"Турнир" - читать интересную книгу автора (Самохин Валерий Геннадьевич)

Глава четвертая

В мерно покачивающейся коляске Вовка провалился в странный беспокойный сон. Снилась братва верхом на лошадях, закованная с ног до головы в блестящие латы и вооруженная «калашами». Стальные пластины кольчуг имели клеймо в виде золотистого трилистника, а на забралах островерхих шлемов в грациозном прыжке изгибалась черная пума. Красно-белые попоны разгоряченных лошадей с одной стороны были украшены серпом и молотом, с другой — приплюснутым ромбом, в центре которого горделиво тосковала в одиночестве незатейливая «С». Братва с гиканьем носилась за Вовкой, в промежутках между стрельбой выкрикивая боевые лозунги. Чаще всего звучало «Судья три-два-рас» и «Конифей — очко».

Вовка проснулся в холодном поту от громкой перебранки и бессмысленным взором окинул пейзаж за окном кареты. Прямо перед ним высились крепостные стены, выложенные из красного песчаника, с белыми дозорными башенками по углам. Вооруженная алебардами стража преградила путь коляске. Пятерка воинов занимала всю ширину подвесного моста, перекинутого через широкий ров, наполненный заросшей тиной водой. Пространство перед городскими стенами было занято разноцветными шатрами, на верхушках которых развевались штандарты. Разъезжали конные рыцари в начищенных, парадных доспехах и с разных концов доносились пронзительные звуки горнов. Все это напоминало съемку исторического фильма. Выпрыгнув из экипажа, Вовка направился к охране.

— Что за сабантуй? — спросил он у стражников.

Здоровый, бородатый бугай, оглядев с ног до головы запыленного путника, смачно цыкнул сквозь зубы и молча перекинул алебарду на другое плечо. Ответил второй — маленький, жизнерадостный мужичок, с выщерблинами в зубах и лысой головой:

— Князь турнир объявил, рыцарский. По случаю победы.

— И кто кого? — поинтересовался браток.

Бугай подозрительно прищурился, но мужичок не замедлил поделиться:

— Дык, наши сайшивилов разбили.

— А с каким счетом?

Стражники обменялись недоуменными взглядами. Здоровяк, перехватив алебарду двумя руками, поинтересовался:

— Ты, никак, нюхачем будешь?

— Чего будешь? — не понял Вовка.

— Нюхать вокруг, — с угрозой в голосе пояснил бугай.

Младший стражник с противным скрежетом вытащил из ножен кривую саблю и настороженно стал сбоку от Вовки. Не обращая на него никакого внимания, браток переспросил:

— По кругу-то зачем? Что, прямую дорожку насыпать нельзя?

— Какую еще дорожку? — впал в ступор бородач. — Куда насыпать?

— Ты мне че порожняк гонишь? — разозлился Вовка. — Коку кто нюхнуть предлагал?

Недоумение в глазах охраны усилилось. После секундной паузы, опустив саблю, лысый осторожно поинтересовался:

— Чего мы тебе предлагали?

— Ты дурку-то не включай, — с легкой угрозой посоветовал ему браток. — Впадло нормальным пацанам с базара съезжать.

Взгляд у стражников стал безумным. Бугай, уперев древко алебарды в землю, снял с головы шлем и вытер рукавом вспотевший лоб. После долгих и мучительных размышлений, ясно читаемых на его простоватом деревенском лице, он строго с официальным видом произнес:

— На время турнира приказано юродивых в Город не пущать.

— Ты что, за бельмондо меня держишь? — окончательно взъярился Вовка.

— Проваливай, кому сказано! — древко больно ударило в грудь.

Вовка молча дал ему в глаз.

— Нападение на представителей законной власти, при исполнении ими служебных обязанностей карается лишением свободы сроком до десяти лет, — монотонно бубнил дородный представительный судья, облаченный в черную мантию. — Согласно Уложению о наказаниях, лицо, совершившее данный вид преступления, не имеет права на аппеляционное обжалование в вышестоящих инстанциях, и приговор окончателен за исключением случаев высочайшего помилования. Вам все понятно, подсудимый?

Вовке понятно было только одно — срок светил нехилый. На адвоката, с безразличным видом клевавшего носом, надежды не было никакой. Он его, собственно, и не просил — сказали, что положено по закону.

— Вы все поняли, подсудимый? — повторил свой вопрос судья.

— Так точно, ваша честь! — соскочил с места Вовка.

Скорчив хитрую физиономию, он скосил один глаз на кошельки с золотом лежащие перед председательствующим, и незаметно показал указательный палец. Терять половину честно заработанного капитала было жалко, но иного выхода из сложившейся ситуации он не видел. Благожелательно взглянув на него, судья подмигнул ему в ответ и повернулся к прокурору:

— Приступайте к перекрестному допросу.

Высокий, с хищным носом и косыми глазами обвинитель поправил мешковато сидевший на нем синий мундир и пригласил первого потерпевшего.

— Докладывай, как было дело.

Бородатый стражник, украшенный ярко-фиолетовыми синяками, задумчиво засунул безымянный палец в волосатую ноздрю и неспешно начал:

— Дык… чего тут рассказывать-то? Мы этому юродивому сказали, что въезд в столицу запрещен. А он в драку полез, избил нас не за что.

— То есть, напал на вас безо всякой причины? — уточнил прокурор.

— Накинулся, как бешенный, — подтвердил стражник.

— Мне все ясно, ваша честь, — показно развел руками обвинитель. — Вопросов больше не имею.

Адвокат, клюнув носом об стол, пробормотал что-то невнятное и снова погрузился в сон. Судья, бросив на него осуждающий взгляд, обратился к Вовке:

— Можете что-нибудь сказать в свое оправдание?

Браток на секунду задумался. Начало драки никто не видел, конный патруль, повязавший его, застал только лежавших без сознания стражников. Мешал Зануда, сыпавший непонятными юридическими терминами, но Вовка привычно от него отмахнулся.

— Ложь все это, ваша честь! — убежденно заявил он. — Они пьяные были, передрались друг с другом, а на меня всю вину свалили, чтобы наказания избежать. Я вообще с ними не разговаривал.

— Ах, ты! — задохнулся от возмущения стражник. — А кто дорожку нюхать предлагал?

— Какую дорожку? — недоуменно спросил судья.

— Круглую, — охотно пояснил стражник.

Левый глаз прокурора, косивший куда-то в сторону, сделал вращательное движение и уставился в собственную переносицу. Судья нахмурился:

— А ну-ка, дыхни!

— Да, мы совсем чуть-чуть потребили, ваша милость, — смущенно затоптался стражник.

— Это не имеет никакого значения, — торопливо вмешался обвинитель.

— Здесь я решаю, что имеет значение, а что — нет! — отрезал судья. — Приведите второго потерпевшего.

Маленький стражник в точности повторил версию своего напарника. Из-за уменьшившегося количества зубов речь его стала шепеляво-картавой. Вовка поспешно произнес:

— Они сговорились, ваша честь. Разрешите задать ему вопрос?

Судья благосклонно качнул головой.

— Вспомни, что я тебе говорил?

Стражник пожал плечами:

— Нифево не говорил, кудафтал только.

— Это как? — поинтересовался судья.

— Ко-ка-ко! — изобразил лысый, и для убедительности помахал руками, изображая цыпленка.

— И дорожка была? — последовал ехидный вопрос.

— Нафыпать пфедлагал, — кивком головы подтвердил стражник. — По пфямой.

— А как надо было? — вмешался Вовка.

Допрашиваемый, смущенно затоптавшись на месте, беспомощно оглянулся на прокурора. Судья поторопил его:

— Отвечайте на вопрос.

— По кфугу? — догадался стражник.

Правый глаз прокурора, сделав зигзагообразную петлю, попытался заглянуть внутрь черепной коробки, а проснувшийся минуту назад адвокат смотрел на происходящее безумным взглядом.

— Телега еще была, — радостно вспомнил щербатый. — Пофожняя. Он ее гнал куда-то.

— Какая телега? — недоуменно спросил судья.

— Не знаю, — пожал плечами стражник. — Может, он куфей на ней веф?

— Какой еще кофей?!

Происходящее стало явно раздражать председательствующего.

— Надо полагать ямайский, — с глубокомысленным видом вставил реплику очнувшийся от дремы адвокат. — На цейлонский спроса нынче нет.

— Не кофей, а куфей — прошепелявил потерпевший, досадуя на несообразительность судьи. И опять помахал руками, изображая из себя цыпленка.

— И куда она делась? — последовал следующий вопрос.

— Куфица?

— Телега, чтоб ты сдох!!! — гаркнул председательствующий.

— А я пофем знаю?! — с искренним негодованием воззрился на него стражник. — Я ее не видел.

— Ты же сам, только что сказал, что она была? — заорал на него окончательно вышедший из себя судья.

— Вафа милофть! — завопил в ответ перепуганный терпила. — Он мне сам про нее говорил.

От волнения, шепелявость чудесным образом куда-то испарилась.

— Цейлонский горчит, от него у меня изжога, — пожаловался прокурор адвокату.

Посмотрев на них диким взглядом, судья снова обратился к потерпевшему:

— Чего он тебе еще сказал?

— Что надо съезжать с базара.

— Какого еще базара?!

— Который в Падло, — невозмутимо пояснил стражник.

Секунду подумав, он почесал в затылке и нерешительно добавил:

— Там у меня еще тетушка живет.

— От изжоги я соду употребляю, — поделился рецептом адвокат. — Она моментально помогает.

— Какая еще тетушка? Какая сода?! — схватился за голову судья. — Падло за двести верст отсюда!

— По матушкиной линий, — терпеливо разъяснил допрашиваемый.

— Питьевая, — глубокомысленно вставил адвокат. — От кальцинированной заворот кишок случится в одночасье.

Вовка, уже не в силах сдержаться, согнулся в три погибели и корчился под столом от смеха.

— Твою…тетушку!!! — взбешенный судья затопал ногами. — Вон отсюда! В холодную обоих, пока не протрезвеете!!!

От вопля обезумевшего судьи глаза прокурора устремились в разные стороны, стараясь спрятаться за ушами. Отдышавшись, председательствующий повернулся к обвиняемому, погрозив ему пальцем:

— Свободен. Но, смотри у меня — чтоб на глаза больше не попадался!

Адвокат при этих словах с гордым видом оглядел окружающих. Вовка торопливо вскочил с лавки:

— Благодарю, ваша честь, за мудрое и правильное решение.

— Иди. И не забудь, что я тебе сказал.

— Гадом буду! — торжественно поклялся Вовка и, прихватив один мешочек с золотом со стола судьи, направился к выходу.

Узкая улочка лица была застроена каменными домами в два-три этажа, фасады которых утопали в плющах и вьющихся розах. Вдоль булыжных тротуаров росли одинокие акации, к стволам которых были прикручены рекламные таблички. Около них толпился местный люд, обсуждая предстоящее празднество.

Раздалось недовольное урчание — протестовал желудок, более суток не получавший никакой подкормки. Вовка покрутил головой по сторонам в надежде увидеть вывеску трактира. Ближайший общепит оказался совсем неподалеку — стоило только пересечь дорогу и пройти метров двести до ближайшего перекрестка.

Наклонив голову, чтобы не удариться об низкую арку входа, Вовка по каменным ступенькам спустился в полуподвальное помещение трактира. Привычно хлопнув по заду пробегавшую мимо официантку, огляделся в поисках свободного столика. Самым подходящим показалось место у окна под раскидистой пальмой. На зеленых ветвях тропического растения устроилась маленькая обезьянка, увлеченно грызущая ярко-оранжевый плод, истекающий зеленым соком.

— Чего изволите, господин? — мигом подскочил к нему трактирщик, попутно вытирая грязной тряпкой замасленную скатерть.

— Подай-ка мне пармезанов с артишоками, фрикасе с жульеном и анчоусы под сырным соусом, — с важным видом ответил Вовка. — Да, плюмаже не забудь.

Хороший понт дороже денег — эту нехитрую истину он усвоил еще в студенческие годы. Названия выбранных блюд ему ни о чем не говорили, но звучали, с его точки зрения, очень даже солидно.

— Извините, милостивый государь, — огорченно закряхтел толстый хозяин. — Могу предложить только жаркое из дикого гуся и молочного поросенка.

— Ладно, неси, — снисходительно согласился Вовка. — Раз нормальной еды в твоем заведении не имеется, и это сойдет. И пиво захвати.

Глиняный кувшин с пивом подала смазливая официантка, обладающая формами, глядя на которые лопнула бы от зависти любая голливудская звезда.

— Вечером что делаем, красавица? — многозначительно подмигнул ей Вовка, сдувая пену с наполненной кружки.

— Полы моем в трактире, чего ж еще-то? — недоуменно округлила глаза девушка.

Мытье полов в Вовкины планы не входило. Озадачено крякнув, он задал следующий вопрос:

— Номерок не оставишь?

— Это к хозяину, — пояснила официантка.

— Он что, сутенер что ли? — поразился Вовка.

— Не знаю, — безразлично пожала плечами девушка. — Жены у него нет, к нам не пристает… может и сутенер.

Общение зашло в тупик. Вовка сделал еще одну попытку:

— Хочешь большой и светлой любви?

— Кто ж ее не хочет? — зарделась девушка.

— Тогда приходи сегодня вечером за…

Тут он крепко задумался — амбара с сеновалом поблизости не наблюдалось. Кузнеца, впрочем, тоже.

— Приходить-то куда? — нетерпеливо спросила красавица.

Вовка презрительно посмотрел на нее — бикса, конечно, фигуристая, но мозгами явно не хакамада. Еще раз окинув девушку оценивающим взглядом, он предложил:

— К тебе?

— Зачем ко мне? — удивилась она. — Я и так дома.

— Где дома? — не понял Вовка.

— Здесь, — девушка обвела рукой помещение.

Базар начал реально напрягать.

— Ты, че мне непонятки втираешь? Простую тему не можешь всосать!

— Я извращениями не балуюсь!

Официантка гордо встряхнула русой косой и удалилась с независимым видом. Вовка огорченно сплюнул на пол и вернулся к пиву. За стол подсел неопрятного вида субъект, с воровато бегающими глазками.

— Слышь, друг, — шепотом начал он. — Дело есть.

— Твои друзья в соседнем овраге дохлого оленя доедают! — раздраженно отбрил его Вовка.

Босяк не обиделся и вытащил из-за пазухи перстень, тускло сверкнувший серебром в полутемном освещении трактира.

— Купи артефакт.

— Какой еще… фак?!

— Перстень, говорю, купи магический.

Вовка покрутил тяжелую вещицу в руках. Вмешался Зануда:

— Ценная вещь. Бери, не раздумывай.

— Сам вижу, — огрызнулся браток. — Не учи ученого.

Посмотрев тяжелым взглядом в бегающие глазки уличного воришки, он спросил:

— Сколько хочешь?

— Пять золотых, — быстро ответил тот и предупредил. — Я не торгуюсь.

— А что он может?

— Если бы я знал, то цена была бы другой.

Настроение было окончательно испорчено глупой официанткой, поэтому Вовка молча выложил на стол пять золотых монет. Бродяга испарился, словно его и не было. Вместе с ним пропал и аппетит. Бросив на стол серебряную мелочь за выпитое пиво, Вовка направился к выходу. Неожиданно в спину последовал сильный толчок. Обернувшись, Вовка увидел расфуфыренного козла, наряженного в малиновый камзол с золочеными пуговицами. Местный поклонник известного московского кутюрье, презрительно сощурив глаза, процедил сквозь зубы:

— Куда прешь, холоп? Не видишь кто перед тобой?

— Это наезд или предъява? — вежливо поинтересовался браток.

Вокруг них столпились в ожидании развлечения любопытные зеваки. Франт беспомощно оглянулся на окружающих и резко сменил тон:

— Не понял вас, сударь?

— Если ты, козлина, терки не догоняешь, то, какого хрена понты колотишь?

Недоумение в глазах лоха усилилось:

— Какая Козлина? Оперная дива?

Нерв у Вовки заколбасил не на шутку. Едва сдерживая себя, он доброжелательно посоветовал:

— Дурку не гони. Простой пацанский вопрос — простой пацанский ответ. Что неясно-то? Я тебя реально спрашиваю — че ты пальцы гнешь?

Взгляд у франта стал обкумаренным, как у нарка после долгожданной дозы. Он слегка приподнял роскошную шляпу и коротко наклонил голову.

— Не знал, сударь, что вы иностранец. Приношу свои извинения. Если их недостаточно, то готовь удовлетворить вас любым способом в любое удобное для вас время.

— Чего сделать? — в свою очередь изумился Вовка.

— Вы можете потребовать удовлетворения, — терпеливо пояснил франт. — Я готов вам его принести.

— Так ты эльф?! — догадался Вовка.

— Простите, сударь?

Браток охотно пояснил.

Козлина неторопливо стянул с руки светло-бежевую перчатку из тонко выделанной замши и с бесстрастным видом швырнул ее Вовке в лицо.

Вовка молча дал ему в глаз.