Глава 29.

- Я не могу, - беспомощно сказала Элизабет. - Я не могу. Я не готова…

Всю жизнь она считала себя особой причастной к государственным таинствам. Она общалась с людьми, вершащими историю Британии и Большую Политику, отец никогда не отказывал дочери в ответах на насущные вопросы. Со всем основанием Элизабет ожидала, что полноценное участие в управлении воюющей страной станет тяжкой, но посильной ношей. Тем более с помощью ее верных советников.

Реальность оказалась жестокой.

Четверть часа назад закончилось первое заседание "Собрания доверенных советников Ее Величества" под председательством собственно Ее Величества. Помимо нее в кабинете Черчилля собрались сам хозяин кабинета, руководитель секретной службы SIS Стюарт Мензис, начальник военной разведки MI Джек Личфелд, Патрик Хазбенд из военно-экономического министерства и Альфред Моррис от SOE, управления специальных операций, переориентированного на контрразведку. Все они были достаточно хорошо ей знакомы, помимо этого, премьер провел краткий экскурс в теорию и историю государственного управления Империей, описав еще раз механизм и ключевые фигуры движущие его.

Первое заседание планировалось как пробное, скорее для проверки и обкатки, нежели для принятия каких-то серьезных решений. Участники были скованны, сдержанны, крайне выдержанны и осторожны в репликах. Элизабет постоянно ловила на себе косые взгляды - всем было любопытно, что представляет новый председатель, как и в чем проявит себя новый правитель.

Премьер тонко чувствовал напряженность и вел беседу ловко, как лодку по бурному горному потоку, короткими продуманными фразами уводя от опасных тем, разъясняя суть особо сложных вопросов, раскрывая многочисленные сложные нюансы. Но даже, несмотря на его чуткую поддержку и комментарии, тактичные и уместные, Элизабет потеряла нить обсуждения после первых десяти минут, когда был затронут возможный выбор направления большевистской агрессии. Хазбенд и Мензис стояли на том, что главный удар будет нанесен на юге, по торговым путям Империи. Так же можно говорить о попытке новой "континентальной блокады" и рейдерстве на океанских коммуникациях. Это практичнее и экономнее, нежели лобовой штурм. Моррис и Личфелд полагали, что неизбежно как раз фронтальное наступление с попыткой форсирования Ла-Манша. От вопроса вторжения разговор плавно перешел к проработке строительства концентрических коммуникаций и реорганизации вооруженных сил.

Элизабет чувствовала себя маленькой девочкой. Присутствовавшие спорили, тактично перебивали друг друга, отстаивали свои позиции, мелькали числа, постоянно упоминались совершенно незнакомые ей люди, известные всем остальным. Предполагалось, что она так же свободно ориентируется во всех темах, знает всю упомянутую статистику и всех упомянутых персон. Поэтому она изо всех сил сохраняла на лице маску спокойной, чем-то даже покровительственной рассудительности и доброжелательного внимания. А в душе ей больше всего хотелось расплакаться от чувства собственной малозначимости и беспомощности.

- Полагаю, на этом мы сегодня завершим…

Голос премьера вырвал ее из глубин самоуничижения, вернув к реальности. Взоры всех присутствующих обратились к ней. Надо было что-то сказать.

- Да, господа, все прозвучавшее сегодня достойно самого пристального внимания и осмысления, - механически проговорила она. - В следующий раз мы вернемся к этим вопросам на новом уровне и более детально.

"Боже, что я говорю, еще более детально?!"

- Я благодарю вас за уделенное время и ожидаю вас в самом скором будущем.

Чинно поблагодарив за проявленное внимание, они потянулись к выходу. Несколько минут Элизабет под пристальным взглядом Черчилля бездумно и потерянно слушала, как отъезжают от дома автомобили, один за другим, шурша шинами. Потом обхватила гудящие виски и тихо сказала

- Я не могу. Я не могу… Боже мой, я уже почти два месяца стараюсь вникнуть во все тонкости, выучить все подробности и всех этих людей… Но оказывается, что знаю столько же, сколько тогда, в марте. Я не готова…

Премьер усмехнулся, с непонятной грустью, но без осуждения.

- Я знаю, - просто сказал он.

- Знаете?…

- Конечно. И каждый из наших сегодняшних собеседников знает. Мы все администраторы солидного возраста и с большим опытом. Некоторые застали еще Великую Войну, я в том числе. Мы прекрасно знаем, что вы не готовы.

- Но тогда, к чему было устроено это… представление? - начала закипать Элизабет, - этот… фарс. Этот цирк!

- Тише, ваше Величество, тише, - проговорил умиротворяющее Черчилль, поднимая ладонь в уже хорошо знакомом ей жесте. - Это был, позволю себе напомнить, не фарс, а "Совещание доверенных советников". Ваших советников. И на нем обсуждались очень практичные и насущные вопросы. Которые надо решать, причем быстро. Очень быстро и очень правильно. С вашим участием или без него. С вашим решающим голосом или без. И только от вас зависит, насколько быстро вы вникнете в суть обсуждаемых проблем.

Он подошел к ней вплотную.

- Ваше Величество, - так же естественно и уважительно заговорил он, - пришло время стать настоящей Королевой. Нет времени и нет возможности долго и неспешно вникать в суть государственного механизма нашей страны. Нет доброжелательных учителей и советчиков, которые терпеливо подождут. Есть лишь вопросы и решения. Каждый день новые вопросы и новые решения. Или вы правите, но не управляете. Или вы становитесь одной из своих, тем, кто может принимать решения и принимает их. Трезво, обдуманно, взвешенно. Третьего не дано. Если вы не чувствуете в себе сил для того, чтобы стать одной из нас, принимающих решения, вам лучше сразу отказаться от той роли, которую вы так настойчиво хотели играть. Выбор за вами и никто кроме вас его не сделает.

Элизабет молчала, молчала долго, сжав кулачки в строгих черных перчатках и поджав чуть дрожащие губы. Уинстону Черчиллю хотелось отойти, дать ей время подумать, хотя бы ободрить добрым дружеским словом. Но Премьер-министр Черчилль не мог позволить себе такой роскоши. Королева должна была выбрать свою судьбу здесь и сейчас. Раз и навсегда.

Стар я уже для таких проявлений искренней преданности вассала сюзерену, подумалось ему.

- Кстати, - с юмором заметил премьер, - для всего остального мира вы сразу и круто взяли вожжи в свои руки. И даже несколько раз осадили меня, когда я хотел урезать содержание жиров в карточных пайках. Жители Британии будут получать полноценное питание, даже если вам придется пустить на жиры лично этого разъевшегося хряка, то есть меня. Так вы сказали.

- Да?… - механически переспросила она, не понимая о чем идет речь. - Но я этого не говорила…

- Говорили. Об этом уже знает вся страна и не только. "Haud semper errat fama!" (Не всегда ошибается молва). Главное не то, что вы на самом деле сказали, главное, что узнают люди. А они знают, что бразды правления в крепких руках. И только от вас зависит, станет ли так в действительности.

- Вы поможете мне? - спросила она, наконец, очень серьезно, все так снизу вверх.

- Это зависит от того, что вы подразумеваете под помощью, - серьезно ответил он. - Я готов подсказать, пояснить. Но я не буду стоять за вашей спиной и толковать каждое незнакомое вам слово.

- Пойдет, - коротко, по-мужски и совсем не по-королевски сказала она. - Для начала, разъясните мне, что такое "GD" и кто такой Джордж Монтег Натан.

- С радостью. Подробное описание вам доставят сегодня, нечто вроде экстракта. Если же на словах, то суть такова.

Мы ожидаем большевистской атаки на южном побережье. Это вопрос практически решенный. Но вот где и как его отбивать - это дискуссионно. До сих пор предполагалось, что мы максимально укрепим побережье в ключевых точках крупных портов и сформируем несколько ударных кулаков в глубине обороны, чтобы потом разбить противника в маневренном сражении. Они не смогут упаковать большие силы в первой группе десантных сил, пусть распылят их еще больше, развивая свои действия. А тем временем зона высадки окажется под атакой нашей авиации и флота. Это общий, максимально упрощенный взгляд. Но не так давно в наш новоорганизованный Имперский генеральный штаб поступил один любопытный документ… За авторством некоего Джорджа Монтега Натана, отставного полковника гвардейского корпуса. Старый служака, ветеран Великой и Испании. Солдатская косточка, из тех, кто вечно брюзжит о беспутном юном поколении, проматывающем идеалы и наследие предков, но когда приходят суровые времена, встают под знамена и беззаветно сражаются. У него есть свой особенный взгляд на организацию обороны, достаточно любопытный и аргументированный.

- Отставной полковник пишет план, который совершенно серьезно обсуждается в высших сферах? - усомнилась Элизабет.

- Надо знать, кому и в какое время его подсунуть. Иначе простая папка легко может затеряться в многотонном документообороте, - тонко улыбнулся премьер. - Монтег знал.

- Что он предлагает?

- Он доказывает, что успех или неудача красного вторжения определятся в первые двое-трое суток. Он утверждает, что большевики могут резко и быстро увеличить производство авиации, а объединенный флот немцев и русских достаточно силен, чтобы принять открытый бой с нашим Хоумфлитом. При значимой поддержке с воздуха, разумеется… Таким образом, возможность блокировать первую десантную группу, отрезав ее от континентального снабжения - не так однозначна. Он оперирует достаточно умозрительными и абстрактными числами, преувеличивает их силу и очень некритично воспринимает уроки континентальной войны. Строго говоря, он буквально очарован пресловутой "мощью" красных армий. Но в целом достаточно логичен и убедителен. В сущности, он систематизировал, собрал и изложил все сомнения, которые и так витали в воздухе. И предложил свой вариант - создать сильные бронетанковые кулаки и расположить их вдоль побережья этакой "гирляндой", прикрывая ключевые точки. С тем, чтобы немедленно связать боем десант, пусть даже и относительно небольшими силами, не дав даже тени надежды на быстрое развитие наступления. С этой целью надлежит сформировать семь армий, каждая включает два корпуса.

Первый осуществляет собственно оборону побережья и близлежащей территории. Второй отодвинут несколько в тыл, выполняя задание резерва и группы поддержки. Прикрывающие соединения носят номера с первого по седьмой. Резервные нумеруются через прибавление "десяти". Корпус прикрытия трехдивизионный, две бронетанковые и одна моторизованная. Его задача - обрушиться на высадившегося противника. В резервных - моторизованные и пехотные дивизии. Конечно, на второй эшелон снаряжения хватит уже условно, но надо постараться довести их до положения хотя бы ограниченно боеспособных. Примерное расположение выглядит так…

Черчилль достал из стола лист бумаги, испещренный пометками, чуть щурясь, вгляделся.

- Так, Первая армия в составе первого и одиннадцатого корпусов базируются у Брайтона и Льюиса. Вторая, то есть второй и двенадцатый корпуса - соответственно, Дувр и Кентербери. Третья, третий и тринадцатый корпуса - Гастингс и Робертсбридж, что между Бексхиллом и Торнбриджем. И так далее. Четвертая армия - Портсмут и Биллингшарст; Пятая - Фолкстон и Ашфорд; Шестая - Борнмут и Саутгемптон; Седьмая - Дорчестер и Брайдпорт. Таким образом, силы вторжения при удаче попадут под концентрический удар сразу с трех сторон, пока авиация и флот разбираются с их снабжением и подкреплением.

- Это разумно? - спросила Элизабет, напряженно стараясь уложить все в памяти, соотнести армии и корпуса со знакомой с детства картой родины.

- Это кажется разумным. Но для начала. У нас просто нет сил для такой мощной оборонительной организации. Семь армий, семь бронетанковых корпусов, для них нет техники, и даже если она волшебным образом появится, нет времени на формирование. Поэтому будем думать и приспосабливать идею к возможностям. Вероятнее всего примерно так… Вдоль побережья встанут дивизии, растянутые в ту самую "гирлянду", те, на которые не хватит оружия и транспорта. Они примут на себя первый удар и погибнут, но купят нам время и не дадут врагу прорваться сразу. В тылу стоят те пехотные дивизии, которые мы успеем довести до штата и усилить и бронетанковые соединения. С некоторой долей оптимизма можно загадать семь или восемь таких дивизий, может быть даже десять, из них три-четыре танковые, пять, если случится чудо. Еще мы очень рассчитываем на канадский бронетанковый корпус, но это отдельный вопрос.

Премьер перевел дух.

- Что же касается "GD", - продолжил он, - то так назывался проект по постройке трех концентрических дорожных сетей, "GD1", "GD2", "GD3", от "правительственные оборонительные". Он достаточно старый, еще со времен нашей конфронтации с американцами. Не столько строительство, сколько радикальное улучшение и перестройка всей дорожной сети. Первая линия идет вдоль побережья, вторая и третья должны были стать следующими "пропускными полосами" в глубине обороны и предместьях Лондона. Тогда это оказалось слишком дорого. Сейчас не дешевле, но есть идея возродить и переработать проект под план Монтега. "GD1" рокадой свяжет все семь береговых опорных пунктов и армий в одну цепь, а "2" и "3" можно преобразовать в организацию сети радиальных дорог от Лондона к побережью, в первую очередь к районам размещения корпусов прикрытия. Это экономнее. И, что сейчас немаловажно, помимо собственно военного значения, на строительстве можно занять много людей, обеспечив им работу, миску супа и чувство собственной значимости. При нынешней безработице это очень важно. Но с предполагаемым масштабом как раз наоборот, нам может не хватить рабочих рук. Возможно, придется задействовать непризывные контингенты.

- Понимаю… Теперь я хотела бы услышать о…

Ее прервала трель телефона. Элизабет недоуменно оглянулась, она видела лишь один телефонный аппарат, и тот молчал. Премьер сделал извиняющийся жест.

- Прошу прощения, по этой линии сообщают только первоочередные известия.

Он быстро поднялся. Прошел к незаметной панели у этажерки и открыл ее. Небольшой угольно черный аппарат, скрывающийся в нише за панелью, надрывался как живой, едва ли не подпрыгивая на месте. Черчилль поднял трубку и, не здороваясь, слушал минуту-две, все больше хмурясь. Положив трубку, он недолго думал, затем резко развернулся к собеседнице.

- Отложим это на более подходящее время, - быстро, отрывисто проговорил он. - Сейчас нас ждут более важные дела. Мы срочно едем на главный командный пункт противовоздушной обороны Лондона. Там уже ждет Даудинг. Но сначала непременно в ваши апартаменты, Элизабет, вам нужно срочно переодеться! Надеюсь, тот э-э-э… костюм шотландской гвардии еще при вас?

- Что происходит? Объяснитесь!

- Да, да, - Черчилль вытер лоб платком. - Я забылся. Простите. Мы ожидаем большой конвой из Канады, главным образом с авиационной техникой. Ему нет цены, там американская техника для ночных истребителей и бомбардировщиков плюс оборудование для лицензионного производства деталей радиолокации. Его проводка - почти что вопрос жизни и смерти. Красные это знают и усиленно его искали. Похоже, нашли. Теперь они непременно его атакуют, это вопрос нескольких часов. Но Даудинг заверил меня, что у него есть несколько любопытных сюрпризов не в меру расшалившимся "красным соколам". Мы будем наблюдать за происходящем из первого ряда, с самого лучшего командного пункта.

- Но зачем мне снова облачаться в этот… комбинезон?…

- Элизабет, вы должны понять одну вещь…

Он подошел к ней вплотную, так что ей пришлось задрать голову, чтобы видеть его лицо. Его рука на мгновение дернулась, словно намереваясь поднять ей подбородок, но премьер в зародыше подавил этот неуместный жест.

- Этот комбинезон должен стать вашей повседневной одеждой. Вы будете одевать его много и часто. И вот почему.

Впереди время тяжелых испытаний. "Остался лишь британский дух, но и он не вечен…", вы должны помнить эти слова по урокам истории. Каждому британцу будет тяжело, а временами и страшно. "Дом", "Родина", "Британия" - все это достаточно абстрактные понятия, когда речь заходит о жизни и смерти. Люди слабы, пугливы. Им свойственны сомнения и страх. Им нужен символ, который будет объединять все, который станет надеждой, который не захочется посрамить и предать. Этим символом станете вы, потому что больше некому. В трудный час беспомощные слабые люди будут вспоминать и видеть вас, свою Королеву, которая делит с ними все тяготы, которая готова умереть вместе с ними и за них. Элегантные и стильные костюмы - это хорошо, но это не тот образ, который сможет вселить в подданных готовность погибнуть, сражаясь. В дни войны стране нужен король-воин. Вы понимаете меня?

- Да, кажется, я вас понимаю…

- Тогда вперед! Через час мы будем на командном пункте. Сегодня вам не придется спать, мы увидим, как планируются и организуются настоящие военные операции, а газетчики и фотографы запечатлеют для истории и завтрашних газет ваше бдение на страже родных очагов. Ранним утром все и начнется… Время не ждет! Я чувствую, сегодня будет день больших неожиданностей!

Премьер министр Великобритании оказался пророком. Но полностью восстановить все происшедшее в тот день удалось только спустя много лет, по материалам архивов трех стран и воспоминаниям участников, немногие из которых к тому времени остались в живых.