"Жизнеописание, мировоззрение, цитаты" - читать интересную книгу автора (Юнг Карл Густав)

этими предположениями - он прекрасно знает, что представляют собой приступы
эпилепсии. Наконец он понимает, что его обмороки - просто бегство от
реальной действительности и от самого себя. Он берет себя в руки,
возвращается в школу и становится прилежным учеником. Так в 12 лет он узнал,
что такое невроз. "Я... осознал, что причиной всей этой неприятной истории
был я сам. Поэтому я никогда не испытывал злобы к толкнувшему меня
школьнику, понимая, что он "предназначен" был сделать это и что все было
"срежиссировано" мной самим - от начала и до конца. Знал я и то, что это
больше не повторится. Я ненавидел себя, и еще - стыдился. Я сам себя наказал
и выглядел дураком в собственных глазах. Никто, кроме меня, не был виноват.
Я был проклят! С того времени меня начала безумно раздражать
родительская заботливость и их жалостливый тон, когда речь заходила обо
мне".
Тогда же Юнг осознает, что в нем уживаются две личности. Одна личность,
так кажется мальчику, ответственна за внешнюю действительность, в то время
как вторая, будучи мудрой и зрелой, играет центральную роль. Этой личности
Юнг постепенно отдает предпочтение. Она не имеет ничего общего с церковью и
с набожностью, а, наоборот, противостоит ей.
Именно с ней связано очень важное для Юнга переживание. Ни одна книга о
Юнге не обходится без его описания.
В погожий летний день двенадцатилетний Юнг стоял перед собором в Базеле
и размышлял о том, как чудесен мир, - и солнышко, и голубое небо, и золотой
купол собора... Внезапно он понял, что не должен, даже не имеет права
продолжить эту мысль, ибо произойдет нечто ужасное. Возможно, он совершит
страшный грех и будет на веки веков обречен на геенну огненную. Все усилия
он направляет на то, чтобы не думать о "дорогом Боженьке" и о прекрасном
соборе. Так он промучился два дня. На третий день невыносимых мучений он
позволил себе додумать мысль до конца, несмотря на страх быть проклятым. "Я
собрал все свое мужество, как если бы вдруг решился немедленно прыгнуть в
адское пекло, и дал мысли возможность появиться. Перед моим взором возник
кафедральный собор и голубое небо. Высоко над миром, на своем золотом троне,
сидит Бог, - и из-под трона на сверкающую новую крышу собора падает кусок
кала и пробивает ее. Все рушится, стены собора разламываются на куски.
Мудрость и доброта Бога открылись мне сейчас, когда я подчинился Его
неумолимой воле". Так Юнг приходит к мысли, противоречащей церковным
канонам: Бог хочет, чтобы человек грешил.
Посещение церкви постепенно стало для него невыносимым. К конфирмации
отец готовил Юнга сам. Юнгу было очень скучно, но он хотел дождаться
момента, когда отец заговорит о Троице - единственном вопросе, который
заинтересовал его в катехизисе. Но когда они наконец-то дошли до этого
места, отец пропустил его, сказав, что сам ничего здесь не понимает. Позднее
повзрослевший Юнг часто пытался дискутировать со своим слабым, сомневающимся
в собственной вере отцом, но эти дискуссии заканчивались ничем: отец и сын
не понимали друг друга. Юнг все дальше отходит от церковной теологии. Ему
кажется бесстыдной церковная манера восхвалять Бога, провозглашать во
всеуслышание его волю, не принимая в расчет того, что тайна божественного
откровения принадлежит к сугубо индивидуальной сфере. Юнг приходит к выводу,
что священник ничего не знает о божественной тайне, так как в противном
случае он не отважился бы говорить об этом во всеуслышание и "профанировать
глубокие чувства банальными сантиментами".