смотреть на Алексея часами, молча - это величайшее счастье… Но по-видимому, она переоценила то ли свои чувства, то ли способность к концентрации. Уже через час это занятие тоже ей прискучило. Тем более, что на лице Алексея не отражалось никаких особых чувств, экстаза, даже радости или слез раскаяния. В начале службы он подошел к батюшке, исповедался, потом занял место в уголке и спокойно молился, не обращая ни на кого внимания. Даже на Лену, которая стояла неподалеку от него (они встретились перед службой возле храма). Время от времени Алексей крестился, вставал на колени - словом, делал то же, что и все, но без особых эмоций, без какой-либо истовости. Иногда Джейн казалось, что он выполнял все эти действия так полуавтоматически, словно вел самолет в хорошую погоду - руки и ноги что-то делают, а мысли где-то далеко… Впрочем, нет, видимо, он молился прилежно, но в молитве его не было особых чувств, мысли, творчества… или же это никак наружно не проявлялось. Мысли Джейн все время возвращались к тому единственному, что занимало ее все последнее время - загадке Алексея… Как привлечь к себе этого человека, как сделать так, чтобы он сам захотел встретиться с ней. Ну пусть не полюбить, это уже было бы слишком - просто встретиться. Сегодня Алексей заехал за ней с утра на своей маленькой малиновой "Хонде". По дороге был молчалив - по своему обыкновению… точнее, это он с Джейн так держится - она уже поняла: насторожен и закрыт. Или наоборот - это его подлинное лицо, лицо воина и ликеида, а остальное - игра? Возможно, думала девушка, слушая монотонный речитатив дьякона, здесь и то, и другое. Для него, безусловно, естественно, быть ликеидом, вся эта пошлость, примитив приняты им ради каких-то непонятных, может быть, религиозных соображений… Может быть - ее вдруг осенило, ей показалось на миг, что она поняла Алексея - может быть, он решил принять на себя такую миссию. Он, ликеид, Воин Света, решил прийти к простым людям и жить среди них, воспитывая их и просветляя одним своим присутствием. Джейн по-новому взглянула в лицо Алексея, молившегося неподалеку от нее. В серых глазах его огоньками поблескивали отражения свечей… Лицо было неподвижно, спокойно, сурово. Да ведь он герой, поняла Джейн. Мне не дано пока знать, что привело его к людям… возможно, какое-то прозрение, внезапное понимание, что мы должны дать этим людям тот Свет, которого они лишены, которого они просто не могут достичь? Ведь это, по сути, мечта многих ликеидов… особенно в юности. Джейн сознавала, что сама еще далеко не отказалась от этой мечты: сделать ликеидами всех! Почему все люди на Земле не могут быть ликеидами? Ведь это - плод воспитания, образования… Считается, что в Ликейскую школу отбираются самые способные, с врожденными этическими высокими понятиями, интеллектуально и духовно талантливые шестилетние дети. Существуют мощные системы тестов. Но так - в странах третьего мира (этимология бессмысленных давно уже слов "третий мир" уходила корнями в историческую древность). В Америке, Европе, Японии, частично в некоторых других странах ликеидами становится большая часть детей. Дети из семей ликеидов почти всегда попадают в ту же среду. За исключением, разве что, редчайших случаев умственной отсталости. Но в том то и дело, что все это - плоды семейного воспитания. Именно семейного. До шести лет ребенок не может полноценно воспитываться в любом, самом лучшем, детском учреждении. Только любовь матери и отца, их забота может дать ребенку нужный уровень развития. В прошлом веке проводили много экспериментов по общественному воспитанию детей - все они не дали достойных плодов. Качество воспитания в этих учреждениях, даже при лучших отборных педагогах, не позволяло заложить в детях основы ликейского образования - верной этической ориентации. Даже интеллектуальные тесты эти дети сдавали не лучше самых обычных детей, выросших в обычных или даже неполных семьях. А как сделать все семьи ликейскими? Как прервать эти вековые традиции, как найти среди народов третьего мира достаточное количество молодых людей, которые могли бы вырастить детей нового поколения, детей-ликеидов? Это невозможно, нереально, и никто еще не нашел ответа на этот вопрос. Поэтому Беатрис, как многие ликеиды, склоняется к старому мнению о духовном превосходстве англо-германской расы… и трудно, глядя на историю человечества, не прийти к подобному мнению. Может быть, так оно и есть, сказала себе Джейн. Они просто не могут дорасти до уровня ликеида… просто не могут. Но Алексей - русский… среди населения третьего мира всегда находятся отдельные экземпляры, способные преодолеть влияние среды, стать на один уровень с более высокоразвитыми народами. Так было, скажем, с чернокожим населением Америки. В массе своей оно и после полного преодоления расизма не достигло уровня белых - оставалось менее образованным, более криминальным, более бедным… Но всегда существовали чернокожие, которые могли добиться своим трудом, своими способностями, даже больших высот, чем большинство белых. Те, кто становился докторами наук, мэрами, великими музыкантами, киноактерами, писателями… Русские в массе своей всегда были рабами, думала Джейн, толпой, быдлом, не способным ни на какие высокие душевные движения. Американцы или англичане - свободное общество свободных людей. Русские представляют собой один большой муравейник, русский человек ощущает себя не Личностью, не чем-то отдельным от других - а частью общины, частью государства… но ведь это не связано с генами - ведь москвичи по происхождению те же русские, а в Московии половина населения - ликеиды. Это именно психология. Средний русский ликеидом быть не может. Но это не фатально - среди них иногда рождаются гении, рождаются дети, способные преодолеть муравейник, вырваться из этого плена, стать на тот же уровень, что лучшие люди мира. Алексей - из таких… Трудно представить, что ему пришлось пережить в детстве… ведь он был наверняка изгоем среди этих детей. Но теперь, возможно, он ощутил долг, вину перед своим народом, и вернулся к нему, чтобы по-своему, по-другому нести ему свет, помогать, поднимать до своего уровня… Джейн уже почти не замечала, что творится вокруг… она смотрела только на лицо Алексея. Губы его шевелились, повторяя беззвучно молитву. Мой милый, прекрасный.. Да ведь это и есть то, чего она ждала, что искала всю жизнь! Ликей несет людям свет. Мы все, кто трудится в Ликейских учреждениях, помогаем народам расти духовно. Но Алексей решил, что его обычная работа неэффективна, что он должен отдать людям себя - полностью… Кто осудит его? Пусть он временами становится похожим на них, пусть опускается до их уровня… Но все равно - он воспитает других детей, новых, ликеидов. Он внесет в жизнь каждого человека, с которым встретится, частичку Ликея, понимание, что можно жить и иначе. Кто может его осудить? Только одно - кто должен быть рядом с ним на этом пути? Неужели обычная женщина, жизнь с которой будет для него мукой (как бы он сейчас ни пытался идеализировать ее)? Или ликеида, единственная, оказавшаяся способной и понять его, и не осудить… и быть с ним рядом всегда и во всем. Равная ему по Духу… Что-то изменилось… Джейн отвлеклась на секунду от созерцания лица Алексея… вот что - священник говорил уже на чистом русском языке. Проповедь, сообразила девушка. Она примерно представляла структуру службы. Любопытно… Джейн прислушалась. Батюшка, совсем еще молодой, черноволосый, смешно выглядящий в своей длинной рясе, частил скороговоркой, негромким, совершенно не поставленным голосом. -… Мы все знаем о заповедях, данных Моисеем и о заповедях блаженства в нагорной проповеди Иисуса Христа. Представьте себе тысячелетнюю глубину жизни человечества. Каким огромным, великим событием когда-то, в той невероятной древности было появление закона "Око за око, зуб за зуб". Представьте себе сильного грубого и злобного человека, который узнает вдруг, что по закону его царя, если он, пользуясь своей силой вышиб кому-то пять зубов - палач по закону ему вышибет пять зубов в ответ. Это было невероятное потрясение и это было одно из прозрений человечества. И человек сначала должен был свыкнуться с такими вот элементарными законами - он не может безнаказанно кому-то отрубить руку, безнаказанно у кого-то что-то отнять. Вот это понятие наказуемости злого поступка и возвращение какого-то, пусть даже жуткого для нас, современных людей, равновесия - очень важно. Только человек, который сумел вжиться и включиться в это пространство, мог потом слушать и слышать - а вы понимаете, что это не одно и тоже - заповеди Моисея "не убий, не укради, не прелюбодействуй". Другой человек не мог бы это воспринять. Теперь дальше. Заповеди Моисея. Кто из нас, положа руку на сердце, исполняет их все? Но не исполняя их, мы понимаем, что это грех. Мы понимаем, что мы грешим. Это уже тоже какая-то жизнь в пространстве закона, что не "око за око", а что "не убий". Как сказано в Писании, слова Св. Апостола Павла "Ибо и до закона грех был в мире, но грех не вменяется, когда нет закона". И, наконец, приближаемся к высоте, к нашей удивительной высоте, высоте всего человечества. Сегодня читали мы слова Господа нашего Иисуса Христа, и знаем, что только Благодатью Божьей дается нам любое действие. И милость Божья безгранична, и любой грех простится искренне покаявшемуся. А теперь я вам скажу следующее. Только человек живущий в пространстве закона и понимающий, что нельзя убивать, может понять что такое БЛАГОДАТЬ и что такое МИЛОСТЬ. Ведь помиловать можно только осужденного, по закону осужденного. Нельзя миловать без суда и приговора. Милость приходит после закона. Милость может противоречить закону, когда человек осужден по закону, но помилован по благодати. Но должна существовать вот эта последовательность… Священник еще говорил что-то, но Джейн уже почти не слышала. Проповедь была краткой, быстро закончилась, снова пошли какие-то бесконечные песнопения, священник с дьяконом удалились за Царские Врата, закрыв их за собой. Удивительно, но слова священника задели Джейн. Она не была с ними согласна… Но что-то в них было от пронзительной и бесспорной Истины, той Истины, которую каждый ощущает где-то глубоко в сердце. Что - от истины, что - от духа религиозной агрессивности, тоталитаризма… очень трудно разобраться, понять. И все же интересно… вот ведь священник - не ликеид, получил такое же отупляющее образование, как все… И все же его слова говорят нечто уму и душе. Нет, их учат в каких-то семинариях. Тоже в определенной степени элитарное образование. Началось причастие. По очереди верующие подходили к священнику и дьякону, получали хлеб, вино из чаши… подносили даже совсем маленьких детишек. Джейн было любопытно наблюдать за процессом. Подошел и Алексей, поклонился, принял хлеб… Все это немного напоминало обряды в Храме Трех Ипостасей - впрочем, Джейн уже и не помнила, когда последний раз посещала Храм. В школе еще наверное, на обязательном Богослужении. В Приделе Бога-Сына также служили литургию, и существовало что-то вроде причастия - но только для священнослужителей. Джейн смутно помнила значение этого обряда - кажется, он символизировал тайную Вечерю перед распятием Господа… Нет, Господь не говорили - это слово в последние века употреблялось только по отношению к Богу-Отцу. Ведь известно, что Христос - это планетарный Логос, конечно, это наш Бог, но не то, что Создатель Вселенной… Все-таки нелепость - зачем Алексею понадобилась эта древняя религия? Кому она нужна - теперь? Ходил бы в Ликейские Храмы… есть люди с сильно выраженной религиозной потребностью, им нужно ходить в церковь, поклоняться, строить свою жизнь по определенным правилам. Но ведь именно теперь полностью преодолено безбожие, атеизм, ведь сейчас как никогда в истории человечества широк простор для религиозного творчества, свободы совести, никогда еще не было создано таких прекрасных условий для верующих, такого количества храмов, таких возможностей… Но почему-то храмы Ликея всегда полупусты… ходят туда все больше школьники и военные - у них службы обязательны, религиозное воспитание. А взрослым просто некогда. Ну в самом деле - когда, например, Джейн ходить в храм? Ведь работа занимает почти все время, а после работы надо же заняться и собой - спортом, тем же риско (это не худший способ развития духа, чем посещение храма), медитацией, творчеством… и вообще, ведь общеизвестно, что Бог - в душе человека, и зачем человеку, который носит Бога в душе, ходить в храм, соблюдать какие-то внешние обряды… Ну есть люди с такой потребностью - пожалуйста, есть и храмы. Зачем же выбирать для себя какую-то устаревшую, для зашоренных сознаний, религию, к тому же сомнительную в плане религиозной агрессивности? Джейн вспомнила слова Алексея о националистах: "Может, они не так уж неправы?" Да, сам он абсолютно не агрессивен. Даже странно для бывшего военного. Была бы хоть тень агрессии - это бы выявилось уже на ментоскопе, тем более - при опросе на детекторе. Он не агрессивен… но в голове у него, похоже, все-таки каша. Джейн вышла из церкви, чувствуя себя абсолютно разбитой. Простоять три часа на ногах, слушая малопонятную белиберду - все-таки это суровое испытание. Домой, принять ванну с мятой, помедитировать - а потом можно почитать или заняться статьей… все-таки воскресенье сегодня. Алексей? Джейн оглянулась. Он стоял рядом с Леной. И опять обыкновенное, некрасивое лицо ее сияло, светилось от счастья… как же - рядом с Алексеем… с ликеидом. Она - простая, обычная девушка. Джейн, лучезарно улыбаясь, подошла к ним. - Вы доставите меня домой, Алексей? - Лен, ты с нами? - спросил он (какое тепло в голосе… Джейн ни разу не слышала такого, говоря с ним), - Мы завезем Джейн, а потом, может, сходим прогуляемся? - Я должна спросить у мамы, - Лена побежала назад. Джейн увидела выходящую из церкви толпу, явно генетически близкую - мужчины, женщины, подростки, дети… Чем-то все они напоминали Лену. Лена подошла к одной из женщин, заговорила с ней. - Это ее мама? - поинтересовалась Джейн. - Да. У них в семье восемь детей. Лена старшая, - пояснил Алексей. Джейн покачала головой. - Это же немыслимо в наше время! - Почему? У нас в приходе несколько таких семей. Верующие часто заводят много детей… - Но вряд ли эти дети становятся ликеидами… - заметила Джейн. - Практически никогда, - подтвердил Алексей. Он с едва скрываемым нетерпением смотрел в сторону Лены. Джейн вдруг поняла, что сейчас он забросит ее домой, и на этом их общение закончится… Алексей, извинившись, сам подошел к матери Лены, заговорил с ней. Джейн молча ждала. Наконец Алексей и Лена выбрались из толпы, держась за руки. Подошли к Джейн. Сознавая, что поступает очень нехорошо и совершенно психологически неверно, Джейн спросила. - Кстати, можно поинтересоваться - куда вы, собственно, идете гулять? Если это не секрет, конечно? - Нет, конечно, - сказала Лена, улыбаясь, - Мы хотим посмотреть Музей Пушкина, я ведь там никогда не была, хотя и живу недалеко. - Вы имеете в виду, в Пушкине? Лицей? - Да, именно, - подтвердил Алексей. Джейн состроила жалобную мину. - А вы знаете, ведь и я об этом мечтала… Алекс, вы не сможете мне отказать. Простите, мне не хочется нарушать ваше уединение, но… - Да вы не помешаете! - воскликнула Лена радушно, - Конечно, пойдемте с нами! Пойдемте-пойдемте! Они двинулись к машине. Лена добавила, будто оправдываясь. - Мне самой тоже интересно с вами поговорить… Вы ведь из Америки, я там никогда не была. Алексей был настроен не так благодушно, как Лена. Однако он безропотно усадил обеих девушек в машину, повез по городу. - Вообще-то нам как бы и перекусить нужно…, - заметил он. - Ой, Алеша… в ресторан пойдем? - обрадовалась Лена. - Вы не против? - вежливо спросил Алексей. Джейн сказала "нет-нет, я тоже проголодалась". Они подъехали к небольшому ресторанчику на окраине Павловска, носившему странное название "Синяя Ворона". Как бы оправдывая это имя, над дверью висела длинноклювая деревянная фигурка птицы, выкрашенная в ярко-синий цвет. - Тут неплохо кормят, - пояснил Алексей, - И недорого. В "Синей Вороне" действительно было уютно, столики отгорожены друг от друга стенками из высоких вазонов с пышной растительностью. С полукруглой эстрады негромко играла современная, но приятная музыка, девушка в модном костюме сидела за фортепиано. Алексей усадил дам за один из столиков, раскрыл электронное меню. Джейн было, честно говоря, совсем не до еды. Она заказала небольшую порцию картофеля фри с салатом, манговый сок. Лена явно стеснялась (очевидно, поход в ресторан для нее был чем-то вроде запретного плода), сказала Алексею: закажи сам… то же, что и себе. Алексей деловито кивнул и нажал на меню кнопку заказа. Почти тотчас молодой официант в униформе "Синей Вороны" - белая рубашка, синий галстук, значок в виде вороны - принес заказанные напитки: сок, два высоких бокала эрш-колы. Джейн потягивала ледяной манговый сок через трубочку. Лена и Алексей тихо переговаривались - что-то о сестрах Лены, о какой-то поездке в Гатчину. Выждав паузу в разговоре, ликеида заметила: - Я все же с трудом понимаю вас, Алексей… почему именно эта церковь, а не Ликейская? - А вам не понравилось в церкви? - быстро спросила Лена. Джейн пожала плечами. - Я видела множество богослужений, Леночка… не только ликейские, хотя я, разумеется, прошла посвящение во всех храмах. Я бывала в буддистских и индуистских храмах, и в Единой Христианской Церкви, и в синагоге… В каждом храме - своеобразие, духовная неповторимость. Нельзя сказать, что где-то служат Богу хуже, где-то лучше… - А что это за Единая Христианская церковь? - спросила Лена, взглянув на Алексея. Он ответил без улыбки. - А это объединенные протестантские церкви, к которым присоединилась отколовшаяся часть католиков… Это очень похоже на Культ Ликея, даже не совсем понятно, зачем эта церковь еще существует отдельно. - Но католическая церковь - это что-то другое? - Конечно, другое! Я ведь сначала в ней был… С ней Ликею очень трудно бороться. - Ну, Алексей, - выдохнула Джейн, - Что у вас за терминология… кто боролся с церковью? Когда? Наоборот, от самых первых своих ростков, культ Ликея поддерживал и все старые религии… Это приветствуется! Разве вас когда-нибудь преследовали за то, что вы верующие? Живите, как хотите… - Да в этом плане у меня и нет претензий, - холодно ответил Алексей. Вновь появился официант, ловко балансируя сразу тремя подносами. Алексей заказал для Лены суп харчо, на второе - бифштекс с картофелем фри, салат, кроме того - чай и мороженое, которое официант обещал принести позже. Себе он взял только второе. Лена покраснела и пискнула: ты думаешь, я могу все это съесть? Я помогу, ласково сказал Алексей, не брошу же я друга в беде. - Вы знаете, Алексей, мне понравилась проповедь, - заговорила Джейн, - это было очень умно, уместно как-то, правильно… - Я рад, что вам понравилось, - Алексей разрезал мясо, внимательно глядя в тарелку. - Но все же… в этой проповеди ощущается какой-то дух суровости, даже жестокости по отношению к человеку. Мне кажется, что это не Божественное… ведь Бог - это только любовь, только радость, в нем нет ничего темного… Алексей пожал плечами. - Что такое любовь? - Но ведь это же ясно! - воскликнула Джейн, - Зачем ставить такие вопросы? Что такое свет? Что такое солнце? Что такое добро? Ведь каждую минуту нашей жизни мы точно знаем, что для нас является добром, а что - нет… - Для нас - возможно, а для других? - И для других… ведь это же всегда очевидно! - Для меня это далеко не всегда очевидно, - ответил Алексей. Джейн замолчала - а что тут возразишь? Он как будто совсем не хотел с ней разговаривать. - Понимаете, Алексей, в этой проповеди говорилось о древних людях так, как будто они были какими-то дикарями… И только закон ввел их в какие-то рамки. Но закон - вовсе не от Бога. Законы - это человеческое. И если так рассуждать, то человек - это какое-то низкое, грешное существо, которому дано только пресмыкаться и выполнять чьи-то поручения… это отрицание Божественной, высокой природы человека, и это, если хотите, оправдание насилия! Ведь закон - это насилие! В современном мире мы стараемся обойтись почти без насилия, мы создали Всемирное братство людей с Божественными законами милосердия и любви… А в этой проповеди - как будто возвращение к старому, к жестокости и ненависти, - Джейн осеклась, заметив на лице Алексея мимолетно промелькнувшую гримасу… отвращения, страха, некоей экзистенциальной усталости? - Человек грешен, - сказал он коротко, - С этим мы сами ничего сделать не можем. - Но как вы можете так говорить, Алексей? Вы были ликеидом… - Прошу вас, не напоминайте об этом все время, - сказал Алексей, - Если я перестал им быть, значит, у меня были на то причины, верно? - Да нет, конечно… я понимаю вас и уважаю ваше решение, - заторопилась Джейн, - но я сейчас о другом… ведь вы против насилия над личностью, верно? - Бывают разные ситуации, - неохотно сказал Алексей. Джейн поняла, что ей просто не хочется больше открывать рот. Его невозможно вытащить на разговор! Он как будто шарахается от нее, как будто боится… Спросить бы прямо - отчего вы так плохо ко мне относитесь? Но неудобно при Лене. Такое ощущение, что он отвечает почти через силу… А между тем - разве он не чувствует, что Джейн, несмотря на все разногласия, духовно ближе к нему, чем Лена? Они могут спорить, но спорить на равных - они читали одни и те же книги, у них примерно равный уровень культуры, они говорят на одном языке. Родные языки у них не совпадают, но ведь ликеид лишен национальности… А с Леной - разве он мог бы с ней говорить о таких вещах? Да ее это просто не интересует… Она не живет, а существует, как… как животное. А может быть… Джейн перестала есть и пристально посмотрела в лицо Алексея. Может быть, это определенный тип мужской психологии. Некоторые мужчины… не ликеиды, конечно - тем воспитание не позволяет… предпочитают слабых, глупых женщин, именно для того, чтобы рядом с ними чувствовать себя крутым и сильным. Им нужна не подруга, стоящая рядом, а угнетенное, низшее существо иной породы… Но это же совсем не похоже на Алексея! Нет, нет… Это невозможно. Это вовсе не обычная ревность, поняла Джейн. Мне нечего стыдиться этого чувства. Да, я убеждена, что с Леной ему будет плохо. Это вовсе не ради меня и моих чувств. Просто я - ликеида, равная Алексею этически, духовно, умственно, любящая его, смогу сделать его жизнь счастливой. Я и люблю его не простой животной страстью - нет, это иная любовь, духовная, желание помочь человеку, отдать ему все… А Лена? Ну что она? Через месяц после свадьбы ее обаяние пропадет для Алексея - и останется просто обычная баба, ворчливая, с претензиями, не интересующаяся ничем серьезным, не способная поддержать ни один разговор… Каково ему будет жить с ней? Особенно если религиозные соображения не позволят ему развестись. Не знаю, как, но я должна сделать все, чтобы обратить его внимание на себя… ради него же самого! Обед закончили, почти не разговаривая. Джейн напряженно думала. Высота стоящей впереди новой жизненной задачи заставила ее собрать все силы, весь талант и все ликейское воспитание воедино. Через полчаса они брели по Пушкинскому парку к недавно отреставрированному древнему зданию Лицея. Лицей - какая игра судьбы… Лицей или Ликей - это имя, берущее начало в латыни, название школы Аристотеля - было особенно распространено в России. Было время, когда слово Лицей у каждого русского ассоциировалось прежде всего с Пушкиным. Великий русский поэт воспитывался в элитарной школе в Царском Селе. Когда в России закончилась Эпоха Тоталитаризма, во многих городах открылись привилегированные Лицеи для детей… но ничего общего с возникшим позже всемирным Ликеем они не имели, и поэтому в русском языке сохранилась разница в произношении слов - Лицей и Ликей… - Пушкин очень любил осень, - говорил Алексей, обращаясь главным образом к Лене, - Он об этом часто и в стихах писал… Он и нас научил любить осень. У него есть такие замечательные строчки, например: Октябрь уж наступил, уж роща отряхает Последние листы с нагих своих ветвей… - И посмотри, как действительно, хорошо это сказано - видишь, как листья летят… Правда, сейчас пока еще не последние, но все равно. В самом деле, роща была полна листопада, золотого, багряного, жухлого, кружащего в прозрачной синеве меж стволами, словно в венском вальсе. Алексей повернулся к Джейн. - Вы извините, если вам скучновато… для вас это, вероятно, банально. - Нет-нет, Алексей… мне интересно. Рассказывайте, пожалуйста! Я Пушкина знаю довольно плохо. - Это основа русской культуры… одна из основ. Там же, дальше, в этом стихотворении - Унылая пора, очей очарованье, Приятна мне твоя прощальная краса, Люблю я пышное природы увяданье, В багрец и золото одетые леса… Посмотри, как это замечательно - в багрец и золото! Насколько точно сказано. И эта предсмертная пышность… в природе все целесообразно: смерть, весеннее возрождение, все прекрасно, все истинно. Лена восторженно кивала. Занимается просвещением, фыркнула про себя Джейн. Ну что ж, это понятно… Они подошли к зданию Лицея. - Это была по-настоящему элитарная школа… в принципе, похожая на нынешний Ликей, - объяснял Алексей, - Туда принимали даже не просто детей дворян - далеко не все дворяне могли мечтать о таком… только по специальной протекции. Пушкина рекомендовал его дядя, Василий Пушкин, тоже известный в свое время поэт. - Но отбора по способностям тогда не вели, - вставила Джейн. - Да, конечно, не вели… так вот, образование там было довольно хорошее. Но главное - лицейский дух… они всю жизнь потом ощущали себя чем-то отдельным от общества, некоей элитой. Друзья мои, прекрасен наш союз! Он, как душа, неразделим и вечен - Неколебим, свободен и беспечен Срастался он под сенью дружных муз. Куда бы нас ни бросила судьбина И счастие куда б ни повело, Все те же мы: нам целый мир чужбина, Отечество нам Царское Село. И не случайно, - продолжал Алексей, - что именно из Ликея… Лицея вышло довольно много декабристов. Да и молодой Пушкин полностью разделял их взгляды. Они ощущали себя элитой, знающей, куда и как вести Россию… На самом деле они не знали, были не готовы. Да и куда может вести элита? У элиты свои интересы, у общества - свои… Но Пушкин позже очень сильно пересмотрел свои взгляды. Он стал писать о других людях, обыкновенных… он стал христианином. Помирился с царем… Оп! Дверь не открылась перед ними. На электронном табло высветилась надпись: Закрыто. Реставрационные работы. - Ну вот, - сказал Алексей разочарованно, - Сходили называется… - Может быть, в следующий раз? - предложила Лена. - Ну что ж, придется… Джейн, мы отвезем вас домой. Они двинулись назад тем же путем, через парк. А ведь это все, поняла Джейн. Может быть, больше шанса встретиться и не будет. - Алексей, - решилась она, - У меня такое чувство, что вы меня осуждаете за что-то… Алексей внезапно отреагировал на эти слова довольно сильно. Он остановился и пристально посмотрел в лицо Джейн. Подумал немного. - Нет… я вас не осуждаю, - сказал он твердо, - Этого во мне нет. Так может показаться, наверное… я действительно, в этом смысле очень грешный человек, я часто осуждаю кого-нибудь… Но за что я могу осуждать вас? Совсем недавно я был в гораздо большем заблуждении, чем вы сейчас… да и сейчас я в заблуждении. Вы лучше меня, Джейн… вы извините, если мое поведение вас чем-то задевает. Я действительно не знаю, что мне делать с собой… Джейн кивнула, несколько ошарашенная. - Ну что вы, Алексей… вы такой замечательный человек! Как вы можете все время говорить о своих грехах… Алексей пожал плечами, улыбнулся. - Но если это действительно так… Джейн осмелела, выслушав откровенное признание Алексея. - Вы знаете, мне бы хотелось, чтобы вы немного показали мне город… У меня нет русских знакомых. Есть несколько ликеидов, ну наш директор - но он директор, как-то, знаете, неудобно… да и он тоже не русский, а москвич. А вы - здешний уроженец, вы здесь все знаете, - Джейн обезоруживающе улыбнулась, - Вы не могли бы помочь мне? Она вдруг заметила реакцию Лены - та стояла, улыбаясь и кивая все время, пока продолжалась речь Джейн, словно пытаясь помочь ей высказать эти фразы… у Лены вообще была такая манера - кивать в такт собеседнику, словно подбадривая его. Едва Джейн замолчала, Лена перевела сияющие улыбкой глаза на Алексея, как бы присоединяясь к просьбе американки. Тот пожал плечами. - Я думаю, это вполне возможно… Скажем… так, в пятницу у меня вылет. В следующую субботу с утра… мы бы могли сходить в Русский музей, скажем. - О, там я еще не была! Замечательно! Они подошли к машине. Доехали до Центра молча, Алексей снова замкнулся, ушел в себя… Попрощались как-то холодновато. Джейн вылезла, сделала вид, что идет к воротам… остановилась и долго смотрела вслед малиновому бамперу маленькой машины… а потом просто вдоль улицы, как бы пытаясь поймать незримый след, оставленный "Хондой" на асфальте. |
||
|