"Девять опусов о зоне" - читать интересную книгу автора (Круковер Владимир)

отстраненный взгляд постепенно обрел живость, он посмотрел вправо, посмотрел
влево, но оборачиваться назад не стал, и произнес сурово:
- Что с ним, значит, это такое сделал? В смысле, значит, кто?
Интерес любопытного, но совершенно чуждого состраданию, оперативника к
недомогающему Экскаватору утвердил подозрение Верта о предательстве
последнего. Хотя и без этой уверенности Мертвый Зверь ничуть не сожалел о
проявленном зверстве. Ему все равно надо было разрядить тревогу перед
отчаянным приближением рискованного побега.
Молния ведь не выбирает, куда влепить избыток своей энергии.
- Я, значит, так скажу, однако, - продолжил Дерсу Узала. - Я, значит,
не буду много говорить. Что сказано в законе? А в законе, значит, сказано,
что, однако, в местах лишения свободы драться не разрешается. А мы, значит,
находимся с вами в, однако, таком месте исправительном, которое, значит,
называется исправительно-трудовой лагерь строгого режима. А режим, значит,
потому, однако, называется строгим, так это потому, значит, что тута строже
закон, который в местах лишения свободы.
Зэки знали Пашу давно. Некоторые даже помогли ему (и не однажды) упасть
с мест возвышенных. Поэтому они сделали в уме мгновенный перевод монолога
рассеянного сыщика-следопыта на общепринятый язык.
"Кто Экскаватора отпиздил, суки рваные? Всех в БУРе сгною, тут вам не
общак, а строгая!"- так, может, не совсем литературно, но конкретно, надо
было понимать оперативную речь Шерлока Холмса из
Красноярского края.
- Гражданин капитан, - мгновенно среагировал шустрый парламентер
барачной публики - завхоз третьего отряда. (Пашу надо было отвлечь, иначе
весь отряд мог лишиться отоварки). - Тут у осужденных вопрос по поводу
хранения личных вещей в каптерке. Можно ли иметь три полотенца, вместо двух?
Паша Батухтин медленно перевел взгляд с тела на завхоза. Было видно,
как мучительно трудно переключается его мозг на другую передачу. Как на
старом грузовике, когда противно визжат диски сцепления, дребезжат
шестеренки, туго движется рычаг скоростей, шофер дает активную прогазовку, в
кабине пахнет маслом и раскаленным металлом, но, наконец, скорость
переключена и двигатель освобожденно крутит ведущие колеса.
Значит, хранить? В каптерке, значит? Три или два. Однако, три не
положено. Потому, как, значит, два, однако, положено, а три нельзя.
Режим, значит. Да и зачем целых три? Это, значит, одним вытерся, потом,
однако, вторым вытерся... А третье, значит, и не нужно вовсе.
Что им, третьим, однако, вытирать. Ну, вот одним, например, лицо можно
вытирать и руки с шеей. И уши, однако. Вторым, допустим, мы, значит, все
остальное можем вытереть. А третье зачем? А у тебя, значит, кто-то по три
полотенца держит, значит. Вот хорошо, что сам сказал. Это, значит, так и
нужно - все мне говорить, что беспорядок, однако, в каптерке. Вот мы,
сейчас, значит, и пойдем с тобой, и проверим, однако, все вещи на предмет,
значит, незаконного хранения лишнего, значит, полотенца.
Капитан увел завхоза, ошеломленного столь неординарной реакцией на
дурацкий вопрос о полотенцах, которых, кстати, никто и никогда не запрещал
иметь в количестве неограниченном, и приступил к неутомимому переворошиванию
зэковских вещичек. Появился он из каптерки спустя минут сорок.
Неодобрительно посмотрел в сторону
Экскаваторской кровати, видимо, его подсознание хранило застывший кадр