"К вопросу о подсознании" - читать интересную книгу автора (Юнг Карл Густав)

являющееся одной из главных причин, почему нам обычно так трудно понять свои
сны. С точки зрения обычного опыта, приобретенного в бодрствующем состоянии,
они не имеют смысла; поэтому мы склонны либо пренебречь ими, либо признать,
что их содержание ставит нас в тупик.

Сказанное выше будет более понятно, если принять во внимание, что наши
мысли, с которыми мы имеем дело в нашей будто бы упорядоченной сознательной
жизни, вовсе не такие уж четкие, как нам хотелось бы думать. Напротив, чем
ближе мы с ними знакомимся, тем более расплывчатым становится их смысл (и
эмоциональное значение для нас). Ведь все, что мы увидели или испытали,
может опуститься ниже порога сознания, то есть в подсознание. И даже те
мысли, что мы удерживаем в сознании и которыми можем манипулировать по
желанию, приобретают в подсознании каждая свой индивидуальный оттенок,
сопровождающий их всякий раз, когда мы к ним обращаемся. Наши осознанные
впечатления быстро окрашиваются их подсознательным значением, имеющим для
нас реальный смысл, несмотря на то, что мы не осознаем его существования или
характера его взаимодействия с обычным значением.

Разумеется, эти оттенки психического восприятия различны у разных
людей. Каждый из нас индивидуально воспринимает абстрактные или общие
понятия, и, соответственно, каждый по-своему интерпретирует и применяет их-
Когда я использую в разговоре термины "государство", "деньги", "здоровье"
или "общество", я предполагаю, что мои собеседники понимают их более или
менее так же, как и я. В этом "более или менее" вся соль. Любое слово имеет
чуточку отличающееся значение у разных людей, даже если они одного
культурного уровня. Так происходит, потому что общее понятие, пройдя через
призму индивидуальности, трактуется и применяется каждым слегка по-своему.
Отличия в трактовке, разумеется, возрастают, когда социальный, политический,
религиозный или психологический опыт собеседников значительно разнится.

До тех пор, пока понятие исчерпывается своим названием, вариации в его
понимании почти не ощутимы и не имеют практического значения. Однако, как
только оно требует точного определения или тщательного объяснения, то
появляются самые невероятные трактовки, и не только в чисто интеллектуальном
понимании термина, но особенно в его эмоциональной окраске и способе
применения. Как правило, эти различия являются неосознаваемыми и таковыми
остаются.

Казалось бы, подобные различия можно было бы отбросить как излишние и
преходящие нюансы, имеющие мало общего с будничными потребностями. Однако
сам факт их существования показывает, что даже самое обыденное содержимое
сознания имеет оттенок приблизительности. Даже тщательнейшим образом
сформулированные философские или математические понятия, не имеющие, по
нашему убеждению, иного содержания, чем вложенное нами, на самом деле
наделены более широким значением, чем мы предполагаем. Это - психическое
явление, и как таковое оно познаваемо не полностью. Даже числа, используемые
при счете, и те представляют из себя нечто большее, нежели мы думаем. Они
несут еще и мифологическую нагрузку (а пифагорейцы обожествляли их), о чем
мы, конечно, не задумываемся, складывая или перемножая их.